Кому-то сегодня может показаться, что так называемый китайский или уханьский вирус, он же коронавирус SARS-CoV-2, спровоцировавший в последние месяцы пандемию не только болезни под названием COVID-19, но и паники у жителей многих стран, – это нечто совершенно неожиданное, разразившееся, точно гром среди ясного неба. Однако это не совсем так. По крайней мере, для вирусологов и эпидемиологов это не так.
Любители интриг и заговоров могут быть абсолютно разочарованы (и на здоровье): никакого умышленного, искусственного заражения вирусом SARS-CoV-2 в истории болезни нашего человечества не было. Американцы не заражали китайцев, как, впрочем, и наоборот. Конспирологические теории, намекающие на создание и последующий выход из-под контроля своего рода биологического оружия в виде этого коронавируса, просто смешны.
Новый коронавирус, подобно иным своим собратьям, возник в природе.
Это обычный природный вирус, подверженный мутациям, что совершенно нормально. Мы знаем, какая структура генома у этого вируса была в декабре и какая сейчас. Если ученый режет РНК или ДНК, то в тех местах, где режут, остаются, условно говоря, следы «молекулярных ножниц». Как природа мы пока не умеем работать.
Кроме того, просто придумать вирус в голове, так сказать, начертить его план, потом синтезировать и сразу выпустить его в мир, в реальности ни у кого не получится. Такой «оружейный» вирус сначала нужно испытать. Причем на мышах его испытывать нельзя – он их не заражает, а на обезьянах провести исследование еще труднее, чем на людях. Обезьяны очень дорого стоят и все на учете. Представить, что кто-то где-то устроил мини-эпидемию на людях и мы, ученые, об этом ничего не узнали, также невозможно. Как они ее остановили? Где все это было? На каком отдельно взятом острове? Логистика такой конспирологической версии совершенно не выдерживает проверки реальностью.
Ученые следят за коронавирусами довольно давно, примерно с 60-х – 70-х годов ХХ века, как и за другими вирусами. Для этого выполняются регулярные эпидемиологические обзоры, специальные исследования, которые проводятся в научных центрах по предсказанию и предотвращению будущих биологических проблем человечества.
Во время обычного «гриппозного» сезона, придя в поликлинику с насморком, вы, скорее всего, получите стандартное назначение – жаропонижающее и капли в нос, а также больничный, и никто не будет собирать образцы для анализа на предмет изучения, какой именно из многочисленных вирусов поселился у вас в носоглотке. Да, для клинической практики научное название конкретного вируса не имеет никакого значения, за исключением гриппа – единственного вируса, для которого уже разработана специфическая противогриппозная терапия, например осельтамивир.
Но иное дело – эпидемиологи. Каждый год в самых разных уголках земного шара эти отважные люди собирают содержимое многочисленных сопливых носов и отправляют на вирусологический анализ. Такие выборочные, но тщательные исследования позволяют не только понять динамику часто встречающихся сезонных и межсезонных инфекций, но и не пропустить новых, появившихся на этом поле вирусных «игроков».
Приведу интересный случай. В 2018 году в журнале PLOS One была опубликована научная работа, представившая результаты такого обзора респираторных заболеваний на примере 1500 детей, чьи родители обратились в различные больницы Новосибирска в 2013–2017 годах, обеспокоенные состоянием своих чад. У всех детей наблюдались сходные симптомы: температура, кашель и насморк. Обратите внимание: работа была не только закончена, но и опубликована – на что у специалистов обычно уходит от полугода до года – задолго до выявления нового «китайского» вируса. Так вот, у каждого из этих 1500 детей, которые болели не так уж и тяжело, собрали образцы мокроты. Их отправили в лаборатории, где был проведен тест на множество известных науке вирусов, вызывающих ОРВИ (их примерно 200).
Этот тест помог точно определить, каким вирусом болело примерно 70 % проверенных детей. В отношении остальных 30 % случаев ОРВИ у тех детей Новосибирска ученые установили лишь то, что у каждого ребенка заболевание вызвал какой-либо вирус. Но какой именно, определить они не смогли. У тех детей, для которых конкретика была определена, чаще всего обнаруживалось заражение либо гриппом, либо риновирусом, либо вирусом респираторного синцития. Бывали случаи заражения и другими вирусами, в том числе и коронавирусами человека, которые определялись в 0,8 % случаев (у 12 детей из 1500 заболевших).
Сегодня мы, конечно, предполагаем, что самая обычная коронавирусная инфекция чаще всего поражает людей пожилого возраста. Но, как видим из работы ученых Новосибирска, и у детей она не так уж редка в обычный осенне-зимний сезон. В целом дети переносили ее как легкую или умеренную.
Важно отметить, что в одном из десяти случаев у заболевшего ребенка был обнаружен не один, а два или даже три разных вируса. Возникало какое-то общее непонятное недомогание из-за того, что сразу много вирусов нападали на ослабленный организм? Или один вирус напал последовательно сразу после другого? Установить полную картину оказалось невозможно.
Дело в том, что некоторые из вирусов могут «помогать» друг другу, нанося таким образом организму хозяина еще больший вред, а некоторые, наоборот, мешают другим вирусам размножаться (буквально «толкаются локтями», конкурируя внутри наших клеток за одни и те же ресурсы). Ситуация, когда одни вирусы мешают другим, хорошо известна ученым и неоднократно описана. Для вирусов это плохо, а для человека хорошо, так как в этих случаях вирусное заболевание у пациента протекает в более легкой форме. Ситуация, когда вирусы «помогают» друг другу, оказалась гораздо меньше изучена, и в случае с маленькими новосибирскими пациентами тоже остались вопросы.
Вот такая чрезвычайно сложная картина имела место быть в совершенно обычный сезон заболеваний респираторными инфекциями – и это еще задолго до появления на нашем горизонте нового коронавируса.
31 декабря 2019 года Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) была проинформирована об обнаружении 44 случаев пневмонии, вызванной неизвестным патогеном в Китае, в городе Ухань провинции Хубэй. Патоген оказался новым коронавирусом, ныне известным как SARS-CoV-2 (ранее – под временным названием 2019-nCoV), который до того не обнаруживался у людей.
Известно, что он пришел к человеку от животных, а конкретно – от подковоносых летучих мышей из рода Rhinolophus.
Возможно, вирус перескочил на человека не сразу, а попал к нему через другого, «промежуточного» хозяина; были версии, что это могла быть какая-то змея или совсем уж экзотический панголин, но они пока не подтвердились. «Перескок» этот произошел не потому, что кто-то из людей специально сделал нечто плохое с вирусом или с его обычным хозяином – летучей мышью, а вследствие совпадения многих факторов. Один из главных – повсеместное разрушение мест естественного обитания животных, которые из-за этого вынуждены вступать в близкий контакт с человеком.
Представим такую картину: спелеологи (или спелеотуристы) идут в пещеру, следуя за своим профессиональным интересом (или просто увлечением); они неизбежно касаются стен пещеры, загаженных летучими мышами, которые отдыхают там. Сверху на них тоже что-то падает – вполне природная, естественная ситуация. И организм спелеологов подвергается атаке невидимых вирусов. Миллион этих вирусов никак не может «зацепиться» за клетки конкретного спелеолога/спелеотуриста, и ничего не происходит. Но у миллион первого вируса это получается.
Возможно, так случилось потому, что этот вирус случайно мутировал, отчего приобрел способность уцепиться за человека; а возможно, потому, что у конкретного спелеотуриста было то или иное иммунодефицитное состояние – врожденное (генетически обусловленное) или приобретенное.
Видов летучих мышей в природе чрезвычайно много – около полутора тысяч (а чем больше видов в какой-либо группе млекопитающих, тем больше разнообразных вирусов в ней сможет найти себе нишу, это понятно). У летучих мышей сотни и тысячи вирусов, у каждого вида они свои. При этом сами летучие мыши к вирусам чрезвычайно устойчивы. Они имеют отличную иммунную систему, которая работает по иному принципу, чем человеческая.
Как и большинство животных, человек в ответ на вирусную инфекцию сначала вырабатывает интерферон – это относительно быстрый процесс, – а потом уже «добивает» эти вирусы антителами крови, на производство которых уходит примерно две недели. А вот мыши справляются одной лишь интерфероновой обороной, которая у них очень крепка. Более того, мыши научились подолгу сосуществовать с вирусами в тех ситуациях, когда другие животные давно погибли бы или стали очень сильно болеть. Иммунная система летучих мышей, как мы говорим, чрезвычайно толерантна к вирусам.
Ученые давно говорили о том, что рано или поздно какой-то новый вирус от летучих мышей должен был прийти к человеку. В течение последних десяти лет изучение летучих мышей в этом направлении велось очень активно. Специалисты определяли сиквенсы («прочитанные» последовательности генетического кода) разнообразных вирусов у самых разных видов рукокрылых. Нет, мышей вирусологи не ловили, но собирали их дериваты (экскременты, останки), а затем выделяли ДНК и РНК вирусов, устанавливали сиквенсы и анализировали их, восстанавливали вирусные последовательности в компьютерных моделях. Именно потому у нас есть неплохая база знаний о том, что вообще бывает у летучих мышей.
Итак, человечество давно было в курсе, что летучие мыши – источник потенциальных новых инфекций, которые могут «перепрыгнуть» на человека. Именно это и произошло в конце 2019 года.