Андрей Круз
Земля лишних. Исход
Пока я разбирался с трофеями, меня посетила одна мысль: я только что убил двух человек и не испытываю никакого мандража. Почему? Конечно, когда адреналин покинет кровь, меня немного потрясет, но это исключительно от пережитой опасности. Жалости к убитым или угрызений совести я никаких не испытывал. Мне приходилось стрелять в людей и раньше, но это было много лет назад, даже воспоминания уже стерлись, превратились в тусклые черно-белые фотографии, даже фамилии некоторых сослуживцев забылись. И вот я опять влез в заваруху – и ничего. Совсем.
Я услышал, как в «хамви» заговорила рация. Капрал с одной лычкой подозвал сержанта, тот с кем-то некоторое время говорил, затем вернулся ко мне. Его вызывала на связь база «Северная Америка», откуда выехала в сторону Порто-Франко машина с двумя канадцами. Они должны были быть возле нас приблизительно через пятнадцать минут. Сержант попросил меня дождаться попутчиков и двигаться дальше двумя машинами. Так, мол, безопасней, случись что с машиной, и кроме того – я показал, что могу себя защитить, а канадцы больше напоминают «geeks»,[9] поэтому для них мое соседство тоже будет полезным. Мне было все равно, до города оставалось около полутора часов езды, солнце только еще подбиралось к зениту, а познакомиться с новыми людьми всегда интересно.
Пока я поменял в универсальной набедренной кобуре парабеллум на «беретту» в целях сбережения антикварного пистолета, распределил запасные магазины к ней по кармашкам разгрузки, убрал в машину и упаковал трофеи, – на дороге появилось пыльное облако. Оно приблизилось, неся в себе ярко-красный джип «Рэнглер», обремененный массой хрома, никелированными колесными дисками, дополнительными фарами на крыше. Когда это чудо приблизилось, сержант жестом показал водителю, чтобы он остановился возле моего пикапа.
Из машины вылезли двое – высокий, несколько полноватый парень в очках, белой майке с надписью на груди «I make the rules»[10] и высоченная, худая, но очень широкая в кости девица с вытянутым лошадиным лицом, в джинсах и розовом купальном топе на низкой плоской груди.
Мы подошли к ним, и сержант с легким ехидством поинтересовался, специально ли они украшали машину к переезду в Новую Землю и куда они спрятали оружие. Выяснилось, что из оружия у парочки был дробовик в багажнике, в чехле, потому, что они не любят охоту и вообще охотиться не намерены. И к тому же они отрицательно относятся к насилию. Машину же они купили в таком виде у друга только позавчера.
Сержант вопросительно посмотрел на меня, но я отвел его в сторону и сказал, что мне не жалко дать им до города нормальный ствол из трофейных, но будет безопасней для всех, если вопросы обороны всех троих я возьму на себя.
На приборной панели в джипе лежал такой же путеводитель, как и у меня, только на английском языке. Я спросил у девицы – заглядывали ли они в него? Она ответила, что им было некогда, они торопились, вещи никак не влезали в багажник, и путеводителя никто не читал. По поводу вводного инструктажа высказался парень, которого звали Джейми, и сказал, что не верит ни единому слову властей предержащих, поскольку те прилагают все усилия заставить его, Джейми, враждебно относиться к другим людям, в которых он, Джейми, видит или друзей, или жертв обстоятельств, белых и пушистых в душе.
Мне показалось, что ни Джейми, ни его подруга Шэрон до сих пор так и не обратили внимания на два горящих грузовика, от которых по саванне… (или все же – степи?) стелился черный дым. Трупы им не были видны из-за высокой густой травы, поэтому я, продолжая беседовать, подвел обоих к тем двоим, которых записали на мой счет, благо лежали они рядом с железной дорогой. По пути Джейми излагал свою точку зрения на влияние обстоятельств, воспитания и тяжелого детства на формирование личности, склонной к насилию. В самый ответственный момент рассказа его взгляд остановился на разнесенном двумя пулями черепе бандита в черной майке, и плавная речь сменилась мгновенной бурной рвотой. Шэрон вывернуло с отставанием в три секунды, зато блевала девушка дольше. После того как их желудки очистились, они повернулись ко мне и спросили, что все это значит.
За меня ответил сержант, опять подошедший к нам, который радостно сообщил человеколюбивым молодым людям, что одиннадцать вооруженных бандитов собирались устроить засаду на дороге, чтобы обзавестись красивым, почти новым «рэнглером», вещами и денежками заблудших канадцев. По счастью, засаду обнаружили раньше и уничтожили совместными усилиями патрульных и народного мстителя. Проблевавшиеся канадцы изобразили, в меру оставшихся сил, каменные лица и молча пошли к своей машине. Судя по всему, сержант со всем патрулем пал в их глазах исключительно низко. Видимо, потому что забыл спросить бандюг на «унимогах», какое у них было детство и достаточно ли мама уделяла им внимания.
Я тоже вернулся к машине и уже хотел было дать сигнал трогаться с места, но кое о чем вспомнил и подошел к красному никелированному чуду. Шэрон и Джейми уже успели погрузиться в салон. Я поинтересовался у них через окно – имеются ли у них средства связи? Они показали мне два мобильных телефона, но сказали, что здесь какая-то проблема с роумингом, и сигнала сейчас нет. Поэтому я протянул им предусмотрительно захваченный с собой «кенвуд» и несколько раз повторил, что связь держать на втором (в скобках – ВТОРОМ) канале, после чего заставил продемонстрировать, как они ее, связь в смысле, держат. Связь, в общем и целом, держалась, они даже запомнили, как переключать тангенту. Оставив им рацию, я вернулся к «тойоте», дал команду «старт» и тронул с места.
Первые километров двадцать пути прошли без приключений, джип послушно тянулся сзади, как привязанный. Я даже понадеялся на то, что до города мы сумеем доехать без приключений. Местность была практически плоская, дорога грунтовая, но ровная. Слева по-прежнему тянулись рельсы, за ними временами вдалеке сверкал океан, иногда пропадая за срезом берега, но появляясь вновь. Тойотовский дизель, работая на такой скорости в максимально экономичном режиме, даже не удосужился стронуть стрелку указателя уровня топлива с максимальной отметки. Пейзаж слева оставался неизменным – все те же стада, все те же хищники и падальщики. Этот мир был заселен до предела, но не людьми. За все время поездки, кроме патруля и бандитов, мы не встретили ни одной живой души.
Вдруг краем уха я услышал, как в бормотание дизеля вплетается другой – раскатистый, ритмичный, металлический звук. Звук набегал сзади, и я глянул в зеркало заднего вида. Нас нагонял поезд. Впереди локомотива была прицеплена платформа с высокими бронированными бортами, с прорезанными в них бойницами. Из бойниц в каждую сторону торчали стволы крупнокалиберных пулеметов. Дизельный локомотив тоже был защищен стальными листами, сразу за ним шло два частично блиндированных пассажирских вагона. За пассажирскими вагонами тянулся ряд платформ, груженных строительной техникой и грузовиками, замыкала состав платформа с двумя шестиствольными пулеметами «Minigun»[11] в бронированных гнездах. Догоняя нас, локомотив дал гудок. В пустой степи звук разнесся мощно и привольно, заставляя разбегаться пасущихся рогачей и взлетать летучих падальщиков.
К сожалению, рогачи и падаль были не единственными, кто среагировал на гудок локомотива. Красный джип неожиданно вильнул – сначала в одну сторону, затем в другую, встал поперек дороги и, не снижая скорости, рванул в травяные просторы. Его свободный бег остановила разлагающаяся туша рогача, возле которой кормилась стая тех самых атлетических свиней с усеянными разновеликими клыками пастями. Ну тех, которые вне стаи не нападают, а в стае нападают почти обязательно.
Машина подмяла под себя одну из хрюшек, подпрыгнула на ней и так ударилась в мертвую тушу, что почти трехтонное тело, до того лежавшее на боку, перевернулось на спину, вяло разбросав конечности. Вверх взлетело целое облако мух. Хрюшки издали отчаянный то ли рев, то ли визг – и отскочили в стороны. Но не разбежались, а образовали почти правильный круг.
Заговорил «кенвуд» голосом Джейми:
– Кхм… привет… у нас проблема, по-моему… Мы во что-то врезались…
– Да, я вижу, – согласился с его заявлением я.
Я выдернул АКМ из держателя, положил себе на колени, перещелкнул предохранитель в режим автоматического огня, затем врубил заднюю передачу и сдал назад с разворотом, оставаясь на дороге с таким расчетом, чтобы все происходящее находилось в секторе огня из водительского окна. Даже подал назад свое сиденье до упора, чтобы рукам с оружием было просторней.
– Мотор работает? – спросил я в рацию.
– Хм… Не знаю… – послышался неуверенный голос Джейми. – Эти животные… Они очень громко кричат… Не слышу ничего…
– Посмотри на приборную доску, придурок! – разозлился я.
Свалились тут на мою голову, гуманисты. В ответ послышалось визгливое:
– Не называй его так!
Ага, это Шэрон. Затем снова Джейми:
– Все лампочки мигают.
Ага, лампочки видим, но выводы не делаем. Ладно, подскажем:
– Значит, заводи машину, – сказал я.
– Чего?
– Машина, – напомнил ему я. – В которой ты сидишь. У нее мотор не работает. Значит, заведи мотор.
– А… о'кей…
Через заднее зеркало джипа я увидел какую-то возню, затем «кенвуд» опять заговорил голосом Джейми:
– Хм… Он не работает.
В его голосе уже слышалась паника.
– О'кей, расслабься, – успокоил я его. – Посмотри на рычаг коробки передач. Где он?
– Прямо здесь…
– Дерьмо! – выругался я. – В каком он положении? «Драйв»?
– О да! – оживился Джейми. – В положении «Драйв».
Ага, пока его еще не осенило. А пора бы уже.
– Передвинь его в нейтральное положение, – подсказал я. – Не «парковка», а именно нейтральное. О'кей?
– О'кей… Сделал! – гордо известил он меня.
– Умница! – вздохнул я с облегчением. – Теперь заводи машину.
Именно в этот момент хрюшки решили внести оживление в процесс. Вообще хрюшками я их называл только потому, что все же нечто общее в их облике с дикими кабанами было, и даже рыло напоминало пятачок. Но любая из этих зверюг могла сожрать любого нашего кабана, не подавившись. А если и подавившись, то несильно. Их ноги были длинней кабаньих, широченную грудную клетку оплетали могучие мускулы. Морда вытянута и приплюснута сверху. В пасти был внушительный набор крючковатых зубов, клыки торчали по бокам наружу, как у вепря, но еще целый пучок коричневых зубов торчал впереди. Видимо, таким прибором свинкам было проще вырывать куски из туш. Уши больше напоминали пучки щетины, хотя на теле шерсти почти не было, лишь морщинистая серая кожа. Маленькие, близко посаженные красные глазки смотрели вперед, что сразу выдавало хищника – у свиньи глаза-то не так расположены.
Самый здоровенный самец отчаянно завизжал, как пилорама, в которую угодило сучковатое бревно, присел на задние ноги, мощно толкнулся, разогнался в три прыжка и атаковал правую дверь джипа. Вот это был удар! Дверь вмялась внутрь как картонная, крики сидящих внутри я услышал не только в рации, окно двери взорвалось брызгами закаленного стекла. Джип встал на два левых колеса, затем вновь тяжко упал на четыре. Кабанчик помотал башкой, отскочил, снова прицелился.
У Джейми хватило ума врубить заднюю передачу, но не хватило хладнокровия сообразить включить передний мост или хотя бы нажать на газ плавно. Из-под широких покрышек его машины взмыли ввысь огромные фонтаны песка, задний мост немедленно погрузился до самых ступиц. Впрочем, некая польза от этого случилась – кабанчик не ожидал такого и отскочил на несколько метров назад, тут же приготовившись к повторной атаке. Этого времени мне хватило для того, чтобы вскинуть автомат, прицелиться в кабанчика и выпустить в него длинную очередь. АКМ протарахтел, сыпанул гильзами в салон. Часть пуль прошла выше, но как раз попала в кого-то из стаи.
Тут уже завизжали все хрюшки. Не давая им опомниться, я, почти не целясь, высадил частыми короткими очередями в них весь магазин. Мгновенно отстегнув его и бросив себе под ноги, я схватил с соседнего сиденья еще один, трофейный, китайскую «банку» на сто патронов, воткнул в приемник и продолжил обстрел стаи.
В вожака попало не меньше шести пуль, одна из них, судя по всему, перебила ногу в суставе, еще одна попала прямо в глаз. Несмотря на такие ранения, зверюга подыхать пока не собирался. Нагнув рыло почти к самой земле, пуская кровавые вожжи слюны, он явно собирался наподдать еще и «тойоте». Я взял в прицел полоску черной щетины между его ушей и дважды бабахнул короткими. Этого хватило. Тварь завалилась набок, несколько раз взбрыкнула копытами – и затихла.
Реакция стаи была предсказуема: все бросились бежать. Некоторые из свинок явно были серьезно ранены, но сдох только вожак.
Выбросив наполовину опустевший барабан из автомата, я вставил туда еще один, полный. Огляделся. Прямой и непосредственной угрозы вроде бы не было. Я поднял с пола «кенвуд», брошенный мной во время заварухи.
– Джейми… Шэрон… Джейми… Шэрон… вы меня слышите? – начал я запрашивать.
– О'кей, это Джейми… – послышался задыхающийся голос.
– Джейми, спокойно, – сказал я. – Можешь завести машину сейчас?
Джейми удалось завести машину, но, завязнув, ему не удавалось подключить передний мост. А на одном заднем джип выбираться отказывался. Пришлось мне все же съехать с дороги и подкатить к ним поближе. Развернувшись к ним передом, я заставил Джейми вытянуть трос из лебедки моей машины, дойти с ним до джипа и зацепить его за проушину. Сам я стоял все это время с автоматом наготове. Командуя по рации и управляя лебедкой из кабины, я убедил канадца сделать именно то, что от него требовалось.
Через пару минут обе машины стояли на дороге лицом по направлению движения. Я осмотрел их машину. Кабанчик ударил как осадный таран. Клыки распороли металл двери, наружные петли, на которых крепятся дверцы у этой машины, треснули. Вторым ударом он бы просто оказался в салоне вместе с остатками двери, и страшно представить, что бы он сделал с канадцами. Застрял бы, конечно, но его набора торчащих во все стороны клыков хватило, чтобы разнести все и всех в клочья.
Впрочем, без потерь не обошлось. Вмявшаяся дверь ударила Шэрон в бок, который сплошным пятном наливался багровым. На лице и плече были крошечные порезы от осколков стекла. Неожиданно блеснул Джейми. Оказывается, раньше он, в рамках какой-то благотворительной программы, получил фельдшерское образование. У них был военный фельдшерский набор, и Джейми с явным знанием дела оказал своей подруге медицинскую помощь. Шэрон ойкала и попутно интересовалась у меня, обязательно ли было убивать «это животное». Я смог лишь ответить, что мог бы и не убивать, в общем-то, он не мою машину таранил. Тут даже Джейми попросил подругу заткнуться. Впрочем, она не заткнулась, а накинулась на него, выясняя, с каких это пор он почувствовал, что вправе говорить с ней таким тоном, а попутно обвинила в сексизме и мужском шовинизме.
Мне приходилось читать, что запах крови далеко расходится не только в воде и приманивает хищников в саванне не хуже, чем акул в океане. Пока мы разбирались с повреждениями, на плоский пригорок метрах в двухстах от нас покачивающейся иноходью выгребла «большая гиена». Ну тот самый бультерьер с башкой от крокодила. Буквально через тридцать секунд рядом с ним появился второй, немного поменьше. Супруга?
Пришлось дать команду всем заткнуться и сматывать удочки отсюда. При виде этих двух тварей с метровыми челюстями и весом под тонну канадцы спорить не стали, а быстренько погрузились к себе в машину. Наконец наш маленький караван вновь тронулся в путь. Хищники нас преследовать не стали – их явно привлекла туша свежеубиенной «свинки», да и от разлагающегося рогача еще немало осталось.
Проехали мы недолго. Мало того что от удара в груду гниющей падали «рэнглер» вонял как скотомогильник и привлекал всех окрестных мух, – выяснилось, что радиатор у него все же потек. Пришлось опять останавливаться. К счастью, течь была небольшая, а у меня в наборе инструментов была пара упаковок герметика. Чтобы не извозиться в свисающей клочьями с передка джипа падали, я решил поручить ответственное дело ремонта Джейми, руководя если не оттуда, где был свежий воздух, то, по крайней мере, с такого места, где концентрация мух на кубометр атмосферы была пониже.
Дожидаться, пока герметик возьмется, пришлось около получаса. Все это время я просидел у себя на крыше с автоматом, но ничего страшного не произошло – окружающий мир на нас внимания не обращал. Так же паслись стада, так же по высокой траве временами пробегали порывы ветра, поднимая шелестящие волны.
Я заставил Джейми распаковать свой дробовик, оказавшийся классическим самозарядным «Remington 870 Wingmaster»[12] 12-го калибра, проверил его боеприпасы. На этот раз у меня даже волосы дыбом не встали, когда я обнаружил, что у них все патроны снаряжены исключительно мелкой стальной дробью. Джейми, правда, объяснил мне, что стальная дробь не наносит такого ущерба окружающей среде, как свинцовая, но эти резоны я во внимание не принял. Достав из своих запасов коробку патронов с картечью, я отдал ее канадцу и заставил попутно зарядить дробовик. И даже научил его, как это делать.
Наконец мы обрели возможность тронуться с места. И устремились к новой жизни, какой бы она ни была.
Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 14:55
Город сначала заявил о своем существовании дорожным блоком. Таким же, как и возле баз. Бетонная вышка вроде допотопного поста ГАИ, но посерьезней – из пушки сразу не развалишь, укрытия для техники и личного состава. Те же два «хамви» – один с М2, другой с автоматическим гранатометом и М113 с крупнокалиберным. Полосатый шлагбаум, возле него – боец с М16 наперевес. Проверка документов, опечатывание оружия, выдача на руки тоненьких черно-белых карт города с кратким путеводителем.
Я с чувством глубокого облегчения попрощался со спутниками, пожелал Шэрон скорейшего выздоровления, отобрал у них «кенвуд» и покатил вперед, в сторону городских окраин. Со слов Арама я знал, что гостиница его брата Саркиса находится как раз на въезде в город и пропустить ее невозможно. И действительно уже через две минуты я увидел высокий столб с вывеской наверху, гласившей: «Мотель «Арарат». Надпись была сделана красным на фоне синей горы на заднем плане.
Я свернул на стоянку перед мотелем и остановился. Мотель представлял собой огороженную засыпанную серым гравием площадку, обсаженную по периметру чахлыми кустиками, одноэтажный домик, на этот раз не из зелененького, а из светло-голубого кирпича, в котором находились ресепшн, ресторанчик, бар и оружейный магазин, а дальше шли две шеренги классических мотельных домиков-боксов с парковочным местом на одну машину перед каждым. Выглядело все симпатично, чисто. Построено широко, за каждый метр площади никто не трясся. Видать, земли в этом мире много, экономить пока рано.
На стоянке стояли две машины: угловатый «нисан патрол», серьезно подготовленный к суровостям жизни, и внедорожный грузовик «ивеко» с кунгом, песочного цвета, но безо всяких зловещих надписей, как у давешних разбойников. Еще три-четыре машины стояли возле мотельных домиков. Видать, не пустует Саркисов мотель.
Я припарковался рядом с «патролом», вышел из машины, потянулся – и направился в мотель, в деревянную дверь с надписью «Reception». Над дверью блымкнул колокольчик, и я попал в полутемное, как мне показалось с улицы, помещение с несколькими диванами и креслами. Ярко освещены были только стойка и пространство перед ней, потому что они находились рядом с большим, от пола до потолка, окном. Я подошел к стойке и хлопнул по такому же, как и у Арама в гостинице, бронзовому звонку. Из двери за стойкой вышла копия Арама, разве что немного помоложе, но как бы даже не толще. Копия произнесла:
– Хэллоу, хау кен ай хэлп ю, ара?
– И вам хэллоу, мне бы номер и пищи всякой, – поприветствовал и я его. – Арам вас очень рекомендовал.
– Арам знает, что говорит! – гордо заявил Саркис. – Все номера одинаковые, пятнадцать в сутки, телевизор, мини-бар, телефон городской связи, кровать «королевская».
– Это в смысле – двуспальная сплошная? Неразъемная? – уточнил я.
– Именно неразъемная, ара, – загордился Саркис. – Если найдешь компанию – на такой кровати лебедкой не разоймут.
– Это вдохновляет, – согласился я. – Мне бы еще оружейный магазин посетить ваш.
– Сначала заселитесь – или сначала в магазин? – спросил Саркис.
– Давайте с магазина, чтобы потом опломбироваться, сдать на хранение и больше не суетиться.
– Прошу!
Саркис сделал приглашающий жест в сторону правого крыла домика – в левом был ресторанчик.
– Сейчас, прихвачу все барахло из машины, – сказал я.
– Давай, жду.
Я вышел на стоянку, вытащил из кузова тяжеленную теперь опечатанную сумку, в которой лежало все оружие, имевшееся у меня, и заволок ее внутрь.
– Ого! Тебе к этому еще что-то понадобилось? – с иронией осведомился Саркис.
– Продать кое-что хочу. Лишнего много.
– Тут лишнего оружия не бывает, дорогой.
Из ресторана вышла средних лет полноватая женщина в белом простом платье. Саркис махнул ей рукой, сказал мне, обычно для армян путая роды в русском языке:
– Вот она пришел. Помощница, пока за стойкой постоит. Пошли.
Мы вышли из парадной двери мотеля и зашли в соседнюю, над которой висела вывеска «Gun Store». В отличие от арсенала на базе, это действительно было похоже на магазин. Нормальный прилавок, стенды с различной экипировкой и оружейными аксессуарами, даже манекены в тактической одежде, бронежилетах и шлемах. Возле стены стояли стенд для зарядки-разрядки оружия и верстак. За прилавком скучал невысокий, так же как и Саркис, упитанный мужичок с запорожскими усами и красным лицом. Одет был он в клетчатую рубашку, на голове красовалась бейсбольная кепка с силуэтом револьвера Кольта образца 1873 года и надписью «Great Equalizer».[13]
– Знакомься, это Билл, – похлопал Саркис толстяка в бейсболке по плечу. – Он из Невады сюда десять лет назад прибыл. Там тоже в оружейном магазине работал. А здесь мы партнеры, магазин – пополам.
– А остальное? – залюбопытствовал я.
– Остальное – наше с братом, – отрезал Саркис.
– Hi Bill. How are you doing? – поздоровался я, протягивая руку.
– Hi, you? – пожал мне руку в ответ Билл.
– Билл уже по-русски научился не хуже нас! – вмешался Саркис.
Насчет «не хуже» Саркис погорячился, конечно – спишем на кавказскую впечатлительность, – но Билл и правда неплохо болтал по-русски. Из разговора выяснилось, что в Старом Свете Билл работал в оружейном магазине механиком. Он занимался совершенствованием оружия, наизусть помнил каждую возвратную пружину, каждую детальку, выпушенную любой компанией, и помнил, в каком году она была выпущена. Здесь он тоже не только продавал оружие, но и усовершенствовал его. Закупал, где мог, детали, кое-что делал сам в мастерской, находящейся в задней комнате магазина.
Билл срезал пломбу с сумки, и я вытащил и разложил на верстаке все, что имел, отложив в сторону лишь «беретту», парабеллум и АКМ. «Парабеллум» я вообще продавать не собирался – все же остался от деда. Дробовик же я решил убрать куда подальше и в ближайшем будущем о нем не вспоминать. Пока практической пользы в нем не видно было, – здесь места для автоматов, но как знать? Вдруг когда понадобится.
Билл осматривал все тщательно, разбирал, собирал, с зеркалом изучал каналы стволов, крутил отдельные детали под лупой с круговой подсветкой. За это время я выщелкал из магазинов к РПК все патроны и ссыпал их в сумку. Они мне и попозже пригодятся – дорогие они здесь. В конце концов, он предложил мне за всю кучу тысячу пятьсот экю. Я здешних конъюнктур не знал, поэтому сказал, что вроде нормально, но сначала посмотрю, что есть в магазине на предмет купить. Саркис заметил, что это самое разумное, но добавил, что цена честная, русских он не обманывает, к тому же меня брат прислал. Пришлось уверить его, что никто его ни в чем не подозревал, просто мне пока самому неизвестно, что нужно.
Выбор в магазине был. Модели преимущественно натовских стандартов, или мощные целевые винтовки с продольно-скользящими затворами. Попался на глаза даже крупнокалиберный «Баррет» первого выпуска. Было много оптики – как прицелов, так и биноклей, было множество полезных мелочей. На одну такую мелочь я навелся сразу, как акула на кровь. Под стеклом возле кассы лежали пластиковые каплеры для магазинов стандарта АК. Для не знающих – такие пластиковые зажимы, позволяющие соединять магазины по два, с зазором между ними примерно в сантиметр.
Многие сматывают магазины по два изолентой, «валетом». Такому безобразию я всегда был решительным и стойким противником. Представьте себе, лежите вы, допустим, в грязи и палите в сторону неприятеля, уперев магазин в землю. А землица, скажем, мокрая. Или, скажем, мелкий гравий под вами, как в Афгане не раз бывало. Магазин, который вы примотали изолентой к тому, который ваш автомат сейчас кормит, упирается в землю чем? Правильно, угадали, открытой стороной, самим патроном. И вот вы первый рожок отстреляли, ловко так перевернули магазин, а тут… опа… застрял в нем патрон. Задержка подачи. Потому как грязь туда набилась или мелкие камешки. И заклинило патрон, не выходит он из рожка, нечем вам теперь поражать неприятеля на всю глубину его порядков. И пришел вам, скажем, каюк в результате такого усовершенствования.
Если уж охота вам сматывать магазины, делайте это по-человечески. Проложите между ними что-нибудь, например, пару обрезков деревянной рейки, и поверх прокладок этих изолентой и обмотайте. И никаких проблем – второй магазин рядом с первым, и переворачивать не надо при перезарядке, и внутрь ничего не попадет.
Поэтому потребовал я себе каплеров этих сразу много, с запасом. Шоб було. Я давно понял – на войне с оружием и боеприпасами куркулем быть нельзя. Не получается. Сколько ни заныкай, ни натаскай себе – все равно не куркуль, а разумно запасливый и предусмотрительный воин. А потом как раз те, кто над тобой смеется, идут к тебе же на поклон. Вот и здесь будем исходить из того же. Всего-то тут четыре дня, а уже два раза пришлось стрельбу учинять.
Пошел я шариться по магазину дальше. Побарахтал в руках винтовку «Erma SR-100», немецкую, с тремя сменными стволами, под патрон «лапуа» восемь и шесть десятых миллиметра, он же – «.338 Лапуа», еще под «.300 Винчестер магнум» и стандартный «триста восемь». Могучая штука. Как по тактико-техническим характеристикам, так и по цене. Ломили за нее Билл с Саркисом ни много и ни мало тринадцать тысяч. Поэтому побарахтал – и обратно поставил. В другой раз. Не такой я тут миллионер, чтобы так себя баловать. Хотя в Старом Свете она должна стоить в несколько раз дешевле. Да и все равно там это оружие из разряда чертовски дорогих.
Больше заинтересовала винтовка «кимбер» в цветах пустынного камуфляжа, под патрон «.300 Винчестер магнум». И патрон мощный, за километр и больше стреляй, и просят всего четыре тысячи, хоть и это беспредел, если честно. Синтетическое ложе «макмиллан», двадцатишестидюймовый матчевый ствол, маузеровского типа затвор, качество… «Кимбер» именно качеством и знаменит.
– Нравится? – спросил Билл, подойдя. – Если купишь, то тебе с большой скидкой «девятнадцать-одиннадцать»[14] продам. Тоже «кимбер». За половину цены.
Соблазн велик, велик… И денег жалко. Как-то я к местным ценам не очень привыкаю.
– За половину какой цены? – усмехнулся я.
– Моей цены, разумеется, – ответил Билл. – Семьсот экю получится.
– Нет, не надо, – покачал я головой. – «Беретты» пока хватит. И винтовка дороговата.
– Возьми вот эту за две двести, если калибр «триста-магнум» ищешь, – сказал Билл, снимая со стенда классической формы винтовку с длинным темно-серым матовым стволом, чуть необычным прикладом и ложем из зеленого полимера. – Семисотый «ремингтон», длинный, тактический, классика, на алюминиевом каркасе, ствол двадцать шесть, ложе «Белл и Карлсон», цевье широкое типа «бобровый хвост», на прикладе выемка под левую руку для стрельбы с сошек…
Он потыкал пальцем в загогулистый нижний срез приклада.
– Хорошую оптику – и вся саванна простреливается, – закончил он свою речь. – По меткости ничуть не хуже «кимбера».
Винтовка мне понравилась. Взял в руки, покрутил, приложился. Хорошо. Ладно, утро вечера мудренее, завтра буду думать. Не могу я пока понять – нужна ли она мне вообще? С кем воевать собрался? Тем более что из таких винтовок стрелять – это как кошельком бросаться. А если просто пострелять, так лучше что-то под недорогой патрон взять, все не так накладно… «Варминтную» какую-нибудь модель. Думать надо, в общем. С другой стороны, если брать еще что-то полегче, то и основной ствол надо бы могучий. Об этом и спросим.
– Что под «лапуа» еще есть? – спросил я. – Ну кроме «эрмы» за несуществующие деньги.
Билл немного удивился вопросу.
– «Сако». Но тоже за большие деньги, естественно, – ответил он, усмехнувшись в усы. – Хоть и не такие, как «эрму». И еще вот это…
Он взял с пирамиды немного необычной формы винтовку с черным полимерным ложем, скелетным прикладом, вроде как у СВД, и очень серьезно выглядевшим многокамерным дульным тормозом. Выглядела винтовка угловато и даже уродливо, но при этом явно была сделана качественно.
– Это что?
– «Арамалайт» тридцатый, – ответил Билл. – Тоже под «лапуа», но в два раза дешевле, чем «сако». Простейшей формы, но очень жесткий каркас, ложе простейшее, регулируется только щека. Могу тебе ее камуфлированной сделать.
– А стреляет?.. – спросил я о главном.
– В угловую минуту укладывается, – ответил продавец. – Даже с запасом. По кучности к ней претензий нет, ее выставляли на конкурс для армии. Из недостатков – спуск вообще не регулируется – ни по позиции, ни по усилию, но он достаточно легкий, пять фунтов всего. Сама весит двенадцать фунтов, очень легкая для калибра. И стоит всего три тысячи, вроде как рекламная акция. Сошки, кстати, в цену включены, в отличие от «сако». Мой совет – бери, не прогадаешь.
Вообще серьезное предложение. Патрон «лапуа» – это штука такая, серьезней разве что пятидесятый калибр, с каким особо не побегаешь. И цена приличная. Наверняка потому, что для «армалайт» новый товар. Ресивер вон какой восьмигранный, серьезный, ствол тоже уважение вызывает. Взять, что ли? Когда еще такую цену предложат? Хотя для мира, мной покинутого, цена наверняка запредельная.
– С автоматом ничего не хочешь сделать? – вдруг спросил Саркис, сбив меня с тяжких раздумий.
