Андрей Буревой
Одержимый. Рыцарь Империи
– Не доходит, – вроде как с сожалением хмыкнул старший разбойник и повелительно крикнул: – Талш, вразуми!
Тут же пронзительно щелкнула тетива, и Дед глухо вскрикнул, схватившись за голову левой рукой. А я выругался про себя, глядя на стрелу, вонзившуюся в землю совсем рядом со мной.
Разбойники-то не так просты, как показалось на первый взгляд. А я – остолоп. Наивный. Не посчитавший значимой угрозой окружившее нас войско из недавних крестьян. А зря… Да, действительно чего-то стоят в качестве бойцов скорее всего только те четверо в добротных доспехах, что находятся на другом берегу ручья, а остальные – просто мясо, но… Но со своей задачей связать на некоторое время боем угодивших в ловушку бедолаг они явно справятся. А больше ничего от них и не требуется. Лишь дать возможность прячущимся где-то в кронах деревьев стрелкам сделать по паре-тройке выстрелов. И можно начинать обирать трупы…
– Вот же дурень старый! – тихо выругался Ллойд, глядя на Деда. Тот плотно прижал руку к задетому выстрелом лучника уху, пытаясь остановить кровотечение. – И что ерепенился?
– Да, не стоило ему хвататься за нож, – вынужденно согласился я с нашим старшиной, глядя на тонкие струйки крови, что пробились меж стиснутых пальцев старика и устремились вниз, по рукаву его куртки, к локтю. – Это же наше дело – разбираться с разбойниками, а не его…
– Шнырь, – развернувшись тем временем вполоборота, негромко обратился к кому-то из своих подчиненных Кнут.
– Ага, я щас, старшой! – Вперед выкатился какой-то недомерок без брони и даже без снаряжения. Но бесстрашный без меры. Быстро приблизился к нашему отряду и, не обращая на нас никакого внимания, занялся сбором брошенного оружия. Скинул все в кучу подальше от нас, но на этом не успокоился. Протиснувшись между Гэлом и Сивом, зачем-то подхватил с земли срезанный разбойничьей стрелой кусочек уха Деда. Демонстративно оглядел со всех сторон и ловко припечатал ко лбу старика со словами: – Держи, дома пришьешь!
Разбойники громко загоготали над этой совсем не смешной и довольно жестокой шуткой, а мои сотоварищи все как один стиснули кулаки.
– Ну что, еще кто-то не догоняет, что рыпаться без толку? – с угрозой обратился к нам Кнут, едва стих гогот его дружков. – Мне ведь все это может надоесть. Просто вода в ручье холодная, замаемся вещички потом ваши от крови отмывать.
– Стайни, не дури, – тихо сказал Ллойд, видя, что я схватился за рукоять фальшиона и почти вытащил его из ножен, дабы зарубить глумливого недоростка. – Шансов у нас нет.
– Да сам знаю! – зло отрезал я, мучительно соображая, что же делать дальше. Вот ведь… И сдаваться не резон, и биться бесполезно. Ладно был бы я один – можно было бы рискнуть, а так… Лучники сразу положат бездоспешных рудокопов, которых я обязался защищать.
– Ну смотри тогда сам, – безразличным тоном проговорил Гальбо и, разведя руками перед обратившим на нас внимание главарем разбойников, дистанцировался от меня.
– Бросай фальшион. Да машинку свою стрелометную наземь клади, – тут же по-доброму обратился ко мне Кнут. – Не доводи до греха.
– И броньку тоже скидавай! – добавил стоящий чуть позади него разбойник и пояснил обернувшемуся вожаку: – Добрая бронька-то.
И как только разглядел мой практически полностью скрытый плащом доспех? Но это они еще стреломет мой во всей красе не видели: я его от холода да чтобы незаметнее был, простыми льняными тряпицам обмотал.
На долгое мгновение над поляной повисла гнетущая тишина. Все ждали от меня действий, а я колебался, не в силах склониться к тому или иному решению.
– Эй, Талш, этого тоже вразуми малость! – бросил наконец предводитель разбойников, когда ему все это надоело.
Глухо щелкнула спущенная тетива, и меня с силой ударило в правый висок. Да так, что в глазах помутилось, а в ногах возникла слабость. Не устояв, я упал на колени. Едва не распластался вовсе, но успел выставить левую руку вперед и, когда она соприкоснулась с землей, оперся на нее. В этой раскоряченной позе и обрел равновесие. Удивленно моргнул, взирая на плывущее перед глазами, двоящееся и троящееся изображение длинной оперенной стрелы с шаровидным железным наконечником. Ожесточенно помотал головой, пытаясь прекратить выкрутасы зрения, но не слишком в этом преуспел. Стрел все одно то три, то две, но никак не одна.
– Отличный выстрел, Талш! – донесся до меня возглас Шныря, четыре изрядно потрепанных и грязных сапога которого через короткий промежуток времени возникли в поле моего зрения. Ну хоть от неясного количества стрел меня избавил, подняв их тремя правыми руками с земли.
Но вот дальнейшие его действия…
– Эй, ты как там, живой? – участливым тоном осведомился он и, не дождавшись ответа, глумливо постучал наконечником стрелы мне по голове. – Эй, дурашка – родня тупого барашка, ты вообще слышишь меня?
– Слышу, – прошипел я, перехватывая свободной рукой руку урода. Не стоило, конечно, этого делать, но остановиться я уже не мог. Взметнувшаяся из глубины души ярость гасила любые доводы разума и толкала на необдуманные поступки.
Не глядя на остальных, я медленно поднялся с колен, продолжая удерживать руку разбойника и выворачивая кисть так, чтобы наконечник зажатой в ней стрелы смотрел строго вверх. Прямо под подбородок недомерка.
– Ты попутал, вояка?! – взвизгнул Шнырь, обнаружив, что при всем желании не может пересилить меня, даже схватившись двумя своими руками за одну мою. Железный шар уже уперся ему в ложбинку под челюстью, продолжая двигаться вверх и заставляя задирать голову. Недомерок еще и на цыпочки встал, будто это как-то могло ему помочь.
Конечно, тупой наконечник стрелы был не в состоянии рассечь кожу и какое-то время просто вдавливался в плоть Шныря. А затем и вовсе замер, не двигаясь ни туда ни сюда. А все потому, что перепуганный разбойник мертвой хваткой вцепился в мою руку и буквально повис на ней. Даже когда ноги недомерка оторвались от земли, стрела не изменила своего положения относительно его тела.
Я недовольно нахмурился. А затем гнусно ухмыльнулся и начал поднимать Шныря повыше. Чтобы потом резко расслабить руку и посмотреть, успеет ли это ничтожество отреагировать и не вонзит ли само себе стрелу в горло.
Но бандюга испортил весь эксперимент, неожиданно решив исполнить некий цирковой номер. Удерживаясь на весу лишь одной рукой, другой он попытался полоснуть меня по ребрам невесть откуда выхваченным стилетом. Эквилибрист, блин. Только ничего путного из этой затеи не вышло. Ни броню мою пробить не смог, ни равновесие удержать…
Двинувшаяся вверх стрела пронзительно-громко хрустнула, надломилась в нижней трети, и оставшийся в моей руке заостренный обломок резко вонзился аккурат под челюсть Шнырю. Тот издал пронзительный визг и попытался что-то выкрикнуть. Но именно что попытался. Вышло только какое-то невнятное мычание. Наверное, очень мешает говорить торчащий из пасти окровавленный обломок стрелы.
– Гасите его! – с ненавистью воскликнул предводитель разбойников, едва я отбросил от себя его помощничка и брезгливо тряхнул рукой, пытаясь избавиться от крупных капель крови и слюны мелкого ничтожества, появившихся в великом множестве на моей перчатке.
Зря Кнут что-то там вякнул, зря… Питаемый мной гнев вмиг сместился с одного жалкого существа, негромко скулящего у моих ног, на его хозяина… И на остальных его псов.
Зло оскалившись, я немедленно задействовал амулет с «Теневым покровом». Тот самый, что достался мне от одного наемного убийцы, который неудачно принял заказ на меня от контрабандистов в бытность мою начальником Остморского отдельного таможенного поста. Тогда все так закрутилось, что я и думать позабыл об этой побрякушке. А потом банально не вспомнил о ней, передавая все содержащие магию предметы на ответственное хранение магессам из отряда «Магнус». Что и позволило в дальнейшем сохранить этот амулет. А сейчас вот пригодился…
Прежде чем я, движимый яростью, сорвался с места, некое зыбкое серое марево возникло вокруг меня, окончательно исказив окружающий мир, и так воспринимаемый нечетко из-за стоящей перед глазами багровой пелены. Но я хотя бы мог различить свою фигуру, укрытую «Теневым покровом». А остальные – нет. Для них я стал размытой грязно-серой кляксой. Которая вдруг вылетела из отряда рудокопов и устремилась вперед по тропинке, в мгновение ока преодолев расстояние, отделяющее ее от главаря и его подручных…
Я налетел на растерявшихся разбойников подобно коршуну, и сразу же первому встретившемуся на пути отсек руку с выставленным вперед мечом. Начисто. Хватило силы. А обратным движением меча вскрыл подреберье, проигнорировав прикрывающую его толстую кожаную броню. И не успела еще упасть на землю кисть, сжимающая меч, как я атаковал второго противника, не мудрствуя лукаво рубанув его по оставшемуся не прикрытым брюху. Да тут же и забыл о схватившемся за вываливающиеся наружу потроха разбойнике, набросившись на третьего. С этим разобрался еще быстрей. Закрутил мельницей фальшион и, отразив летящий на меня клинок, врубился в мягкую плоть врага. После чего настал черед Кнута. Я резко обогнул его, уклоняясь от замаха меча, и с безумной яростью нанес удар слева направо по не защищенной стальными пластинами области спины, возжелав разделить главаря разбойников надвое.
Но слишком силен оказался мой удар. А подлый разбойник под кожаную бронь еще и кольчужку поддел. И не выдержал неистовой сшибки мой фальшион. Разломился, издав жалобный звон. Однако это не помогло победить Кнуту, отброшенному в сторону, но устоявшему на ногах и уже вознамерившемуся прикончить оставшегося безоружным врага. Запущенный мной обломок меча с силой вошел ему прямо в распахнутую и вопящую что-то безумное пасть, мигом заставив заткнуться. Выпустив из рук клинок, Кнут зачем-то схватился за рукоять моего, а затем медленно осел наземь.
На мгновение я замер, с неким удовлетворением взирая на поверженных врагов. И тут же ощутил удары в спину. Один, второй. Под лопатку и чуть повыше поясницы.
Я резко крутнулся на месте и увидел пару упавших к моим ногам стрел с листовидными наконечниками. Отличные лучники у разбойников. Так четко попасть в смутно различимую тень… Вот только они не знают о стальной основе моего доспеха, что скрыта под обычной кожей. Или просто не успели сменить стрелы на другие, с бронебойными наконечниками, или, что еще хуже, на несущие смертоносную магическую начинку.
Пока до сознания лучников доходила вся бессмысленность стрельбы по мне обычными срезнями, я уже сорвался с места, на ходу сдергивая с плеча свой стреломет и ставя его на боевой взвод. Бросок влево-вправо, перекат и выстрел из стойки с одного колена. Новый рывок вперед с нелепыми прыжками в стороны, краткая остановка – и следующая стрелка отправляется к цели. И тут же вторая. А после переката через правое плечо – и третья. На миг замерев, я обозреваю вершины деревьев в поисках прячущихся там врагов. Но, не найдя больше целей, опускаю стреломет и поднимаюсь на ноги. В этот момент раздается громкий треск дерева и не менее громкий ор лучника, летящего наземь в обнимку с обломившейся верхушкой ели…
Еще через секунду остальные стрелки решают поддержать сотоварища и начинают столь же вдохновенно орать благим матом, внезапно обнаружив, что веревки, которыми они привязались к деревьям, перебиты моими разрывными стрелками, а устоять на тонких ветвях, ни за что не держась, практически нереально.
– Вы же сами туда залезли, – попытался я урезонить вопящих и машущих руками разбойников, наблюдая за их стремительным падением с высоты не менее полутора десятков ярдов. – Что теперь орать-то?..
Не знаю, то ли мои слова помогли, то ли неласковая встреча с землей, но завывать и ругаться на все лады они мигом прекратили. И самый ловкий из них, тот, что успел ухватиться за ветку и тем самым избежать падения, как воды в рот набрал. Даже когда я потратил последнюю стрелку из обоймы, чтобы помочь ему быстренько спуститься, он не разорался, а молча отправился в полет, до последнего цепляясь за ветки, надеясь замедлить падение. Тем и спасся, не разбившись насмерть. Ну и первый еще каким-то чудом выжил. А другие двое – нет. Это легко понять по их начавшим угасать аурам.
Вместе с затуханием жизней стрелков-летунов погас и мой интерес к ним. Я перевел взгляд на еще живых разбойников, одновременно с этим пристегивая к стреломету увеличенную обойму.
Я быстр. Я чудовищно быстр, это несомненно. Но даже мне не удалось расстрелять все восемь стрелок по порскнувшим в стороны целям, как я ни старался поспешать. Едва первая пара разбойников обзавелась дырами в груди размером с кулак, остальные с такой скоростью свинтили в чащу леса, что я даже не решился преследовать их, усомнившись в том, что смогу кого-либо догнать.
Так и осталось шесть бездыханных тел лежать на земле возле рудокопов. Одни чуть ближе, другие чуть дальше. А еще был один живой, который почти успел скрыться за деревьями и получил заслуженную стрелку не в спину, а в пятку. Ну теперь-то ему точно не удрать, оставшись почти полностью без ступни.
Оглядевшись и, к своему несказанному разочарованию, обнаружив, что враги закончились, я медленно опустил стреломет. Расслабившись, глубоко вздохнул. А затем снял с себя «Теневой покров», чтобы драгоценная энергия зазря не расходовалась. В лесу-то ее восполнить негде, а до города мы еще не добрались.
Исчезло окутывавшее меня серое марево, а вслед за ним истаяла и стоящая перед глазами багровая пелена. Целую вечность длиной в пару мгновений ничто не застило мне взор. А потом вдруг резко стало нехорошо… В глазах все помутилось, и я схватился рукой за грудь, в тщетной надежде унять словно сорвавшееся с цепи бешено колотящееся сердце. Со свистом втянул в себя воздух, да так и сел наземь там, где стоял, не имея ни сил, ни желания удерживаться на ногах.
Откат, о котором я совсем позабыл. И совершенно зря. Стоило бы помнить и припасти по этому случаю каких-нибудь укрепляющих и болеутоляющих эликсиров.
– Ну ты это… даешь, Стайни… – наконец растерянно вымолвил Дед, взирая то на поверженных мной врагов, то на сидящего у берега ручья меня.
– Ага, – поддержал его ошеломленно хлопающий глазами Гэл. И тут же, оживившись, возбужденно выпалил: – Я даже понять толком ничего не успел, как Кэр их всех перебил!
– Не всех, – поправил парнишку Раен Буриньо. – Только тех, кто сбежать не успел.
– Это им повезло! – воинственно потряс тот ножом. – А то бы и они живота лишились! Мы бы их уже и без Кэра одолели!
– Одолели бы они, – проворчал Дед, вновь прикладывая опущенную было руку к поврежденному разбойничьей стрелой уху. Болезненно поморщившись, немедленно напустился на сдавшихся без боя охранников: – А вы что стоите?! Оружие хоть поднимите!
– А с этими что будем делать? – спросил Гэл, указывая на зажимающего кровоточащую ногу разбойника и его товарища-лучника, лежащего без сознания под елью.
– Да прибить их, покамест не очухались! – недолго думая предложил Сив.
– Нет, лучше в город отведем, – поразмыслив, решил Атеми-старший и, повысив голос, обратился к нам с вопросом: – Нешто мы не люди? – Но так как желающих признаться в своей нечеловеческой природе не нашлось, то Дед продолжил: – Вот и поступим, значит, по-людски! Добивать никого из лихих людишек не будем, а отведем злодеев в город! Пусть их, как полагается по закону, повесят за разбой!
– Верно! – поддержал старика Раен. – Нечего нам об эту гнусь мараться! Отвести их в Римхол, к судье, да и дело с концом!
– Да кого отвести-то?! – попытался урезонить их Сив. – Вы гляньте – они же сами идти не в состоянии! Выходит, нам их на себе тащить придется! Не осилим мы! И без того вон сколько добра собрать и уволочь нужно! – категорично высказался он.
– Ты на трофеи рот-то не разевай! – рассердился Дед. – Это добыча Кэрридана, и не нам на нее посягать!
– Так я на долю в ней и не претендую, – заверил северянин. Поглядев по сторонам, он негромко сказал: – Однако собираться нам надо да убираться отсюда от греха… И желательно поживей.
– А это ты верно говоришь, – поддержал его Дед и тотчас распорядился: – Быстро собираем с мертвяков и недобитков все добро и кидаем в кучу! – После чего, кашлянув, обратился к Сиву: – А ты пару волокуш сооруди. Так оно поспособней будет.
Народ начал суетиться, исполняя приказ главы отряда, а сам старик подошел ко мне. Я как раз к тому времени уже немного оклемался и, несмотря на слабость во всем теле, поднялся на ноги.
– Считаете, разбойники вернутся? – кивнул я на царящий на полянке переполох. – После того что здесь произошло…
– Ну мало ли, – поосторожничал старик. – Может, сами вернутся, может, еще кого с собой приведут… Тут ить в окрестных лесах этих шаек разбойничьих чуть ли не больше, чем грибов!
– Если так, то да, – признал я разумность приведенных доводов. Лучше действительно убраться быстренько отсюда, пока еще что-нибудь не приключилось. И так придется от крови, наверное, декаду отмываться.
– Так и я о том же, – меленько покивал Дед, не сводя с меня пристального взгляда. Откашлявшись, он все же решился задать явно мучающий его вопрос: – Как же ты их одолел-то… злодеев ентих? Не пойму…
– Да не бойцы они просто ни разу, – безразлично бросил я, пожав плечами. – Вот и сдулись мигом, как на достойного противника нарвались.
– Ну не скажи, – не согласился со мной Торвин. – Наши вот, к примеру, стражники на такие подвиги не способны.
– Я тоже когда-то думал, что не способен, – хмыкнул на это я и вздохнул: – А как пришлось по ночам упырей погонять да на темных тварей поохотиться, так мигом сподобился.
– Вон оно как, – задумчиво протянул Дед, как-то по-новому глянув на меня. – Небось у тебя и талиар[1] есть?
– Как же без него? – усмехнулся я в ответ. А про себя посетовал: «Уже как бес стал – вроде и не соврал, а в заблуждение человека ввел…»
– Оно и видно, – облегченно вздохнул старик. – Обычному-то стражнику с двумя дюжинами разбойников ни почто не совладать! – Сощурившись, он полюбопытствовал: – А отчего ты с нами отправился? С твоими-то способностями… Тут впору к благородным в охрану наниматься да злато лопатой грести, а не шастать с простыми рудокопами по горам всего-то за пяток монет.
– Да мне не особо много денег надо… – взялся я растолковывать Деду, что заставило меня отправиться в этот поход, но был перебит.
– Кнут мертв, – с каким-то отсутствующим видом сообщил подошедший к нам Ллойд, вернувшись с того берега ручья, где валялась четверка разбойников, преградивших нашему отряду путь.
– В Нижний мир ему дорога! – сплюнул Дед, отмахнувшись от старшины охраны. И вновь насел на меня: – Не пойму я что-то… Кого ни спроси – всем завсегда денег мало, а тебе отчего-то немного их надо.
– Ну мне сейчас требуется лишь строго определенная сумма денег, – устало пояснил я. – А…
Я поперхнулся и, не договорив, дернулся вперед: неожиданно наскочивший со спины Ллойд, схватив меня левой рукой за шею, пырнул ножом в правый бок. Раз, другой, третий. Да с такой силой, что пробил броню…
Закрутившись волчком, я попытался сбросить с себя напавшего исподтишка гада. Да не слишком в этом преуспел… Вцепился как клещ…
Ллойд сам отскочил после седьмого или восьмого удара, так как не смог вырвать кинжал, завязший в стальной пластине моего доспеха. Но мне и того хватило, чтобы ощутить себя распотрошенным.
– Это тебе за брата, тварь! – с ненавистью выдохнул Ллойд.
Из-за того, что меня в последний момент резко повело в сторону, он легко избежал встречи с летящим ему в морду прикладом стреломета и толкнул так, что я, не удержавшись на ногах, упал. Мерзавец попытался пнуть меня в голову, пока я барахтался на земле, безуспешно пытаясь встать, но был вынужден отступиться от этой затеи из-за напавшего на него с палкой Деда.
– Сдохни, тварь! – от чистого сердца пожелал напоследок Ллойд и, не дожидаясь, пока к месту событий подоспеют остальные члены отряда, рванул в глубь леса. Никто за ним не погнался…
– Сам сдохни! – прохрипел я, превозмогая странную немощь, охватившую тело, и боль в горящем огнем боку. Через силу крутнувшись, повернулся в сторону предателя и поймал в прицельную рамку стреломета спину бегущего человека…
Последующие события запомнились лишь какими-то обрывками. Вот, нелепо раскинув руки, падает Ллойд, вот не могу подняться с земли я… Следующий момент – я обнаруживаю себя на волокуше, которую, пыхтя и сопя, тащат Сив и Раен. А рядом идет Дед, с тревогой поглядывает на меня и вполголоса ругается: то на себя, позволившего какому-то проходимцу втереться к нему в доверие, то на прощелыгу Ллойда, задурившего голову его внучке, а через это и ему. Затем меня переносят на руках через глубокий овраг… Я прихожу в себя лежащим на телеге, которая, скрипя и покачиваясь, катит по разбитой дороге… Кто-то трясет меня. Разлепив глаза, я вижу пару мужиков в доспехах городской стражи, склонившихся над моей безвольной тушкой. Один что-то спрашивает, но, не дождавшись ответа, машет рукой. Телега дергается с места, и вскоре я вырубаюсь под монотонное громыхание ее колес по мостовой…
Очнулся я в ярко освещенной комнате, полуголый, на лежанке, застеленной отбеленным полотном.
– Да все нормально, Торвин. Выкарабкается парень, можешь даже не сомневаться, – негромко втолковывал Деду невысокий мужичок средних лет с аккуратно подстриженной бородкой. Целитель, похоже.
– Попить дайте, – облизнув пересохшие губы, прошептал я.
– О, видишь, он уже и очнулся! – обрадовался собеседник Атеми-старшего и быстро сунул мне в зубы плошку. Не с водой, правда, а с каким-то травяным отваром, но и он прекрасно утолил жажду.
– Что со мной? – вернув опустошенную посудину и попробовав осторожно подвигать руками и ногами, спросил я.
– Все хорошо, – хором уверили меня.
Видя скепсис на моем лице, возникший по причине того, что пошевелить конечностями я так и не смог, как ни старался, целитель решил уточнить:
– Ну неплохо, учитывая обстоятельства… Брюшную полость я от всяческой гадости почистил, так что теперь все зависит от тебя и твоего организма. Но в целом опасаться, думаю, нечего, выздоровеешь, – подбодрил он. – Просто это произойдет не так быстро, как ты, верно, рассчитывал. Дело в том, что, помимо серьезного ранения, наличествует сильное истощение жизненных сил. Это вызвано скорее всего злоупотреблением тобой способностями талиара.
– А почему я пошевелиться не могу? – перебил я словоохотливого мужичка.
– Это действие парализующего настоя. Скоро пройдет, – успокоил он.
– Тогда ладно, – облегченно вздохнул я. – Спасибо.
– Да не за что, – с некоторым, как мне показалось, ехидством усмехнулся целитель. – Обращайся еще. Заработать еще несколько золотых я никогда не откажусь.
– Да ты не волнуйся, Кэрридан, мы уже все оплатили, – зачастил сунувшийся к лежанке Дед. – Выздоравливай, стало быть.
– Пусть теперь дней пять полежит, а потом, если все в порядке будет, можно позволить ему вставать и понемногу ходить, – отдал Торвину последние рекомендации целитель, прежде чем удалиться.
– Да, Кэрридан, лежи пока отдыхай, – тут же наказал Дед. – И не переживай, никуда твоя деньга не денется. Все честь по чести поделим, как продадим руду. А добыча твоя, с разбойников взятая, – так и вовсе вся здесь. – Он ткнул пальцем куда-то в угол.
Скосив глаза, я увидел целую груду оружия, кожаных шлемов, броней и прочей воинской справы. Даже никчемные щиты-самоделки там были, хотя продать их можно разве что на дрова.
Пока я разглядывал собранные с шайки разбойников трофеи, Дед с целителем вышли из комнаты, оставив меня одного. Возвращения же Атеми-старшего или каких-то иных посетителей я не дождался. Вырубился. То ли все дело в целебном настое, то ли это в тепле меня так разморило, но противостоять сну оказалось просто невозможно…
* * *
Пять дней я добросовестно отлеживал бока в доме, принадлежащем семье Атеми. Ел, спал да от безделья маялся. Больше, конечно, дрых. Чуть ли не по двадцать часов в сутки! А между сном лопал за шестерых и трепался с Гэлом и его сестренками, что ухаживали за мной. Болтать мне, правда, тяжеловато было, но я не подавал виду и с лучезарной улыбкой поддерживал разговор на любую тему. Очень уж не хотелось оставаться одному… И вновь и вновь возвращаться мыслями к произошедшему на той злосчастной поляне у ручья…
Мы же с Ллойдом вроде как даже сдружились за время похода… А оно вон как все обернулось… Ножом в спину. Конечно, по степени подлости эта подстава не идет ни в какое сравнение с той, что провернула со мной на остморской таможне лиса Элис, да и чудовищная выходка Мелинды из «Магнуса» тоже зацепила много больней, чем нанесенный Ллойдом удар, но все же.
Впрочем, все это отговорки. Это другим можно врать, что бередит мне душу исключительно случившееся предательство, но себя-то не обманешь. Куда сильнее меня беспокоит иное. Не то, что сотворил Ллойд, а то, что выкинул я сам… То, о чем страсть как хочется забыть… Ибо не по себе становится от воспоминаний о своей явно нечеловеческой ярости, побудившей превратить столкновение с обычными вымогателями с большой дороги в настоящую кровавую бойню. Но хуже всего то, что вслед за этим неизбежно возникает вопрос – кто же я?.. Ведь подобное безумие могло учинить лишь какое-то неистовое, алчное до крови чудовище.
Так пролетело полдекады. А на шестой день я поднялся с постели, как и рекомендовал целитель, прошелся по комнате и решил, что уже вполне здоров, чтобы покинуть гостеприимный дом. Некоторая слабость, конечно, еще ощущается, и при резких движениях покалывает в правом боку, но это так, не стоящая внимания ерунда. Обойдусь и без ухода, нечего добрых людей зря обременять.
Только не отпустили меня Атеми. Насели всем семейством и уговорили задержаться еще на несколько дней. Хотя бы до той поры, пока меня при ходьбе не перестанет мотать из стороны в сторону. Пришлось остаться… И выдержать настоящее испытание непрестанной заботой.
Оттого я с большим облегчением услышал о том, что Торвин с Раеном нашли наконец человека, готового заплатить более-менее приличную сумму за притащенную нами серебряную руду. Они быстро ударили по рукам, и тем же вечером вся наша честная компания собралась, дабы поделить честно заработанное. На долю вышло по сто сорок две серебрушки и три медяка. Почти по полтора золотых каждому. Только Деду три да мне четыре с половиной. Тройную долю нарезали за геройство…
В общем, получив в свое распоряжение неплохую сумму денег, я на следующий же день собрал свои пожитки и отправился в таверну «Драконья голова». У Атеми хорошо, а у тьера Труно много лучше. Во всяком случае там точно никто не станет пытаться насильно меня кормить, не будет домогаться с непрестанной заботой о здоровье… Как, например, Вэлла, младшая сестренка Гэла, вознамерившаяся в будущем стать целительницей. Ну ее, эту девчонку, вместе с ее собственноручно приготовленными целебными и восстанавливающими эликсирами, которые отчего-то получаются на редкость отвратного вида и вкуса…
В «Драконьей голове» за время моего продолжительного отсутствия ничегошеньки не изменилось. Тишь да гладь. Громадный зал по обыкновению полупуст, дюжий вышибала опять дремлет на стульчике у двери, а за несколькими столиками, занятыми посетителями, все те же лица. Завсегдатаи «Драконьей головы» лениво треплются ни о чем да от скуки накачиваются вином. Все ждут. Ждут богатых заказчиков, жаждущих непременно добыть дракона.
Когда я только приехал в Римхол, то был немало удивлен тем обстоятельством, что, оказывается, охота на драконов поставлена здесь на широкую ногу. Только спроси – и тебе тут же предложат не только карты с отмеченными на них логовами крылатых чудовищ, но и услуги проводников, носильщиков, а также помощников в добыче желанного трофея. Я просто ошалел от такого… Ехал ведь с твердой уверенностью, что придется долго и упорно обхаживать местных охотников, вытягивая из них буквально по крохам сведения о тех местах, где они когда-либо видели сумеречника. А тут… Давно уже ушлые людишки разузнали все, что нужно, и организовали целый промысел по собственному обогащению за счет безумцев, что из года в год стремятся в здешние горы, дабы сразить чешуйчатое чудище.
Думал, я один такой идиот, решившийся на подобное сумасшествие… А их, по словам Калвина Труно, немолодого владельца «Драконьей головы», не по одному десятку в месяц появляется на пороге его заведения. Кстати, лишь малую толику от общего числа составляют те, что прибыли сюда по причинам, сходным с моими. То есть по вольной или невольной вине особ женского пола, подвигнувших молодых или не очень мужчин на сию заведомо безнадежную авантюру. А мало их потому, что большая часть таких героев отсеивается еще в пути… По самым разным причинам. Самых же непреклонных переубеждают уже на месте – показав издалека настоящего дракона. Этого обычно хватает, чтобы дурман любви вмиг развеялся и к бедолаге моментом пришло осознание, что не так уж прекрасна и замечательна его избранница. И не стоит так рисковать…
Основную часть охотников на крылатых чудовищ составляют две приблизительно равные группы: люди, желающие озолотиться на добыче драгоценной чешуи драконов и прочих частей тел, и, как ни странно, банальные искатели славы. Если первых еще можно как-то понять – вдруг в их краях с работой совсем туго, то вторые – вот уж воистину идиоты… Шли бы себе в «Магнус», там бы хоть с пользой сдохли.
Однако изредка прибывают в Римхол и серьезные люди, имеющие вполне конкретные намерения. И тугую мошну. Благородные. Желающие повесить драконью голову на стену у камина в зале фамильного замка, дабы потом без удержу хвастать перед друзьями и знакомыми. А еще – алхимики. Эти испытывают потребность в редких ингредиентах для изготовления чудеснейших эликсиров. Только вот драконы отчего-то не горят желанием делиться с кем бы то ни было ни трофеями, ни этими самыми редчайшими ингредиентами. Поэтому эти серьезные люди приходят в «Драконью голову», где им конечно же с радостью помогут. Изрядно облегчив при этом кошели.
– А, стражник! – приветственно протянул явно узнавший меня владелец таверны, едва я подошел к нему справиться насчет комнаты. Отодвинув в сторону книгу, которую читал, с эдакой подначкой заметил: – Слышал, удачно вы со старым Атеми за рудой сходили.
– Ну можно и так сказать, – чуть помедлив, кивнул я, ничуть не удивленный проявленной собеседником осведомленностью. Город, тем более такой небольшой, как Римхол, – это, по сути, та же деревня. Небось уже в вечер нашего возвращения местные сплетники все косточки нам перемыли, рассказывая любому, кто готов слушать, о самолично виденных дюжинах мешков, доверху набитых рудой, что притащил наш отряд. И в этом нет ничего странного. Новость-то интересная для большей части римхольцев. Тут ведь каждый первый если не связан напрямую с добычей, переработкой и перепродажей руды, то участвует в этом деле косвенно, например, обеспечивая рудокопов инструментом, провиантом или рабочей одеждой.
