Анатолий Смирнов
Британские мореплаватели. Часть I. 1497—1573 годы
Ниже привожу выдержки из дневника капитана Джона Лока:
«Народы, населяющие области побережья Гвинеи и средние части Африки, такие как Внутренняя Ливия, Нубия и различные другие обширные области на этом материке, в древности назывались эфиопами, которых мы теперь называем маврами или неграми. Это звероподобный народ, лишенный Бога, религии, закона и правительства.
Среди прочего, касающегося нравов и обычаев этих людей, может показаться странным то, что их князья и прочая знать имеют обыкновение прокалывать и ранить свою кожу таким образом, чтобы образовывать на ней любопытные фигуры, подобные цветочному узору. Они считают такие шрамы очень красивыми. Хотя они ходят обнаженными, тем не менее многие из них, особенно женщины, нагружены ошейниками, браслетами, кольцами и цепочками из золота, меди или слоновой кости. Я видел один из их браслетов из слоновой кости весом 38 унций (1кг 75 грамм), который носила на руке одна из их женщин. Он был сделан из цельного куска самой большой части слоновьего зуба, точеного и украшенного резьбой, с отверстием, через которое можно было продеть руку. У некоторых есть по одному такому браслету на каждой руке и на каждой ноге, и хотя они часто настолько раздражают кожу, что негры становятся почти хромыми, они все равно упорно носят эти браслеты. Некоторые носят на ногах большие кандалы из блестящей меди, а также ошейники, браслеты, гирлянды, напоминающие бусы, и пояса из каких-то голубых камней. Некоторые из женщин носят на руках нечто вроде нарукавников, сделанных из пластин чеканного золота. На пальцах они также носят кольца из золотой проволоки с узлом или венком на верхней части. Среди других золотых вещей, купленных нашими людьми, были собачьи ошейники и цепи.
Эти уроженцы Гвинеи очень осторожны в торговых сделках и не по своей воле не потеряют ни малейшую крупицу своего золота, используя для этого свои весы с большой осторожностью. В общении с ними необходимо вести себя вежливо и мягко, так как они не будут торговать с теми, кто обращается с ними дурно. В начале нашей торговли в месте первой нашей остановки один из наших людей украл мускусную кошку, либо отнял ее у негра силой, не подозревая, что это может иметь какое-либо влияние на воспрепятствование торговле на следующей остановке. Хотя мы шли туда на всех парусах, новости дошли до негров следующего места раньше нас, и люди отказались иметь с нами дело, пока кот не будет либо возвращен, либо оплачен по твердой цене.
Их дома состоят из четырех столбов, вкопанных в землю и покрытых ветвями; и их обычная пища – это корешки и рыба, которая здесь водится в большом количестве. Среди этих рыб есть летучие рыбы, похожие на тех, что встречаются в морях Вест-Индии. Наши люди пытались посолить рыбу, которую они поймали на побережье Африки, но негры говорили, что эта рыба не будет впитывать соль, поэтому ее надо съесть немедленно; в то время как другие утверждали, что, если рыбу посолить сразу же после того как она поймана, она сохранится в течение десяти или двенадцати дней.
Часть соленого мяса, вывезенного нашими людьми из Англии, сгнила от жары на побережье Африки.
У негров есть странный метод приготовления хлеба, который заключается в следующем: они перемалывают кукурузу руками между двумя камнями и, превращая эту муку в пасту с водой, замешивают, превращая тесто в тонкие лепешки, которые наклеивают на столбы домов и сушат под солнечным теплом; так что, когда хозяин дома или кто-нибудь из членов семьи нуждается в хлебе, они снимают лепешку со столба и едят».
***
30 сентября 1555 года из Ньюпорта в Гвинею вышли два корабля: «Олень» под командованием Джона Ральфа и «Лань» под командованием Уильяма Картерса. Эта экспедиция была организована и возглавлена торговцем Уильямом Товерсоном.
4 ноября корабли миновали остров Мадейра. 6 и 7 ноября корабли, не останавливаясь, плыли мимо Канарских островов.
15 декабря британцы прибыли к берегам Гвинеи, но как выяснилось, из-за тумана и навигационной ошибки корабли «проскочили» мимо устья реки Цестос, оказавшись на десятки миль к юго-востоку от этой первой цели своего путешествия. Они остановились в устье другой реки, которую называли Сент-Винсент (по всей видимости это одна из нескольких рек, впадающих в океан в этой части Африки).
Отрывок из журнала корабля «Олень»:
«Люди на этой реке высокие и плотные, ходят почти голые, за исключением клочка ткани, изготовленной из коры деревьев. Некоторые также носят на головах подобную ткань, раскрашенную в разные цвета, но большинство из них ходят с непокрытой головой. Их головы подстрижены разными способами, а у большинства из них тела проколоты или порезаны в виде различных фигур, как кожаная куртка. Мужчины и женщины настолько похожи, что женщину можно отличить от мужчины только по ее груди, которые большей частью длинные и свисают вниз, как вымя дойной козы».
Через пару дней после того, как корабли встали на якоря, британцы на своей шлюпке поднялись вверх по реке, получив у туземцев путем обмена 100 фунтов зерна и два слоновьих бивня. У негров большим спросом пользовались стеклянные бусы и цветные ленты. На следующий день британцы вновь поднялись на шлюпке по реке, доставив туземцам еще одну партию тех же товаров, но, к изумлению торговцев, негры отказывались торговать с белыми. Вскоре выяснилось, что местный вождь запретил своим подданным покупать у британцев товары, решив монопольно заниматься этим бизнесом. Он предлагал сильно завышенные цены за зерно и бивни, на что торговцы не согласились, демонстративно покинув негритянскую деревню, а на следующий день корабли поплыли вдоль берега к следующему селению.
Отрывок из журнала корабля «Олень»:
«Мы высадились в небольшой деревне, чтобы посмотреть на нравы людей, и около 60 из них окружили нас, сначала стесняясь и, по-видимому, боясь нас; но, видя, что мы не причиняем им никакого вреда, они подошли по-дружески и взяли нас за руки. Затем мы вошли в их селение, которое состояло примерно из двадцати маленьких лачуг, покрытых большими листьями. Все боковые стороны домов открыты, а пол был приподнят, как эшафот высотой примерно в аршин, где из коры деревьев делают много хитроумных вещей и там же спят. В некоторых из этих лачуг они работают с железом, делая очень красивые наконечники для копий, инструменты для изготовления лодок и разные другие вещи, причем женщины работают так же, как и мужчины.
Пока мы были среди них, некоторые женщины танцевали и пели на свой манер, чтобы развлечь нас, но звук ни в коем случае не был приятным для наших ушей.
Негритянки долго продолжали прыгать, танцевать и хлопать в ладоши. У некоторых женщин чрезвычайно длинные груди, но не у всех.
Единственными животными, которых мы видели среди них, были две козы, несколько маленьких собак и несколько кур. Насмотревшись на все это, мы поднялись на борт наших кораблей; и, решив, что мы уходим, вождь другой деревни послал к нам двух своих слуг с корзиной зерна, которые знаками объяснили нам, что у нас будет много зерна, если на следующий день мы приплывем к их деревне. Мы объяснили, что не намерены пока плыть дальше, и будем ждать вождя с зерном здесь.
На следующее утро вождь пришел и начал показывать нам свое зерно, при этом, запросил такую цену, что мы взяли у него только 50 фунтов зерна.
В это время на берегу кто-то из наших сорвал тыкву, что сильно оскорбило негров, и многие из них пришли со своими копьями и большими щитами, подавая нашим людям знаки, чтобы они ушли; что наши люди и сделали, так как у них был только один лук и два или три меча. Как только они оказались на борту, мы подняли якоря и отплыли, но ветер был с моря, так что мы не могли отойти от берега и снова встали на якоря.
Приливы и отливы в устье реки Сент-Винсент происходят каждые двенадцать часов, но пока мы были там, подъем и падение воды не превышали 9 футов. Насколько мы могли видеть, вся страна была целиком покрыта лесом, причем все виды деревьев были неизвестны нам, некоторые из них имели большие листья. На берегу моря растет горох на больших и длинных стеблях. Деревья растут на песке, и так близко к морю, что по водяным знакам можно было отчетливо заметить, что море иногда вливается в лес. Все деревья и другие растения этой страны постоянно зеленые.
Весь день ветер дует с моря, а всю ночь с суши, хотя иногда мы замечали, что ветер дует по-разному.
Вечером в 9 часов ветер подул на восток, и мы подняли якоря и отправились на юг, подальше от берега, но на следующий день снова подошли к берегу, где набрали 6 тонн воды из реки и на шлюпке перевезли бочки с водой на корабль. «Лань», вероятно, взяла столько же.
В этой части побережья я не смог найти у туземцев никакого золота или другого ценного предмета торговли, ибо эти негры настолько дики и праздны, что не дают себе труда искать что-либо, если для этого надо приложить усилия. У них в лесу много птиц, но люди не трудятся их ловить.
Поздно вечером 18 декабря, плывя вдоль берега, мы оказались окруженными какими-то лодками, и туземцы знаками показывали, что нам надо высадиться на берег, где у них много зерна, но мы оставили их призывы без внимания. До 22 декабря, когда мы проплывали мимо какой-нибудь деревни, к кораблям на лодках подходили негры и предлагали высадиться на берег и купить у них зерно. 24 декабря мы приплыли к месту, где растет множество пальм, из которых туземцы добывают вино. Эти деревья легко узнать, так как они очень прямые, высокие, с белыми стволами, очень толстые посередине, без ветвей, а только с круглой шапкой листьев наверху. В этих стволах туземцы проделывают дырку, к которой подвешивают бутылку или пустую тыкву и набирают туда сок, стекающий с дерева, который забродив, является их вином.
Мы плыли дальше на восток, люди здесь одевались примерно так же или были почти обнаженными, но их манеры были мягче, и они выглядели лучше. В основном они жаждали бус и тканей, и их мало интересовали другие наши товары.
28 декабря к нам подошли несколько лодок, привезя с собой несколько слоновьих зубов, и, заставив меня поклясться морской водой, что я не причиню им зла. Тогда трое из них поднялись на борт, и мы развлекали их тем, что было у нас, из чего сделали вывод, что они едят то же что и мы и пьют так же свободно, как и мы. Мы тогда выкупили у них все слоновьи зубы, которых у них было 14 штук, но 10 из них маленькие».
Далее Джон Ральф продолжает рассказывать, как британцы покупали у туземцев слоновьи бивни, плывя на восток, при этом не теряя из вида берег.
Отрывок из журнала корабля «Олень»:
«Утром 5 января мы приплыли к селению, которое (как нам было известно) в прошлом году было обстреляно из пушек португальцами. Мы встали на якорь на расстоянии выстрела от берега, но в течение двух часов к нам не подошла ни одна лодка. Затем некоторые из наших людей направились на шлюпке «Лани» в залив к востоку от селения, откуда они махали нам руками, чтобы мы присоединились к ним, потому что были замечены негры, спускающиеся к этому месту. Эти негры знаками дали нам знать, что у них есть золото, но ни одна туземная лодка не отошла от берега. Как мы узнали, португальцы уничтожили все лодки, а половина селения была в руинах. Прождав какое-то время на некотором расстоянии от берега и сознавая, что мы были хорошо вооружены, мы приблизились и вышли на берег. К нам подошел вождь селения с копьем в руке, за ним шли шесть высоких негров с копьями и щитами. Все копья были с острыми железными наконечниками. Последним шел негр с табуреткой для вождя. Мы все почтительно приветствовали вождя, снимая шляпы и кланяясь ему. Но он, явно считая себя человеком значительно более высокого положения, чем мы, не снял в ответ шапки из деревенской ткани, изготовленной из коры, а только, нахмурившись, сел на табурет, едва наклонившись вперед в ответ на наше приветствие. Однако, все его слуги сняли шапки и поклонились нам.
Этот вождь от пояса и ниже был одет в ткань из коры, обернутую вокруг тела и закрепленную поясом на талии. Его ноги были босы. У некоторых его слуг были на поясе повязки, а у других только тряпка между ног. Их щиты сделаны из того же материала, что и одежда, они большие и продолговатой формы, так что, когда они становятся на колени, щит полностью закрывает все тело. Луки у них короткие, а тетива сделана из коры дерева, плоская и шириной в четверть дюйма. Я не видел ни одной из их стрел, так как все они были плотно завернуты в ткань. Они также умеют перерабатывать свое золото в очень красивые украшения.
Когда вождь сел на табурет, я преподнес ему два локтя ткани и две фарфоровые тарелки. Он знаками спросил, сколько будут стоить два локтя ткани. Я показал ему две золотые монеты и пояснил, что столько он должен заплатить за два локтя ткани. Он категорически отверг такое условие и не позволял своим людям покупать что-либо, кроме медных и латунных тазов. Так что в тот день мы продали 74 медных таза по половине золотой монеты каждый и 9 железных тазов по четверти монеты.
Вождь ушел, но через три часа вернулся и подарил мне курицу, а также знаками дал понять, что скоро придет много людей, чтобы торговать со мной, они принесут много золота. В 4 часа пополудни прибыло около 100 человек с тремя вождями, все вооруженные копьями и луками. Когда они подошли к нам, каждый воткнул свое копье в землю в знак мира. Все вожди, взяв свои табуретки, сели. Мы долго торговались, но так и не достигли результата. Тогда мы сделали вид, что завтра собираемся отплыть. Наутро вожди согласились на наши условия, и в тот день мы получили 5 фунтов золота.
7 января мы снова поплыли на шлюпках к берегу, и в тот день я выручил 3 фунта и 19 унций золота (1,9 кг) и вернулся на корабль, но Джон Сэвилл и Джон Макеворт договорились с неграми, что те принесут еще больше золота, и действительно, в тот день они принесли на корабль еще 18 унций (510 грамм). Пока они были на берегу, на борт поднялся молодой негр, который немного говорил по-португальски. Я продал ему 39 тазов за три унции (85 г). Насколько я понял, этот молодой человек был у португальцев рабом в замке Эльмина и сбежал от них. Он рассказал, что португальцы – плохие люди, которые обращают негров в рабов. Они вешали всех французов и англичан, которых могли захватить. Каждый год к замку приходят два корабля: один большой и маленькая каравелла. Этот парень бесстрашно поднялся на борт и сразу же спросил, почему мы не вернули людей, которых забрали в прошлом году, то есть, он знал, что англичане увезли с собой пять негров. Мы ответили, что они находятся в Англии, где их хорошо приняли, и останутся там до тех пор, пока не научатся говорить на нашем языке, после чего их должны вернуть обратно, чтобы они служили переводчиками между англичанами и туземцами; этим ответом он, казалось, был вполне удовлетворен, так как больше не говорил об этом».
Затем корабли поплыли дальше на восток и 8 января увидели португальский замок Эльмина. Британцы намеревались посетить и торговать в городе, который расхваливал капитан Джон Лок, как место, где ему удалось добыть много золота. Этот город, находящийся в 40 километрах к востоку от Эльмины, британцы назвали «Дон Джон», по имени вождя, правящего этим местом. Вероятно, словосочетание «дон джон» было искаженным на английский лад туземным именем этого вождя. Проплыв некоторое расстояние на восток, корабли встали на якоря в двух милях от селения. «Город» оказался жалкой деревушкой из двух десятков негритянских хижин, окруженных общим забором из тростника и колючих кустов. К кораблям подошло каноэ с негром, которому дали понять, что британцы хотели встретиться с «Доном Джоном». Негр знаками объяснил, что вождя сейчас в селении нет, но он вернется вечером. Утром 9 января к кораблям подошло еще одно каноэ и британцам сообщили, что вождь еще не вернулся, но его ожидают сегодня. В это время прибыл туземец из другого «города», которого Джон Ральф в своем журнале называет «Дон Дэвис». Этот негр показал британцам кусок золота и знаками объяснил, что в селении много этого металла и оно находиться недалеко на востоке. Поэтому корабль «Олень» остался в «Дон Джоне» в надежде наладить торговлю, а «Лань» направилась на восток. В «Дон Дэвисе» туземцы долго торговались, и британцам с трудом удалось получить за свои товары только немного золота. Затем на берегу среди негров началась непонятная суета и паника.
Почувствовав опасность, торговцы вернулись на корабль, который тут же направился к оставленной на западе «Лани», которую вскоре увидели, стреляющей из двух пушек по берегу. Оказалось, что люди с «Лани» провели на берегу весь день. Негры пытались их о чем-то предупредить, но британцы их не поняли. Вскоре на близлежащем холме показались вооруженные португальцы с флагом. Торговцы бросились к своим шлюпкам и успели отойти от берега под выстрелы из мушкетов, которые никому не причинили вреда из-за дальности расстояния. Увидев обстрел португальцами своих шлюпок, экипаж «Лани» ответил стрельбой из пушек.
Экипажи двух британских кораблей отправили на берег свои шлюпки, заполненные людьми с мушкетами. Взаимная перестрелка с дальней дистанции не дала результатов ни одной стороне. Шлюпки вернулись на корабли. Наутро британцы увидели, что «город наводнен португальцами», поэтому корабли подняли якоря и отправились дальше на восток.
13 января корабли, продолжая двигаться на восток, подошли к очередному «городу». На берегу показался негр «одетый как вождь и в сопровождении многочисленной свиты». Вождь жестами приветствовал британцев, а затем сел на табурет под деревом, приглашая пришельцев высадиться на берег. Позади вождя постепенно увеличивалась толпа вооруженных негров, а вскоре на небольшом холме появились португальцы, устанавливающие пушку. Корабли стояли на якорях недалеко от берега, поэтому подверглись обстрелу из мушкетов, не причинившему никакого вреда. Португальцы произвели три выстрела из пушки, но ядра пролетели мимо, хотя и очень близко. Британцы ответили стрельбой из пушек, однако, также не зафиксировали попаданий. Корабли покинули это место, но вскоре заметили, что вслед за ними идет небольшая португальская бригантина, которая через некоторое время удалилась.
6 февраля 1556 года корабли повернули на запад и, более не посещая африканских селений, проследовали до устья реки Цестос, а затем повернули на север. 1 апреля они были на широте Азорских островов, а 7 мая подошли к южному берегу Ирландии, где пополнили запасы пресной воды и провизии. 14 мая два корабля вошли в порт Бристоль.
***
14 сентября 1556 года Уильям Товерсон вышел из Харвича на корабле «Тигр», начав свое второе путешествие к побережью Гвинеи. Корабль направился к архипелагу Силли (мелкие острова на крайнем юго-западе острова Британия). Там Товерсон должен был встретиться с кораблем «Олень» и небольшим судном водоизмещением 16 тонн, * которые готовились к плаванию в Бристоле.
* В дальнейшем, в журнале экспедиции, это судно называется «катером». – А.С.
Объединившись, три корабля благополучно достигли побережья Гвинеи. На борту находились негры, которых капитан Джон Лок, ранее похитил и увез в Англию обучаться английскому языку. У побережья британцы встретили три неизвестных корабля, с которыми намеревались вступить в бой, если бы корабли оказались португальскими, но увидев французские флаги, объединились с французами перед лицом угрозы, исходящей от обосновавшихся на побережье португальцев.
4 января 30 вооруженных британцев высадились на берег с намерением охотиться на слонов. Обнаружив двух животных, охотники открыли по ним огонь из мушкетов, которые оказались малоэффективными против огромных животных. Слоны убежали, покалечив одного из охотников.
Направившись дальше на восток, корабли 5 января вошли в устье большой реки (по всей видимости, это река Сассандра, других крупных рек в этом районе нет – А.С.). Поднявшись вверх по реке на некоторое расстояние, британцы не обнаружили ни одной деревни, а только «встречали каких-то диких негров, не занимавшихся торговлей». Пополнив в реке запасы пресной воды, объединенная англо-французская флотилия направилась дальше на восток.
14 января корабли прошли мимо замка Эльмина, откуда к ним была послана каравелла, которая обнаружив, что это были не португальцы, тут же поспешила удалиться. К востоку от замка Товерсон прошел вдоль побережья на шлюпке, надеясь завязать с туземцами торговые отношения. Негр «Джордж», взятый в шлюпку в качестве переводчика, прекрасно понимал местных жителей и рассказал британцам, что два месяца назад два французских корабля, вступив здесь в бой с португальским, обратили последнего в бегство.
17 января флотилия прибыла к селению Шамма (в 30 км к востоку от Эльмины), где «туземцы слишком дорожили своим золотом», но торговля все-таки состоялась. Здесь негры сообщили англичанам и французам, что португальцы собирались напасть на них.
20 января туземцы сообщили, что несколько португальских кораблей подошли к мысу в 10 километрах к западу от Шаммы.
25 января с кораблей были замечены пять приближающихся португальских судов. Экипажи произвели несколько выстрелов из пушек, чтобы вернуть торговцев с берега. Французы и англичане двинулись навстречу противнику, но наступившие сумерки не позволили кораблям сблизиться. Утром португальские корабли были обнаружены стоящими на якорях у берега. Обе эскадры начали сближаться.
Отрывок из журнала Уильяма Товерсона:
«Первым появился небольшой барк, который плыл так уверенно, что не боялся никого из нас, и имел хорошее вооружение. Как только он подошел, то выстрелил в нас из своих пушек и легко пронесся мимо, после чего открыл огонь по главному французскому кораблю, поразив его в нескольких местах. Затем с нашей подветренной стороны подошла португальская каравелла и обстреляла нас и уже упомянутый французский корабль, ранив двух французов и обрушив грот-мачту. Вслед за каравеллой к нам вплотную подошел главный португальский корабль, но он не смог причинить нам такого вреда, как маленькие корабли, так как его орудия находились выше нашей палубы, и они не могли стрелять вниз. Однако и наш корабль при усилившемся ветре так наклонился в сторону противника, что «почти положил все орудия одного борта в море», и мы не могли выстрелить ни из одной пушки. Поэтому мы решили взять этот португальский корабль на абордаж. Но французский корабль оказался с подветренной стороны от португальского и не смог поддержать нас. Затем он оказался с подветренной стороны от двух других вражеских каравелл и потому не смог приблизиться к ним против ветра. Ветер сносил французский корабль в сторону от боя, поэтому его капитан покинул нас и направился к берегу. Мы подняли марселя и бросились в погоню за противником, который почему-то начал отходить, но оба других французских корабля также находились под ветром и не приближались к нам, а наш «Олень» находился так далеко позади, что не мог прийти нам на помощь.
Противник направился к суше, думая поймать ветер и обстрелять главный французский корабль, но мы следовали за португальцами, ожидая, что «Олень» и остальные последуют нашему примеру. Но когда португальцы прошли мимо «Оленя» и двух французских кораблей, стреляя на ходу, все эти корабли направились в сторону моря, оставив нас «на коленях» (то есть, накренившись, видимо от повреждений). Мы продолжили курс вслед за противником, но сильно отставая. Подойдя к главному французскому кораблю, все вражеские корабли набросились на него и дали по нему несколько залпов, после чего снова развернулись, но не осмелились взять его на абордаж. Три из их самых маленьких португальских судов были «настолько хорошими моряками», что ни одному из наших кораблей было совершенно невозможно взять их на абордаж, и они имели такое вооружение, что причинили бы серьезные неприятности любым нашим кораблям; если бы им удалось получить наветренное положение.
Когда главный французский корабль оторвался от них, он лег как можно ближе к ветру и направился в сторону моря вслед за остальными нашими кораблями, в то время как мы в одиночестве следовали за противником с подветренной стороны. Затем, увидев нас одних, португальцы развернулись, что и мы сделали, чтобы держать их под ветром. В этой ситуации мы плыли за пределами досягаемости их пушек, не позволяя им приблизиться к нам. Мы продолжали идти этим курсом до ночи, когда потеряли их из виду. Все остальные наши корабли направились в сторону моря со всеми парусами, которые они могли нести; и, как они впоследствии сами исповедовались, они воздали нам свои молитвы, и никакой другой помощи мы не получили от них.
На следующий день мы воссоединились с «Оленем» и нашим катером, а также с двумя французскими кораблями, но третий, 80-тонный корабль, принадлежавший купцам из Руана, сбежал. Я взял свою лодку и поплыл к ним узнать, почему они меня покинули. Капитан «Оленя» Джон Кайр заявил, что его корабль не мог ни держать курс, ни менять галс. Капитан катера Джон Дэвис сказал, что у судна был поврежден руль, и его взял на буксир «Олень». Я посетил капитана главного французского корабля и обнаружил, что раненые и мертвые составляли половину его команды. Другой французский капитан сказал, что его корабль из-за повреждений мачт не мог нести паруса, а 16 его людей были ранены или мертвы, так что он ничего не мог сделать. После этого французские корабли не осмелились встать на якорь, опасаясь португальцев.
29 января, обнаружив наш катер негодным к дальнейшему использованию, мы сняли с него четыре пушки, якорь и все ценные вещи, а затем подожгли его, после чего направились дальше вдоль берега».
Начиная с 12 февраля у англичан с французами начались разногласия, чуть не вылившиеся в открытую вражду. Причина была в том, что французские ткани ценились туземцами гораздо выше английских, и возникшую таким образом конкуренцию англичане явно проигрывали. Кроме того, французы стремились первыми добраться до селений, значительно обгоняя английские корабли в их движении на восток. В результате, когда англичане прибывали в ту или иную негритянскую деревню, они обнаруживали, что практически все золото уже «уплыло» в руки конкурентов. Однажды французскую шлюпку с товарами пришлось отгонять от деревни корабельной артиллерией, в другой раз французскую шлюпку насильно удерживали у борта английского корабля, пока англичане на берегу торговали с неграми. Поэтому с французами пришлось расстаться.
23 февраля англичане прибыли в «город», который их предшественники расхваливали, и рассказывали, что он «в окружности такой же большой, как Лондон». Однако, на самом деле, «город» оказался скоплением из двух-трех сотен жалких африканских лачуг. Этим селением правил вождь по имени Абаан, которого англичане величали «королем».
Этот Абаан вел себя очень высокомерно. Когда англичане захотели посетить его, им было отказано, так как «никто не должен приходить к нему, если он не пришлет приглашения». Наконец, получив «приглашение», торговцы принесли к резиденции «короля» подарки, но не были приняты. Англичанам было заявлено, что подарки нужно приносить три раза и каждый раз уговаривать «придворных», чтобы «король» снизошел до того, чтобы согласиться принять дары. Наконец, англичане добились встречи с королем, который оказался большим любителем местного вина, выпивая его в присутствии гостей «большими чашами». В конце «аудиенции» негритянский «король» потребовал еще подарков, причем, последующие дары надо было также приносить три раза с теми же ритуалами.
За шесть дней, проведенных в этом «городе», англичане смогли «наторговать» почти 8 килограммов золота, а затем, посетив еще одно селение, отправились на запад. 2 марта, проплывая мимо замка Эльмина, они увидели на якорях все пять португальских кораблей, с которыми несколько дней сражались. Португальцы почему-то не стали преследовать. 3 марта англичане увидели три «очень больших» корабля, принадлежность которых к какому-либо государству установить не удалось. Корабли в течение 8 часов преследовали англичан, при этом «Олень», пользуясь преимуществом в скорости, опять бросил «Тигра».
Вечером, когда два английских корабля вновь сошлись, капитан «Оленя» пытался оправдаться в бегстве, приводя неубедительные причины. Через две недели этот капитан, не выдержав упреков начальника экспедиции, предпочел ночью отстать и затеряться в море.
23 апреля «Тигр» встретил в море равный по размерам и вооружению французский корабль. «Француз» атаковал, не собираясь вступать в переговоры, * но был встречен «ядрами, цепями и стрелами, такими толстыми, что они заставили их мачты и реи падать, и так сильно разорвали их корабль, что он ушел за корму и уплыл».
* В то время началась англо-французская война 1557 – 1559 годов, о которой Уильям Товерсон и его люди не знали. – А.С.
Далее плавание происходило без приключений, и 29 апреля «Тигр» прибыл в Плимут. Таким образом, переход морем из Гвинеи в Англию занял чуть более 8 недель.
***
30 декабря 1557 года три корабля и небольшое судно под командованием Уильяма Товерсона вышли из Плимута, чтобы совершить плавание к побережью Гвинеи. Кораблями были «Миньон», «Кристофер» и «Тигр»; малое судно называлось «Единорог». На второй же день флотилия встретила два судна, следовавшие из Бордо в Англию с контрабандным грузом вина.* Корабли Товерсона загрузили в свои трюма столько бочек контрабандного алкоголя, сколько могли вместить и отпустили контрабандистов продолжать свой рейс.
* Плавание происходило во время англо-французской войны 1557 – 1559 годов, и торговля между странами была запрещена. Любой груз, следовавший из Франции в Англию считался контрабандным. – А.С.
12 января флотилия остановилась у острова Гран-Канария, где на якорях находились шесть испанских кораблей. Испанцы потребовали, чтобы англичане спустили свои флаги в знак признания господства на всех морях испанского флота. Англичане отказались, тогда с одного из испанских кораблей было произведено несколько выстрелов из аркебуз по английским кораблям. Однако, до перестрелки из пушек дело не дошло; этим конфликт и завершился.
26 января флотилия остановилась у мыса Кап-Вер (сейчас здесь находится город Дакар), но с туземцами англичане общались мало и торговлю не открывали.
10 марта торговая экспедиция прибыла к побережью Гвинеи в районе устья реки Сан-Паул. Здесь англичанам в результате обмена на ткани и бусы удалось получить 19 слоновьих бивней и немного золота. С 13 по 19 марта корабли находились в устье реки Цестос, пополняя запасы пресной воды, затем двинулись на восток вдоль северного побережья Гвинейского залива. 1 апреля за несколько часов до захода солнца англичане увидели пять португальских кораблей, которые начали преследование и настигли английские корабли. Кратковременную перестрелку прервали наступившие сумерки. Наутро португальцев не обнаружили. Английские корабли направились к селению Виннеба. 5 апреля у этого селения были обнаружены три французских корабля, два из которых были в ходе сражения захвачены англичанами. Добычей англичан стали 59 кг золота, которое французы собирали на побережье в течение двух месяцев, и большое количество французской ткани, ценимой туземцами больше, чем ткань английского производства.
