Андрей Казаков
Вкус боли. Том второй

Укрытие

 
Кисти рябины согнули куст
грузом красных, спелых ягод,
а где-то рядом бродит хруст
моих шагов,
но мир не сладок.
Да, лес на миг укрыл меня
от липких щупалец людишек,
но ягода его горька
и он меня почти не слышит.
Я возвышаюсь горбылём
на стоге скошенного сена.
Закрыл глаза и вижу в нём
грибы родительского среза.
 

Любознательность

 
На затылке у меня
бродит медная пчела —
заблудилася в разломах
земляного хрусталя
и упала ненароком
в волосистые леса.
Я руками не махался —
продолжал свой жизни путь.
А попутчица познала
вероятной смерти круг.
 

Небывальщина

 
Я надышаться не могу покоем сна.
В нём торжествует моё собственное Я.
И мир фантазий в тему дня,
и строчки моего стиха,
в которых льётся жизнь моя,
как быстротечная река.
Потом обрыв
реальным междометием
и снова
выдумка-река.
 

Небывальщина

Отражение

 
Я знаю, как растут деревья
сквозь хрипы сонные листвы.
И если жизнь надоела —
ты вечности у них проси.
Стволы парят кисейным прахом
истлевших тел земной коры
и видят мир души и света
поверх разумной головы.
 

Сиреневые гроздья

 
Сиреневые гроздья,
как гроздья винограда,
в туманном облаке созвездия цветов
даруют запахи невидимого рая,
надеждой наполняя жизнь вновь.
Рождённые из глиняного ада,
останков брошенных веков,
цвести весной не забывая,
вселяют ароматы в кровь.
Невесты на выданье, в белом
изяществом красят рассвет,
как мраморно-светлые стелы,
кричат: «Не забудьте нас, нет!».
Как белые церкви в нагретом
сердечным поверьем дыму;
как чайки, поднявшись на крылья,
на том, на лесном берегу.
 

Ночное пение

 
Весенней порой крылом наделённые
поют даже ночью любовь инстинктивную.
Бисерно-чёрными глазками хлопают,
клювами как-то растерянно щёлкают.
Бархат травы вожделенной нарвут,
ворохом гнёзда по лесу навьют —
лес ведь для живности всякой – приют.
В нём лишь людишки чинят беспредел —
рубят, строгают, сжигают без мер.
А в завершенье – уложат себя
в гроб с ещё свежей сосны-янтаря.
 

Ночное пение

Природная стыдливость

 
Все наши пакости земные
природа робко прикрывает.
Ей это видеть больно, стыдно —
она дождём всю пыль смывает.
Но снова закопчёны зори
и надо б в чём-то усомниться,
а деньги сами в руки лезут
и ими вся страна гордится.
Забыто, что мы и откуда;
из грязи в князи путь короток.
Весной деревья женщин чище,
бросая цвет на грязь помоек.
 

Малиновая красота

 
Вкушаю ягоду фантазий
на тему завтрашнего дня.
С высоких стеблей и в пупЫрках
она тревожится в меня.
Огнём зарделась на закате
теплом согретая роса
и в рот ложится горделиво
малиновая красота.
 

Малиновая красота

Ценность

 
Жизнь мотылька в заснеженной пыли,
как результат вселенского прогресса,
заслуживает больше похвалы,
чем ядовитые дымы и кровохарканье души
в плену безжалостного стресса.
 

Лесные грёзы

 
Коренья сочные травы
жуют корявые стволы,
а под стволами создан дом
трудолюбивым муравьём.
Иду за солнечным лучом
и в светотень кладу шаги.
А по краям растут пучком
большие белые грибы.
Я продираюсь сквозь запрет
кустарников, цветов и мхов
и знаю,
что обратных нет
путей
из царства юных снов.
Молочно-утренний туман
и очертания стволов;
наивной шалости обман
цветущих лилий
на сказочном болоте грёз
лесов,
которые любил,
которые в себе творил.
 

Лесные грёзы

Сиюминутное

 
Пробираюсь сквозь болото,
втыкая ноги в густую жижу.
Как похоже оно на то,
что каждодневно перед собою вижу.
А вдали
свет озёр, радуга дождей,
холод звёзд, чернота ночей —
Вечность.
И в ней поступь моя —
скоротечность.
 

Земля

 
Как хорошо работать на земле,
которая принадлежит тебе;
обнять руками чёрный бархат,
разглаженный в гряде,
и чувствовать волну змеистого ствола
в кусках живого янтаря.
 

Невостребованность

 
Как чёрный жемчуг,
огрАнённый Осами,
ирга в лазурной синеве
встречает день,
ещё не скошенный,
ветрами снежными во мгле.
Склонились кисти над дорогою
в надежде собранными быть,
но в их судьбе уже помечено
морозом сломленными стыть.
Ну а пока ирга раскинулась
растраченною красотой
и пряным запахом надвинулась
на летний дождик грозовой.
 

Урок любви

 
Поля раскинулись широко,
а вкруг их золотых стогов
стоят леса, как занавес высокий —
за ним живёт страна грибов.
Я собираю их в корзину;
плодовых тел не перечесть.
Как хорошо под рюмку водки
солёный рыжик с хрустом съесть;
супец наваристый из белых;
жарёху в масле из маслят.
И надобно любить природу
учить с грибов
своих ребят.
Урок познанья солнца в травах;
грибных лучей над головой
позволит лучше разобраться
им в этой жизни суетнОй.
 

Лес в октябре

 
Я ощущаю себя сквозь леса,
приподнимаясь над ними в небо.
Сам для себя отыскиваю чудеса,
оглядываясь вправо-влево.
Осенний лист кружит свой вальс;
прощальный, перед смертью.
И изумрудные сердца
под златом быстро меркнут.
Земля готовится познать
морозных рук мученье
и защищает свою стать
моим благословеньем.
Тревогой солнце в октябре
наполнено до края.
Ведь скоро быть кругом Зиме
до следующего мая.
 

Лес в октябре

Созданы природой

 
Разные собаки попадаются:
длинноногие и криволапые.
Обнюхивать собой весь мир
пытаются
высокогормональные.
Красивы сучки, да и кобели,
ласкающие нас пульсирующим
взглядом.
И с возрастом всё более
собаки мне по нраву.
 

Созданы природой

Проекция

 
Колючий лес,
как банная шершавая мочалка;
как обувная щётка
с кремом на ворсУ
(вид с высоты).
На самолётах не летаю:
для правды – дорого.
Я это подсмотрел со стороны,
через реку.
 

Экспромт

 
Солнце бордовой пуговицей
садится в болотную лужицу.
Такое огромно-жаркое
в такую мелко-зловонную.
Зелёная гадина-смрадина
его поглотила полностью.
PS. Проекция зрения встроена
на плоскости горизонта
и каждый видит желаемое
в зависимости от экспромта.
 

Белый танец

 
Белизна в мозаичной зелени
на фоне голубой небесной высоты
чешуйками цветов прикрыла поле
от нагло-чёрной наготы.
Пусть свадебный наряд
блистает в солнце;
пусть он трепещет на ветру!
Ведь через два дня град покончит
с чудесным видом праздника в быту.