Анатолий Субботин
Хронические любовники земли
А тут еще шляются разные! Вот чего не спится этому монаху-доминиканцу, пересекающему площадь?! Прямо на Пукингейма идет монах. Это ветер. Но на лбу у него не написано. Тем более что лоб его прикрыт капюшоном. И Пукингейм не догадывается, что это ветер. И смиренный монах, подойдя, заводит такую речь:
– Что, служба, небось, скучно? Давай перекинемся в кости. Ставлю 30 гульденов против твоих доспехов.
Обалдел ландскнехт от такой неожиданной со стороны святоши прыти. Однако с ответом не задержался.
– Иди-ка ты, доминиканец, домой, пока цел!
А монах откуда-то из-под полы вынул бутыль с вином.
– На вот, оттай и не стучи зубами.
Не камень Пукингейм – стал таять. Тем более что монах-солнце выстрелил дуплетом. Через двадцать бульканий сидели они на ступенях ратуши и бросали кости. Ландскнехт постепенно снимал доспехи и, ворча, передавал их святоше. Утешало его только то, что на дне бутыли еще продолжалось веселое поблескивание. Когда он проиграл последнюю железяку, он даже обрадовался. Как будто гора с плеч.
И как старые приятели, обнялись они с монахом на прощанье. После чего Пукингейм в одном исподнем, но с неизменной алебардой направился в публичный салон фрау Воротнигер. А бывший монах-ветер, ныне сделавшийся ландскнехтом, облачившись в доспехи, помчался по городским улицам. Но великоват и непривычен оказался ветру железный футляр. Часто падал в нем ветер, производя страшный грохот. Словно тысяча бочек катилась по булыжной мостовой. Ошалело вскакивали перепуганные со сна бюргеры. Носились по комнатам, не находя укромной щели. Думали: это вражеское войско проникло и хозяйничает в городе.
В довершение паники ветер случайно спустил тетиву арбалета. И стрела влетела в окно одного старого скупого рыцаря, который лежал в постели, но не спал, а пересчитывал в уме свои сбереженья. Только он хотел приступить к последней математической операции, как что-то сорвало с его головы ночной колпак и пригвоздило к деревянной стенке кровати. Увидел старик: стрела! Как зарезанный, завопил он: “Караул!” Примечательно, что вторым его словом было не “убивают”, а “грабят”. Из чего нетрудно заметить, чему он отдавал предпочтенье: кошельку или собственной жизни.
А ветер, несмотря на частые паденья и ужасный грохот, и не думал снимать с себя железную банку. Дело в том, что хотел ветер законсервироваться, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь.
20. “Арбузное” дело
Такой же ветреной осенней ночью группа злодеев ехала в грузовике грабить магазин.
Моросило. На небе не было ни огонька. На земле – тем более. Только фары машины шныряли по дороге, словно два прожектора в поисках врага. Однако враг отсутствовал. Одни листья летели на свет, как высохшие бабочки.
Ночь была черна. А физиономии преступников еще чернее. О нет! Это не означало, что злодеи родом из Африки. Просто они натянули на головы женские колготки. Они хотели, чтобы их страшные лица изменились и стали бы похожи на бедра красоток, по которым никак не скажешь, что они затевают гнусность.
Все лето готовились злоумышленники к этой операции. И вот когда все было под рукой (грузовик, план помещений магазина, различного рода отмычки и фомки, баллончики с усыпляющим газом и прочее), тронулись они в путь.
Подъехав к объекту, первым делом отключили они сигнализацию. Хотели отключить и сторожа, побрызгав на него из баллончика. Но тут вышла небольшая заминка. Сторож дедушка Семен оказался крепким малым. Он как будто знал, что его будут травить, и всю сознательную жизнь вырабатывал в своем организме иммунитет на различные яды, начиная от отечественного вермута и кончая серной кислотой с эссенцией и бло включительно.
