Андрей Евгеньевич Белов
Поп на карнавале
Пьеса в восьми действиях
Действующие лица
Церковные служащие:
1. Поп – Протоиерей Онуфрий Тихонович, пятидесяти шести лет от роду.
2. Попадья (жена попа) – Клавдия Петровна, пятидесяти двух лет от роду.
3. Помощник попа – Звонарь Осип Ферапонтович, двадцати семи лет от роду (для друзей и близких – просто Оська).
Члены Политбюро ЦК КПСС:
1. Выездной представитель Политбюро – Товарищ Крупов.
2. Член Политбюро – Товарищ Овсянников.
Участники всесоюзной бригады передовиков-строителей:
1. Русский бригадир – Семен Махов, тридцати двух лет от роду (уже год как коммунист, чем чрезмерно гордится).
2. Украинка – Марьяна Пидкуймуха, личный секретарь Семена Махова и по совместительству бухгалтер, двадцати двух лет от роду (для всех – Маричка), комсомолка до мозга костей, хотя и очень тощая.
3. Китаец с правой рукой – Прав Чан, двадцати одного года от роду, комсомолец.
4. Китаец с левой рукой (его брат близнец) – Лев Чан, соответственно тоже двадцати одного года от роду, комсомолец.
5. Казах – Жанбырбай Таргынбеков по прозвищу Желоба, двадцати пяти лет от роду, комсомолец.
6. Украинец – Демьян Йопт, двадцати восьми лет от роду, комсомолец.
7. Русская баба (повариха) – Варвара Ильинична, тридцати пяти лет от роду (для очень хороших друзей – Варя, для всех остальных – товарищ Варвара), не коммунистка и не комсомолка, а просто так – находится на заработках.
8. Тракторист-бульдозерист с непонятной ориентацией, фамилией и национальностью – Иван Скала, тридцати лет от роду (кто-то его так и называет – Скала, кто-то зовет Бульдозер, а иногда проскакивает прозвище Бульдог), тоже не коммунист и не комсомолец.
10. Русский путевой обходчик – Онисим Кочерыгин, сорока трех лет от роду (несмотря на возраст, имеет прозвище – Павка, в честь Павки Корчагина, так как фамилии у обоих очень схожие), вроде как коммунист, но никто никогда не видел его партийного билета.
Милиционеры:
1. Капитан милиции – Иван Иванович Ястребов, тридцати четырех лет от роду (для всех – товарищ капитан).
2. Сержант милиции – Степан Неряхин, двадцати пяти лет от роду (для товарища капитана – Степка, для всех остальных – товарищ сержант).
Таежные жители или, если сказать проще, поселковые:
1. Глава поселка – Мирон Елисеевич Слобода, пятидесяти семи лет от роду (для всех, кроме капитана милиции, сержанта милиции, попа, попадьи и лесника – просто Мирон Елисеевич, для капитана милиции – товарищ Мирон Елисеевич, для сержанта милиции – дядя Мирон (потому что он ему дядя), для попа и попадьи – дорогой Мирон Елисеевич, для лесника – уважаемый Мирон Елисеевич), коммунист до мозга костей, как и комсомолка до мозга костей – Марьяна Пидкуймуха.
2. Лесник – Афиноген Гаврилович Самострелов, сорока девяти лет от роду (для всех – Афоня).
3. Охотник – Николай Васильевич Рогов, восьмидесяти четырех лет от роду (для всех – Николай Васильевич, и точка; хотя раньше его называли господин офицер, только об этом т-с-с-с, не палите контору), по понятным причинам не коммунист, никогда не был коммунистом и никогда им не будет.
4. Массовка в количестве пяти с половиной человек, блуждающая между действиями по улицам поселка и не имеющая к нашей пьесе никакого отношения.
Отряд Зомби-команды гитлеровцев, пригнанных после Великой Отечественной войны в Россию на восстановление советских построек различной сложности (таких как: сторожки или пакгаузы, плотины или запруды, мосты или переправы):
1. Штурмбаннфюрер СС – Румпель фон Штильцхен.
2. Ефрейтор – Йозеф Шультц.
3. Рядовой – Хоффман Гюнтер.
Альтернативная (нечистая) сила:
1. Злой и коварный демон Буратино, точный возраст не установлен, зато установлена точная длина его носа – семнадцать с половиной сантиметров, что соответствует почетному званию "Султан", а если бы длина его носа составляла менее шестнадцати сантиметров, тогда бы он звался "Балун".
2. Невидимый суфлер, именуемый не иначе как Голос свыше, неизвестно какого возраста, неизвестно какого пола, а также совершенно без роду и племени.
Место и время действия
Голос свыше (так как пьеса уже началась). История, о которой сейчас пойдет речь, произошла на стройке Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, в маленьком рабочем поселке под неброским названием Нижнепупыровск, затерявшемся где-то средь бескрайних просторов Восточной Сибири. В те далекие времена (а на дворе стоял 1976 год) у большей части населения нашей необъятной Родины напрочь отсутствовало чувство собственничества (ну, или почти напрочь, что не имеет большого значения). Тогда (а месяц был июль) на первое место ставилось не благополучие одного конкретно взятого индивидуума, а благополучие и индустриальное развитие всей страны в целом. СССР – в этом слове смысла было гораздо больше, нежели сейчас. То был не простой набор звуков, а результат труда многих миллионов сознательных и образованных граждан, лишенных всякого рода религиозных убеждений. "Религия – опиум для народа!" – говорил великий Ленин, цитируя не менее великого Маркса. "Да-да-да!" – вторили им люди, свято веря в идеалы коммунистической партии Советского Союза. Эх, где те старые добрые дни? Что происходит теперь с идеей поголовного осчастливливания населения? Сейчас все пошло коту под хвост. Но не будем о грустном. Ведь мы не для этого затеяли наше представление. И хотя религиозный вопрос здесь будет занимать не последнее место, главным тезисом все же лучше считать "Миру-мир" или, на худой конец – "От каждого по способностям, каждому по потребностям".
Действие первое: "Планерка"
Небольшое помещение поселкового клуба окутано клубами сигаретного дыма. Кроме секретарши Марички, все остальные курят напропалую, включая председательствующую верхушку, в состав которой входят: бригадир Семен Махов, выездной представитель Политбюро товарищ Крупов, глава поселка Мирон Елисеевич Слобода и, собственно, сама Маричка, печатающая на машинке протокол. Расположились они за длинным столом, стоящим посреди сцены, чтобы их было хорошо видно, а позади, для придания важности происходящему, виднеется красный транспарант с надписью: "Слава КПСС!". Стол завален всевозможными бланками, резолюциями и кипой топографических карт, сплошь исчерченных линиями будущих железнодорожных путей. Одна карта, наверное, самая важная, прикреплена канцелярскими кнопками к деревянному стенду, стоящему чуть поодаль от председательствующих. На ней четко обозначен план поселка Нижнезапупыровск с прилегающей к нему рощей и еще несколькими небольшими домишками, помеченными крестиком. Также там присутствуют две пунктирные линии. Первая – идет напрямик через рощу, вторая – огибает ее справа. Не сложно догадаться, что огибающая линия имеет гораздо большую протяженность, и что именно из-за нее здесь все собрались – обсудить порядок дальнейших действий.
Пока участники всесоюзной бригады передовиков-строителей галдят, наперебой делясь идеями касательно одного предстоящего культурного мероприятия, глава поселка Мирон Елисеевич Слобода протирает носовым платком запотевшие линзы своих старомодных очков в толстой роговой оправе, затем смахивает (тем же платком) капельки пота с лысины и, наконец, стучит шариковой ручкой по стеклянному графинчику, наполненному мутной жидкостью, дабы усмирить перевозбужденную публику.
Глава поселка Мирон Елисеевич Слобода. Товарищи, тише! Прошу минутку внимания!
Участники всесоюзной бригады продолжают галдеть.
Глава поселка Мирон Елисеевич Слобода. Не забывайте, что сегодня на нашей планерке присутствует представитель Политбюро товарищ Крупов.
Товарищ Крупов обводит зал строгим взглядом, после чего наступает гробовая тишина. Даже болтливый украинец Демьян Йопт спешит заткнуться. Оно и понятно. С представителями Политбюро шутки плохи. Можно запросто лишиться комсомольского значка.
Глава поселка Мирон Елисеевич Слобода. Спасибо, товарищи. А теперь слово передается нашему передовику производства бригадиру Семену Махову.
Из зала раздаются редкие аплодисменты.
Товарищ Крупов. Ну-ка цыц!
Аплодисменты стихают, и опять наступает гробовая тишина.
Бригадир Семен Махов. На повестке дня важный технический вопрос, решение которого не терпит отлагательств. Всем известно, что правительство поручило нам проложить железнодорожный перегон из населенного пункта под названием Левый сапог Котова в населенный пункт под названием Правый сапог Котова через Нижнезапупыровск. Это не основная часть будущей магистрали, тем не менее благодаря ей тысячи рабочих будут постоянно обеспечены строительными материалами и продовольствием. Почти две трети рельс уже покоятся на земле, за что вам отдельное спасибо. Молодцы! Потрудились на славу! Однако неделю назад у нас на пути неожиданно вырос перелесок, ранее не обозначенный ни на одной карте. (Машет рукой в сторону стенда.) Если начать обходить его стороной, существует большая вероятность опоздать к назначенному сроку сдачи перегона.
Тракторист-бульдозерист Иван Скала. А если идти напролом?
Бригадир Семен Махов. За сколько ты управишься с расчисткой?
Тракторист-бульдозерист Иван Скала. Да за пару дней. Разнесу все в клочья. Главное, чтобы ковш выдержал.
Голоса из зала. Он может! Ему любая преграда нипочем!
Бригадир Семен Махов. Отлично! Но есть еще проблема. (Смотрит на представителя Политбюро.) За перелеском расположено церковное подворье, которого тоже нет на картах. Как быть с ним?
Голоса из зала. Снести к чертовой матери! Все равно местные жители туда не ходят!
Бригадир Семен Махов. В том-то вся и загвоздка. (Опять смотрит на представителя Политбюро.) Отец Онуфрий, самый старший у них, готов костьми лечь за идеалы своей веры.
Голоса из зала. Пусть ложится, никто ему этого не запрещает! Только где-нибудь в другом месте.
В разговор вмешивается встревоженный глава поселка.
Глава поселка Мирон Елисеевич Слобода. Я с ним уже пробовал говорить по-хорошему. Но он наотрез отказался освобождать вверенные ему помещения, угрожая гневом Божьим.
Голоса из зала. Нечего с ним цацкаться! Гнать взашей надо! Контра недобитая! Враг народа!
Глава поселка Мирон Елисеевич Слобода. Спокойно, товарищи. Отец Онуфрий – фронтовик. У него орденов и медалей выше крыши.
Товарищ Крупов. Предлагаю переложить данную проблему на плечи нашей доблестной милиции. Ведь на то она и милиция!
Глава поселка кивает в ответ.
Глава поселка Мирон Елисеевич Слобода. Хорошо, я отправлю к отцу Онуфрию участкового. Надеюсь, ему удастся вразумить смутьяна.
Товарищ Крупов. Тоже на это надеюсь. Обязательно держите меня в курсе, как продвигаются переговоры, потому что строительство перегона – дело особой важности. Через три недели сюда приедет с проверкой мой непосредственный руководитель – член Политбюро Овсянников. Если к тому времени перегон не заработает, нам всем крупно не поздоровится. А теперь расскажите мне, что за мероприятие у вас намечается?
Бригадир Семен Махов (обращаясь к товарищу Крупову). Непременно! (Обращаясь в зал.) Демьян, твой выход.
Демьян Йопт поднимается с откидного кресла и отправляется на сцену.
Украинец Демьян Йопт. По случаю стодевяностолетия со дня рождения Симона Боливара, ну или почти стодевяностолетия, плюс-минус пара лет, мы с товарищами решили устроить праздничный карнавал. Так сказать, отметить столь знаменательную дату костюмированным шествием по главной улице поселка.
Товарищ Крупов. Ты о национальном герое Венесуэлы, который пытался освободить народ Латинской Америки от гнета эксплуататоров?
Украинец Демьян Йопт. Совершенно верно. О нем самом. Советский народ должен помнить и чтить таких великих людей.
Товарищ Крупов. Похвально. Симон Боливар – это хорошо. Симон Боливар – это по-нашему. (Обращаясь к бригадиру Семену Махову.) С костюмами уже определились?
Бригадир Семен Махов. Нет еще. Завтра наметили предварительный просмотр.
Товарищ Крупов. Хочу поприсутствовать. Пригласите?
Бригадир Семен Махов. Обязательно. Для нас очень важно услышать мнение представителя Политбюро.
Товарищ Крупов. Еще бы! (Обводит зал строгим взглядом.) А то знаю я вас! Придумаете какую-нибудь антисоветчину, и потом выслушивай от руководства нотации за то, что вовремя ее не пресек. Себе дороже выйдет.
Действие второе: "Обед у попа"
Голос свыше. В тот же день участковый милиционер – капитан Иван Иванович Ястребов вместе со своим помощником – сержантом Степаном Неряхиным напрашиваются по поручению главы поселка Мирона Елисеевича к отцу Онуфрию Тихоновичу на обед. А обед у отца Онуфрия Тихоновича – вещь особенная. У него вообще любой прием пищи особенный. Даже в годы Второй мировой войны он умудрялся прямо на передовой закатывать знатные пирушки, потчуя однополчан изысканными яствами. (Пауза.) Вот и сейчас, переступив порог трапезного зала, оба милиционера начинают исходить слюной от вида бесчисленных угощений, коими заставлен весь стол. Точно по центру стоит большущая эмалированная кастрюля с густым борщом, далее в их поле зрения попадает поднос со свежей выпечкой (плюшками, кренделями и булочками), потом идет вместительное блюдо, где вольготно развалился только что запеченный поросенок, окруженный круглыми дольками отварного картофеля. Плюс, к этому следует добавить несколько салатов, разложенных по хрустальным вазочкам, тарелку с солеными огурчиками, тарелку с маринованными помидорчиками, яблочный пирог, ароматную буханку черного хлеба, два батона белого хлеба и напоследок двухлитровую бутыль самогона. Хочется отметить, что отец Онуфрий – единственный, кому позволено в здешних местах гнать самогон, поскольку тот приходится по душе областному прокурору.
Протоиерей Онуфрий Тихонович (обращаясь к милиционерам). Добро пожаловать, гости дорогие! (Обращаясь к жене – попадье Клавдии Петровне, раскладывающей столовые приборы.) Ну, чего возишься? Готово?
Попадья Клавдия Петровна. Готово, батюшка. Можно рассаживаться.
Протоиерей Онуфрий Тихонович (выдвигая из-за стола два стула). Вам сюда.
Милиционеры (в один голос). Спасибо!
Протоиерей Онуфрий Тихонович (в недоумении оглядываясь по сторонам). Оська, бес ты окаянный, где тебя носит? Стынет ведь!
В трапезную входит звонарь Осип Ферапонтович с пятью стопками.
Звонарь Осип Ферапонтович. Вот! Самое главное забыли!
Протоиерей Онуфрий Тихонович (пробежав взглядом по столу). Точно, забыли. Молодец!
Капитан Иван Иванович Ястребов. Нам нельзя. Мы при исполнении.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Полно тебе, Иван Иванович. При каком таком исполнении? Обед же…
Капитан Иван Иванович Ястребов. Мы к вам не только отобедать пришли, а еще по одному важному делу.
Капитан Ястребов расстегивает полевую сумку и пытается вытащить из нее листок бумаги, но отец Онуфрий его останавливает.
Протоиерей Онуфрий Тихонович (громко). Постойте-постойте! Предлагаю с делами повременить. Сначала мы выпьем, потом перекусим, и уже в конце я вас внимательно выслушаю.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Все равно не буду. Мне еще с главой поселка Мироном Елисеевичем встречаться. Что он обо мне подумает?
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Говорю, полно. От одной стопки лиха не будет.
Немного помявшись, капитан Ястребов взмахивает рукой, тем самым показывая свое согласие.
Капитан Иван Иванович Ястребов. А, ладно! Пожалуй, вы правы, отец Онуфрий. Одна стопка еще никому не повредила.
Протоиерей Онуфрий Тихонович (обращаясь к капитану Ястребову). Вот и славно! (Обращаясь к звонарю Осипу Ферапонтовичу.) Оська, наливай!
Звонарь Осип Ферапонтович. Сию секунду.
За первой стопкой следует вторая. Чуть погодя – третья. С борщом расправляются в один присест, не проронив ни звука. Когда же очередь доходит до поросенка, попадья Клавдия Петровна не удерживается от комментария.
Попадья Клавдия Петровна. Сегодня утром закололи. Специально для вас.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Не стоило утруждаться. Борща со всем остальным вполне бы хватило.
Сержант Степан Неряхин. Мясо полезно для мозга.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Это еще почему?
Сержант Степан Неряхин. В нем содержатся витамины, отвечающие за память. Вы знали, что первобытные люди разделялись на несколько типов?
Капитан Иван Иванович Ястребов. Нет.
Сержант Степан Неряхин. Одни питались исключительно растительной пищей, другие – добавляли в рацион мясо. Угадайте, кто выжил, когда на Земле изменился климат?
Капитан Иван Иванович Ястребов. И кто?
Сержант Степан Неряхин. Мясоеды. Их более развитый мозг помог им приспособиться к новым условиям.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Чушь какая. Откуда тебе об этом известно?
Сержант Степан Неряхин. Дарвина читать надо.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Не хочу спорить, но, по-моему, первые люди начинали с яблок. (Осекается.) Ой, извините, отец Онуфрий. Что-то нас с сержантом не в ту степь понесло.
Протоиерей Онуфрий Тихонович (улыбается). Ничего страшного, Иван Иванович. Каждый человек имеет право на собственное мнение. Главное, чтобы оно не довело его до греха.
Попадья Клавдия Петровна (тоже улыбается). А поросенка грех не откушать. Зря, что ли, закалывали?
Звонарь Осип Ферапонтович. Верно говоришь, матушка. Отрежь-ка мне кусочек. Да побольше.
Попадья Клавдия Петровна. Погоди, Оська. Сначала гостям.
И снова наступает тишина. Все пробуют поросенка, одновременно закатывая от удовольствия глаза. Особенно звонарь Осип Ферапонтович, ведущий себя так, словно сидел на посту месяца два. Что не мудрено. Звонарь относится к тому типу людей, которые испытывают чувство голода постоянно, сколько бы их ни кормили, о чем свидетельствует его необъятное пузо. Непонятно, как он вообще умудряется звонить в колокола с таким тяжким грузом, выпяченным далеко вперед? Не иначе как ему помогают высшие силы. В противном случае бедняга вряд ли бы взобрался на колокольню.
Протоиерей Онуфрий Тихонович (опрокидывая очередную стопку). Так, что там у тебя, Иван Иванович, ко мне за дело?
Капитан Иван Иванович Ястребов (тоже опрокидывая очередную стопку и нехотя залезая в полевую сумку за злосчастным листком). Боюсь, оно вам не понравится. Глава поселка Мирон Елисеевич Слобода просил передать постановление о выселении. Через вашу церковь будет проходить железная дорога, поэтому она подлежит сносу.
Попадья Клавдия Петровна (охая и ахая). Как же так, сынок? Куда прикажешь нам податься?
Звонарь Осип Ферапонтович (икая). Да, действительно. Куда?
Протоиерей Онуфрий Тихонович (обращаясь к звонарю Осипу Ферапонтовичу). О, я смотрю, ты уже совсем наклюкался, дружок.
Звонарь Осип Ферапонтович. Есть немного. Но только самую капельку. Простите, мне надо выйти.
Звонарь Осип Ферапонтович вылезает из-за стола и качающейся походкой идет в сторону выхода. Капитан Ястребов передает постановление отцу Онуфрию и замирает в ожидании ответа. Отец Онуфрий внимательно изучает текст, после чего начинает нервно теребить бороду.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Честно признаться, я ошарашен. Не ожидал, что Мирон Елисеевич способен снизойти до подобной подлости. Мы с ним уже беседовали на данную тему, и мне казалось, что вопрос закрыт. Неужели нельзя проложить путь в обход?
Капитан Иван Иванович Ястребов. Сроки поджимают. Строители боятся не успеть до приезда столичной комиссии.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. И когда нам надо съехать?
Капитан Иван Иванович Ястребов. Пяти дней на сборы хватит?
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Так скоро? Мирон Елисеевич говорил о месяце.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Это не мое решение. В воскресенье состоится карнавал, а в понедельник сюда пригонят бульдозер.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. То есть на карнавал у них время есть?
Капитан Иван Иванович Ястребов. Давайте не будем усложнять друг другу жизнь. (Вжимается от страха в стул. Уж больно боязно ему переходить к угрозам. А вдруг его за это постигнет кара небесная.) Мы с сержантом люди подневольные, и в случае вашего отказа нам придется выселить вас силой. Приказ руководства.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Даже так?
Видя, что страсти накаляются, сержант Неряхин спешит на выручку.
Сержант Степан Неряхин. В качестве компенсации Мирон Елисеевич готов выделить вам двухэтажный дом. (Пауза.) Такой желтый. Вы его должны помнить. Стоит прямо за продуктовой базой.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Ту развалину, что строили после войны пленные немцы? У него же полы все сгнили и крыша прохудилась.
Капитан Иван Иванович Ястребов (немного осмелев). С ремонтом он тоже готов помочь. Прямо завтра туда отправят десять рабочих.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Хорошо, дом восстановят. Только как быть со службой? Проводить прямо в гостиной?
Сержант Степан Неряхин. На нее приходят от силы человека три.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Это пока. Но я верю, что настанет время и люди, обратив взор к Всевышнему, потянутся в храм нескончаемым потоком.
Сержант Степан Неряхин. Вилами по воде писано.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Соглашайтесь, потому что других вариантов нет.
Протоиерей Онуфрий Тихонович (не на шутку рассердившись). По-моему, вам пора уходить.
Капитан Иван Иванович Ястребов (нахмурив брови). Что передать Мирону Елисеевичу?
Протоиерей Онуфрий Тихонович. Передайте ему мои наилучшие пожелания.
Капитан Иван Иванович Ястребов. Зря вы так. Мы же вернемся.
Протоиерей Онуфрий Тихонович. А я вас буду ждать! (Пауза.) Во всеоружии! (Заносит над головой наперсный крест.)
