Андрей Игоревич Изюмов
Блокнот
«А завтра для деда – это сегодня…»
Парень стиснул зубы и выдохнул.
«Схожу с ума. Поехавший дед испортил мне день. Теперь от каждого угла шарахаться буду!»
Ну а Даша? Как быть с ней? И сердце заболело так резко, как по заказу. Будто он действительно заплатил здоровьем за жизнь.
– Угомонись! – Макс спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как ногти врезаются в кожу. – Угомонись! – твердо повторил он. – Один случай ничего не значит!
Он закрыл глаза и сидел молча несколько минут, даже почти задремал. Еще бы – от пережитых стрессов нормально не спал уже двое суток, но ребенок лет пяти нарушил планы организма. Пацан выбрался из кресла и, радостно скандируя какую-то песенку, промчался по проходу.
Макс вырвался из подступающего сна, посмотрел мальчишке вслед и улыбнулся. Спустя пару секунд, за ребенком устремился, видимо, его брат.
– Коля, Олег! Вернитесь на место! – требовательно прикрикнула мать, выглянув в коридор. – Накажу!
Детишки с понурыми головами проследовали назад. Максу захотелось освежиться. Он добрел до туалета, подождал пару минут, пока кабинка освободится. Внутри плеснул в лицо холодной воды и уставился в зеркало.
– Все. Нормально, – парень произносил каждое слово отдельно, пытаясь максимально убедить себя в том, что крыша никуда не едет.
«Пока что не едет», – ехидно подсказал внутренний голос.
Макс повторил ритуал с водой, секунд тридцать постоял перед зеркалом, буравя отражение настойчивым взглядом.
– Все. Будет. Нормально.
Он покинул кабинку и, постояв немного в проходе, вернулся на место. Повернул голову к иллюминатору и подышал на стекло, добившись запотевания. Улыбнулся и нарисовал смайлик.
«Не позволяй старому психу испортить тебе жизнь. Идет он к черту! Расслабься и посмотри сериал».
Макс откинул столик из спинки сидения впереди и поставил телефон. Кликнул по ярлыку «Галерея». Ничего не произошло. Нажал еще раз. Результат не изменился. Парень попробовал другие ярлыки – ни один не сработал.
И только тогда понял, что звук двигателей самолета изменился. Сейчас те не ревели, а тянулись, как заезженная пленка на старом магнитофоне. Макс посмотрел направо и увидел зависшую в воздухе ложку, которую не удержал пассажир из соседнего ряда.
Ложка едва двигалась вниз, тонула в самом густом на свете желе из воздуха! Любая улитка дала бы ей фору. Да еще какую фору – пару часов минимум!
«Время остановилось!» – нагло кричала Максу в лицо обстановка. Страх разгорелся, как куча сухого хвороста от неосторожно брошенной спички.
«Что за…?»
Он вскочил на ноги, заметив, что двигается с обычной для себя скоростью. Пассажиры по своей торопливости ничем не уступали пластиковой ложке. Ничего не понимая, Макс тяжело плюхнулся назад в кресло и, повинуясь неведомому зову, повернул голову к иллюминатору.
Пассажирский самолет приближался заметно быстрее. Тупо уставившись в лоб летящей машины, Макс осознал, что на этот раз спасти его было некому. Парень зажмурился, ожидая неизбежного.
***
И снова проснулся от топота детских ножек по коридору. Вздрогнул, когда следом за первым мальчиком пробежал второй.
– Коля, Олег. Вернитесь на место, – прошептал Макс одновременно с матерью детей. – Накажу!
Кожу покрыли мурашки. Именно сейчас парень окончательно поверил во все, сказанное стариком. И если это было чистой воды правдой…
«То… что теперь?»
В прошлый раз он был глазами Димы, увидевшего смерть девчонки. Сейчас остался в собственном теле. Старик говорил, что спас Макса не просто так. А потому что видел, что тот сможет…
«Спасти самолет…» – обреченно подумал он, и, привстав, почти как в недавнем сне оглядел салон.
Сколько людей на борту? Макс понятия не имел. Человек сто или меньше? Салон не выглядел набитым до отказа, парень замечал тут и там пустые кресла. Считать времени не было. Старик сказал, что жизнь человека стоит год. Если он напишет, то… что дальше? Для него все закончится здесь? Люди полетят в Москву, а он заплатит?
«И сколько лет?»
А если он должен был прожить до семидесяти, как тогда? Он спасет примерно пятьдесят человек? А остальные?
Макс задрожал, будто получил удар шокером промеж ребер. Осознание пришло. Он понял, что не должен был прожить до семидесяти. Парень видел СВОЮ смерть.
Свою.
Не смерть Даши глазами заскучавшего в автобусе Димы.
Макс смотрел на происходящее лично.
«И что теперь?!»
Ну… напишет он в блокноте… а хватит ли тех пяти, или чуть больше, минут, чтобы заплатить за жизнь целого самолета?
«Старик спас меня. Подарил жизнь, а я прожил день… он заплатил годом за день?! Ведь не мог же!»
Легче не стало, парень затрясся еще сильнее. Со стороны он выглядел, как приговоренный к казни на электрическом стуле. Секунды утекали сквозь пальцы, и Макс принялся убеждать себя в правильности идей.
«Старик что-то видел. Как он сказал? «Можешь спасти?» Или нет?! Не «спасешь», только «можешь». Может ли оказаться так, что другая жизнь началась, когда я избежал грузовика? И все. Финиш?»
Макс смотрел в одну точку прямо перед собой, как снайпер, боящийся упустить неуловимую цель.
«Но ты СЕЛ в самолет, – предательски бубнил внутренний голос. – СЕЛ, и тем самым сократил хоть восемьдесят, хоть сто лет, что подарил старик! Снизил их до часа!»
– Я мог отказаться лететь, потерял бы работу, но сохранил жизнь! Мог попасть в пробку, опоздать на рейс! Да, в конце концов, поскользнуться, сломать ногу и уехать в больницу, а не аэропорт! – шептал Макс себе под нос.
«Мог. И пожил бы всласть. Но сейчас ты здесь. И уже променял годы жизни на смерть в самолете», – страх не желал уходить, будто проверял жертву на прочность.
