Андрей Красников
Федерация. Меньшее зло
Глава 3
Время шло. Сиявшие в чистом черном небе звезды начали скрываться за легкими облаками, лужа крови окончательно засохла, превратившись в едва различимое пятно, а я все так же лежал среди камней, изредка посматривал на часы и думал.
В открытом бою с неизвестным снайпером мои шансы на выживание стремились к нулю – ночная оптика вкупе с акустическими сенсорами давала врагу чересчур явное преимущество.
Любое движение могло стать последним. Любой неосторожный шорох мог привлечь внимание. По большому счету, мне оставалось только одно – сохранять полную неподвижность, тщательно контролировать дыхание и терпеливо ждать того момента, когда включится установленный нами передатчик.
Десять минут, двадцать, тридцать…
Через два с половиной часа после смерти напарника ночную тишину разорвал тонкий свист взлетевший ракеты. Крохотный снаряд поднялся над скалами, выбросил в пространство закодированный пакет информации, а спустя еще две или три секунды вспыхнул, мгновенно разлетевшись огненными брызгами – воздушное пространство контролировали не только наши лазеры, но и вражеские.
Перед моим внутренним взором снова проступил образ затаившегося рядом снайпера – у него только что возник новый фокус внимания, но этого по-прежнему было слишком мало для успешного бегства. Требовалось нечто большее.
Требовался артиллерийский обстрел.
Нужный момент наступил очень скоро – ночь озарилась яркой вспышкой, над скалами взвились клубы огня и я поднялся на ноги, тут же сделав быстрый шаг в сторону.
Мой расчет строился на том предположении, что из-за начавшейся бомбардировки враг утратит концентрацию, а его техника временно сойдет с ума, пытаясь адаптироваться к резкому изменению уровней шума и освещенности. Тем не менее, полагаться только на удачу было нельзя – следовало как можно чаще менять траекторию движения, использовать все возможные укрытия и соблюдать тишину.
Перепрыгнув на соседний камень, я резко пригнулся, прошел несколько метров на четвереньках, а затем опять выпрямился и бросился вперед. Темнота внезапно сомкнулась, но уже через мгновение расступилась вновь. Из-за спины дохнуло жаром, все вокруг заполонили резкие тени…
Чувствуя, что отпущенное для смены позиции время подходит к концу, я буквально рухнул на землю, после чего замер, изо всех сил сдерживая дыхание.
Выстрелов не было. Это могло свидетельствовать как о дьявольской выдержке следившего за мной снайпера, так и о том, что мой план сработал.
Второй вариант казался более правдоподобным.
Минуту спустя издалека донесся тяжкий грохот – координаты целей явно дошли до адресата и сейчас уже наша артиллерия утюжила подозрительный холм, рощу, а также все остальное в радиусе нескольких сотен метров.
Создаваемый при этом шум служил неплохой звуковой маскировкой.
Тщательно следя за тем, чтобы производить как можно меньше звуков, я достал пузырек с блокирующей собачий нюх жидкостью, смочил ею руки, обрызгал одежду, а затем продолжил движение, стараясь держаться под прикрытием скал и опираться исключительно на твердые поверхности. Миновал небольшое скопление каменных глыб, вздохнул чуть свободнее, опять выпрямился во весь рост…
Десять минут спустя мне удалось обнаружить среди валунов глубокую расщелину. Я с трудом протиснулся в нее, занял более-менее удобную позу и постарался расслабиться.
Нос уловил резкий запах гари. Тело начало ощущать мертвую прохладу сдавивших его скал.
К сожалению, до конца отрешиться от пробирающегося под кожу холода было невозможно – через какое-то время я окончательно замерз и принялся делать специальные упражнения, попеременно расслабляя и напрягая различные группы мышц. Впрочем, это помогло лишь отчасти – камни оставались на своих местах, а их прикосновения с каждой секундой становились все неприятнее.
Помимо холода, у меня хватало и других проблем – спустя тридцать или сорок минут, когда небо начало светлеть, а ветер неожиданно усилился, до моих ушей долетел тихий, но отчетливый собачий лай. В зону инцидента явился поисковый отряд.
Следующие несколько часов оказались самыми напряженными за все время рейда – солнце неспешно ползло по небосклону, скрывавшая меня тьма окончательно рассеялась, где-то рядом бродили враги, но сам я мог лишь неподвижно ждать их появления и надеяться, что этого не случится.
В какой-то момент произошло неизбежное – группа зачистки вышла к тому месту, где погиб Скотт. Лай приобрел откровенно восторженные нотки, а потом оборвался.
Я сдвинул лежавшую на груди винтовку, достал пистолет и опять замер, стараясь дышать как можно реже.
Несколько минут вокруг царила тишина, затем лай возобновился и начал быстро удаляться. Собака явно взяла след, но это был след, ведущий в противоположную сторону – туда, откуда взлетел передатчик и где еще не до конца остыли выжженные плазмой скалы.
На всякий случай выждав еще минут тридцать и убедившись, что непосредственная угроза действительно исчезла, я успокоился, закрыл глаза, после чего наконец-то провалился в сон.
К реальности меня вернул начавшийся вечером дождь. Стекавшие по камням струйки быстро намочили одежду, добрались до кожи, заставили очнуться, вырваться из блаженной дремоты…
Замерзшее и скрюченное тело весьма негативно отреагировало на попытку движения – по ногам пробежали стайки противных мурашек, из груди вырвался тихий хрип, а в горле проснулась давящая боль. Я совершенно точно отморозил себе все подряд и радовало в этой ситуации только то, что температура до сих пор держалась в пределах нормы – несмотря на пережитые испытания, организм рапортовал о готовности продолжать работу.
Когда вокруг окончательно стемнело, а дождь перешел в ливень, я выполз из-под защиты камней, тщательно закутался в плащ и двинулся в обратный путь. Спустился с возвышенности, взял курс на Греческий лес…
Идти без напарника было достаточно сложно – больше никто не отвлекал меня от дороги, глупые вопросы закончились, но следить за окружающей местностью стало гораздо труднее. А из-за разыгравшейся непогоды и начавшейся простуды это очень быстро превратилось в реальную проблему – уже через два часа я окончательно вымотался, махнул на все рукой и свернул к развалинам Афин.
Город, некогда стоявший на границе между двумя странами и являвшийся весьма успешным торгово-промышленным центром, не смог пережить войну – на его окраинах взорвались два ядерных снаряда, заводские комплексы были уничтожены ракетами с антиматерией, а деловые кварталы серьезно пострадали от плазмы и гравитации. Как итог, некогда цветущее поселение превратилось в жалкий призрак, навевающий безотчетную тревогу своими выжженными улицами, оплавленными зданиями, а также фонящими радиацией камнями.
За прошедшие с моего последнего визита месяцы тут мало что изменилось – пустые дома выглядели мрачно и тоскливо, струящаяся по бетону вода настойчиво лезла в ботинки, а видимость оставляла желать лучшего. Впрочем, все это уже не имело особого значения. Свернув в первый попавшийся тупичок, я забрался внутрь более-менее сохранившегося магазина, прошел его насквозь, потом оставил за спиной маленькую площадь, увидел длинный бетонный забор…
Впереди находился промышленный комплекс, уже не раз служивший мне убежищем – радиационный фон здесь был чуть выше, чем в окружающих районах и это являлось очень мощным аргументом, исправно отпугивавшим всевозможных посетителей. Конечно, в случае реальной необходимости поисковая группа забралась бы даже сюда, но обнаружившие Скотта враги явно решили, что он гулял в одиночестве и отказались от погони, а каких-либо еще угроз в округе не наблюдалось.
Проигнорировав мерцание браслета, я пересек двор, по широкой дуге обошел скопление тяжелой техники, а затем нырнул в первую попавшуюся дверь.
Темнота стала абсолютной и мне пришлось достать фонарик. Неровный круг света обрисовал светло-серый пол, точно такие же стены, уходящую на второй этаж лестницу…
Я аккуратно поднялся по металлическим ступенькам, миновал несколько узких коридоров и зашел в просторный кабинет, до войны принадлежавший одному из директоров учреждения. Со вздохом облегчения сбросил с плеч надоевший плащ, освободился от ботинок, после чего рухнул на диван и бездумно уставился в пустоту.
Хотелось есть. Горло продолжало саднить. Мысли путались из-за поднявшейся температуры.
По коже гулял неприятный озноб.
– Нужно встать, – вслух произнес я. – Встать, выпить стимулятор, укрыться и заснуть. Вперед.
Одеял в кабинете не было, но бросивший свою вотчину управленец оставил после себя кое-какую одежду, а год назад мне удалось принести сюда десяток питательных батончиков и походную аптечку. Сейчас все это оказалось весьма кстати – проглотив несколько таблеток и съев засохшую плитку синтетического шоколада, я переоделся в чересчур мешковатый, но довольно теплый костюм, бросил на диван охапку пиджаков, закопался в них…
Новое пробуждение оказалось гораздо более приятным – антибиотики, тепло и мягкое ложе буквально вернули меня к жизни, а заглядывавшее в окна солнце довершило картину, привнеся в нее что-то очень мирное и домашнее.
Вставать с дивана не хотелось. Думать о новом рейде через Полосу – тоже. Наверное, водись в этих местах хоть какая-нибудь живность, у меня возникло бы искреннее желание немедленно дезертировать со службы и заняться отшельничеством. Охотиться на диких коров, ловить рыбу…
Сонные думы прервал отголосок раздавшегося неподалеку взрыва. Я мгновенно сбросил остатки дремоты, взялся за винтовку, но тревога оказалась ложной – спустя две или три секунды шум повторился и стало ясно, что цель неизвестного артиллериста находится где-то в стороне от города. Следовательно, у меня все еще было время для того, чтобы спокойно и без суеты привести себя в порядок.
– Ладно, приступим…
Пока разложенная на полу одежда сохла под солнечными лучами, сам я забрался на крышу здания, нашел там лужу относительно чистой воды и старательно вымылся. После чего спустился в кабинет, съел еще два батончика и опять развалился на диване.
Готовиться к возвращению в родную часть было тяжело. Монотонный переход через Полосу, визит к полковнику, бесконечные отчеты, стандартные объяснительные – все это вызывало в моей душе исключительно негативные чувства. Но другие варианты попросту отсутствовали.
Начавшаяся ближе к вечеру морось не шла ни в какое сравнение с бушевавшим день назад ливнем, однако такое изменение было мне на руку – тихий шелест капель все еще маскировал звуки, влажная пелена укрывала меня от врагов, но двигаться стало заметно легче и километры пути исправно ложились под ноги.
Греческий лес остался где-то очень далеко. Возникли и снова растворились во мраке характерные скалы, долгие годы служившие ориентиром для всех проходящих мимо разведчиков.
А затем мне встретился кантр.
Небольшие хищники появились на планете вместе с первыми колонистами. Ради чего их сюда завезли, оставалось загадкой, но приспособиться к безжизненным равнинам у зверьков не получилось – сейчас ареал обитания кантров большей частью совпадал с границами человеческих городов, а выживали они только за счет пищевых отбросов и охоты на таких же привозных крыс.
– Заблудился? – поинтересовался я у крадущейся сквозь предрассветный сумрак твари. – Пошел вон.
Кантр замер, оскалив мелкие конусообразные зубы.
– Пошел вон!
Хотя животное не представляло из себя реальной угрозы, в ближайшем будущем я должен был остановиться на дневку, а сон в компании оголодавшего хищника легко мог спровоцировать нападение.
Вопрос требовалось решать радикально.
– Извини, парень…
Увидев пистолет, кантр тихонько взвизгнул и бросился наутек, но смог пробежать лишь два или три метра. Раздался тихий хлопок, пуля догнала тощее облезлое тело и все закончилось.
– Вот так, – пробормотал я, пряча оружие. – Вот так…
Следующий день не принес ничего нового, однако с наступлением темноты дождь резко усилился, затопив служивший мне убежищем овраг бурным потоком воды. Пришлось заканчивать отдых, собирать вещи и уходить.
Финальный этап пути отнял у меня всю ночь, до конца истощил подорванные болезнью силы, но завершился благополучно. На рассвете я прошел между двух неприметных камней, тем самым дав понять охранявшим территорию снайперам, что в их зону внимания входит друг, а еще через три часа впереди наконец-то показался знакомый лес – иссеченный осколками, изуродованный взрывами, опаленный огнем, но до сих пор цеплявшийся за свое безрадостное существование.
Навстречу вышли двое встречающих.
– Сержант Фишер, – представился я, останавливаясь в паре шагов от внимательно рассматривавшего меня лейтенанта. – Шестая разведрота. Вернулся с задания. Код восемь-пятнадцать-зеленый.
– Мне известно, кто вы, – кивнул офицер. – Остальных можно не ждать?
– Они погибли.
– Ясно, – лейтенант скривил брезгливую гримасу и отвернулся. – Полковник хочет вас видеть. Не задерживайтесь.
– Так точно.
На противоположном краю леса обнаружился бронированный вездеход. Я поприветствовал водителя, забрался в кабину, устроился там на жестком потертом сиденье, после чего начал обдумывать предстоящий разговор.
В последнее время наши с командиром беседы проходили гораздо напряженнее, чем раньше.
Это вызывало тревогу.
– Пристегнитесь, – посоветовал управлявший машиной солдат. – Пока не выберемся на трассу, будет трясти.
– Да, знаю…
Наша часть располагалась в пятнадцати километрах от леса – там, где вероятность вражеского обстрела снижалась практически до нуля. Проехав несколько минут по бездорожью, мы свернули на проселок, заметно увеличили скорость, а спустя еще пять минут оказались возле чудом сохранившегося шоссе.
– Скоро будем дома, – радостно улыбнулся водитель. – Отдохнете как следует.
– Надеюсь. Что-нибудь серьезное случилось за прошлую неделю?
– Мелочевка, – собеседник ловко дернул джойстиком и вездеход, заложив крутой вираж, боком заехал на дорогу. – Стреляют, но мало. Говорят, никуда не попали.
– Ясно.
– А вы в разведке были? Далеко прошли?
– Не могу сказать.
– Так точно, господин сержант, – мгновенно подобрался водитель. – Это больше не повторится!
Я равнодушно кивнул, отвернулся и весь остаток пути смотрел в окно, наблюдая за редкими пятнами зелени, время от времени появлявшимися среди бескрайних скалистых просторов.
Несмотря на два с лишним века колонизации, создать привычную человеческому виду биосферу мы так и не смогли.
А сейчас всем стало совершенно не до этого.
– Подъезжаем, – доложил солдат, когда впереди возникли первые ангары. – Вас к штабу?
– Да.
Штаб шестой роты находился в огромном подземном бункере, увенчанном покатой бетонной шапкой – делать антиматерию и гравитационные заряды ни мы, ни наши противники уже не могли, ядерные ракеты использовались редко, а с более традиционными видами оружия бетон кое-как справлялся. Правда, не всегда.
– Сержант Фишер по вызову полковника Питерса.
– Вас ожидают, – дежуривший перед входом часовой отодвинулся в сторону. – Он у себя.
– Благодарю.
Кабинет полковника выглядел достаточно уютно – проводивший там большую часть своего времени Питерс уже давно завез в бункер симпатичную мебель, уютные кресла и вычурные светильники, превратив неопрятную комнату в довольно-таки симпатичное жилище. А стоявший у стены диван сразу же напомнил мне тот, на котором я сам отдыхал всего пару дней тому назад.
– Господин полковник, сержант Фишер…
– Садись, – рявкнул командир, энергично тыкая пальцем в одно из кресел. – И докладывай. Без формальностей!
– Так точно. Во время выполнения задания группа попала под обстрел. Выжили только я и рядовой Генри Скотт. Несмотря на потери, мною было принято решение продолжить рейд. Мы с рядовым Скоттом продвинулись до вражеских позиций и организовали наблюдение. Сутки спустя была засечена колонна техники, а также локализована база этой техники. Мы передали координаты, после чего ушли с позиции. К сожалению, во время отступления рядовой Скотт был убит снайпером. Я принял решение завершить выполнение боевой задачи и вернулся в расположение части. Все.
Питерс немного помолчал, буравя меня яростным взглядом спрятанных под густыми кустистыми бровями глаз. А затем вкрадчиво поинтересовался:
– Скажи мне, Локи, сколько человек сдохли рядом с тобой за эти пятнадцать лет?
– Не…
– Двести тридцать два солдата, – оборвал меня командир. – И сегодня я добавлю в этот список еще четверых. Ты можешь это объяснить?
– Мне просто везет. А им – нет.
– Пятнадцать лет подряд?
– Господин полковник, мы с вами не раз ходили через Полосу. Вы видели меня все эти годы.
– Видел, – недобро кивнул собеседник, откидываясь на спинку стула. – Если бы не видел, давно сдал бы безопасникам.
– Спасибо, что не сдали.
– Издеваешься?
– Никак нет, господин полковник.
Сидевший передо мной офицер громко скрипнул зубами, после чего немного успокоился и тяжело вздохнул:
– Все вокруг боятся твоего гребаного везения. Когда Гладкову предложили взять тебя в группу, он подал рапорт о переводе на другой участок фронта. Объяснить, что это значит?
– Я все понимаю.
– Даже он послал тебя к чертям, – буквально выплюнул командир. – Даже он!
– Так точно.
В комнате воцарилось молчание – полковник изо всех сил пытался сжечь меня взглядом, а я старательно пялился в стену и думал о том, сколько еще продлится допрос. Тело просило отдыха, свежей ванны, нормальной еды…
– Наш человек подтвердил уничтожение артиллерийского соединения, – наконец сообщил Питерс. – Ваши координаты оказались верными.
– Как обычно, господин полковник.
– Как обычно… чтоб ты сдох, Локи.
На этот раз я решил промолчать – очередной разнос явно подходил к концу и в моих интересах было как можно меньше раздражать собеседника.
– Вот что мне с тобой теперь делать? Отправить в новую группу?
– Я могу работать в одиночку, господин полковник.
– Одного тебя никто никуда не отпустит, – в голосе командира прозвучала откровенная тоска. – Хотя, видит бог, я бы именно так и сделал.
– Мне кажется, в некоторых случаях имеет смысл…
– Хватит. – Питерс громко хлопнул ладонью по столу. – Гробить стариков я тебе больше не дам. Пойдешь на лейтенантские курсы.
– Господин полковник, я не хочу становиться офицером.
– Мне плевать, чего ты хочешь, – с наслаждением оскалился собеседник. – Терпение, знаешь ли, иссякло. Получишь свою собственную группу, научишь молодых тому, что знаешь. А если они тоже останутся на Полосе, уедешь в другую часть.
– Но…
– Иначе вылетишь отсюда уже сегодня.
– Хорошо, господин полковник. Я готов пройти обучение.
– Тогда свободен. Рапорт принесешь завтра, предписание получишь тоже завтра. Все.
Личная комната встретила меня тишиной, легким беспорядком и сыростью – пришлось включать обогреватель, а затем долго сушить над ним постельное белье.
В голове продолжали крутиться слова Питерса. То, что сам факт моего существования доставляет командованию множество головной боли, я и так знал, но речь о возможном переводе на другой участок фронта застала меня врасплох – смена обстановки являлась ощутимым ударом, ставящим под угрозу всю мою жизнь. Новая местность, новые люди, новые порядки…
Нести ответственность за собственное подразделение я не хотел. Обучать желторотых новобранцев тонкостям работы на Полосе – тоже. Но альтернативный вариант смотрелся настоящей катастрофой.
– Дерьмо.
Так и не придя к каким-либо выводам, я сходил в душ, впервые за несколько дней почистил зубы, а затем буквально упал на кровать. В голове возникла мысль о том, что нужно обязательно посетить госпиталь, но уже через мгновение все вокруг окутала уютная тьма, веки сомкнулись…
Следующее утро началось для меня очень рано. Проснувшись еще до рассвета, я написал стандартный рапорт о завершенной разведке, постирал и высушил одежду, сбрил наросшую за неделю щетину, почистил оружие, проверил почту, изучил новостную сводку, а затем снова отправился к Питерсу.
На этот раз полковник оказался настроен гораздо более приветливо.
– Садись, – буркнул он, привычным жестом указывая на кресло. – Завтракать будешь?
– Никак нет.
Мохнатые брови тут же сдвинулись к переносице, а на меня нацелился толстый волосатый палец:
– Не вздумай обижаться, понял? Это не ты каждый месяц перед генералом стоишь и обтекаешь, рассказывая о потерях. Ясно?
– Так точно.
– И не думай, что старый гад обо всем забыл. Не забыл. Так что давай без формальностей.
Я демонстративно вздохнул, а потом столь же демонстративно улыбнулся:
– Не проблема, шеф. Я понимаю, что на вас давят. Завтракать буду.
– Вот и хорошо. – Питерс мгновенно успокоился и еще раз показал на кресло: – Садись, не стой столбом. Пока жратву готовят, расскажи мне, что там у вас случилось. Только нормально расскажи.
– Все очень стандартно, – поморщился я. – Какая-то сволочь установила сигналку, мы ее зацепили. Потом…
– То, как ты выжил, я даже не спрашиваю. А Скотт?
– Ему кто-то сказал, что он должен во всем следовать моему примеру.
– Вот видишь, идея с обучением не такая уж и плохая. Что дальше?
– Да ничего особенного, шеф. Дошли до цели, засекли технику, передали координаты.
– А как…
– Споткнулся, ушибся, начал ругаться.
– Идиот.
Я вспомнил уверенное и одновременно с тем мальчишеское лицо напарника, после чего тяжело вздохнул – Генри был кем угодно, но уж точно не идиотом. Неопытным, горячим…
– Это было зря, – угадал мои мысли командир. – Жаль, что так получилось.
– Да, жаль.
Симпатичная, но слегка высокомерная адъютантша без стука зашла в кабинет, молча водрузила на стол две большие тарелки с яичницей и поджаренными мясными палочками, после чего ретировалась.
– Приступай, – кивнул Питерс, изучая растекшийся по стеклу желток. – Говорят, все настоящее.
– Врут, – предположил я, берясь за вилку. – В городе настоящие яйца стоят дороже золота.
– Ну, я все-таки полковник, – без особой уверенности хмыкнул собеседник. – Вдруг не врут?
К сожалению, легкий привкус пластика быстро убедил нас в обратном – или служба обеспечения что-то напутала, или попросту отправила дефицитный товар кому-то еще.
Впрочем, мясо оказалось очень даже неплохим.
– Выпишу себе месяц отдыха, уеду на море и буду есть нормальные яйца, – мрачно сообщил Питерс, дожевывая свою порцию. – Ты когда-нибудь был на море?
– Был. Три раза. Может и больше, не знаю.
– Черт. Извини, что напомнил.
– Пустое, шеф. Столько лет прошло.
– Все равно неловко. Не передумал насчет лейтенанта? Если это тебе как кость в горле, то…
– Я справлюсь.
– Ну и отлично. Машину я вызвал. Как соберешься, можешь ехать.
На одно краткое мгновение вариант с получением нового статуса показался мне не таким уж плохим – все же перед офицерами открывалось гораздо больше дверей, чем перед сержантами. Но воодушевление быстро сошло на нет – сопутствующие званию ограничения и повышенная ответственность нивелировали абсолютно любые преимущества.
Впрочем, выбора у меня по-прежнему не было.
– Сделаю, шеф.
– Давай. Верю, что ты меня не подведешь.
Спустя четверть часа я вышел из своей комнаты, закинул на спину винтовку, в последний раз проверил экипировку, после чего отправился к тому месту, где стоял ожидавший меня транспорт.
– Забирайтесь назад, – махнул рукой смутно знакомый мне водитель. – Место есть.
Место действительно нашлось – между штабелями зеленых ящиков лежал длинный плоский аккумулятор, на крышке которого можно было кое-как разместиться. Правда, с трудом.
– Не беспокойтесь, ход плавный. Ничего не упадет.
– Надеюсь, – пробормотал я, опираясь на ближайший ящик. – Готов!
Машина тихо заурчала, сдвинулась с места, а затем развернулась и направилась к воротам части. Впереди было еще почти сорок километров пути, мирный город, общение с нормальными людьми, учеба…
