Андрей Александрович Ильин
Пьеса «Реанимация»
Сцена шестая
Голоса за дверью.
– Мне надо… К нему… Пустите… Мне можно…
Вошла жена, бросилась к кровати.
– Семен! Сема! Как же так! Боже мой!
Склонилась, обнимает, целует.
Серый. Это кто?
Семен Иванович. Моя жена.
Жена. Сема, Сема, как же теперь…, без тебя…
Серый (обходит ее, осматривает со всех сторон, поглаживает, не касаясь.) Хороша. И тут, и здесь… По всем статьям.
В палату заходит мужчина. Друг жены. Подходит к кровати.
Друг жены. Как ты себя чувствуешь?
Семен Иванович (возмущенно.) Почему она, а не я?
Жена. Не знаю, все так неожиданно.
Плачет.Друг стоит со скорбным выражением лица. Протягивает платок.
Жена припадает к телу, вздрагивая плечами…
Серый. А это кто?
Семен Иванович. Мой друг, мы лет пятнадцать вместе, почти как родственники.
Друг (подходит, берет жену за плечи.) Ну успокойся, успокойся, теперь ничего не исправить.
Поворачивает, прижимает к себе. Жена рыдает на его груди.
Серый. А чего он ее лапает?
Семен Иванович. Ничего он не лапает, успокаивает.
Серый. А чего ниже талии успокаивает? А… потому что друг. Жены.
Семен Иванович. Семьи…
Серый. Ну да.
Жена (отстраняется.) Валера, не надо, нехорошо так.
Друг. Как?
Жена. Вот так.
Отнимает от себя его руки.
Друг. Что нехорошо?
Жена. Здесь нехорошо, при нем.
Друг. Интересно, при нем живом – можно, а при нем, без пяти минут покойнике, нельзя… Послушай, его уже, считай, нет. Даже если он выкарабкается, он будет на каталке ездить и под себя ходить. И под тебя.
Жена (нагибается над больным поправляя простыню. Друг наваливается сзади.) Ты с ума сошел!
Друг. Пусть сошел, но ведь от любви. К тебе.
Семен Иванович (возмущенно.) Что он делает?
Серый. Успокаивает твою жену. Похоже давно. На правах друга семьи. А семья это – твоя жена и он. (Подошел ближе, обошел, посмотрел.) Насколько она тебя младше?
Семен Иванович. На пятнадцать лет.
Серый. Ну так что ты хочешь? И друг ничего себе. Вернее, ничего – тебе. Смотри как напирает, прямо альфа-самец, из породы бабуинов. Давно они?
Семен Иванович. Откуда я знаю! Я вообще не представлял. Я думал она ни с кем.
Целуются.
Серый. А ты тоже кого-то имел?
Семен Иванович. Я – нет… Ну то есть… иногда, секретаршу. Но это по должности. Это положено, как письменный стол или сейф в кабинете. Кто меня за серьезного руководителя держать будет без такой штучки в приемной? Она мне от прежнего досталась.
Сцена седьмая
Входит гробовщик.
Гробовщик. Добрый, простите, скорбный день. Вы жена?Примите мои искренние соболезнования.
Жена. Так он еще жив…
Семен Иванович (пытаясь обратить на себя внимание.) Я еще жив!..
Гробовщик. Да, конечно. Но лучше быть готовыми. Заранее. Чтобы избежать суеты, посвятив себя целиком скорби, отрешившись от мирской суеты и всецело отдавшись прощанию с любимым человеком. Это очень важно, не уронить имидж, так как все будут смотреть и оценивать и обряд прощания, который должен пройти достойно, при этом не обременяя бюджет из-за растерянности первых минут и часов, которой кто-то может воспользоваться. Вы понимаете меня?
Жена. Что вы такое говорите? При живом… покойнике!
Гробовщик. Извините, у меня опыт. Тот, кто заключает договор загодя, до трагического ухода…, может позволить себе не отвлекаться на организационную суету, полностью отдавшись своему горю, переложив скорбные хлопоты на плечи профессионалов, которые организуют достойные проводы по самым минимальным ценам. И тогда это прощание все будут вспоминать как праздник, простите, как событие! Вот моя визитка, можете располагать мною в любую минуту. Думаю… завтра или послезавтра.
Семен Иванович. Почему завтра? Он сказал – завтра?
Гробовщик. Извините, буду рад быть полезным в эту трудную минуту. (Еще раз наклоняется над телом, смотрит, качает головой.) Буду ждать вашего звонка.
Жена и Друг уходят.
Сцена восьмая
Входит секретарша в плаще.
Серый. А это кто? Секретарша?
Семен Иванович. Ну да.
Серый. Ух ты!
Семен Иванович. Это только с виду. А так… Она в постели, как на работе – без нареканий, но и без души. Набор честно выполняемых функций. Молотит как принтер, страницу за страницей – картинка вроде ничего и скорость, но скучно, аж скулы сводит. Это как в сотый раз Войну и мир перепечатывать. А чуть в сторону – выдает ошибку в программе и дальше ни туда, ни сюда. Только если жестким перезагрузом. Она вообще мне от прежнего хозяина осталась – принял по описи с инвентарным номером.
Секретарша. Семен Иванович! Вы меня слышите? Это я… Семен Иванович!
Серый. Хороший принтер. Не китайский. Если по параметрам, то евросборки.
Секретарша (вздыхает. Отходит. Набирает номер.) Виктор Петрович… Я в палате… Нет, совсем никакой, он даже меня не узнал. Хорошо, дождусь вас.
Секретарша (набирает другой номер.) Михаил Степанович. Вы предлагали, еще тогда, раньше. Я подумала, я, наверное, соглашусь. Да, через несколько дней. Обязательно. Вы же знаете, помните, я очень обязательна.
Снимает плащ. Под ним черное, облегающее платье, с огромным вырезом. Раскладывает на больном косметику, начинает поправлять макияж.
Сцена и персонажи те же, задний план
Сзади, по сцене бодро проходит Электрик в рабочей одежде, несет ящик с инструментами, на ходу говорит по телефону.
– У меня допуск только на 220, а там 380 и три фазы. Я говорю – там три фазы, а он – ты же электрик…А я на 220… Нет, думаю быстро, там всего три провода соединить и фазу с нолем перекинуть… Жди, я скоро…
Уходит за кулисы. Мигнули лампы, выходит черный, «дымящийся» электрик, рядом идет смерть, придерживая его за локоток.
Электрик (объясняет смерти.) Говорил же ему допуск у меня… 220, а там 380 и фаза с нолем…! А он … Эх…
Смерть сочувственно кивает. Уходят.
Сцена девятая
Входит Виктор Петрович обращается к секретарше, невольно глядя в вырез.
Виктор Петрович. Как он?
Секретарша. Плох. Меня не узнает.
Секретарша красиво промакивает слезы, наклоняется над Семеном, отчего вырез расходится. Заглядывает через плечо.
Я зашла, а он сидит, и смотрит. Мимо… И чашка с кофе на коленях. Я так испугалась. Скажите, а вы… кто будет за Семена Петровича? Потому что я умею, в смысле все, что требуется, все были довольны моей работой. И Семен Петрович говорил, что я безотказна, как японский станок.
Поводит плечиком. Серый строит рожи Семену.
Виктор Петрович. Да, кто бы мог подумать… Еще вчера. Что врачи говорят?
Секретарша. Ничего хорошего. Говорят, что даже если он в себя придет, паралич может остаться.
Виктор Петрович. Это хорошо… В смысле – ужасно. В таком возрасте. Хотя при нашей с вами работе…
Окидывает оценивающим взглядом секретаршу. Та привычно строит глазки.
Виктор Петрович. Он бумаги последние подписал?
Секретарша. Нет.
Виктор Петрович. Это плохо. Совсем плохо – у нас контракты, партнеры, поставки, обязательства. Непрерывный цикл. Что делать, как помочь родному предприятию? Не знаете?
Секретарша расстроенно пожала плечиками.
Виктор Петрович. А когда шефа нет… Я слышал вы умеете…
Секретарша. Что?
Виктор Петрович. Документы заверять. Все говорят, у вас, Виктория, большой талант.
Секретарша. Да, иногда, если документ не очень важный, он просил.
Виктор Петрович. Ну так помогите… фирме!Я тут захватил несколько бумаг… Только вот что еще…
Ворошит, раскладывает листы на теле.
Вот здесь и здесь давайте немного цифры подправим. Ему ведь все равно, а фирме облегчение. Премии всем. И вам. Надо думать о людях, стимулировать их материально. И в счетах еще почеркушку. Потому что иначе простои и убытки. Вы ведь болеете за предприятие?
Секретарша. Да, конечно, я очень болею.
Виктор Петрович. Ну вот и помогите ему. Мне…
Секретарша подписывает
Виктор Петрович. У вас действительно очень большой (смотрит на грудь в вырезе), талант.
Семен Иванович. Что он делает?
Серый. Кто – зам?.. Принимает твою секретаршу согласно описи. Сейчас инвентарный номер… чмокнет. Куда его положено проставлять?
Семен Иванович. Перестань со своими плоскими шутками. Там цифры!Он же фирму подставит.
Серый. Не фирму, а руководителя. Бывшего. На которого все спишут. А тебе не все равно?
Семен Иванович. Как все равно – я пятнадцать лет, днем и ночью, как раб…
Секретарша и Виктор Петрович уходят.
