Андрей Истомин
Злость
В последний момент Каменев упал на землю. Выстрел пистолета прозвучал с опозданием, и офицер промазал. Георгий шёл с взведённым карабином, поэтому выстрелил сразу же. Но позиция была не удобная, и стрелял он впопыхах, чуть ли не в прыжке, так что попасть в кого-то можно было только случайно. Выстрел был, скорее, для испуга. Сразу после него Каменев откатился на пару метров в сторону. Японцы залегли и открыли ответный огонь. Все лежали на открытом месте. Расстояние было небольшим. Чисто по статистике два ствола против одного – шансы у связиста были слабоваты.
Но он нашёл в себе силы, в отличие от японского солдата, не палить в белый свет, как в копеечку, а тщательно прицеливаться перед выстрелом, несмотря на пули, впивающиеся в землю рядом. Это дало результат. Вскоре винтовка японца замолчала, а сам он начал, крича, кататься по земле. Вдруг что-то полетело в сторону пограничника. Георгий инстинктивно вжался в землю. Совсем рядом раздался взрыв гранаты. Его не зацепило осколками, но сильно оглушило.
Начав соображать, что произошло, он схватил карабин и попытался встать. Но тут же упал, поскользнувшись на сырости. Вокруг была тишина. Он не оглох. Да, в ушах звенело, но он ясно слышал, как японец побежал в лес. Собравшись с силами, он встал.
На поле боя лежали два японских солдата. Первый, которого он приложил прикладом, так и не пришёл ещё в себя. Второй, которого он зацепил, лежал неподвижно чуть поодаль. Подойдя к нему, Георгий увидел причину неподвижности. В его затылке была дыра от пули. Офицер застрелил его, прежде чем броситься бежать. Раненый для него – обуза. Японец, видимо, не сообразил от неожиданности, что им противостоит одиночный пограничник. Решил, что попал в засаду. И, добив раненого, бросился бежать.
Каменев вернулся к первому японцу. Тот оказался жив, но всё ещё без сознания. И, видимо, у него была сломана челюсть. Повернув его на бок, отделённый связал руки ему за спиной его же ремнём, а ноги ремнём от его винтовки.
Направление, куда побежал японец, Каменев определил быстро. Но вот бежать по лесу точно по следу вооружённого человека, не видя его, весьма опасное занятие. Стоит тому, взяв себя в руки, укрыться за первым же деревом, и преследователь станет прекрасной мишенью.
Собравшись с мыслями, Каменев понял, как действовать. Скинув шинель, взяв опять наперевес карабин, он побежал чуть левее направления, по которому побежал японец.
Прямо у него на пути будет открытое место без леса, сплошные крупные валуны. К тому времени он успокоится и вряд ли сунется бежать по открытому месту. Значит, возьмёт левее, в сторону леса. Тем более это направление как раз к границе. Главное, оказаться там раньше его.
В ушах всё ещё звенело. Но то, что он вообще мог бежать, успокаивало – контузии нет. Так, слегка оглушило. Бег давался с трудом, сказывалась уже усталость. Но бежать надо и чем быстрее, тем лучше. И помогала ему в этом какая-то внутренняя злость и, казалось, не знакомое ему ранее, чувство мести. Вид японцев пробудил в нём залёгшую в душу с детства ненависть к японцам. Кажется, именно сейчас, дерясь с ними, он возвращал им все, что пришлось натерпеться в детстве от них. Он не стал пугать молодого бойца подробностями виденных им в детстве сцен. И то, как его, мальчишку, таскали однажды на допрос в контрразведку, где много били. А за спиной избивающих стоял японский офицер и брезгливо морщился.
Тогда что-то у кого-то из японцев пропало, пока он был с девочками. Георгия спасло то, что пока его и ещё двух девиц мордовали, пропажа нашлась.
Он потом неделю не мог работать. Отлёживался после допроса. Одну из двух девушек, что допрашивали вместе с ним, он так больше и не видел. После допроса она «пришла в негодность», и мадам её «списала». Тогда его удивило, что сам он не был выброшен на улицу. Лишь много позже узнав, что «мадам» – красная разведчица, всё понял.
И вот теперь всё, что ему пришлось натерпеться от интервентов, белых и просто всякой сволочи, что много всплывает на полях гражданских войн, всё это собралось в какой-то сгусток энергии. И он, несмотря на усталость, с маниакальным упорством бежал вперёд, думая лишь о том, что этому гаду нельзя дать уйти.
И вот они – валуны. Прислонившись к одному из них, Каменев укрылся от взоров и, тяжело дыша, начал проверять своё снаряжение. И вот тут выяснилось, что в карабине нет патронов. Проверить это перед тем, как бежать за японцем, он не сообразил в суматохе. Ремень он, конечно, взял с собой и сейчас, подтянув, надел его. Но он же был связист, а не пограничник в дозоре! У него не было с собой запаса патронов. Карабин-то был взят как необходимость не столько от людей, сколько от животных, в тайге можно встретить и медведя, если что, а то и тигра. А за людьми должны, по идее, бегать пограничники с заставы.
Похлопав по карманам, Георгий определил свой арсенал. Карабин без патронов, нож связиста (на лезвии есть выемка для зачистки провода) и та самая злополучная учебная граната, оружие, скорее, психологическое. Первой мыслью было – кинуть под ноги японцу этот муляж и, пока он в замешательстве, скрутить его. Но мужик – то был хоть и не высокого роста, но весьма крепкий на вид. Если не удастся его обезвредить с первого удара, он доставит хлопот. В итоге отделённый запихал гранату обратно в карман, взял в руки карабин, всё-таки он тоже имеет психологический эффект, после чего присел между двух валунов – в таком виде его заметят, только когда пройдут мимо. Ну, а там по обстановке. Если противник будет рядом, то можно сначала стукнуть прикладом, а потом уже крутить. А будет далеко – придётся брать «на испуг».
На это раз долго ждать не пришлось. Не успел Каменев как следует отдышаться, как услышал шаги. Японец бежал шумно, не очень-то скрываясь. Видимо, думал, что главное в его спасении – это скорость. Когда шаги приблизились, отделённый напрягся, изготовившись, к прыжку.
Нарушитель показался совсем рядом, метра три, не больше. В резком прыжке Георгий приблизился к нему и нанёс удар прикладом. Но на этот раз эффектного удара в голову не вышло. Офицер в последний момент прикрылся правой рукой, в которой был пистолет. Георгию удалось нанести ещё один удар, на этот раз прицельно, в ту же руку. Результат был удачный – пистолет выпал из руки японца. Но следующий удар японец опять парировал. Да ещё вдобавок нанёс ответный ногой, не очень точный, но всё же стало ясно – назревал рукопашный бой. Каменев, не снижая темпа атаки, нанёс ещё два удара, но последний – колющий удар стволом, оказался столь не удачным, что японцу удалось выбить из его рук карабин. Мгновенного затишья хватило японцу, чтобы выхватить нож с длинным лезвием и встать в боевую стойку. Ни секунды не теряя, Каменев выхватил гранату замахнулся с воплем:
– Ана тано си! – что то вроде «смерть тебе!».
Японец невозмутимо встал прямо, гордо вскинув голову. То ли он не верил, что русский бросит гранату, то ли хотел принять смерть как положено. Но произошло что-то неожиданное для него.
Русский со всего маху ударил гранатой его по голове. Нарушитель пошатнулся, но второй удар, более точный, добил его – он упал на колени, а потом запрокинулся назад. Каменев с каким-то остервенением пнул его ногой, то ли убедиться, что он без сознания, то ли не мог ещё остановиться. Офицер не издал ни звука и не пошевелился. Каменев сначала поднял пистолет японца, потом подобрал свой карабин и лишь после этого решил убедиться, жив ли нарушитель. Тот дышал, но дыхание было неровным и прерывистым. Кажется, это был не нокаут, а конкретное сотрясение мозга, что подтверждала мелкая судорожная дрожь в ногах японца. Пока отделённый его связывал, японец открыл глаза. Но сделать ничего не мог – только несвязно бормотал. Видимо, вернулось только сознание, а владение телом – ещё нет. Так бывает при сотрясении. Через некоторое время японец начал шевелить руками и ногами. Каменев помог ему подняться. Тот попытался что-то не то спросить, не то сказать. Но познания в японском языке у связиста были весьма отрывочны и, сказав ему громко:
