Андрей Александрович Гринин
Зачем я тогда пошёл с ними
Вдруг за спиной я услышал истошный крик. Крик был человеческий, это был крик боли. Страх прошёл по всему телу, после чего я с трудом обернулся и увидел, как большое черное пятно что-то агрессивно рвёт. И это был человек, который к этому моменту начал превращаться в ужасную кашу из мяса и крови. Меня начало рвать от вида кровавого зрелища, но пересилив рефлекс я сосредоточился, произнёс слова Вспышки и послал сигнал вверх, чтобы предупредить лагерь об опасности. После чего повернулся к чудовищу, которое продолжало рвать уже бездыханное тело и, произнося заклинание Волшебной стрелы, ринулся вперёд.
Чудовище резко повернулось на меня и показало свою натуру – это был некогда умерший и ныне воскресший медведь, с ужасными шрамами по всему телу, что, благодаря моим теоретическим знаниям, я быстро сообразил. Также благодаря этой же теории, я помнил, как уничтожать этих тварей: надо было любым образом уничтожить хранилище магии, которое и создавало жизненные силы этому монстру, а обычно таким хранилищем являлось сердце. Стрела ударила медведя в туловище и вырвало небольшой кусок кожи с шерстью. Чудовище ужастно зарычало и бросилось в мою сторону, после чего следующая стрела вонзилась ему в глаз, тем самым лишив его ориентации в пространстве и дало мне фору для чего-то более сильного и сложного, вроде сгустка огненной энергии. Правда, не успел я закончить заклинание, как монстр подбежал ко мне и, встав на лапы, был готов оставить мне жуткий шрам на лице, чтобы в дальнейшем разорвать меня на куски. Я был в ужасе и с закрытыми глазами молился Крамиру. Вдруг что-то тяжелое, жесткое, мокрое рухнуло на меня, я почувствовал боль в ногах, а потом перестал чувствовать вообще что-либо.
***
Я проснулся от тепла огня, который разожгли Робио и другие. Я испытывал странное ощущение, вроде засохшей земли на теле, но, когда открыл глаза и осмотрел себя, обнаружил, что это запекшаяся кровь по всему телу. Кровь пахла гнилью, видимо, это была кровь того самого медведя. Я чувствовал себя нормально, боли в ногах не было.
Робио, увидев, что я проснулся подошёл ко мне и сказал: “Мы нашли небольшую реку неподалеку ты бы мог сходить и смыть с себя всю гадость” .
Я встал, и чуть хромая пошёл за Робио, который направился в сторону реки. Около пяти минут мы шли по еле заметной тропе в лесу, после чего свернули на очень старую, заросшую деревьями, но широкую дорогу. Материал, из которого была сделана дорога, был до боли знаком всем тем, кто хоть раз был в Университете. Любой, кто был там, сразу поймет, что это Орочий гравий, о котором уже сорок лет (на момент рассказа) твердит около центрального входа старый археолог Данте.
Орочий гравий, грислап или grislapo на академическом – это темного цвета камень, который через несколько сотен лет после добычи меняет свой цвет на серо-зеленый, от того и получил народное название “Орочий”, а гравием его прозвали, за его вид.
Дорога из грислапа вела нас вплоть до реки, после чего мы свернули, а дорога пошла дальше, и по видимому Робио даже не замечал её, и я решил спросить его об этом при первой возможности.
Робио остался наверху и закурил какую-то гадость, а я проскользил по камням к реке и начал сначала стирать одежду, после чего смыл с кожи всю кровь. Затем я разжег небольшой костер из веток своей магией, положил одежду около огня, дабы она высохла, сел на камень и заговорил с Робио:
– Так, я бы хотел обсудить дальнейший план действий и узнать, что произошло, кроме того, что знаю я сам, – сказал я Робио, который только докурил свою трубку и был готов слушать.
– Ну что сказать, Мик решил сходить за тобой, думал за твоей спиной будет безопасно, правда в его голову не пришло, что медведь может быть не в берлоге, а где-либо ещё, – сказал Робио, как бы издеваясь над глупостью покойного Мика.
