Андрей Геннадьевич Акиндинов
Явь
Машина ревёт, мы стоим без движения. Какого лешего!
– Анька, твою ж дивизию! Давай, гони! – Софка чуть в глаза не вцепилась подруге.
– Тихо! – ору я во весь голос.
Ленка судорожно вцепилась в мою руку, но визжать перестала, Анька, молча всхлипывая, включает заднюю передачу, Софи испуганным мышонком смотрит мне в глаза, боясь пошевелиться. Блин, испугал девчонок. Но хотя бы паника прекратилась.
– Милая, давай, вывози нас.
Машина медленно поползла назад.
В этот момент на капот кидается бомжеватый мужик с взъерошенными волосами. Глаза белесые, пустые, безжизненные. Изо рта пена кровавая пузырится. Девчонки, едва-едва успокоившиеся, пронзительно завизжали. Прямо ультразвуком по… тому месту, в общем.
Зомби-бомж залез на капот и медленно пополз к лобовому стеклу сдающейся назад (слава богу!) нашей машины. Справа раздается хлопок, и тварь заваливается набок с дырявым черепом.
Майор орет, размахивая пистолетом.
– Машу вать, кобылица титястая, вали уже отсюда! Живо!
У Аньки с её дыньками-пятёрочками от такого не то комплимента, не то оскорбления аж щёки покраснели.
Однако команда-призыв уже прозвучала в нашу сторону. Я кидаюсь, – зачем и каким образом? – под ноги Аньке выжимая до упора педаль газа. Машина бешено орет и задом влетает в толпу ходячей нежити. Мертвяк в защитной хб пробивает головой заднее стекло. Благо – у меня универсал.
Ленка сумкой бьет по роже мерзкой твари, и тот вываливается наружу, расплёскивая мозги по лужайке. Слышу хриплый голос укушенного майора:
– Они доберутся до вас…
И вот, я на водительском сидении. Как поменялись с Аней местами? Не знаю. Не важно. По зеркалам замечаю вспышки взрывов. От крика ужаса девчонок приглушенного звука хлопков не слышно, ощущается только вибрация по корпусу.
Как в замедленной съемке, наблюдаю картину жути на улице. Бойцы стреляют кто куда, люди кричат и бегают в панике… Взрывы… Слепящие глаза фары грузовика, который чудом не врезается в нас. Руль вправо, газ в пол! Периферическим зрением замечаю майора, стреляющего себе в висок…
Ужас! Мы летим по грунтовке. Куда подевался асфальт, интересно? Плевать! Мы почти выбрались… В зеркале заднего вида Анька с расширенными от увиденного кошмара глазами. Почему-то она смешно, как рыба, выброшенная на берег, открывает беззвучно рот и переводит взгляд направо.
Задней двери, где сидела Ленка, нет. Как и самой её…
Машина мчится, в салоне тишина. Даже звуков боя позади нас не слышно. Софка тихо плачет, без голоса. Просто плечи дергаются, и слезы по щекам ручейками бегут. Даже их не вытирает. Смотрит на меня и плачет.
Аня прижимается головой к спинке водительского сидения. Ее руки охватили подголовник. Тоже, чувствую, плачет. По трясучке рук и заходящихся серий вдохов с протяжным выдохом…
Машина послушно везет нас прочь от безумия. Через разбитое заднее стекло и вырванную боковую дверь завывает ветер. Едрёна Матрена, мне кредит еще почти год платить! Хотя, теперь банкирам деньги не нужны – им нынче привычнее человетину жрать…
Летим прочь из города. В горы! Если успеем.
В зеркало замечаю дальний свет фар грузовика. Там же уже живых не осталось! Кто за рулем у вояк тогда? Зомби не водят машин. Кажется.
Плевать. Оторвемся!
Вылетаем на помятый временем серпантин. Приличные на вид домики вдоль трассы. Знаю, что за поворотом обрыв, а внизу, в ущелье – горная речка. Всё верно. Вот и мимо указателя промчались…
