Элвин Райдер
Восхитительный волк
10. Орел
Елена и Всехний сидели на берегу пруда, возле причала с лодками. Рядом на рогатине лежала удочка, но наживкой за последние полчаса так никто не поинтересовался. Поплавок невесомо покачивался на легких волнах и поклевками совершенно не радовал. Всехний иногда посматривал на него, но надежда полакомиться рыбкой таяла с каждой минутой. К счастью, у Елены был еще пакет, запах печенья из которого сводил волка с ума.
– Вы Всехний, на чучундру похожи, – произнесла Елена, расчесывая волка щеткой. – Страшно подумать, где вас носило. Вы, вообще, спали этой ночью?
Волк задумался.
– Было, – наконец сказал он, задумчиво рисуя хвостом виньетки на песке. – Не отрицаю. Мы сначала готовились к визиту Орла, а потом то одно, то другое, как обычно.
– Ах, этот визит. Я так переживаю! – немного нараспев сказала Елена. – Мне так от этого не по себе!
Она отложила щетку, осмотрела волка и вздохнула:
– Всё, хотя бы от репейника вас избавила.
– Спасибо. А что у вас в пакете? Так пахнет. Печенье?
– Печенье и, главное, мой труд, – Елена достала из пакета несколько листов, исписанных аккуратным почерком. Даже ее правки выглядели каллиграфически. – Я пишу о Кленовом Месте. Вечерами, когда удается. Хотите, прочитаю начало?
– Я печенье хочу.
– Тогда слушайте… – Елена откашлялась, провела по листу рукой, словно смахивая что-то, и начала читать, неторопливо и вдумчиво:
«Если задуматься о чем-то легком и приятном, то мысленно непременно попадешь в какое-нибудь странное место», – начала она не спеша, словно пробуя каждое слово на вкус. – «В место, где разговаривают птицы и звери, где царит вежливость и уют, где всё необычно, но как-то уж очень по-домашнему. В пруду там плещутся карпы, в лесу путаются тропинки, величественный замок вдохновляет своим видом, а на болотах живет и не думает вымирать птеродактиль. В таком месте бывают рады всем гостям…»
– Обычно, так оно и бывает, – перебил волк, – но в последнее время Комендант не так уж рад этим самым гостям, и даже как-то мне угрожал. Хотя, спрашивается, причем тут я?
– Можно, я продолжу? Вот… Тут не очень удачное место, оно еще в процессе, так что пропускаем. Слушайте дальше.
Волк вздохнул и зажмурился.
«Мир Каминной Залы освещался мерцающим огнем, на границах его поскрипывали тяжелые дубовые двери, висели старинные портреты прежних владельцев замка и большие зеркала в массивных резных рамах…»
– Вопрос можно? – приоткрыл глаза волк.
Елена недовольно посмотрела на него, но он всё равно продолжил:
– В это место, которое вы так прекрасно описываете, очень хочется попасть, – волк зевнул и вытянулся, положив голову на лапы. – Вы всё что угодно описываете, только не то, что у нас. Это же что-то совсем другое.
– Я именно наше место и описываю, – Елена забросила удочку, чуть подергала леску. – Но художественно переосмысливаю. Не могу же я написать, что замок переживает не лучшие времена, Коменданта, видимо, снимут с должности и перспективы, ну вы сами понимаете…
– Не перспективные.
– Да. Вот, допустим, назначат нам кого-то нового…
– Он тут же разгонит всех, – кивнул Всехний. – Это, без вариантов.
– Ах, это будет ужасно! А оставшиеся будут целыми днями копаться в этом… старом хламе, в бесконечных поисках этого Камня, или чего там мы уж ищем, если мы ищем. Или не ищем уже, я не понимаю.
– Ищем, ищем, – задумчиво сказал Всехний, отмахиваясь от надоедливой мухи. – Слушайте, вообще не клюет. Надо что-то менять.
Елена пошевелила босой ступней, мельком подумала о том, как хорошо загорели ноги.
– Можно устроить, знаете, такой мозговой штурм, – предложила она. – Это, знаете, когда каждый высказывает любые, даже самые глупые, ну такие, немного сумасшедшие слова и всякие предположения, как идеи такие.
– А я-то думаю, о чём у нас всё время разговоры в Кленовом Месте. А это, оказывается, мозговой штурм.
– Вы меньше думайте. При мозговом штурме просто говорят то, что приходит в голову. Ну?
Всехний перевернулся на спину, вытянул вверх лапы, откинул голову и посмотрел на Елену. Она швырнула в него камешек, от которого волк легко увернулся.
– Итак, предлагаю… – сказал он, – вернуться и половить рыбу в фонтане. Перевернуть удочку. Найти в библиотеке заклинание для клева. Перекрасить поплавок. Подкормить печеньем, в конце концов, меня и рыбу.
– Все ваши мысли о еде, деньгах и всяком дуракавалянии, – Елена потянулась, откинула голову так, что волосы защекотали спину. – Да и вообще… меня беспокоит, что вы целыми днями болтаетесь всюду, как-то сами по себе. Совершенно без цели и нормального занятия. Может быть, вам что-то подобрать такое…
– Такое эдакое? – перебил волк. – Можно. Я, например, могу экскурсоводом быть, для гостей. Я же знаю все местные достопримечательности.
– Мне сложно представить вас в этой роли. Экскурсоводы, ну они обычно такие, одухотворенные, немного все в этой атмосфере чего-то такого, знаете, что их полностью захватывает.
– И потом, у них нет хвоста, – задумчиво сказал волк. – Но я справлюсь. Вот послушайте, – он поднялся, сорвал одуванчик и используя его вместо микрофона проговорил: – Обратите внимание направо. Потрясающий вид. Обратите внимание налево. Потрясающий вид. Посмотрите прямо, теперь вверх, вниз, вбок. А теперь…
– А теперь, вероятно, наклоны, – предположила Елена.
Всехний обиженно замолчал и надулся, распушив хвост. Елена отобрала у него одуванчик и сдула в пруд стайку парашютиков. Бросив осиротевший цветок в воду, она посмотрела на небо, в котором проплывало смазанное облачко в форме воздушного змея.
– Экскурсовод из вас, как балерина, – она перебросила леску к коряге, окруженной травой, надеясь, что хоть там на ее наживку кто-то позарится. – Это работа для увлеченных и серьезных. А вы так себе…
– Так или не так, – хмыкнул волк, – но с вас печенье за экскурсию. Также вы можете оставить чаевые. Это уже по вашему усмотрению.
Елена подвела поплавок ближе к траве. Через минуту его накрыло волной, она попробовала перебросить удочку – безуспешно.
– Зацепился… Вам придется лезть в воду, уважаемый волк. Отцеплять надо. Слышите?
Всехний скосил на нее глаза.
Елена нахмурилась:
– Лезьте в воду, я сказала!
– Сейчас, – Всехний заболтал в воздухе лапами. – Сейчас, полез, ага. Экскурсию сначала оплатите. Потом поговорим.
Елена опустила удочку к воде и потянула в сторону, подергала.
– Мы поговорим, – пообещала она. – С Комендантом. Вот как вернемся в замок, сразу с ним и поговорим. Про исчезновения и трагические случайности, про вкусняшки, которые нельзя оставить ни на минуту, не забудем сто пятьдесят разбитых чашек и ваз, вспомним сгоревшую беседку и утопленную лодку…
– Мама! – заорал волк, прикрывая уши лапами.
– Никакая мама вам не поможет! Давно уже пора выгнать вас отсюда! Один вред, шум, воровство и недоразумения!
– Я хороший!
– А хороший, так лезьте в воду!
– Не настолько хороший!
– Быстро в воду!
Неизвестно, чем бы кончилась эта перепалка, поскольку раздавшийся позади них голос заставил забыть о рыбалке.
Придерживая ветку ивы, на тропинке стоял высокий светловолосый парень. В отглаженной светлой рубашке он смотрелся на берегу пруда, словно пришелец.
– Добрый день. Я так думаю, вы поняли кто я. На всякий случай представлюсь – Дмитрий. А вы?
Елена прикрыла рукой глаза, несмотря на то что солнце светило в другую сторону, и представилась. Гость с интересом посмотрел на нее, на пруд.
– И в Кленовом Месте вы чем занимаетесь, кроме рыбной ловли, можно узнать? – поинтересовался он.
– Как-то так, по совместительству скорее, – ответила Елена. – Немножечко, на общественных началах.
– В таком состоянии тут находятся многие, как я понимаю. Но я хотел узнать вашу специальность или какой-то род деятельности. Вы, как я вижу, что-то пишите?
Елена замялась, посмотрела на листы бумаги с описанием замка. Сейчас всё это показалось ей незначительным и не важным.
– Экскурсовод она, – пришел на помощь Всехний. – Фанат своего дела, эрудит-энциклопедист. Хотите, устроит вам тут обзорный тур с художественной направленностью, или по историческим местам.
Елена отмахнулась от него:
– Всехний, замолчите, пожалуйста. У Дмитрия Орла серьезный вопрос. Кроме того, у меня уже от вашей утренней белиберды скоро голова начнет болеть, вы же всё сваливаете как-то сразу в одну кучу.
Дмитрий присмотрелся к волку повнимательней.
– А это, стало быть, и есть тот самый господин Всехний? Наслышан, наслышан. Вы тут тоже, по совместительству?
– Охранник, – лаконично ответил волк.
Елена попыталась сохранить серьезное выражение лица.
– И как, еще осталось что охранять?
– Да, – кивнул Всехний. – Много всего.
– Например, стены, – продолжила Елена, спохватилась и добавила: – Ну и прочие, эти всякие…
– Активы, – подсказал волк.
– Угу.
– Ну что же, – Орел поправил черную кожаную сумку на плече, – пойду, взгляну на активы. Я тут немного подслушал ваш разговор, верно ли я понял, что беседка сгорела? Очень жаль, если это так. В ней было приятно посидеть, особенно в обеденную жару. Там легко решались даже самые сложные вопросы. Которых, сегодня, чувствую будет в избытке.
– Удар молнии, – произнес волк. – Шаровой, разрази ее гром. Прямо вся беседка сразу вспыхнула, ладно еще там не было никого. Удивительно повезло.
– Еще случаи везения были? – поинтересовался Орел. – Я слышал о лодке и, кажется…
Всехний поднял голову и тоскливо завыл, закрыв глаза. Забеспокоились неподалеку утки, кто-то плеснулся и зашуршал в траве. Вой был полон совершенно беспросветного отчаянья.
– Что это с ним? – спросил Орел, морщась.
– Не представляю, – сказала Елена, прикрыв уши руками. – Первый раз такое слышу. Я раньше думала, он не умеет выть.
Всехний замолчал, вытер лапой нос.
– Я спрашиваю, – терпеливо повторил Орел, – про случаи подобные тому, что случилось с прекрасной беседкой.
– А вы у себя дома спрашивайте, если уж так хочется, – выпалила Елена, придя на смену волку. – Знаете, так будет лучше для всех. Найдите себе другие места, чтобы разбираться. А нас не трогайте, у нас тут всё хорошо, никаких вмешательств не требуется, спасибо.
Дмитрий внимательно посмотрел на нее, пожал плечами, развернулся и неторопливо направился по тропинке к замку.
Елена села, отыскала в траве камешек и с силой швырнула его в пруд.
– Теперь, я так понял, нас спасут только инопланетяне, – заметил Всехний. – Вы чего на него набросились-то?
Елена потянулась, взяла удочку, дернула из всех сил и оборвала леску.
– Приходят тут всякие эти, – недовольно сказала она. – Проверяющие, делать им нечего. Я боюсь, сейчас испортят всё. Ладно еще эта ушла, вторая, которая змея, вечно недовольная всем. Анжелика эта. Ну, овсянка ей не нравится, а кому она нравится-то? Вон, Здоровенный костер разводит каждый день, возьми да напеки чего хочешь.
Всехний придвинулся к ней, подполз к пакету.
– Давайте за печенье уже примемся… А в бутылке у вас что? Морс? Клюквенный?
– Угу.
– Тоже, самое время открыть. Для самоуспокоения, – Всехний забрался в пакет, и вскоре оттуда выкатилась бутылка:
– Держите.
Елена открутила крышку, отхлебнула морс и поморгала:
– Полезный, наверное, – сказала она, чуть перекосившись.
– С кислинкой? – спросил Всехний из пакета, увлеченно раздирая в нем пачку печенья.
– С кислинкой? Да это что-то антибактериальное. Гарри подсунул, неудобно было отказываться. И еще какие-то мелкие косточки тут… А так ничего, освежает. Ладно, пойдемте в замок. Хоть как-то, ко всем присоединимся, вместе будем переживать. Так, знаете, легче, меньше всяких мыслей тогда. И хватит уже хрустеть печеньем так, будто вы неделю ничего не ели.
Тем временем из замка вышел Комендант и торопливо пошел навстречу начальству, потирая желтоватый синяк.
– Ого, – оценил его вид Дмитрий. – Я вижу, весело тут у вас.
– На скуку не жалуемся, – Комендант протянул ему руку. – Ну что, пойдемте в кабинет?
Орел кивнул. По пути он остановился перед статуей Геракла, у которой с появлением Кентавра наступили тяжелые времена. «Так и лезет под ноги» – обычно ворчал по утрам Здоровенный, водружая скульптуру на место.
– Кажется, – вежливо осведомился Орел, осматривая остатки скульптуры, – раньше был полный комплект, с оружием и всем чем положено. Даже факел в руке подсвечивался.
– Время не щадит никого, – вздохнул Комендант.
– Это да, – согласился Орел. – Но история замка насчитывает несколько столетий. Почему же именно девять месяцев под вашим управлением оказались для него самым тяжелым испытанием? Да что там замок. Я тут осмотрелся и понял, что всерьез недооценил ваши возможности. Боюсь, такого напора Кленовое Место не выдержит. Хотя, надо признать, пруд похорошел.
– Разве?
– Он никогда не был таким живописным, – пояснил Орел. – Как ни странно, запустение пошло ему на пользу. Чего не скажешь о беседке. Помню лучи, пробивающиеся сквозь листья и гроздья винограда… время в ней летело незаметно.
– Удар молнии, – сказал Комендант и повторил слова Всехнего: – Природное явление.
– Природные явления могут приносить либо пользу, либо вред, – заметил Орел. – Почему-то в вашем случае, пользы оказывается немного. Вы не можете привести пример каких-то ваших личных достижений в сфере управления?
– Раскопки ведутся.
Они как раз проходили яму с покосившимся надгробием. Орел подошел к могиле, посмотрел вниз. В простом деревянном гробу лежали куски разломанной крышки, валялись фантики, яркие ленточки и пластиковые тарелки.
– Ага, – сказал он. – Видимо, я наблюдаю часть этих самых раскопок. Какая почва благодатная, гроб сохранился как новый. У вас нет желания это устранить, пока кто-нибудь ноги не переломал?
– Устраним, – ответил Комендант и повел плечами. – Исправим, не волнуйтесь.
– Сколько пафоса тут, – Орел всматривался в надгробие, – сколько дат рождения. А почему нет даты смерти?
– Исправим, – повторил Комендант, – не волнуйтесь.
Через полчаса их встреча подошла к концу. Дмитрий Орел спустился по лестнице; следом за ним показался раскрасневшийся Комендант. Начальство провожали всем Кленовым Местом до самого мостика. На прощание Дмитрий махнул рукой собравшимся и направился к порталу, осторожно ступая и держась за то, что когда-то было перилами. В лакированных ботинках он скользил по мокрым доскам, как по льду.
Собравшиеся стояли на берегу и смотрели ему вслед.
– Ну, – сказали Коменданту, – ну же, не тяните. Как всё прошло? Успешно?
– А то, – ответил Комендант. – Просто прекрасно. Через две недели у вас тут будет новый руководитель. С ним вам предстоят самые грандиозные свершения.
На него смотрели непонимающими взглядами.
– Меня уволили, – коротко пояснил он. – Выгнали. Сняли с должности. Но есть еще две недели для развлечений.
Долгое молчание прервали сочувствия и вопросы:
– А вы, а как же вы? Куда же вы теперь?
Комендант пожал плечами.
– Моя карьера окончена. Жаль, но надо признать, я это заслужил.
Здоровенный посмотрел вслед Орлу и предложил:
– Может тогда мост перевернуть? Ох и ухнется он в воду.
– Толку-то.
Вика заявила, что всё это ужасно. И ничего нельзя исправить.
Среди собравшихся воцарилось уныние. Развеял его Всехний, явившийся из кухни, весь перемазанный медом.
– Что, ушел уже? – деловито осведомился он, вылизываясь. – Как всё прошло? На высшем уровне?
– Выгнали Коменданта, – растеряно сказала Елена. – Хоть это и ожидалось, но всё равно, просто мороз по коже. Как будто случилось непоправимое. Но ведь что-то придумать еще можно?
– Мост могу перевернуть, – повторил Кентавр. – Если согласны, давайте быстрее, а то он уже почти на берегу.
– Не надо.
– Бедный Комендант, – вздохнула Вика.
– Стресс очень вредно влияет на организм, – предупредил Харольд. – Часто вызывает довольно неблагоприятные последствия.
Елена всхлипнула.
– Вам что-нибудь принести? – трагически спросила она Коменданта. – Может быть, оладьи испечь? Чай, варенье.
Вокруг Коменданта воцарилась шумиха. Его усадили на землю, начали делать ему массаж, Вика гладила по голове.
Кто-то побежал за водой. На протесты Коменданта и его уверения, что с ним всё в порядке, не обращали внимания.
Всехний ревниво смотрел на такую заботу.
– Да что ему будет-то, – бурчал он. – Он у нас и не такое выдержит. Можно подумать!
Девушки накинулись на него со всех сторон:
– Это из-за тебя! Натворил дел, а ему, бедному, за всё и досталось!
– Всё ты виноват, Всехний, всё ты.
– И как только таких земля носит. Давно выгнать пора! Выгнать!
– Из-за тебя человек работу потерял!
Комендант скорчил волку рожицу и показал язык.
Всехний от обиды заревел, но это не особенно помогло. На него сыпались упреки и проклятия со всех сторон до тех пор, пока не показалась Лу-Лу. Она шла к собравшимся такой походкой, что Комендант, глядя на нее, мысленно улетел в теплые края.
Вокруг него тут же образовалась пустота.
– Ах, Комендант, – произнесла Лу-Лу, подойдя к нему вплотную. От ее зеленых глаз невозможно было укрыться. – Я слышала, у вас начинается новый период в жизни?
– Кажется, – у Коменданта кружилась голова от запаха ее духов.
– Надеюсь, он будет очень счастливый, – она обняла его легко и просто.
– Я просто уверен в этом, – Комендант чувствовал ее тепло и говорил, сам не понимая своих слов.
– Но в данную минуту, – промурлыкала Лу-Лу, – мне кажется, вы нуждаетесь в заботе.
– Нуждаюсь, – не стал спорить Комендант.
Вокруг них уже никого не было, и только Всехний таращился с приоткрытой пастью. Комендант показал незаметно волку: «Убирайся!»
Волк обижено высунул язык, прижал к ушам лапы, состроив рожицу, и умчался, поднимая пыль, петляя и подпрыгивая.
11. Суета
На следующий день Комендант чувствовал себя не столько уволенным, сколько освобожденным. Он весело посвистывал и разбирался с найденными в Западной башне обломками керамики. Пазл, правда, не спешил складываться – куски были слишком мелкие, а орнамент довольно запутанный.
«Сначала надо восстановить ручку, – подумал Комендант, – или дно. А там уж дело пойдет».
Он замешал клей и принялся за дело. Кажется, что-то начало получаться. «Это же кувшин, – думал Комендант. – Наверное. Или чайник. Горшок, но с ручкой. Нет, не горшок. Что еще может быть с ручкой?»
Тут в комнату залетел Всехний, с разбега бухнувшись в кресло.
– Вперед, – сказал он. – Бросайте возню! Для вас – супер-персональное предложение. У нас открылась потрясающая выставка живописи. Вход совершенно символический, по пятьдесят за билетик, считай даром. Вам скидка, как официальному лицу, два процента. Очень просвещает.
Комендант отмахнулся было от него, но Всехний уже закусил удила, и остановить его было невозможно.
– Художественная направленность, – убеждал он. – Творения великих мастеров! Единственный шанс в жизни! Полное просвещение. Ваши камешки никуда не денутся!
– Брысь, – у Коменданта начало всё валиться из рук, клей лип к пальцам, к подложке, ко всему, но только не тому, чему нужно было. – Отвали. Ты можешь хоть один день обойтись без этих своих прибабахов?
Всехний заревел, в голос.
Часы на башне пробили два удара, подумали, пробили еще один, немного позвенели на прощанье и задумчиво замолчали. Закаркали растревоженные вороны, у которых никак не получалось привыкнуть к этим хаотичным ударам судьбы.
Всехний сел в угол и вытер лицо лапой.
– Никто не идет на выставку, ну никто. А я старался. Рисовал, развешивал, устраивал. Освещение подбирал, сколько трудов и надежд! А вы, вы… – он заревел, захлебываясь. – Никто, никто не пришел, и не идет, и не придет уже никогда, наверное…
У Коменданта от этих причитаний спутались мысли. Он посмотрел на волка и вздохнул. Стало понятно, что его жизнь превратится в ад, если он не пойдет на выставку. Он встал с явной неохотой. «Надо врезать в дверь замок, – подумал он. – Давно пора, замок, замок… Запереться – и спокойно заниматься делами».
– Где твоя выставка-то?
– В Резиденции, на чердаке.
– Там же сдохнуть от жары можно.
– Искусство, господин Комендант, – с умным видом ответил волк, – требует от вас жертв. И прямо сейчас.
Комендант возвел глаза к потолку, мысленно поискал еще какой-нибудь повод не ходить, но ничего не придумал.
– Пошли, только по-быстрому. У меня видишь, что тут. Сидел же, в тишине и покое… нет, вот надо было тебе заявиться.
Они вышли из комнаты.
– А деньги за билет? – спросил Всеxний, путаясь под ногами на лестнице.
– Нету.
Волк поворчал, поворчал, но согласился:
– Ладно, я запишу на ваш счет. У меня для вас кредит, но имейте в виду, еще будут проценты и комиссии. Когда сможете отдать?
– Как смогу, так смогу, – Комендант всё пытался оттереть руки от клея. – Прицепишься вечно, как банный лист.
Возле фонтана ветер кружил разбросанные фантики. Харольд стоял, оперевшись на метлу и задумчиво смотрел на этот кондитерский танец.
– Вас на выставку ведут? – спросил он.
– Ведут, – буркнул Комендант.
Волк сунул ему бумажку в карман:
– Билетик вам. Помните мою доброту, – сказал он и запрыгал впереди. Ветер развевал его хвост, словно флаг. – Верю вам на слово, как себе. И процент назначу минимальный. О чем говорить, свои же люди.
У Резиденции Охотник чистил ружье, разложив арсенал на лавочке. Патроны отсвечивали на солнце, от разбросанных вокруг тряпок пахло маслом.
– Доброе, – поприветствовал он и поинтересовался: – На выставку ведут?
Комендант кивнул:
– Ведут. Там есть что-то стоящее?
– Ну, это с какой стороны посмотреть, – ответил Охотник.
У входа Комендант обернулся к нему:
– А спорим, ты вот оттуда во Всехнего нипочем не попадешь?
Охотник расхохотался, держась за живот.
Волк недовольно ворчал, поднимаясь на чердак:
– Остряк-самоучка… Мы ждем от вас самых решительных действий, не упражнений в остроумии.
На первом этаже валялись изрисованные простыни – от недавней игры в приведения, когда все с визгами носились по Кленовому Месту. Дальше в чердак вела осыпающаяся лестница с неудобными низкими ступенями.
– Вот, – он волк с разбегу открыл лапами перед Комендантом дверь в заброшенное помещение.
Потолки тут были низкие, приходилось пригибаться. Узкие окошки давали мало света, но и так было понятно, что особо смотреть тут не на что. Развешенные по стенам картины ценности не представляли.
– Ну что же, – Комендант осмотрел часть экспозиции при входе. – Неплохо, очень неплохо, пошли дальше.
Но так просто отделаться не получилось.
– А ваше мнение?
Комендант еще раз осмотрел бесценные художественные произведения, вытер лоб. Жара здесь была невыносимая.
– Желтые лодки и летающие тарелки неплохие.
– Вы совершенно не разбираетесь в живописи, – вздохнул волк. – Сказывается недостаток образования. Это же серия натюрмортов – бананы и яблоки.
– Яблоки? А под ними чего такое, непонятное?
– Тень.
– Ладно, с этим ясно, дальше что за мазня?
– Зал абстрактной живописи, – указал волк на картины, выставленные кружком на стульях.
– Яблоки были лучше, – заметил Комендант. – Тут как хвостом намазано и размалевано. А что это за рамы такие? – Он подошел к картине, осмотрел ее, перевернул. На него посмотрел курчавый атлет, потемневший от времени.
– Ты что, стащил картины из хранилища? – спросил он, отметив, что быть уволенным это иногда, не так уж и плохо.
– Да кому они нужны там. Пусть пользу приносят.
– Анжелика от такого свалилась бы в обморок. Кричала бы, что это историческая реликвия.
– Ничего не будет этим реликвиям, я же на обратной стороне рисовал. Они уже сколько лет валяются, все забыли про них.
– Сегодня забыли, завтра вспомнят. Ты лицевую сторону только не мазюкай.
Волк возмутился:
– Сами вы мазня! Это современная живопись! Смотрите дальше, там портретная часть. Узнаете? Это вот, кто? Смотрите, в шалаше. Ну, кто это может быть? А эта, с фотоаппаратом? А вот, у рояля.
Но Комендант внимательно рассматривал оборотную сторону следующей картины. Девушка в красном платье была удивительно похожа на Лу-Лу.
– Ты подумай, просто вылитая наша лисичка. Так похожа.
– Что значит, похожа? – спросил волк. – На руку ее посмотрите.
Комендант взял картину, поднес к окну, рассмотрел внимательнее.
– Рука как рука.
– Да родинка там же, где и у Лу-Лу. А на шее?
– Шрам небольшой. У Лу-Лу его нет.
Всехний возвел глаза к потолку:
– Из нас тут кто влюблен в нее, я или вы? Конечно, у нее нет шрама. Особенно, если его постоянно замазывать.
– Да этому портрету лет двести.
– И чего? Я давно говорю, что она ведьма. Вот – доказательство. И кольцо на пальце, еще скажите, что это не ее кольцо.
Комендант присмотрелся, присел на колени. Кольцо, действительно, было похоже на то, серебряное, с красным камнем, которое носила Лу-Лу.
– Я забираю это твое доказательство.
– Ну конечно, – покивал волк, – забирает он. Ну-ка поставьте на место экспонат. Выставка в самом разгаре.
– Тогда потом заберу.
– Ха-ха. Возьмите лучше вон, Гарри с шалашом. Уступлю за полцены. А на обратной стороне лодки и пруд наш.
Но шалаши и лодки не смогли воспламенить Коменданта.
– У меня за окном этот пруд. Я Лу-Лу хочу!
– В порядке живой очереди, – не уступал волк. – Организуем аукцион, у вас будут равные права для покупки.
– Я картину хочу, а не равные права.
– Ну и купите ее, раз хотите.
– Эти картины тебе не принадлежат!
– Главное не кому принадлежат, а у кого висят. Предлагаю же по-хорошему, возьмите Гарри. Смотрите, получился лучше живого. Улыбка какая!
Комендант посмотрел на картину. Намалевано было грубо, но весь образ Гарри светился радостью и выглядел, как и в реальности, не слишком адекватным.
– Портреты тебе удаются, – признал он. – Что-то ты ухватываешь.
– Талант, – распушился волк. – Самородок. Из глубин мы, тутошние.
– Картину давай, тутошний! И потом, почему меня не нарисовал?
– Я вас и рисовал. Рисовал, рисовал – а получился Гарри. А картину не отдам. Может, после. Потом. Словом, на днях, – волк не уступал.
– Эти картины – собственность Кленового Места!
– Флюгер тоже был собственностью, пока вы мне его не проиграли.
Ответить на это было нечего. Комендант еще раз полюбовался на Лу-Лу и махнул рукой.
– Ладно. Зароешь выставку – поговорим. Только эту картину не отдавай никому. Отдашь – побрею хвост. Месяц позора тебе будет обеспечен. – Он осторожно спустился вниз по лестнице, стараясь не свернуть шею на этих ступенях для карликов. Ему не терпелось приняться за реставрацию. Мысленно он уже сложил головоломку, по крайней мере, подобрал кое-какие варианты.
Вернувшись в кабинет, он сразу уселся за стол, сосредоточенно и кропотливо принялся за дело. Через минуту его творческое занятие прервал Конгруэнций. После деликатного стука бес зашел с довольно обеспокоенным видом. Комендант отмахнулся:
– Я занят. У меня мысли. Сейчас, вот сейчас, прямо сию секунду, мне кажется, я всё пойму. Треугольничек плюс треугольничек, будет ромбичек. Так-с…
– Там это, – сказал бес. – Карповские. Соседи наши. Шестеро. Настроены не очень. Злые какие-то. Вы бы сходили. Кажется, Всехний ну. Чем-то их это, немного обидел.
Комендант посмотрел на него, подумал. Пожал плечами. Бросил взгляд на себя в зеркало, перед выходом.
Карповские толпились у входа. Было их не шестеро, а пятеро, но выглядели они, действительно, хмуро. Возле них беспокойно метался Элвин, вырисовывая голубые зигзаги.
– Чем обязан, – Комендант обменялся приветствиями. – На выставку картин решили заглянуть?
Рукопожатия карповских были крепкие.
– Какая выставка, – Стас, их предводитель, выглядел особенно недовольным, – мы за Всехним. Очень он нас интересует.
Высокий парень, стоявший рядом с ним, поддержал:
– Для воспитательной беседы, – светлые курчавые волосы придавали ему сходство с девушкой, но несмотря на внешность, характер у него был напористый.
– В связи с чем? – спросил Комендант. – Неужели возникли некоторые финансовые недоразумения?
– Возникли, – кивнул Стас. – И именно финансовые.
– Скажите, что он натворил, и мы с ним разберемся. Если виновен – огребет по полной. У нас отработанная система наказаний, – Комендант указал на могилу, рядом с которой до сих пор валялся пыльный венок с искусственными розами.
Карповские зашумели, загалдели. Они пришли за Всехним и были настроены забрать его прямо сейчас, и немедленно.
Комендант держался спокойно, уверенно, и волка не выдавал, несмотря ни на что. Дело стремительно шло к конфликту. Комендант уже готовился дать серьезный отпор, как вдруг натиск карповских заметно стих.
От топота Здоровенного задребезжали стекла в Резиденции. Он подлетел к ним, остановился позади Коменданта и учтиво поприветствовал собравшихся.
– Погода сегодня, – заметил он, – вроде бы неплохая. Облачность подходящая.
Карповские переглянулись.
– Ветер умеренный, – подтвердил Комендант. Он не оборачивался, но чувствовал спиной жар разгоряченного зверя.
Карповские притихли. Стало понятно, что придется уйти не с чем.
– Южный ветер, – подтвердил Кентавр. – Метра два-три в секунду. После обеда ожидается рост температуры. И облачность, видимо, понизится.
Где-то в Резиденции раздался женский смех.
– Вы, господа, – обратился Кентавр к карповским, – как считаете, понизится облачность или нет?
– Господа, к сожалению, уже уходят, – произнес Комендант.
Господа переглянулись, поворчали, но делать было нечего.
– Пятьдесят тысяч, – сказал им на прощание Стас. – Вы нам должны, запомните. Раз не выдаете этого проныру, то долг на вас.
Они ушли, хмурые и разочарованные.
Кентавр поинтересовался, чем вызвано обострение с соседями.
– Да чем еще, – ответил Комендант. – Всехний, конечно. Небось, опять тотализатор там устроил. Ставки принимал свои, или рулетку приволок. То-то я смотрю, вчера у нас так тихо было, все даже делами занимались. Ну, как занимались, хоть пытались немного. А тут вон оно, в чем дело, оказывается.
Кентавр расхохотался, глядя карповским вслед.
– Ай да волк! Обул соседей на полтинник! Сейчас разыщу его, пусть делится. Пусть угощение выставляет, раз такое дело, – Кентавр ускакал на поиски злоумышленника.
Подошел Конгруэнций, пошмыгал.
– Ушли? – спросил он. – Хорошо.
– Хорошо, это когда с соседями отношения хорошие. А у нас теперь тут международная напряженность… Надо бы как-то разрулить это всё. Денег им, конечно, своих не видать, но как-то отношения наладить надо.
Он вернулся в кабинет, сел за стол и потер руки, в предвкушении, но тут распахнулась дверь, и Хельга поставила очередной крест на его планах.
– Сидит, посмотрите-ка на него, – взяла она быка за рога. – Камешки ковыряет! А то, что Дмитрий Орел дал две недели на всё про всё, это как? Это, что ли для вас всех так, шуточки? Да тут не то что за две недели, тут за два года ничего не изменится! И что же, спрашивается, будет через две недели?
– Мне подберут замену, будете любить и жаловать нового господина. А я соберу вещички и…
Хельга поднесла к его носу указательный палец:
