Гениальный язык. Девять причин полюбить греческий – Андреа Марколонго
Древнегреческий язык, навеки погрузившийся в молчание, до сих пор поражает своей красотой, глубиной и человечностью. В эпоху социальных сетей и мессенджеров, когда наша речь стремительно упрощается и превращается в набор смайликов, Андреа Марколонго, писательница и журналистка, выпускница классического лицея, предлагает обратиться к мертвому языку, дабы воскресить всё то, что теряют языки живые. Ее книга, ставшая неожиданным бестселлером в Италии и Франции, а затем переведенная на все основные европейские языки, – не академическая грамматика, а чувственное и страстное признание в любви к «гениальному» древнегреческому.
Тур Хейердал писал: «Иногда вы оказываетесь в необычайном положении. Все происходит постепенно, самым естественным образом; и когда уже нет никакого возврата, вы вдруг приходите в удивление и спрашиваете себя, как вы до этого дошли.»Так получилось и у меня. Дойдя со середины книги, я поднял голову и внезапно задался вопросом, как же так вышло, что чтение мое – это текст итальянской учительницы о том, как дорог, близок и мучителен в детстве древнегреческий язык, о том как сильно он отличается от итальянского. Легко догадаться, что ни греческого, ни итальянского я никогда не учил, и, честно говоря, не собирался.Главными открытиями для меня в итоге оказались совершенно не те факты, что описывала автор. Книга стала интересным опытом отстранения от собственного языка, которое позволило лучше его понять. Из сопоставления итальянского и греческого я вынес, что как раз-таки у русского и греческого гораздо больше общего, чем я ощущал. Про алфавит даже не говорим. Автор чувственно описывает то, насколько по-другому мыслит человек, у которого в языке есть, например, средний род и множество падежей. И тут ты понимаешь, «а так вот, что на самом деле особенного у нас».Такое вот небольшое интеллектуальное приключение, которое немного осложняется обширными вставками текста на греческом и совершенным непониманием автора о природе берез.
Собственно, ничего выдающегося в этой книжке нет. Кроме одной для нас детали: оказывается, в Италии в средних школах многие учат древнегреческий. У нас таких школьников, наверное, по пальцам пересчитать можно.Остальное для русского читателя звучит куда привычнее, чем для итальянского. Ну да, в языке у глаголов есть виды, у существительных – падежи, средний род, даже можно найти при желании остатки двойственного числа и оптатива. Что же, мы мыслим, как греки? Очевидно, для понимания греческого мышления нужно кое-что посерьезней, чем аорист и оптатив, к этому пытался прорваться Хайдеггер в десятках томов, куда уж там тощей книжице Марколонго…В своих дифирамбах древнегреческому авторша уж совсем неуместно игнорирует все остальные языки, сплошь утверждая: в греческом, как ни в каком языке мира… Полноте, и свободный порядок слов имеется (в том же русском), и отрицательная приставка "а" (в санскрите)…Ну а когда повествование переходит от филологии к истории, то или авторша плывет, или переводчица с «редакторкой» (так в выходных данных!"), но появляются некорректные фразы типа «После вхождения Византии в Римскую империю…» (это когда же?) или дивный «готический язык» (вместо готского).Ну и вообще много какого-то нелепого эмоционального придыхания, заполняющего всю книгу. Ах, «с каким умилением произносим мы вслух дрожащим голосом первое иностранное слово!» Вы помните свое первое иностранное слово? Умиление? Дрожащий голос? Еще немного, и до припадок и экстаза бы дописалась…