Анатолий Юрьевич Шендриков
Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи

3

Подготовка отряда «Искателей» подходила к концу, оставалось заправить горючим технику, погрузить провизию, проверить и смазать оружие.

Рауль Маноло перед выходом экспедиции решил заглянуть к старшему сыну. В очередной раз он надеялся наладить их отношения. Он хотел сделать это до того, как силуэт его старшего сына скроется за занавесом из иссушенной пыли зарождающегося дня где-то на просторах Венца Фрачека. Он не хотел опоздать, как опоздал за любимой женщиной, которую поглотило пламя. Ведь каждая вылазка и каждая экспедиция запросто могла оказаться последний для любого, кто рискнул покинуть пределы Западной Пальмиры.

–Вот ты где, сынок!

–Да, вождь, вы что-то хотели? – холодно отозвался Родриго.

–Нет, я просто хотел увидеть своего сына. И перестань, пожалуйста, называть меня "вождь". Я прежде всего твой отец!

– Увидели, сеньор Видэл? А теперь прошу меня извинить – нужно собираться в дорогу.

Переступив через обиду и гордость, вождь перешел к делу:

–Послушай! Может, все-таки откажешься от идеи похода? Черт с ними, с этой связью и картой! У нас и так всего достаточно, чтобы спокойно дожить свой век. Сам погляди – всего ведь хватает! – раскрыв широко глаза, в очередной раз попытался отговорить сына Рауль Маноло.

–Вы снова за старое, вождь? – процедил сквозь зубы Родриго, с удовольствием полосуя сердце отца точёным клинком равнодушия. Накануне празднования в честь наступления четвертого утра у них с отцом уже состоялась подобная беседа, где Рауль поведал сыну о рассказе ребят и пришел, чтобы уведомить его об отмене проекта «Искатели Света Пальмиры». На это Родриго ответил: «Если ты это сделаешь и отнимешь у меня то единственное, ради чего мне еще хочется жить, я просто развернусь и уйду из дома, и больше никогда не появлюсь в Западной Пальмире». Вождю некуда было деваться, он не хотел терять сына из-за своих принципов, ведь Родриго никогда просто так не бросал слов на ветер. Может быть, в этом мягкосердечии Рауля Маноло по отношению к старшему сыну и таилась истинная причина высокомерия и эгоизма Родриго уже по отношению ко всем вокруг. – Еще раз повторяю, мне плевать на то, что там видели два этих недоумка: Портной и как его… Ланге! Пока сам не увижу, – повернулся он, наконец, к вождю, – не поверю. И вам не советую.

–Да как же ты не поймешь, я не о них забочусь! Ты всегда был упрямым мальчиком, – Рауль все-таки отважился положить свою огромную ладонь на плечо вспыльчивого сына, но тот лишь брезгливо дернулся, – но никогда не был глупцом, – обреченно добавил он. – Что, если за пределами города вас будет поджидать банда обезумевших головорезов? Что тогда? Если уж обо мне не печешься, то хоть о брате своем подумай. Он не переживет такой потери.

–Ну почему же не переживет? У него останешься ты! И тебе будет о ком заботиться, когда «упрямый мальчик», – процитировал он слова отца, – наконец, уйдет и перестанет мучить вас своим присутствием. Надеюсь, хоть за одним сыном ты сможешь уследить?!

–Господи, сынок, за что ты так со мной?! Я уже сотню раз извинялся за смерть матери и перед тобой, и перед твоим братом. Что еще ты хочешь от меня услышать?

–А разве извинениями можно вернуть маму?..

Вождь замолчал и опустил голову, украдкой вытирая рукавом глаза, наполнившиеся от обиды горькими слезами.

–Вот когда простишь себя сам, – продолжил Родриго, – если, конечно, такое вообще возможно, тогда я подумаю, отец ли ты мне или уже нет, – после чего он взял винтовку и мешочек с патронами и быстро удалился из оружейной.

8 февраля 2039 года. Словно сонный младенец, Солнце уже показало свой мягкий, теплый родничок из-за заснеженных вершин плоскогорья, что притопили воды Северного Полярного океана на западе от портового городка. Вся Западная Пальмира собралась у ворот в поселение, чтобы проводить отряд в долгий и тяжелый путь. Снова играла музыка, народ лакомился самой вкусной стряпней, которую только могли наколдовать повара под предводительством опытной кухарки, бабушки Граси, а участники экспедиции прощались с родными и друзьями. Все с волнением ждали, когда в транспорт начнут грузить алкоголь: немного комичный, и в то же время слегка ритуальный момент. Как и все остальное, только самая лучшая выпивка полагалась участникам экспедиции, и традиционно во время погрузки требовалось выкрикивать фразы, показывающие, насколько завидно быть ее участником. А в самом конце возглавляющий экспедицию должен открыть бутылку вина и выпить ее в один заход. Считалось, сколько он выпьет, столько задуманного пути они и пройдут. Но перед тем Родриго должен был толкнуть вдохновляющую речь. Он забрался на кабину грузовика и, держа в руке бутылку вина, обратился к народу:

–Минуточку внимания! – народ понемногу притих. – Спасибо! Вот и настал этот момент. Не буду скрывать: и мне, и моим людям страшно, потому что этот поход может оказаться последним. Всем нам не чуждо чувство страха, а в последнее время мы только и делаем, что боимся. Меня это, откровенно говоря, достало! И, выходя в очередной раз за периметр, я вступаю в битву прежде всего со своим страхом. Я борюсь с ним каждый миг, и от того крепну! Я бросаю вызов неизвестности, и от того мудрею! Я промахиваюсь, стреляя в цель, и становлюсь от того только более метким!

–Эй, Родриго, не слишком ли много "я"? Ты все-таки и людей еще за собой ведешь… – обратился к нему некто из толпы.

–Ты прав! – указывая на говорящего пальцем, ответил амбициозный испанец. – Как тебя зовут?

–Билл… Меня зовут Билли, Билли Тобин, – ответил рыжебородый улыбчивый парень, доброжелательно глядя на Родриго серыми, глубоко посаженными глазами из-под густых, лохматых не менее рыжих бровей.

–Послушай, Билли, чего ты больше всего боишься в своей жизни?

–Я?

–Да, ты!

–Даже не знаю… пауков, наверное, – искренне ответил парнишка, развеселив тем самым народ.

Родриго высокомерно хмыкнул, и, терпеливо дождавшись, когда народ, наконец, притихнет, вновь обратился к парню:

–Шутишь, значит, Билл… Билли. Тогда ответь мне еще на один вопрос… – присев на корточки, уставился он на смущенного собеседника. – А что, если вместо паука окажется толпа голодных бродяг, которые, если тебе им нечего будет предложить, запросто придушат тебя, а затем с еще большей легкостью съедят, даже не зажарив перед этим? Что тогда, Билл… Билли? – кривляясь, испепелял его взглядом Родриго Видэл. Среди толпы воцарилась тишина. – Тебе было бы весело, зная, что от твоего решения зависит еще и судьба тех, кто топает рядом?.. Вот! Вот и мне невесело! Поэтому! Я! Обещаю! – поднялся он на ноги. – На этот раз мы дойдем до загадочной империи, что скрыта от посторонних глаз на востоке, и если ее там случайно не окажется, то я лично поймаю паука, Билли, посажу его в банку и привезу тебе в подтверждение того, что, кроме них, там больше никто не водится!

Народ загремел от дерзкой речи харизматичного испанца, который зубами зацепил заранее приоткрытую винную пробку, демонстративно выплюнул ее в сторону, и в один заход опустошил бутылку вина, затем феерично разбив её о капот заведенного грузовика.

Провизию погрузили в машины, и экспедиция двинулась в путь. А жителям Западной Пальмиры ничего не оставалось делать, кроме как ждать их возвращения с ответом, что, может, хоть у жителей восточных земель есть представление о том, чего ожидать человечеству дальше – быструю ли смерть или же долгую и мучительную…

Глава 3

1

Путь Искателей проходил, в основном, по высушенным потрескавшимся дорогам между поселениями, которые они по плану должны были посетить. Уже давно почти вся растительность исчезла с лица Земли. Это случилось, когда условия ночи стали больше походить на затяжную экстремально суровую зиму. А самые живучие представители флоры без сожаления добили не менее экстремальные условия знойного дня. Лишь отдельные виды хвойных растений смогли адаптироваться к новому климату и течению времени. Среди животных остались преимущественно всеядные виды. То же случилось и с морскими обитателями. И те, и другие стали опасными охотниками, порой даже опаснее людей. Но в отличие от человека они просто пытались выжить, не извращаясь над своими жертвами. В отличие от спятивших изголодавшихся бродяг или небольших групп кочевников – некоторые из них были настолько обезображены, что облик человека становился миражом, на месте которого словно оказывался монстр, скрывающийся в глубоких песках пустыни. И с каждым годом, монстров становилось все больше. Голодный человек готов пойти на многое. Голодный человек способен на все, лишь бы избавиться от пустоты внутри себя. Пустота убивает, пустота поглощает тебя полностью. Но больше всего стоило бояться, если природа голода случайно окажется не связанной с потребностью только физической.

Искатели со всех сторон были окружены опасностями, но самой страшной из них все же оставалась неизвестность, по причине которой они могли больше не вернуться обратно – в Западную Пальмиру.

Путь до крайней точки, до Каира, куда искателям удалось добраться в прошлом сезоне, был четко прописан по пунктам, а на потрепанной карте, лоснящейся от частого использования, все еще выделялась толстая красная штрихпунктирная линия – дорога, границы которой, без веской причины и предупреждения, нарушать строго запрещалось. Из-за практически безостановочной езды и быстрого повышения температуры воздуха (к концу февраля она уже достигла отметки +10-15 С°) двигатель вездехода постоянно перегревался, несмотря на то, что в полной мере снабжался высококонцентрированной охлаждающей жидкостью, которую в былые времена использовали в военной технике, эксплуатирующейся в экстремальных условиях знойной пустыни. Приходилось часто останавливаться, чтобы остудить транспорт в тени опустевших зданий или могучих лысых гор. По этой причине экспедиция отставала от графика. Они двигались даже медленнее, чем в прошлые годы. Родриго постоянно срывался на механиков, обвиняя их в непрофессионализме и называя дилетантами, а те лишь огрызались в ответ. Перебранка не давала положительного результата. Скорость оставалась по-прежнему низкой. Много времени ушло на исследование форпоста у пересохшего пролива Гибралтар, который был выстроен силами жителей Западной Пальмиры с целью защиты от всякой нечисти, пришедшей с материка, дабы поживиться богатством испанских земель. Это было первым местом, где искатели обнаружили следы борьбы. На стенах укреплений снаружи остались следы от пуль. Но, по мнению Родриго, это не являлось веским доказательством вступления в конфронтацию солдат форпоста с теми людьми в спецовке, которые, вероятно, связаны с исчезновением жителей соседних поселений. По одной из его версий, населению соседних общин повезло, ведь их забрал таинственный спасательный отряд. Участники экспедиции разделяли его мнение. Но среди искателей были и те, кто не согласен. Немало часов искатели потратили и на переезд через пересохший Гибралтар, чьи берега, как называли их в древности – Геркулесовы Столбы – можно было преодолеть лишь в редких местах, там, где не подпираемые солеными водами огромные обрывистые скалистые массивы просто обрушились на иссушенное песчаное дно. На пересечение пролива ушло почти 20 часов. Но Солнце не собиралось ждать искателей, застрявших в донных раскисших от талого снега песках пересохшего Гибралтара. Оно уже уверенно возвышалось над утопающей в белой дымке родной Испанией, и не планировало на этом останавливаться, размеренно двигаясь на восток. И лишь спустя полтора месяца этой тягучей погони за рассветом, к концу марта, экспедиция, наконец, добралась до окрестностей Каира, или, как еще обозначалось в Пальмире это место – достигла «Точки Невозврата». Самые страшные опасения оправдались. Все города и провинции были безлюдны. Иногда они находили трупы убитых. Все указывало на то, что смерть их была мучительной: высохшие лица бедняг были искажены от боли. Страшно было представить, через что они прошли: какие страдания довели их до агонии. А на въезде в Каир вообще творился настоящий ад. За несколько километров до города показался вздымающийся к небесам редкий дым. По мере приближения к его источнику многие участники почувствовали омерзительный запах, от которого кишки выворачивало наизнанку. Даже скептически настроенному, упрямому испанцу пришлось изменить свое мнение, когда тот увидел, что основным продуктом горения и невыносимого смрада оказалась целая куча недогоревших человеческих тел. Возле них вертелись стаи голодных облезлых горбатых собак, чьи суставы скрипели, а шкура трескалась и кровоточила от изнурительной жары, бесконечных драк и усталости. Животные прибежали сюда не потому, что здесь покоились их хозяева, а потому, что здесь была еда. Они дрались и убивали друг друга за кусок человеческой плоти, не понимая, что пока хватит на всех. Жадность и голод сводили животных с ума, как и всеядный крик пугливых ворон над их головами.

Отогнав взрывпакетами пугливых животных прочь от тел, за дело принялся медик. Осмотрев трупы, пухленькая невысокая девушка тридцати двух лет по имени Эбигейл Галгут – пришла к Родриго с отчетом:

–Как и в остальных поселениях, люди были убиты посредством насилия. После того были сожжены, и тела их тлеют уже несколько дней, – с сухой астматической одышкой, меланхолично пробормотала она.

–Как это случилось? – зажмурившись, спросил Родриго, потирая от напряжения переносицу.

–Некоторые из замученных жертв были проколоты насквозь острыми предметами, словно копьями. У них, так же, как и у тех тел, на которые мы наткнулись в других городах, имеется клеймо на лбу, пропалившее кожу и отпечатавшееся на лобной кости черепа. На дверях еще много где были такие – круг с двумя линиями внутри. Как те, о которых мы впервые услышали от Портного и как его там… Манца… Манса…

–Ганса! – поправил Родриго. – Дальше?

–У других вывернуты конечности в обратную сторону. У третьих тела просто разорваны пополам, а кого-то, возможно, обманом заставили живьем пить что-то едкое, разбавленное водой или алкоголем. Это видно по отверстиям, выходящим из пищевода, желудка и брюшной полости. В целом, по характеру ожогов напоминает соляную кислоту.

–Какое зверство! – заключил, содрогнувшись, Родриго.

–Мммда… и не говорите, сеньор Родриго! – прокомментировала девушка. На самом деле ей было наплевать. Она казалась до того равнодушным человеком, что даже порозовевшие от жары щечки так ни разу и не дрогнули, пока она топталась среди трупов, подготавливая отчет. Зато специалистом она была отменным. И, пожалуй, единственное, чего по-настоящему страстно желала эта снулая женщина, так это переспать с главой экспедиции. На празднике Нового Утра она даже подумывала напоить Родриго и накачать его виагрой, чтобы потом утащить к себе домой, привязать к кровати и оседлать, словно неотесанного мужлана, наказывая и наказывая парня за красоту, грубость и равнодушие. Но этого не случилось, поскольку «Рядом с ним всегда эта вертихвостка Скаврон!» – жаловалась подругам неудовлетворенная страдалица Эбигейл Галгут. «Тощая конопатая курица! На масло и с хлебом… на масло и с хлебом!» – повторяла она, подразумевая, что таких, как Зоя, толком и желать-то не за что! Разве что как дополнение к чему-то другому, но ни в коем случае ни как отдельный объект вожделения. А подруги, похрюкивая, смеялись: Эбби своими комментариями поднимала самооценку не только себе, но и делала увереннее таких же, как и она сама: сварливых да завистливых девиц.

2

Как и подобает, умерших людей участники экспедиции погребли в землю. Это все, что они могли для них сделать.

Ни одной зацепки, ни одного выжившего – ничего. Кто эти люди, способные на подобное безумие, было совершенно непонятно. Каир был большим, местами заселенным людьми городом, по крайней мере, еще в прошлом сезоне. И даже те убитые, которые были обнаружены на въезде – лишь малая часть жителей, проживающих на этой территории. Куда же они и те, кто населял другие города, могли подеваться? Ведь следов борьбы толком и не было… Обнаружены лишь места казни и покинутые дома с таинственным знаком на дверях. Было понятно только одно: никто не сопротивлялся. Видимо, это не имело смысла. Враг, вероятно, во много раз превосходил их в количестве. Людей просто согнали, как скот, и увели зачем-то прочь из дому. Это пугало и беспокоило участников экспедиции. Но других ответов пока не нашлось.

Экспедиция двигалась к центру города, к району Замалек, что находился на острове Гезира, отделенный теперь от остального мира лишь ослабшими течениями обмелевшего и обленившегося Нила. Этот некогда самый красивый и престижный район столицы Египта и был той самой заселенной областью Каира. По стечению обстоятельств Город Тысячи Минаретов стал одним из тех мегаполисов, которые сильно пострадали от землетрясений, что разоряли планету вплоть до полной остановки. Но по какой-то причине району Замалек удалось выстоять это стихийное бедствие. Лишь многоквартирные дома частично попали под разрушительный натиск, идущий из самих недр Земли. Остальные же здания остались целыми. Там же, на острове Гезира, находился и узел связи, расположившийся неподалеку от 187-метровой бетонной Каирской телебашни, напоминающей своим внешним видом прекрасный цветок лотоса. Башня тоже каким-то чудом выстояла после катастрофических событий, дав лишь небольшую трещину по округлой стене, как напоминание о том, что народ Египта не сломлен и он способен выстоять перед любыми испытаниями. Но отчего-то Замалек опустел. Причем, по словам Рауля Маноло, первым на связь не вышел именно Каир. Необходимо было связаться с Западной Пальмирой и доложить обстановку. Оставив транспорт за пределами обитаемого, огражденного характерным деревянным забором, района города, с расчетом на то, что им кто-то может повстречаться, искатели проследовали по опустевшему городу. Совсем недавно здесь теплилась жизнь. Было видно, что люди покидали место второпях: заполненные высохшими овощами торговые лотки, тележки с застоявшейся водой в прозрачных баклажках, которая для этих мест была ценным товаром и первым условием жизни, открытые настежь двери и ставни – все говорило о внезапно возникших неприятностях. Но тот, кто создал эти неприятности, не взял с собой никаких ценностей. Лишь увел за собой людей.

Над Замалеком возвышалась освещенная ярким Солнцем величественная телебашня. Тень от ее шпиля отбрасывалась далеко за его пределы, разделяя район надвое. Именно по этой башне и ориентировались искатели.

Подходя к белому двухэтажному зданию, где находился узел связи, один из бывших военных, входящих в состав «Искателей», опытный военный – лейтенант в бессрочной отставке – Кастор Персакес резко остановился и шепотом приказал всем оставаться на своих местах, позади него. Люди замерли в недоумении.

–В чем дело?– прошептал приблизившийся к нему Родриго.

–Видишь вот ту клетку с курицами через дорогу? – указал пальцем тот.

–Ну?

–Они еще живы.

–И что? – не понял намека Родриго.

–Их кормушки полны, и вода свежая, – лейтенант Персакес наклонился и сказал, что за время, пока здесь отсутствовали люди, птицы давно бы погибли, но все это время за ними кто-то ухаживал. Еще он добавил, что однажды наблюдательность помогла ему спасти жизнь целого взвода, который чуть не попал в засаду в небольшом поселении. Поселение тоже считалось покинутым, но на самом деле в том месте оказались вражеские склады с боеприпасами, которые охраняли три дюжины вооруженных до зубов террористов.

–Поэтому вы в составе «Искателей…», – почтительно похлопал его по плечу испанец. – Какие наши дальнейшие действия?

–Чтобы не поднимать шума, все без исключения должны слушаться моих приказов. Я буду медленно продвигаться в направлении узла связи, по пути оценивая обстановку. Никто не высовывается из-за зданий, пока я не подам знак. И смотрите, пожалуйста, под ноги! Это может быть как западня, так и самооборона, но, в любом случае, если кто-то напорется на растяжку, это будет смертельно и для него, и для того, кто идет рядом. Будьте готовы к внезапности, возможно, за нами уже наблюдают. Все ясно?

–Эй, Персакес… – обратился Родриго к лейтенанту. – С Богом! – пожелал он.

Лейтенант благодарно кивнул, осторожно выглянул из-за угла и перебежал на противоположную сторону дороги. Еще раз изучив ситуацию в клетке с птицами, он удостоверился, что хозяин недавно сюда заглядывал… Его опасения подтверждались. Заглянув в дверь недавно брошенного небольшого деревянного здания, расположенного рядом с курятником, он никого не обнаружил. Зайдя внутрь, лейтенант преодолел комнату и вылез из открытого окна, оказавшись между домами. Лишь после этого он подал знак, и все по очереди последовали за ним. Таким вот образом, осторожно следуя по закоулкам, они добрались до узла связи. Всего два дома оставалось до белого двухэтажного здания с бледной выцветшей надписью «VFM». Раньше в этом здании располагалась местная известная радиостанция «VinylFM». Более удобного и подходящего места для создания узла связи в пределах острова Гезира не было.

–Тсс! – приказал лейтенант. Из открытых ставен на втором этаже доносились какие-то звуки. На записи звучал голос мужчины. Издалека сложно было определить, на каком языке он исполнял свою заливистую песню… то ли на арабском, то ли еще на каком-то. Разумно было предположить, что людям просто было не до выключения музыки, когда они покидали город. И она звучала бы, пока в генераторе не кончится топливо. – Это не совпадение! – уверил остальных Кастор Персакес.

–Ты думаешь, там все-таки кто-то есть? – переспросил не отстающий от него Родриго.

–Однозначно! И либо он нас намеренно сбивает с толку, либо не имеет представления о нашем присутствии. Будем надеяться, что второй вариант. Нам не стоит входить туда вместе. Если это засада, то пусть попадется один или, максимум, двое… Но у остальных, возможно, еще будет шанс убраться отсюда живыми.

–Я иду с тобой! – вклинился Родриго, не дожидаясь, пока дело дойдет до жребия.

–Решено! – улыбнувшись, ответил лейтенант, вытянул из-за пояса пистолет и дал его отважному парню, которого считали настоящим лидером, настоящим мужчиной – тем, кто способен не обременять выбором своих подопечных. Лейтенант был рад, что это именно он. Он доверял молодому и сильному испанцу. Иначе вообще не пошел бы за ним с «Искателями…».

–А как же ты? – удивленно спросил Родриго, неуверенно взяв пистолет в руки.

Персакес вытащил из пристегнутых к ремню кожаных ножен военный смоляной нож, вложил рукоять в зубы, и, ничего не сказав, пригнувшись, побежал вдоль стен по направлению к зданию, из которого доносилась музыка.

–Подожди! – не успел договорить испанец и рванул за ним. Остальные остались ждать снаружи.

Они вошли внутрь. На первом этаже никого не было, лишь негромко порыкивал разогретый генератор. Пахло бензином и мелом. Лейтенант первый поднялся по лестнице. Не успев осмотреть второй этаж, он резко наклонился обратно.

–Что там? – еле слышно поинтересовался Родриго. Из-за играющей музыки их бы все равно никто не услышал.

–Спит… – ответил он, вытащив из зубов нож, и крепко схватив его в правую руку лезвием внутрь. – Пистолет не понадобится, я все сделаю сам.

У испанца мурашки пробежали по спине.

Персакес рванул на второй этаж так резво, что Родриго толком и понять не успел, какого черта тут творится! Выставив перед собой пистолет, испанец побежал вслед за ним. Поднявшись, он увидел стоящего на коленях невинно улыбающегося молодого смуглого парнишку. Кастор удерживал его за шею, приложив лезвие ножа к сонной артерии.

Подойдя к радиорубке, Родриго сделал музыку тише и поинтересовался, чему тот так радуется.

–Я ждал вас, господин, вот и радуюсь! – сквозь хохот ответил парень.

–Отвечай нормально! – пригрозил лейтенант, надавив на лезвие сильнее. У того от физического напряжения взмок лоб, ему жутко не хватало кислорода. Но он все равно оставался спокоен.

–Как тебя зовут? – спросил Родриго. – И кто ты такой?

–Я Ди-Дже-е-ей! – протянул он и снова расхохотался.

–Ди-джей? – переспросил лейтенант. – И кому же ты играешь, ди-джей?

–Я играю небу… играю Солнцу… и птицам, сидящим в клетке! – заливаясь смехом после каждой фразы, говорил странный парнишка. Его голова, выбритая под ноль, вся была в жутких царапинах. Местами порезы были заклеены лейкопластырем, а местами расчесаны ногтями до шелушения. Вероятно, «стрижку» он себе делал сам. – … играю для тебя… – взглянув на Родриго, продолжил он, а затем поднял глаза к лейтенанту и добавил: -… и для тебя, мое золотце!

Кастор Персакес не выдержал и ударил его по затылку рукоятью ножа. Парнишка потерял сознание.

–Зачем ты это сделал? – закричал Родриго Видэл, посчитав, что тот убил парня.

–Не переживай, через пару часов оклемается. Он под кайфом, ты бы все равно ничего не узнал.