Андрей Истомин
Неотправленное письмо
– Ну, извини. В силу грубости времён пьём мы только самогон, – схохмил он и уселся за стол.
– Ну, Валька, надо же. Ты откуда? – проговорила Вера, быстро принеся чистые рюмки и поставив на стол кувшин с водой. Села напротив него и продолжила: – Вот тебя точно никак не ожидала тут увидеть.
– Да, так, в коммерцию подался. Сейчас хорошо живёт тот, кто умеет крутиться. На паях с ребятами фабричку организовали, а я тут заготовки для неё делаю. Ну, и приторговываю по чуть-чуть. Лёвин показал рукой на стол: – Это так, мелочь. Я тут скоро такой оборот разовью, хоть в Париж езжай.
– Да уж, Париж. Меня вон в Берлин зовут.
– Не, нам, сиволапым, в Берлинах делать нечего. Коммерции никакой не будет. Там немцы всё плотно держат. А вот до Франции, я думаю, мы дотянемся. – Лёвин вдохновенно врал и улыбался. Лицо его просто излучало счастье.
– Слушай, а сама- то ты как тут оказалась? Я тебя увидел – прям обомлел. Хотел сразу кинуться, да потом, думаю, что я буду Верке на шею кидаться? Загляну спокойно вечерком и поговорим.
– Да, всё просто. Я в сорок первом поехала к бабушке на Украину. Тут немцы. Ну, я к ним и пошла служить, бабушка сама рвалась, да куда ей – старая.
– Не понял, бабушке- то куда?
– Так, ты ж не знаешь. Это я по отцу – Темникова, а по маме я – Брандт, да ещё «фон». Бабка как-то гражданскую пережила. Деда красные убили. Ну, бабушка возьми и уедь в Челябинск, там нас никто не знает. А как мать выучилась, да замуж вышла – уехала на Украину, чтобы глаза не мозолить своим происхождением. Так что, как немцы пришли, я сразу и пошла, выложила всё, как есть. Сначала в комендатуре сидела переводчицей. Сейчас временно к «Шуме» прикомандирована. Вот обустроятся они тут и, если Йозеф не врёт, то переведёт к себе, в штаб. А нет – поеду обратно. Я всё-таки получила документы фольксдойче. Вот так-то.
Лёвин по тому, как она просто и легко ему, как старому знакомому, всё выбалтывает, сразу понял. Это она не легенду рассказывает, это – жизнь. Да и слишком уж сказочно было бы в начале лета сорок первого заслать на Украину будущего разведчика. Он налил по рюмке. «Намахнули за встречу». После пары рюмок лицо Верки раскраснелось, сама она слегка осоловела, она же ещё и с капитаном пила. Халат слегка распахнулся. Верка перехватила взгляд Лёвина и, истолковав его по-своему, сказала:
– Ну, что уставился? Думаешь, я не помню, как ты пялился на меня? Все ноги отдавил, глаза от титек не мог оторвать. Медведь – одно слово. Это добро не твоё, – после секундной паузы добавила: – Пока.
– Ну, я и не претендую. Где мне уж в наши времена с целым капитаном тягаться. Он, небось, задаривает тебя. А у меня пока только еда. Ну, погоди, и промтовары наладим. Я тут такую смычку города и деревни организовал. Ещё немцы на поклон ходить будут.
– Да, ну его, скуп он, хуже еврея. Они, наверное, потому и не любят их, что и те, и другие – жадные. – Она пьяно хихикнула своей шутке.
– Слушай, Верунчик, а ещё водички у тебя не найдётся? – спросил Лёвин, заглядывая в кувшин.
– Сейчас организуем. Она встала и направилась в кухню.
Он бесшумно поднялся за ней. Вынул из кармана нож и, заученным на тренировках захватом, зажал ей рот и одновременно вонзил нож. Попридержал её, пока по телу шли конвульсии, и аккуратно, чтобы не шуметь, уложил на пол. Да, его неоднократно учили, как надо бить ножом. И инструктор всегда говорил: «Не думайте, как о человеке, думайте, как о враге. Нож требует твёрдой руки». Да вот только никто не предупредил его, что первый раз в жизни ему придётся применить нож против девушки, которой он месяц назад в письме признавался в любви.
Какое-то время Лёвин сидел на табуретке, тупо глядя на тело на полу, и лишь повторял тихо, почти про себя: «Вера- Вера, что же ты наделала». Вера лежала на полу на спине, из груди торчал нож. Халат распахнулся, Лёвин приподнялся и потянулся, чтобы запахнуть халат, но отдёрнул её. Надо брать себя в руки. Выдернул нож. Вытер его о скатерть. Осмотрел внимательно обстановку: «Что тут лишнее?». Взял букетик герани, вспомнил, что капитан жаден, собрал обратно продукты. Осмотрел внимательно, не осталось ли ещё каких следов его присутствия, и, одевшись, аккуратно вышел из квартиры. Пройдя так же, как советовал Алексею, дворами, вышел к конторе. Прямо возле конторы околачивался патруль – два немца и полицай из местных. Делать нечего – Лёвин пошёл прямо к крыльцу.
– Стой! – крикнул полицай и первый подбежал к Лёвину.
– А, это ты, Сергеич. Что так поздно шатаешься?
– Да, вот, собрался завтра по делам ехать, в Горловку. Всё упаковал, а пожрать ничего не взял. Пришлось домой сгонять. А то выезжаю утром рано, некогда будет.
