Андрей Бондаренко
Утренний хоббит
Глава третья
Хутор Потеряшка и посёлок Арчет
Томас подобрал и небрежно спрятал в карман штанов чёрно-красный цилиндрик, пнул пару раз ногой неподвижное тело вурдалака и, непонимающе хмыкнув, отошёл в сторону.
– Звать пони? – преданно сверкая голубыми глазами, спросила Мари.
– Зови, конечно же! Что мы тут забыли? Надо быстрее уходить, пока из леса не пожаловала какая-нибудь другая гадость. А вздремнуть – минут сорок-пятьдесят – можно будет и во время дневной остановки.
Перед тем, как тронуться в путь, Кот, отхлебнув из фляги, настойчиво посоветовал:
– И вы, друзья, промочите горло (и мозги!) сидром. После такой нервной встряски оно не будет, честное слово, лишним.
Мари послушно последовала кошачьему совету, а Томас только сделал вид, что пьёт. При этом он рассуждал примерно так: – «Вот, глотну я сейчас этого волшебного напитка. И что? Тут же, наверняка, забуду и про биологический аккумулятор, и про оборотня-робота. Буду твердить, как говорящий попугай, мол, колдовство какое-то, заговорённый цилиндрик, волшебный амулет…. Нет, повременю я немного с грушевым сидром! Трое-четверо суток. Вдруг, обнаружатся и другие странности? А за странностями, как нас учат мудрые философы, всегда скрывается истина. Впрочем, как только проявит себя «колючка», тут же прекращу эксперимент…».
На дневном привале Кот предложил:
– Как-то неохота мне ночевать в чистом поле…. В лесу? Полностью исключается! Хватило, знаете ли, сегодняшнего предрассветного кошмара. До сих пор хвост подрагивает, а шерсть шевелится на макушке…. Кстати, на карте господина Олмера отмечено, что на востоке, в пятнадцати километрах отсюда, недалеко от Тракта находится маленький хоббитанский хутор под названием – Потеряшка. Нет ли желания, уважаемые коротышки, посетить соплеменников? Хоббиты, конечно же, прижимисты и недоверчивы – по отношению к незнакомцам. Но, возможно, разрешат заночевать в каком-нибудь амбаре, выделят горшочек со свежей сметаной. Если что, заплатим им пару серебряных монет, не обеднеем…. Кстати, в хоббитанских амбарах имеются шикарные сеновалы! А сеновал, как всем хорошо известно, лучший друг влюблённых…
Послушав минуты три-четыре аргументы Кота, Томас решил:
– Что же, свернём к хутору. Лишние пять километров – и не крюк. Зато ночь проведём спокойно.
Кот ехидно хмыкнул, а Мари чуть заметно покраснела, смущённо отводя глаза в сторону.
От Тракта в нужном направлении отходила узкая дорожка, поросшая крохотными осинками и молоденькими ёлочками.
– Видимо, нечасто здесь ездят, – заметил Томас, ещё раз сверяясь с картой Олмера. – Наверное, только по осени хуторяне посещают Арчет, отвозят на продажу тыквы, кабачки да картошку. Ну, и забирают у местного трактирщика годовой запас лечебного сидра, скажем, пару-тройку дубовых бочонков. Иначе и быть не может…. Всё, сворачиваем!
Сонное солнце зависло совсем недалеко от линии горизонта, вечер медленно спускался с сиреневого неба на Средиземье. До хутора, расположенного на большой поляне, оставалось метров пятьсот-шестьсот.
– В склоне косогора наблюдаю четыре крохотных круглых окошка и две полукруглые двери, – сообщил зоркий Кот. – А рядом находятся два солидных амбара и два низеньких треугольника погребов.
– Видимо, здесь обитают два больших семейства хоббитов, – предположила Мари. – И, наверное, очень бедных: в каждой норе-хоромине имеется всего по два слюдяных окошка, расположенных достаточно далеко друг от друга. Интересно, а почему…
Неожиданно пони, на котором ехал Томас, встал как вкопанный, после чего завертелся на месте, не желая слушаться уздечки. Глядя на него, и две другие лошадки взбунтовались, показывая всем своим видом, что не желают приближаться к хутору.
– Нельзя идти дальше! – непреклонно заявила Мари. – Животные, они издали чувствуют опасность. Им всегда надо доверять. Старинное хоббитанское правило, об этом даже пишут в толстых книгах.
– Я, конечно же, не совсем животное, – поддержал девушку Кот. – Но тоже ощущаю некоторое неудобство. Определённо, ощущаю…. Как будто кровью пахнет. Свежей…
Томас негромко выругался и недовольно сплюнул в сторону:
– Вот же, заладили! Ну, хорошо, к хутору идти нельзя. Ладно, согласен, уговорили.…Но где, соратники верные, ночевать тогда прикажите, а? Почему не слышу ответа? Да, ситуация…
Мари, затравленно оглянувшись по сторонам, радостно махнула рукой в сторону леса:
– Вон там, под навесом, у хуторян выстроены дровяные склады. Видимо, заготовили дрова на зиму, напилили, накололи, а к норам перевезти не успели. Встанем лагерем прямо там. Разожжём большой-большой костёр. Чем выше, тем лучше…. Серый маг учил в своё время, мол: – «Лучшая ночная защита в Средиземье – это яркий костёр! Чем костёр выше и ярче, тем защита надёжней».
– А я поздней ночью наведаюсь в эту Потеряшку, попробую выяснить, что к чему, – пообещал Кот.
Костёр они разожгли знатный: пламя поднялось к небу метра на три-четыре. Палатку решили не ставить, сидели на берёзовых брёвнах, вслушиваясь в крики ночных птиц, дремали в полглаза, любовались на зеленоватую Луну.
Часа через полтора после полуночи Кот поднялся на ноги и, неуверенно откашлявшись, объявил:
– Ладно, братья и сёстры, прогуляюсь я до хуторка. Осмотрюсь, понюхаю воздух – на предмет наличия любопытного…. Вы, главное, не забудьте дрова регулярно подбрасывать в костёр. Да и кинжалы держите под руками. Про лук и пращу не забывайте…
Ночь выдалась тёмной и на удивление тихой: никакого тебе волчьего воя, непонятных вздохов и угрожающего уханья, только негромкий пересвист безобидных пичуг.
Неожиданно со стороны Потеряшки донёсся надсадный, явно удаляющийся гул.
– Что это такое? – забеспокоилась сонная Мари. – Может, в хутор пожаловал дракон? Сердится на что-то? Гонится за кем-то? Так языков пламени, вроде, не наблюдается…
Томас, неопределённо пожав плечами, промолчал, а про себя подумал: – «Очень уж здорово это напоминает шум автомобильных моторов. Как будто парочка мощных джипов упрямо прёт куда-то по местному бездорожью…».
Уже ближе к рассвету появился Кот, молча сел на берёзовое полено, непонятно повздыхал с минуту и хмуро попросил:
– Командир, раскури-ка свою трубку и дай мне затянутся пару раз.
– Ты же у нас некурящий?
– Э, ладно! – Кот устало махнул рукой. – После такого – кто угодно закурит. А Фергюс говорил как-то, мол, табак, он нервы успокаивает здорово…
Глотнув табачного дыма, Кот закашлялся, брезгливо вернул Томасу трубку и проговорил – бесконечно тоскливо:
– Там только мёртвые…. Кто-то налетел вчера на хутор. Жителей били, насиловали, снова били и пытали, снова насиловали. Отрезали уши и носы, прочее всякое…. Я такого зверства не видел отродясь! Да, что там, даже и не слышал о таком…. А детских тел не было, видимо ребятишек неизвестные изверги увезли с собой…. Живых? Мёртвых? Командир, дай ещё раз затянутся! И сидра глотнуть, чтобы хоть как-то забыться…
Мари била крупная дрожь, по выпуклым щекам текли крохотные слезинки. Томас вытащил из своей фляги затычку, дал хлебнуть девушке, протянул флягу Коту.
– Спасибо большое! – автоматически поблагодарил Кот и сообщил: – А ещё я обнаружил там много отпечатков от людских сапог и змеиные следы.
– Змеиные?
– Ну, да! Как будто две гигантские змеи ползли рядом. Толстые такие, ширина одного следа – почти с мой локоть. Расстояние между змеями – метра два…. И следы какие-то ребристые. Сейчас я нарисую, – Кот подобрал с земли толстую сосновую ветку и принялся наносить на песке – в отблесках огня – характерные узоры.
«Точно, следы от автомобильных шин, так их растак!», – внутренне поморщился Томас. – «Откуда в Средиземье взялись джипы-внедорожники? Ещё бы чётко вспомнить, что это, собственно, такое…. Пока в голове мелькают только отрывочные картинки из прошлого, не более. Нет, надо и в дальнейшем игнорировать грушевый сидр…».
Он задумчиво потёр ладонью лоб и спросил:
– А странностей ты никаких не заметил?
– Странностей?
– В смысле, странных ощущений.
Теперь уже Кот задумчиво прикрыл тёмно-зелёные глаза, словно бы прислушиваясь к этим самым ощущениям. Через минуту он неуверенно проговорил:
– Знаешь, командир, я ведь в Пригорье много повидал хоббитов. И мужского пола, и женского. И взрослых, и детей. Так вот, эти, которые из Потеряшки, они совсем другие…
– Какие – другие?
– Более настоящие, что ли. Чем ты, к примеру, или Мари…
– Что несёшь-то? – возмутилась девушка. – Сам-то слышишь себя? Мы с Томасом – ненастоящие?
– Это же я толкую только про ощущения, – принялся оправдываться Кот. – Показалось мне вот так…. Понимаешь? Ростом они пониже вас будут, полохматее, поплотнее. Пахнут не так. Мебель в хороминах чуть другая, посуда, одежда…
В Арчете их встретили откровенно недружелюбно: люди и хоббиты, шедшие по Тракту, только молча кивали головами, посматривая на путников испуганно и подозрительно.
– Как будто их стукнули из-за угла пыльным мешком! – недовольно высказался Кот. – Похоже, гостеприимность не входит в перечень местных добродетелей. Да и худые все какие-то, с волчьим голодным блеском в глазах. Вон те два хоббита так посматривали на моего пони, аж слюнки глотали…
Хозяин трактира «Бодрый пони», мужчина худой, сутулый и желчный, встретил потенциальных постояльцев крайне нелюбезно, заявив:
– Проезжайте мимо, бродяги! Нет у меня свободных номеров, – но тут же, вильнув взглядом, передумал: – Впрочем, если вы ненадолго, то отыщу комнату. Сейчас отопру конюшню. Заводите лошадок, но овёс засыпайте свой.
– Это он заметил серебряный медальон Олмера, – шепнула Мари. – А так, даже на порог не пустил бы, морда худосочная…. Явно, в Арчете происходит что-то необычное.
Когда пони весело захрумкали овсом, а вещи были перенесены в отведённое им помещение, Кот предложил:
– А не поужинать ли нам? Мне рассказывали, что в «Бодром пони» сметана очень даже недурна…
В трактирном зале, тускло освещённом двумя масляными фонарями, не было ни души, только хозяин заведения уныло шмыгал длинным носом за обшарпанной барной стойкой.
– По сравнению с нашей «Тёмной таверной» – здесь убого до неприличия! – с гордостью заявил Кот. – Коллекция холодного оружия на стене не стоит выеденного яйца, да и чучел толковых нет. Только голова дикого кабана висит. И то, какая-то мелкая, а клыки – сплошная природная насмешка…
Томас снял с толстого бронзового крюка, вбитого в бревенчатую стену, один из масляных фонарей, поставил его на ближайший стол и властно обратился к трактирщику:
– Любезный, иди-ка сюда! И прихвати с собой тряпку – грязь смахнуть со стола! – после чего посоветовал спутникам: – Не торопитесь садиться на табуреты, сперва с них надо стереть вековую пыль…. Да, судя по всему, «Бодрый пони» не является излюбленным местом тутошних аборигенов.
Трактирщик хмуро обтёр стол и табуреты, обеспокоено повертел перед глазами маленьким круглым зеркальцем и выжидательно уставился на нежданных гостей.
– Как тебя зовут, друг? – полюбопытствовал Кот.
– Билл Даглиш.
– Присаживаемся все за стол! – велел Томас. – Это и к тебе, мистер Даглиш, относится, – пальцем ткнул в медальон Олмера. – Меня зовут – Томас Утренник. Я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Во-первых, что можешь предложить нам на ужин? Во-вторых, что происходит в Арчете? От чего его обитатели такие хмурые и злые? В-третьих, почему ты соврал, мол, свободные номера отсутствуют? Ведь в трактире нет ни единого постояльца…. Отвечай, родной, не жди, пока я рассержусь.
Трактирщик, недобро посвёркивая глазами, секунд двадцать пошмыгал носом и заговорил – глухо и неприязненно:
– Ужин? Сухарей могу предложить прошлогодних, слегка заплесневелых, каменных. Если не побоитесь за свои зубы…. Ещё солонины говяжьей, с гнилостным душком, могу подать. На горячее – жареный суслик, сам утром доставал из капкана. А из напитков – только кипяток, заваренный сухой малиной. Ещё – колодезную воду…. Спрашиваете, почему так скромно? Нет ничего в Арчете из съестного! Голодает народ. Уже всю дичь в округе переловили и съели, принялись за мышей и крыс. Рыба перевелась в ручьях и прудах. Неурожай у нас нынче, господа. Картофель сгнил на корню, тыквы выросли – размером с детский кулачок, кабачки – словно двухдневные огурцы. Горох весь пропал, репа, капуста, морковь. Все куры, свиньи и коровы передохли….
– Погода же, рассказывают, стояла всё лето просто отличная: теплая, с частыми дождиками, – удивилась Мари. – Заморозков и ураганов, вроде, не наблюдалось.
– И я вам толкую про то же! – горестно вздохнул Даглиш. – На ровном месте всё случилось. Ни с того, ни с сего! Раз, и неурожай…. Ждали обоза со съестным из Стэдлла, не пришёл обоз. Отправили две подводы на запад – закупить у степных кочевников свежего мяса – не вернулись подводы. Трёх нарочных – одного за другим – послали в Пригорье, к господину Олмеру. Без толку…. Короче говоря, голод у нас – со всеми вытекающими последствиями: могил прибавилось на поселковом кладбище, драки, поножовщина, всеобщая ссора…. И уйти из посёлка не получается: орки с волчьими и вурдалаки рыщут повсюду. Прочую нежить видали на ближних холмах…. Все жители уверены, что без тёмного колдовства Саурона тут не обошлось. Ждали, что появится Серый маг и поможет. Да, только, не сбылись те ожидания и надежды…. Вы-то как добрались до нас?
– С боями, как и полагается! – невесело усмехнулся Томас. – Одного вурдалака прикончили, другого оставили без жёлтого глаза…. Кстати, уважаемый Даглиш, а что у тебя с запасами сидра?
Трактирщик смертельно побледнел:
– Моя вина, каюсь! Нарушил инструкции господина Олмера. Готов понести заслуженное наказание.
– Рассказывай подробно!
– Когда это всё началось. Ну, голод, разброд, шатание, прочее…. Я запасы сидра раздал народу. Собрали общий сход, всё поделили поровну.
– Зачем делили-то? – вкрадчиво спросил Кот.
– На тот случай, если кто решится пробиваться на север – через Комариные Топи. А, что такого? Тут прикажите помирать? Безропотно и смирно? С блаженной улыбкой на устах?
– Дальше что было?
– Плохо всё было дальше! – скривился Даглиш. – Никому не удалось пробраться через Топи. Много народу погибло. А те, кто вернулись назад, такого рассказали – волосы до сих пор встают дыбом. Мол, людей и хоббитов разрывало на мелкие части: руки отдельно, ноги отдельно, голов и вовсе потом не находили…. Змеи гигантские, дикие кабаны размером с лошадь…. Потом двое из вернувшихся с горя опились сидром. В том смысле, что выпили – за один раз – литра по три на брата. Тут такое началось, пером не описать…. Короче говоря, эти двое сошли с ума. Несли всякую ахинею, предлагали убить Олмера, Серого мага и Самуэля Фергюса. Потом стали бросаться на остальных, кататься по земле, жалобно выть и биться головами о камни…. Заперли мы бедолаг в сарае. Утром пришли, а они висят на потолочной балке. Руки наложили на себя. После этого весь сидр – по моему приказу – опять снесли в трактирный погреб. Теперь я его выдаю раз в неделю, строго по списку, рекомендованными порциями.
– Хоббиты из Потеряшки тоже забрали свою долю сидра? – вмешалась в разговор Мари.
– Какая ещё потеряшка? – не понял трактирщик.
– Хутор такой хоббитанский. Находится…. Вернее, находился в двадцати часах езды от Арчета.
– Никогда не слышал о таком поселении, клянусь свиным окороком! Потеряшка? То ещё название, ненашенское…
– А почему ты соврал, что все номера заняты? – напомнил Томас.
Даглиш виновато помотал головой:
– Понимаешь, Утренник, не сразу я заметил на твоей груди медальон Олмера…. А у нас тут – с неделю назад – объявились оборотни. Как-то, уже под вечер, к хоромине Брюса Толстопуза подошли четыре путника: два гнома и два орка. Проходящие попросились на ночлег, пообещали заплатить хлебом и бужениной…. Так-то их Брюс не пустил бы даже на порог – осторожным был и слегка трусоватым. А тут голод, за постой обещают хлеба и мяса. Вот он и расслабился, даже к зеркалу не подвёл незнакомых гостей…. Вы же в курсе, что в зеркале отражается истинная сущность оборотня?
– А как же! – развеселился Кот. – То-то ты здесь игрался со своим зеркальцем! Высмотрел чего подозрительного?
– Не высмотрел, – засмущался трактирщик. – Вы именно те, кем кажитесь…. Ладно, про Толстопуза. Утром прибежал его сынишка Боб и рассказал…. Ночью малец проснулся от страшных криков, выглянул из своей каморки, а в столовом зале чудища доедают его родителей. Гномы и орки обернулись клыкастыми троллями. Вот так…. Хоббитёнок через вторую дверь выскочил из норы, прибежал сюда. Ударил я в набат, собрал два десятка бойцов с копьями и арбалетами. А толку? Пришли мы к хоромине Толстопуза, а оборотни уже убрались восвояси. В норе обнаружились только косточки Брюса и его верной супруги…
Неожиданно послышался шум от множества бегущих ног, азартные вопли. Входная дверь распахнулась настежь, и зал трактира начал заполняться вооружёнными людьми и хоббитами.
– Именно этого я и опасался! – огорчённо сообщил Даглиш. – Вероятность народного бунта – во время голода – повышается многократно….
Глава четвёртая
Комариные Топи
Примерно пятнадцать пар злых и недоверчивых глаз пристально изучали сидящих за столом. В свете масляных фонарей тускло мерцали лезвия кинжалов, наконечники копий и стрел, вложенных в натянутые луки и во взведённые арбалеты.
– Меня зовут – Утренник, я являюсь доверенным лицом знаменитого следопыта Олмера, – солидно представился Томас, прикасаясь ладонью к серебряному медальону. – Эти двое – мои товарищи. Это – хорошо вам всем известный Билл Даглиш…. С кем имею честь разговаривать? И что вам, господа мои, надобно? Проблемы одолели? Помощь нужна? Что вы молчите, словно рыбы речные, вытащенные на каменистый берег?
– Смотри-ка ты, а он, оказывается, большой мастер трепать языком! – криво усмехнулся широкоплечий чернобородый мужик.
– Шутки ещё шутит! – возмутился кто-то из заднего ряда. – Обзывается «господами»!
– Молчать всем! – строго велел хриплый, словно бы простуженный голос.
Вперёд, небрежно растолкав собравшихся, вышел пожилой, совершенно седой хоббит, одетый в пёстрые жёлто-зелёные одежды.
– Моё имя – Фрэнк Шестипал, – старик многозначительно погладил правой ладонью костяную рукоять кинжала в ножнах, обтянутых фиолетовым бархатом. – Я, высокопарно выражаясь, являюсь местным Старшиной…. Дел у нас к вашей милости всего два. Во-первых, убедиться, что вы не имеете никакого отношения к мерзкой нежити и к слугам проклятого Саурона…. Рядом с Даглишем лежит зеркальце, а он при этом не трясётся от страха и не падает в обморок. Значит, вы не имеете с оборотнями ничего общего…. Идём дальше. Медальон господина Олмера, висящий у вас на груди…. Вещь приметная и достойная. Кроме того, серебряная, что просто замечательно.…А, вдруг, её – просто-напросто – подло украли у старого хозяина? Подделали? Как вы ещё можете доказать, что не являетесь слугами Саурона?
– Командир, передай мне, пожалуйста, своё кресало, – негромко попросила Мари.
Девушка старательно пощёлкала кремниевым кресалом возле свечного огарка, вставленного в медный подсвечник. Когда фитиль свечи лениво загорелся, она достала из внутреннего кармана сюртука серую неприметную палочку и поднесла её кончик к пламени.
Раздался громкий треск, во все стороны полетели жёлтые и светло-голубые искры.
«Обычная бенгальская новогодняя свеча!» – удивился Томас. – «Откуда она взялась в Средиземье?».
– Огни Серого мага, – облегчённо зашептались зрители. – У Саурона нет таких…
Когда бенгальская свеча догорела, Томас поинтересовался у Старшины Арчета:
– А что – во-вторых? Какое второе дело?
– Нам нужны ваши пони! – чуть помявшись, сообщил Шестипал, и в его голосе прорезались стальные нотки. – Наши жёны, дети и внуки голодают…
– Без вопросов! – вскинул вверх ладонь Томас. – Мы всё равно имели приказ господина Олмера – оставить пони в Арчете. Так что, можете использовать лошадок по своему усмотрению…. Забирайте прямо сейчас!
Послышались радостные восклицания, люди и хоббиты, нетерпеливо толкаясь возле узких дверей, начали дружно покидать помещение таверны. К столу подошёл Фрэнк Шестипал, присел на табурет Даглиша, который тоже поспешил к конюшне, и спросил:
– Куда вы направляетесь, господин Утренник? Можем ли мы, жители Арчета, чем-то помочь благородным путникам?
– У меня имеется поручение от господина Олмера, связанное с Комариными Топями, – честно ответил Томас, не любящий говорить неправду и придумывать всякий бред. – Выходим завтра на рассвете. Когда вернёмся – не знаю…
– Ну да, ну да, Комариные Топи! – закивал головой старик. – Как же, местечко известное! Там дел важных можно найти – без счёта. Да и вернуться оттуда живым – удаётся далеко не каждому.
– Много ли в Арчете детишек? – спросила Мари.
– Ещё имеются, – последовал скупой ответ. – Не все умерли…
Девушка тут же вскочила на ноги и убежала по лестнице на второй этаж, где находилась комната с их вещами.
– Невеста? – всезнающе усмехнулся старикан. – Можешь не отвечать, оно и так сразу видно…. Что же, правильная девица, красивая. Вам бы ещё выбраться отсюда на свободу…
– О чём это вы? – опешил Томас. – На какую – свободу?
– Не обращай внимания, Утренник! Это я просто сегодня утром забыл глотнуть сидра, вот и начинается старческий бред…. А на Комариных Топях держи ухо востро и не зевай! Особенно опасайся серебряных нитей…
Вернулась Мари, поставила на стол перед Шестипалом пухлый холщовый мешочек.
– Вот, возьмите для детишек! – попросила девушка. – Это вяленые эльфийские яблоки. Не конфеты, конечно, но тоже сладкие, – протянула Томасу маленький светло-бежевый кусочек – Попробуй, дорогой, тебе обязательно понравится!
Разжевав и проглотив дольку «эльфийского яблока», он подумал: – «По вкусу – обыкновенный сушёный банан. Но это – по вкусу. А вот, что такое «банан», я толком и не помню…. Кажется, фрукт, растущий в тропиках. Теперь осталось вспомнить, что такое – «тропики»…».
Утром, когда они уже забросили за плечи тяжёлые вещмешки и распрощались с Биллом Даглишем, к воротам «Бодрого пони» подошёл Фрэнк Шестипал, вежливо приподнял над головой ярко-зелёную круглую хоббитанскую шляпу и выверенным ненавязчивым жестом отозвал Томаса в сторону.
– Тут такое дело, – солидно и веско проговорил старик, усиленно дымя чёрной курительной трубкой. – Странности наблюдаются. Я о них расскажу коротко…. А ты, Утренник, сам решай, что делать с этим. Олмеру, например, перерасскажи, или Серому магу…. Во-первых, Брюс Толстопуз и его жена…. Нашли мы в их хоромине человеческие кости. Только они были желтоватыми, то есть, «не свежими». И крови было, на мой взгляд, маловато…. Хоббитёнок, он чего только не расскажет со страха. Так что, я не знаю, что там произошло на самом деле…. Были оборотни? Не было их? Не знаю! Ещё по тем личностям, которые, неосторожно опившись сидром, сошли с ума и повеселись…. Они висели на коротких верёвках, примотанных к потолочной балке амбара. Только вот – как они попали туда? Там высоко, метра три с половиной до земляного пола. А никаких лесенок и табуреток поблизости не обнаружилось…. Кто верёвки закреплял на потолочной балке? Загадка, однако…. Нет у меня этому объяснений! Так что, Утренник, сам думай! Размышляй на досуге…
Первые три часа тропа старательно извивалась между пологих холмов, поросших густым хвойным лесом – с редкими вкраплениями молоденьких осин и берёз.
«Листья на деревьях уже вовсю желтеют и краснеют», – с грустью отметил Томас. – «Значит, приближается осень…. Надо будет узнать – а как тут осенью? Зимой? Ещё вот эти сушёные бананы…».
– Мари! Эльфийские яблоки, откуда они?
– Серый маг говорил, что их эльфы привозят – из Другого мира в Серебристую Гавань – на очень больших кораблях…. Серебристая Гавань? Она расположена где-то на западе, на морском берегу…. Другой мир? Об этом лучше сам спроси у Серого мага, когда встретишься с ним…
Солнечные лучи внезапно пропали, на тропу резко опустилась серая тревожная тень.
– Нам только дождя сейчас не хватает! – Томас обеспокоено посмотрел на небо.
Но серых дождевых туч, слава Богу, нигде не обнаружилось. Солнце же спряталось в пышных белых облаках, на вид совершенно безобидных…. А ещё высоко в небе он заметил несколько крохотных серебристых точек. Две из них висели совершенно неподвижно, а ещё три чуть заветно перемещались в разных направлениях.
«Беспилотные самолёты, оснащённые мощными телекамерами», – тихой мышкой пробежала в голове очередная крамольная мысль.
– Мари! А что это за серебристые точки? – спросил Томас. – Ну, те, которые висят прямо над нашими головами?
Девушка несколько минут усердно вглядывалась в небо, а потом сообщила:
– Знаешь, милый, но я ничего не вижу! Нет там никаких серебристых точек, только белые облака. Пухлые такие, важные…
– Конечно же, нет точек! – авторитетно подтвердил Кот. – А острота зрения у меня – дай Бог каждому! Это у тебя, командир, полнокровие, не иначе…. Жирного и мучного, наверное, чрезмерно много ешь перед сном. Сидра глотни, и всё пройдёт.
«Это точно!», – усмехнулся про себя Томас. – «Глотну, а эти серебристые беспилотные аппараты сразу же и исчезнут. Как будто бы их и не было никогда…. Да, как говорил незабвенный Вини Пух: – «Это «ж-ж» – неспроста!»…. Кстати, а кто он такой – Вини Пух?».
Вскоре тропа стала влажной, под босыми ногами противно зачавкало, по сторонам стали попадаться большие и маленькие лужи, густо заросшие тростником. Издалека донёсся заполошный птичий гомон. Над головами тоненько и настойчиво запиликали голодные комарики.
– Привал! – объявил Томас, присаживаясь на валун, плотно заросший тёмно-фиолетовым мхом, и доставая из-за пазухи карту Олмера. – Мари, приготовь на каждого путника по бутерброду с бужениной. Перекусим наскоро, глотнём яблочного сока и пойдём дальше.
Сбросив с плеч вещмешок, подошёл Кот, присел рядом на корточки и поинтересовался:
– Что нового, командир, показывает карта?
– Она показывает, что, пересекая Комариные Топи, нам придётся пройти, как минимум, порядка пятнадцати-семнадцати километров.
– И о чём это говорит?
– Это говорит о том, что желательно пройти означенное расстояние за световой день. Не в топком же болоте ночевать, в конце-то концов? Поэтому мы сейчас свернём направо и поднимемся вот на тот зелёненький холм, где и заночуем…. А уже завтра попытаемся – от рассвета до заката – преодолеть Топи. Если надёжного прохода часов до трёх пополудни не найдём, то, скрипнув зубами от досады, вернёмся обратно. Снова переночуем, с утра проложим новый маршрут…
Подняться на вершину выбранного холма оказалось делом чрезвычайно непростым: приходилось постоянно перебираться через толстые стволы упавших деревьев, продираться сквозь высокие заросли папоротников и густые кусты ракитника. Едкий пот надоедливо застилал глаза, болезненно и настойчиво ныли уставшие плечи и икры ног, безостановочно мелькали перед глазами злые и ненасытные комары.
Радовали всего два обстоятельства. Во-первых, Мари и Кот держались настоящими молодцами, не ныли и почти не отставали. Во-вторых, горчичная эссенция, рекомендованная Олмером, действительно, очень даже неплохо отпугивала – на расстояние десятой части вытянутой руки – всяких кровососущих гадов.
«Ага, и серебристые точки продвигается за нами следом!», – подметил Томас, задрав на пару секунд голову вверх. – «Надо будет потом у Серого мага поинтересоваться про них. Да, и про многое другое…. Все уверяют – в один голос – мол, Серый маг, он самый знающий и мудрый, добрый, правильный и справедливый…».
Уже под вечер они выбрались на бурую вершину плоского холма, с которой открывался отличный вид на Комариные Топи.
– Красота-то какая, мамочка моя! – одновременно устало и восторженно выдохнула Мари. – Просто французская акварель самого начала девятнадцатого века…
– Ты, хоббитанская деревенщина, сегодня просто в ударе! – обомлел Кот, восторженно хлопая ладонями по бёдрам. – Сразу три незнакомых слова выдала: «французская», «акварель», «девятнадцатого века»…. И как это прикажешь понимать?
– Потом поругаетесь, отважные соратники! – вмешался – по суровому командирскому праву – Томас. – Сделали по паре глотков грушевого сидра и занялись обустройством лагеря! Кот, на тебе палатка. Мари, ты отвечаешь за ужин. Я же занимаюсь костром, заготовкой дров на ночь, нарублю елового лапника – в качестве походных матрасов…
Он сноровисто развёл костёр и, прихватив бронзовый топор, стал, не торопясь, спускаться вниз по склону холма, к молодому ельнику. Но, пройдя метров двадцать пять, непроизвольно остановился. Мари была права, открывшийся взгляду пейзаж, безусловно, завораживал: бескрайние заросли лимонных, розовых, фиолетовых и сиреневых камышей, крохотные зеркальца серой и зеленоватой воды, спирали молочно-белого тумана. И над всей этой неземной красотой кружили неисчислимые стаи различных водоплавающих птиц…
Томас отдежурил у ночного костра первым. Всё было спокойно, только со стороны Комариных Топей долетали беспокойные птичьи крики. Очевидно, даже ночью пернатые никак не могли угомониться.
Сдав пост сладко зевающему Коту, он залез в палатку, пристроился на мягком лапнике и, осторожно приобняв Мари за тёплое плечо, погрузился в мягкую пелену сна…
Проснулся Томас от едва слышного гула.
«Гигантская туча комаров вьётся над палаткой?», – лениво закопошились в голове сонные мысли. – «Или, это над Комариными Топями настойчиво кружит маленький самолёт?».
Он встал на колени и торопливо протёр глаза. Место Мари пустовало, с другой стороны раздавалось умиротворённое сопение Кота.
Томас осторожно выбрался из палатки. Вокруг было достаточно светло, до появления из-за горизонта солнца оставались считанные минуты. У догорающего костра стояла Мари и с испугом смотрела в сторону Комариных Топей.
– Я не знаю, как это объяснить, – обернувшись, зачарованно прошептала девушка. – По небу пролетел большой шмель. Из него стали падать…, одуванчики. Вернее, их отдельные пушинки…. Пушинки медленно опускались прямо на Комариные Топи. Не туда, где озёра с гусями и утками, а на самую границу с нашим холмом…. Вот и всё. Потом шмель улетел…. Знаешь, милый, мне всё это показалось смутно знакомым. Но не могу точно вспомнить. И понять ничего не могу…
«И я не могу», – подумал Томас. – «Самолёт сбросил парашютистов? С такого расстояния парашюты не казались бы пушинками одуванчиков, да и человеческие силуэты просматривались бы чётко…. Так, похоже, память потихоньку возвращается. Итак, меня зовут Томас Моргенштерн, проживаю в городе Клагенфурт, Австрия. Учусь в Университете, занимаюсь карате, организовал сайт «Тёмная таверна»…. Как же я оказался здесь? Что, собственно, происходит, чёрт побери?!».
