Андрей Арсланович Мансуров
Проклятье сокровища Хроака
– Ну тогда давайте заночуем вон там, – Майкл указал рукой на весьма ровный островок каменистой отмели, в том месте, где два русла встречались под острым углом, – и завтра с утра попробуем найти. Нас ведь никто не гонит: можем осмотреть всё подробно.
– Хорошая мысль. Тем более, дальше ущелье Старого Беркута узкое, и вряд ли мы найдём там, где расположиться на ровном. А тут всё же – довольно широко. И удобно. Да и костёр теперь развести, думаю, снова можно.
– А как же индейцы?
– Если они тут где и остались, и даже учуют дым, незамеченными не подберутся. А из винчестеров мы уложим их куда быстрее, чем они нас – из луков.
– Хочется верить. Ну ладно. Давайте устраиваться. На ночлег.
Лежать на спальнике на камнях оказалось не столь удобно и мягко, как на песке или травке. Пусть и пожухлой. Билл ворочался, и вздыхал. Этот поход всё сильней начинал ему не нравиться. И дело было не в ране в ноге – она уже почти не беспокоила.
Ощущения казались вовсе не теми, что вначале. И дело даже не в том, что они уже поубивали из-за чёртова клада кучу народу: и, пусть откровенных, головорезов Мозэса, и агрессивных похитителей-индейцев… Но вот накатывало на него сейчас словно волнами ощущение, что зря они туда едут! Подсознание? Или… Ещё кто-то – уже извне?!
Но мысль в голове вертелась самая простая и конкретная!
Не будет им счастья от этого «клада»!
Но не скажешь же про свои «ощущения», мысли, и страхи тому же Майклу. Тот – рационалист. И только пожмёт плечами. А про себя подумает, что Билл превращается в старого маразматика. На почве слишком долгого обитания в прериях и полупустынях.
Повздыхав, Билл повернулся на бок. Прикрыл глаза. Постарался расслабиться.
Однако почти сразу его кто-то тронул за плечо. Думая, что это Майкл, сдающий свою вахту, и что он всё же заснул, быстро и незаметно для самого себя, Билл повернулся.
Седой индеец, в традиционной одежде, но без положенного головного убора из перьев, и с развевающейся на лёгком ветерке гривой длинных редких волос склонился над ним. Билл вздрогнул: как это старику удалось незамеченным подобраться к их лагерю?! Неужели Майкл опять!..
Но приглядевшись повнимательней к морщинистому неподвижному лицу, Билл заметил кое-что такое, что у него волосы встали дыбом, и по спине пробежал холодок: сквозь лицо и плечи старика… Проглядывали звёзды!
– Напрасно вы едете в это место. Оно – проклято!
Билл проглотил липкий комок, стоявший в горле. Голос казался вполне материальным: скрипучий, хриплый, хотя и тихий. Слова тем не менее можно было прекрасно разобрать. Собравшись с мужеством, и справившись с не желавшим открываться ртом, Билл спросил:
– А что будет с нами, если мы всё же найдём его? И увидим этот… Клад?
– Если увидите – ничего. А если возьмёте хоть что-то оттуда, хоть одну вещицу, на вас падёт проклятье Хроака.
– А кто такой этот Хроака? – Билл ёжился. Ему было реально жутко!
– Не «такой», а такие. Хроака – древний народ. Обитавший здесь ещё до нас. И вас. Вот они-то и спрятали здесь, в том месте, на которое указывает их карта, то, что считали священным. И чему поклонялись! И к чему прикасаться могли только их шаманы!
– А куда они делись сами?
– Этого никто не знает. Но старики поговаривали, что просто… Ушли!
– А если мы… Не будем ничего брать, а только поглядим на это?
– Тогда проклятье минует вас. И вы останетесь живы.
– Но как же мы… – Билл ещё не договорил, но понял, что ответа не будет. Суровый старик просто… Растаял в воздухе! А Билла начала трясти не только дрожь от ужаса, но и за плечо – чья-то рука!
Он разлепил оказавшиеся смеженными глаза: точно! Майкл. Пришлось снова открыть рот:
– Что? Уже пора?
– Нет. Но вы напугали меня, Билл. Вы стонали во сне. И разговаривали!
– Да-а? И… Что я сказал?
– Вы сказали… Ну что-то вроде: «Мы не будем ничего брать! Отстаньте!»
– Ах, вот как… Хм-м… Странно.
– Это был кошмар?
– Точно. Он самый. Так что спасибо, Майкл, что разбудили. Далеко там ещё до моей смены?
– Ну, судя по звёздам, полчаса.
– Тогда не вижу смысла пытаться уснуть снова. Ложитесь. Я принимаю вахту.
– Вот уж спасибо. – Майкл не заставил себя долго упрашивать, и тут же завалился на мешок, лежавший с другого боку от мешка Линды. Та спала теперь, прижавшись животом к тёплой спине Этьена, чей мешок оказался уже придвинут вплотную к её.
Билл пожал плечами: пускай их. Здесь, в ущелье, и сыро и холодно. И тоскливо.
Ну, или это только ему так кажется?
Пока сидел, поглядывая то вокруг, то на угасающий костерок, куда время от времени подкладывал маленькое поленце, думал.
Неспроста, ох, неспроста он увидел этот сон. Или ему его показали.
Кто-то очень не хочет, чтоб они лапали своими «неизбранными» руками эти самые сокровища! Или, тем более – забрали их.
И этот кто-то – точно не человек!
Люди такие направленные и конкретные сновидения пока насылать не умеют!
Поэтому интересно будет порасспросить, когда все встанут, кому что снилось!
Вдруг их сны совпадут?!
5. Пещера
Или у него просто… Разыгралось бурное воображение?
Которым он отродясь не страдал!..
Билл не обольщался на свой счёт: он – потомок суровых и несгибаемых пионеров дикого Запада, если чем и отличающийся, так, вот именно, отнюдь не «тонкой и чувствительной» натурой, и мечтательностью. А вполне конкретным трудолюбием, терпением, и бешенным упорством. Которое злые языки называли ослиным упрямством: ведь любому здравомыслящему человеку ясно, что не вырастет никогда на песках, и без воды, никакая кукуруза или хлопчатник, и нет смысла селиться здесь, и уж тем более – строить дома!
Но пионеры нашли выход. И теперь ковбои гоняют по прериям и полупустыням отары овец. Со стрижки которых и продажи шерсти и мяса и живут фермеры.
Но сейчас ему лучше действительно успокоиться. Потому что завтра нужно найти чёртово ответвление, которое, как специально помечено на карте, ведёт куда-то вверх. Очевидно, на какую-то гору. Или одну из стен ущелья. Непонятно, правда, зачем – там одни скалы! Если верить памяти.
Ладно. Утро вечера мудренее.
Вот дождётся смены, и ляжет снова…
Посмотрим.
Разбудили его прямо на завтрак.
Все сидели вокруг импровизированного «стола», словно всегда именно так и сидели, и всё шло по раз и навсегда заведённому распорядку: «передайте мне, пожалуйста, вон тот кусок солонины», «да, конечно», «ещё лепёшку?», «нет, благодарю!». Билл невольно подумал, что они вполне могли бы организовать какую-нибудь общину, наподобии мормонской. Или ещё какой-нибудь по принципу единомыслия: интересы у них общие. Пока.
– Нам повезло, что Мозэс не поскупился. Продукты расходуются куда медленнее, чем мы думали. Так что давайте-ка, ешьте лепёшки, пока их ещё можно угрызть! – Этьен, занимавшийся их текущими запасами, выложил ещё маисовых лепёшек на скатерть.
Билл, как и остальные, ел лепёшки, вяленное мясо, сухофрукты и всё остальное, запивая вскипяченной водой. Которую просто зачёрпывал кружкой из их маленького прокопчённого котелка. Линда сегодня не заикалась о том, что у неё всё болит.
Значит, не болит.
Или чем-то другим озабочена: брови постоянно хмурит.
Поэтому, закончив завтрак, Билл начал первым:
– Мне сегодня кое-что приснилось. И я хочу об этом рассказать. Потому что это может оказаться и плодом моего воображения, но может… Быть и предупреждением!
– А-а, это вы, Билл, о своём кошмаре?
– Да, Майкл. Не совсем он, конечно, был кошмаром. Потому что в отличии от обычных снов я всё отлично помню! Но вот как было дело…
Пока Билл рассказывал, Линда продолжала хмуриться, и кусала губы, Этьен чесал в затылке, а Майкл играл желваками на скулах. Из чего Билл сделал вывод, что не кажется его спутникам бредом его рассказ.
– И я посчитал необходимым рассказать вам об этом. Потому что кошмар там, или предупреждение, но брать эти сокровища мне лично как-то… Уже не очень хочется!
– Согласна. Мне, кстати, индеец не снился. А снилось то самое место, куда мы должны попасть, чтоб увидеть сокровища! Это – огромная и тёмная пещера. С чудовищными и страшными ледяными сосульками, свисающими сверху: словно мы – в пасти у какого-нибудь громадного чудовища! И очень каменистым и неровным дном. И нет там никаких сокровищ. Ну, в том смысле, как мы это слово понимаем. Вместо них там было в глубине пещеры что-то вроде алтаря. Такого, на котором совершают жертвоприношения. И весь он был в потёках чего-то застывшего и коричневого – как вспомню, мороз по коже! Не иначе – кровь! А на алтаре лежала женщина. Я, было, подумала, что индианка – загорелая и черноволосая. Но когда подошла – оказалось, что это – я сама!
И я была распята за руки и за ноги! Верёвками. Привязанным к вмурованным в алтарь кольцам. Очень толстым… И так странно было смотреть на саму себя со стороны! И страшно – я будто чуяла, что из темноты, из дальнего угла пещеры, кто-то злобный и сильный, подходит! И сейчас вонзит мне (Ну, той, которая лежала передо мной!) в сердце здоровенный, почему-то – каменный, нож!
Но тут я проснулась… – Линду передёрнуло, – И потом долго не могла заснуть. Только когда прижалась к тёплой спине Этьена, смогла более-менее забыться…
Этьен ободряюще улыбнулся Линде:
– Рад, что удалось помочь хоть таким способом. Но это ещё не самое страшное, Линда. Ведь вас – ну, ту вас, которая смотрела сон! – не тронули. Мне вот снилось, что нас всех поймали. И – не индейцы, а какие-то абсолютно чёрные люди. Здоровенные – под семь-восемь футов ростом! И такие мускулистые – прямо как циркачи какие, из этих, ярмарочных силачей… И связали по рукам и ногам. А потом… Нас подвесили головами вниз, над каким-то жёлобом, выдолбленным в камне. И ножами сделали надрезы на шее. Кровь текла по лицу, заливала глаза, приходилось часто моргать, но всё равно я видел… Видел, постепенно теряя сознание, как уходит, струится по этому жёлобу куда-то наша кровь… И уходит жизнь…
И я где-то глубоко внутри знал, что сейчас из нашей крови наделают каких-то… Украшений, что ли! Или драгоценных камней. Не знаю. Чего-то магического. Важного! И я там, во сне, понимал, что вокруг происходит что-то злое. Колдовское! Какой-то тёмный ритуал! И мы – жертвы! И с нашей помощью эти гады хотят навредить, напакостить всем, кто сейчас здесь живёт! Белым!
А нас самих, потом, когда выйдет из наших тел вся кровь, превратят во что-то… Гадкое! Мерзкое! Хищное! И чтоб мы охраняли что-то. Возможно – эти самые сокровища.
Мне тогда казалось, что – в пауков! Гигантских!
Майкл, поняв, что все взоры теперь устремлены на него, криво усмехнулся. Пожал плечами:
– Не смотрите на меня так! Мне… Ничего не снилось! Может, я какой-то особо чёрствый, или просто спать очень сильно хотел. А если чего и снилось, так я не запомнил! Ну, вот, разве что – что летал… Как в далёком детстве.
– Понятно. – Билл пожал плечами, – Но я всё равно хочу вас всех спросить: мы поедем дальше? Попытаемся всё же найти этот чёртов клад? Или…
– Никаких «или»! – тон Майкла был категоричен, – Мы поедем. И найдём!
– Хорошо. Но я хочу, чтоб вы знали, Майкл. Я от своей доли клада отказываюсь. В пользу Линды. Пусть она, если хочет, заберёт её за меня.
– Хм-м… – Майкл нахмурился. Снова переглянулся с кузеном, – Не хотим спорить. Это – ваше решение, Билл. Вы, конечно, можете положенную вам долю клада и не брать, а просто… Вот именно, передать ваши права на неё – Линде.
Но мы от своего не откажемся! Нас не… э-э… Впечатляют кошмары и «предупреждения»! Линда? Возьмёте долю Билла?
Линда довольно долго молчала, лицо было бледным. Но всё же сказала:
– Возьму! Возьму, чтоб мне лопнуть!
Уж больно тоскливо и беспросветно в рабстве у Мозэса! А тут…
Хоть надежда.
На самостоятельную, и обеспеченную жизнь!
До указанного на карте места добрались буквально через полчаса.
Билл, внимательно осматривавший стены ущелья, и думавший, что мог, конечно, чего и пропустить, поскольку в прошлый раз ехал как раз с противоположной стороны ущелья, первым заметил её. Неширокую трещину в скале, заполненную по дну обломками и камнями. На которые сверху кто-то, явно люди, насыпал более мелкого гравия: наверняка, чтоб ходить было удобней. Ну правильно: по такой тропе вполне можно и проехать и на лошади! Вот только удастся ли развернуть эту самую лошадь, если вдруг возникнет срочная необходимость: ширина прохода едва достигала двух-трёх футов. А там, вверху, похоже, была и поуже.
Но сама трещина оказалась так хорошо скрыта за выступами окружающих скал, что вполне понятно было, почему он её не заметил в первый раз. Впрочем, Майкл и остальные, даже когда подъехали практически вплотную, трещины не заметили. И Биллу пришлось спешиться и показать вход в узкое пространство.
– Чтоб мне лопнуть! Как вы её углядели, Билл?! – Майкл чесал в затылке, сдвинув шляпу вперёд, – Я и сейчас её… А, нет: вижу! Если смотреть вот отсюда! А здорово она была спрятана!
Мысль о том, что трещина может показываться не всем, а только тем, у кого нет жажды наживы, возникла, конечно, у Билла. Но он отогнал её, как явно мистическую и невероятную. Да и вообще: он стал замечать за собой странную склонность в вере в приметы, вещие сны, и всякую подобную чушь. Над которой раньше только посмеивался. Может, это – это место так на него влияет? Всё-таки есть здесь что-то… Странное!
Колдовское!
– Нам всё равно лучше лошадей оставить где-нибудь поблизости, прямо в ущелье. Потому что проход – узкий. И если вдруг захотим вернуться назад, не сможем даже развернуть в нём лошадей! А их у нас сейчас много.
– Согласен, Билл. И вовсе незачем их разгружать. Просто стреножим, и отпустим. Воды здесь достаточно. – Майкл указал на тоненький ручеёк, едва сочащийся по самому низкому месту каменистого дна ущелья, – И без травы они денёк как-нибудь протянут.
– А почему вы думаете, Майкл, что мы обернёмся за день?
– А потому, Линда, что судя по пунктиру на карте нам осталось всего миля или две!
– Похоже, что так. Впрочем… – Билл покачал головой, – Предлагаю на всякий случай взять с собой немного еды и воды. Запасёмся и несколькими палками из наших дров, которые сойдут за факелы. Возьмём и оружие. Да двинемся!
И – да поможет нам Бог!
Тропа, круто поднимавшаяся вверх, со всех сторон оказалась закрыта крутыми же и отвесными стенами. Только сверху было видно блёкло-голубое небо с бегущими по нему не то тучами, не то – толстыми облаками. Билл вздыхал про себя, и думал, что делают они всё это на свою голову, но если совсем уж честно, ему тоже было интересно взглянуть – что же эти самые Хроака считали таким важным. И священным!
Извилистое миниатюрное ущелье, казалось, давно должно было вывести их на самую вершину стены большого ущелья. Но путь всё не кончался, и Билл начинал думать, что не иначе, как эта тропа тоже – или заколдована, или на неё наложено что-то вроде заклятья: чтоб идущий по ней устал, и повернул назад, думая, что конца пути не будет…
Однако не успели они проголодаться, как обнаружился логичный конец тайного прохода: чёрное отверстие в рост человека, ведущее действительно в пещеру!
Майкл и Билл развели у входа небольшой костёр. От которого запалили три факела: Биллу, Майклу и Этьену. Линда от источника света отказалась:
– Нет. Я просто не буду отходить от вас далеко! Да и страшно тут отходить…
Билл подумал, что их спутница права: сейчас, в свете факелов, обнаружилось, что в скале прямо над входом имелось высеченное в камне изображение. Огромное, в человеческий рост, лицо того самого индейца, что являлся Биллу всего несколько часов назад!
Билл проглотил вязкую слюну. Сказал:
– Это – тот самый. Который являлся мне.
– Да-а? – Линда покачала головой, – Хм. Симпатичным не назовёшь.
– Ну, это смотря на чей вкус. – Этьен пытался бодриться, но предательская дрожь в голосе выдавала его подлинные чувства, – Может, индианкам он казался красавцем!
– Возможно. Но сейчас – пошли-ка внутрь. Факелов у нас, – Майкл похлопал себя по рюкзаку, куда они сложили наиболее ровные и сухие ветки из запасов дров, – не больше, чем на пару часов!
Проход, ведущий внутрь, шириной тоже не баловал: только-только протиснуться. И то – не очень толстому человеку: Билл невольно подумал, что уж Мозэс-то сюда точно не пролез бы! Майкл сказал:
– Нам повезло, что послушались вас, Билл. С лошадьми бы мы тут не прошли!
На это замечание никто ничего не ответил, но Этьен засопел сильнее, а Линда перестала ощупывать стены лаза, и пристроилась за спиной Майкла, идущего вторым. Этьен на этот раз замыкал их маленькую цепочку. Лаз разнообразием не баловал, и они продолжали протискиваться мимо закопченных стен, под закопчённым потолком, наверняка видавших в своё время очень много таких факелов, как у них. Стены имели явно природное происхождение. Во-всяком случае, не было заметно, чтоб кто-то пытался расширить лаз, или хотя бы сколоть наиболее выступавшие и мешавшие проходу острые выступы.
Минут через пять, показавшимися Биллу вечностью, поскольку он постоянно ожидал какого-нибудь коварного нападения, или других сюрпризов, они действительно выбрались в пещеру. Весьма обширную. И пустую. Ну, если не считать огромного числа сталактитов, действительно напоминавших зубы какого-нибудь чудища. Однако сталактиты оказались не сосульками, как во сне Линды, то есть – не из воды, а из какого-то белого камня. Известняка, что ли? Билл сказал:
– Смотрите под ноги. Пол действительно очень неровный, и тут могут быть обрывы. Не упадите. И спотыкаться тоже не советую: вон, какие острые камни и выросты внизу. Ладонь распороть – как нечего делать!
На это предложение тоже никто не отреагировал, из чего Билл сделал вывод, что всем – не до его предупреждений. Потому что мысль о сокровищах сейчас поглотила полностью его спутников: вон, как вожделённо сопят. Они двинулись дальше – в конец пещеры, где имелось что-то вроде возвышения.
Однако когда добрались, очень осторожно переступая через камни, выступы и глубокие трещины, выяснилось, что это – всего-навсего возвышение пола. И – только начало путешествия. Вправо и вниз уходил высокий узкий тоннель, на стенах которого уже имелись следы доработки его какими-то не то кирками, не то – ломами. Впрочем, его потолок тоже оказался вполне закопчён – ходили тут, стало быть!
Билл, уже ничего не говоря, двинулся вниз: спуск был более пологим, чем подъём в том ущелье, по которому они только что…
Через ещё пять минут пришли в ещё одну пещеру. Тоже со сталактитами, уже сросшимися со сталагмитами, воздымавшимися из пола. Но в высоту и длину эта пещера казалась куда скромнее: всего-то шагов пятьдесят. Зато здесь у дальнего торца действительно имелось нечто вроде… Алтаря!
Почти квадратный камень, футов семи в длину, и шести – в ширину. Высотой по пояс. Его верхнюю площадку явно кто-то специально выравнивал: гладко. Словно отполировано. И, что самое пугающее, в четырёх углах оказались вмонтированы толстые, сейчас позеленевшие от времени, медные кольца: наверняка привязывать руки-ноги жертв!
Линда задышала часто-часто, схватившись за горло, и Билл даже подумал на мгновение, что сейчас женщина потеряет сознание, и надо бы её…
Но Этьен словно прочёл его мысли: подхватил Линду за талию одной рукой, другой закинув её руку себе на плечи. Женщина кивнула, пролепетав:
– Спасибо… Мне уже легче. Это просто…
– Страшно стало, что прямо как во сне?
– Д-да… Да, чтоб им всем пусто было. Но я не сдамся! И не убегу!
Билл, видя, что женщина взяла себя в руки, не торопясь прошёл к алтарю. Осветил его своим факелом, подняв тот повыше. Покачал головой:
– Нет здесь никаких потёков. Не нужно бояться. Впрочем, сокровищ пока тоже не видно. Может, мы куда-то не туда свернули?
– Так нету же здесь никаких ответвлений! – Майкл был явно рассержен, – Путь имеется – только один!
– Ну, тогда предлагаю разделиться, и всё здесь осмотреть. Получше. Может, ещё какой «секретный» проход найдём. Уж по части «прятать» тут работали мастера.
– Звучит разумно. Ладно, приступаем. Линда. Держитесь пока с Этьеном. Я – осматриваю пещеру справа. Этьен – слева. Вы, Билл – прямо. Вон ту. Торцевую стену.
Билл кивнул. Но едва отошёл от алтаря чуть дальше, действительно ближе к торцевой стене, покрытой натёками из каких-то зелёных и голубых, сочившихся когда-то, струй, обнаружил за выступом в полу искусно замаскированный люк. Деревянный.
Вернее, это раньше он был люком. Сверху присыпанным камнями и обломками: чтоб скрыть от посторонних, чужих, глаз. А сейчас доски сгнили, и квадратное каменное отверстие с бортиком, на котором раньше держалась крышка, было прекрасно видно. А сам люк, с маскировавшими его когда-то камнями и гравием, Билл обнаружил на глубине пяти-шести футов. И выглядел тот сильно искорёженным…
Засунув в квадратную дыру факел, и осмотрев, Билл обнаружил в нижней части одной из его стен узкий круглый лаз со ступенями, ведущий куда-то вниз – под алтарь. Лаз был – только-только пролезть одному человеку. Не толстому. Билл сказал:
– Майкл, Этьен. Идите сюда. Мне кажется, я кое-что нашёл.
Когда кузены подошли, только самый наивный человек посчитал бы выражение на их лицах радостным. Перспективы лезть в крысячью нору явно напрягали. Майкл проворчал:
– Словно в склеп какой лезть. – мужчина тяжко вздохнул, – Или в могилу. Но – надо! Этьен. Подержи мой факел, пока я…
Майкл сел на край лаза. Посмотрел, словно в последний раз, в глаза всем. Тяжко вздохнул. И спрыгнул на крышку.
Того, что случилось дальше, никто предвидеть не мог.
Крышка оказалась искусно замаскированной и подготовленной ловушкой!
И едва её коснулись ноги человека, подалась, и улетела вниз!
А следом за ней полетел и заоравший благим матом Майкл, тщетно пытавшийся руками и ногами затормозить своё падение!
Но ничего у него не выходило, потому что там, внизу, колодец сильно расширялся, и сечение имел примерно десять на десять футов!
Та ещё шахта! И уж она-то – точно не «природного происхождения»!
И в ней секунд через семь-восемь затих дикий вопль Майкла, сменившись глухим ударом! Билл сплюнул. Этьен перекрестился. Визжавшая истошно во время падения Майкла Линда схватила Этьена за руку:
– Уйдём отсюда! Иначе мы все погибнем!
Но Этьен руку высвободил. Сглотнул:
– Нет. Мы закончим начатое! Но сначала… Достанем Майкла!
– У нас верёвки – всего сто футов. – Билл, забрав из рук Этьена факел Майкла, кинул его вниз. Считал вслух: «Раз, два, три… семь». – А здесь – футов триста, не меньше.
Факел, упавший наконец рядом с вывернутым под невероятным углом телом Майкла, вспыхнув на секунду яркой звёздочкой, и отразившись в выпученных мёртвых глазах разбившегося, погас. Но красная точка в неизмеримой дали, сказала им, что помочь своему спутнику они уже ничем не смогут…
Билл сказал:
– Все наши запасные факелы лежали в рюкзаке Майкла. А эти прогорят минут через десять. Предлагаю пока вернуться – в темноте мы здесь просто заблудимся!
6. «Упрямство – добродетель ослов!»
– Я… Руками и ногами – за! – обхватившую себя руками Линду трясло, почище, чем в лихорадке, и искоса глянувший на неё Этьен, скрипнул сжатыми зубами. Сжал побелевшие кулаки. Но вынужден был констатировать, что в данной ситуации они бессильны:
– Пожалуй мы и правда… Пока не сможем сделать ничего. – он выделил слово «пока» тоном, – Но зато мы можем вернуться сюда снова! Когда принесём ещё факелов, и… Пообедаем. Там, внизу, в тюках, осталось ещё достаточно дров. Можно что-то выбрать. Для новых факелов.
Билл не стал ничего говорить, вместо этого двинулся прямиком к выходу.
Линда за его спиной вдруг зашипела:
– Ай! Чёрт… Помедленней можно?! А то я же – и без света, и без обуви! Вот: наступила на острый обломок!
– Идёт кровь? – Билл поспешил развернуться, и осветить остатками своего факела присевшую наземь женщину. Та как раз осматривала свою подошву:
– Нет. К счастью, не до крови. Но всё равно – больно! Надо было у этих индейцев разжиться и мокасинами!
– А кто должен был подумать об этом и сказать?
– А у меня до этого не было проблем! Потому что я ехала верхом!
– А может, мы закончим препираться, и пойдём наконец? А то факелы и правда – прогорят.
– Но нога же – болит! Я теперь наверное буду хромать!
– Ладно. Я пойду помедленней. – Билл отметил, что «доработанное» им платье в таком варианте вообще ничего не скрывает, и движений не сковывает, а уж ножку Линда задирала так, чтоб всем было видно то, что у мужчин вызывает… Слюноотделение. (Пришлось сглотнуть.) И прочее вожделение (Пришлось поправить то, что имелось в штанах.), – Этьен. Прикроете тыл?
– Да. – похоже было, что «шоу» рассчитано было как раз на Этьена – чтоб тот отвлёкся от мыслей о брате. Вроде, это сработало. Поскольку больше никто из них ничего не сказал, пока они не выбрались по узкому проходу-тоннелю в большую пещеру.
Билл, хмуря брови, выругался, теперь уже вслух:
– Чтоб мне сдохнуть! (Тьфу-тьфу!) По-идее, мы должны сейчас были повернуть налево! Ведь выход – там! А тут – что-то не то! Пещера-то… опускается вправо! А слева вообще нет прохода! Что за дела?!
Действительно, та пещера, куда они попали, казалась зеркальным отражением той, что имелась у входа: направо уходил опускавшийся пол, и там, в сотне шагов, имелось узкое отверстие выхода. Чёрное. Поскольку по нему не доходил свет солнца: узкий извилистый лаз не пропускал прямых лучей.
Этьен почесал затылок:
– Что за чёрт! Ведь Билл прав, я отлично всё помню: нам – налево!
Линда снова обхватила себя руками, словно ей было холодно. И страшно. Впрочем, скорее всего и то и другое, поскольку охрипший голос дрожал:
– Это – ловушка! Нас пытаются обмануть! И заставить идти туда, где они нас!..
