Андрей Ким
Юбилей
На комоде противно закашляли.
– Забыл одно важное условие. Милость нашего царя-батюшки, ясен пень, не безгранична. Сей подарок действует до тех пор, пока супруги вместе.
Сказанное несколько подпортило настроение, но Славик не сдавался. «А если мне 30?» – продолжал он разрабатывать варианты…
Наташа почувствовала, как кто-то настойчиво теребит ее за мочку уха. «Славик, что ли, присосался?» – удивилась она. – «Надо будет его мятным чаем попоить, чтобы не бушевал».
Открыв глаза, она обнаружила парящую перед собой в воздухе крошечную фею с длинным хлыстом в руках. Спросонья Наташе показалось, что это был какой-то экзотический комар с невероятно длинным и пошлым хоботом. Она попыталась прихлопнуть кровососа, но фея проворно взвилась под потолок и, испачкав побелкой крылышки, пронзительно завизжала:
– Поосторожней, милочка! Помнешь прическу, и я за себя не ручаюсь!
«А себе пустырник заварю», – решила Наташа, но вслух дружелюбно произнесла:
– Простите! Не хотела вас обидеть, тем более осквернить вашу укладку.
Она внимательно посмотрела на непрошеную гостью. Фея была не первой свежести, и коротенькая юбочка с оборками смотрелась на ней гротескно. Наташа даже разглядела какую-то рыхлость на бедрах, в тайне порадовавшись тому, что целлюлит не щадит ни людей, ни сказочных существ. Целлюлит задрожал, вернув ее в реальность.
– Милочка моя! Наша великодушная королева хочет сделать тебе на юбилей подарок! Не простой, конечно, как бусы из грецких орехов, а истинно королевский! За все твои мучения и страдания можешь пожелать себе любой возраст от 1 до 100. А ироду твоему достанется разница…
Наташа слушала фею, все больше убеждаясь, что происходящее вокруг было явью. Особенно после того, как фея заявила, что Славик ее недостоин и что она заслуживает большего. Наташа повернула голову. Муж перемигивался с каким-то горбатым тараканом, сидящим на бельевом комоде. В другое время она бы закричала и швырнула в насекомое тапком, но сейчас Наташа была полностью поглощена устройством личной жизни. Первой пришла мысль o 20-летнем муже, преимущества которого она определила достаточно быстро: «Здоровья и выносливости целый вагон. Цели в жизни еще не поставлены, желания до конца не сформированы. Зрелость мозга по десятибалльной шкале в трезвом состоянии чуть больше нуля, a в пьяном – минус десять. Можно идеально воспитать его под себя, не повторяя ошибок прошлого и учитывая потребности настоящего. C другой стороны, наличие молодого супруга не может радовать вечно, если каждое утро видишь в зеркале увядшую розу. И хорошо если розу, а не засохшую сливу», – думала Наташа. «А если наоборот? Мне 20, а ему 80». Она посмотрела на обозначившуюся плешь мужа и представила себе, во что это озеро надежды превратится к 80 годам: в лоснящийся череп, покрытый бурыми пупырышками, которыe ей придётся трогать руками. «Пупырышки! Какой ужас!» – содрогнулась Наташа. «А если ему 30?» В этом возрасте Славик по-прежнему посвящал ей стихи, хотя уже имел приличую профессию. Руководил людьми и перемещался по карьерной лестнице в нужном направлении. Но это значило, что ей будет 70. Жена с таким сроком годности явно на любителя. И это точно не про Славика. «Он йогурт-то не ест, если тот нa день просроченный», – вспомнила Наташа.
