Андрей Андреевич Вознин
Абсолютная защита
Занятная история… Неожиданно я почувствовал усталость, словно всю ночь трудился на разгрузке мешков с сахаром.
– А, – слабо махнул рукой, – флотские байки…
– Ну, как сказать, – окончательно окосевший в процессе рассказа собеседник достал из кармана брюк небольшую невыразительную коробочку с большой красной кнопкой на лицевой панели.
Я взял в руки – легонькая. Покрутил. Ни надписей, ни других кнопок-тумблеров. Нажал на кнопку. Что-то щелкнуло и… Все. Удивленно посмотрел на рассказчика:
– И что? Это ты мне что подсунул? Щелкунчик?
– Дезинтегратор.
– Чего ж он ничего не дизентерирует? – не унимался я.
– А разве не сказал? Индивидуальные ручные дезинтеграторы активируются только в руках хозяина, получившего его от Вече.
С этими словами Карл забрал приборчик и навел на бармена. Прищурил один глаз и нажал кнопку. Хлюп! На месте андроида осталось только небольшое облачко пыли, медленно оседающее на палубу. Бутылка, из которой бармен наливал клиенту викторианское виски, с треском упала на стакан, и осколки с брызгами драгоценного алкоголя разлетелись в разные стороны.
– Ты чего делаешь!? – заорал неудачливый клиент, лишившийся оплаченной выпивки, и попытался привстать.
К сожалению, это было его последнее движение – далее только облачко оседающей пыли возмущенно колыхалось в приглушенном свете бара.
– Во! А ты говоришь – байки! – кореш повернул ко мне разгоряченное, и по странной прихоти освещения казавшееся темно-синим, лицо.
Хлюп! И передо мною только серая пыль. От неожиданности я вдохнул это облачко и закашлялся в неудержимом приступе. Пока отхаркивал своего дезинтегрированного однополчанина, вокруг завязалась нешуточная потасовка – большинство посетителей ничего не поняли и с удовольствием полезли в драку.
Хлюп! Хлюп! Лакийцев в этом баре оказалась критическая масса, и применение абсолютной защиты было уже не остановить. Неожиданно я увидел наведенный дезинтегратор, схватил тяжелый табурет и замахнулся для точного броска… ХЛЮП!
Пожилой уборщик, бурча под нос проклятия, устало подметал покрытый мелкой серой пылью пол опустевшего бара. Темная викторианская ночь плавно катилась к рассвету, а прекрасные луны – Раджас и Тамо – за горизонт…
В обложке использовано изображение скульптуры Огюста Родена «Мыслитель».
