bannerbannerbanner
Тень чужака

Анатолий Ромов
Тень чужака

Полная версия

* * *

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

© Ромов A. C., 2018

© ЗАО «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2018

Тень чужака
Роман

Глава 1

В общественном туалете международного аэропорта Фэрбенкс сейчас было пусто и тихо, пахло мыльной жидкостью и испарениями дешевого озонатора. Над расположенными напротив кабин тремя умывальниками тянулось длинное зеркало; стены по обеим сторонам зеркала, равно как и двери кабин, были испещрены всевозможными граффити. По части языка у Шутова не было никаких проблем, поскольку в Штаты он перебрался около восьми лет назад, но смысл большинства надписей, выполненных на местном сленге, он так и не понял.

Снаружи, за дверью туалета, раздались шаги. Звук шагов был спокойным, размеренным, тем не менее Дик Байер, прижавшись спиной к стене, бросил на Шутова взгляд, понятный только им двоим. Этот взгляд означал примерно: «Что, если это по нашу душу?» Шутов покачал головой: «Вряд ли».

Из-за поддетого под куртку бронежилета Байер, темноволосый, голубоглазый, с несколько приплюснутым носом, выглядел сейчас плотнее, чем обычно. Звук шагов, достигший своего пика у самой двери, вскоре стал удаляться и постепенно стих. Шутов, видевший себя в зеркале, отметил облегчение, отразившееся на собственном лице. Здесь, в туалете, кроме них находился сейчас лейтенант коммандос Боб Бартенс. До того как перейти в коммандос, Бартенс работал в полицейской службе аэропорта и именно поэтому был подключен к операции. Смуглый и раскосый Бартенс был, как заранее разъяснил Шутову Байер, индейцем из племени атабасков. Судя по выражению лица, Боб был занят сейчас мыслями о деле, и только о деле. Он стоял, держась за ручку входной двери, и, похоже, тоже был обеспокоен услышанными шагами. Сказал, как только шаги стихли:

– Мистер Байер, может, вы все-таки раскроете, что мы будем брать?

– Конечно, Боб. Мы будем брать чемодан.

– Чемодан? – Бартенс наверняка испытывал сейчас нечто схожее с удивлением. Тем не менее он не позволил дрогнуть ни одному мускулу на своем лице. – Пятьдесят человек коммандос будут брать один чемодан?

– Да, Боб, да. Пятьдесят человек коммандос будут брать один чемодан. Но лишь при одном условии: если их участие потребуется. Твои ребята нужны для подстраховки. Брать же этот чемодан будем мы вдвоем. Я и… – Дик взглянул на Шутова. – И Майк.

– Понятно. – Боб стоял, бесстрастно разглядывая табличку, сообщавшую, что использованные салфетки для вытирания рук следует бросать в специальное ведро. – Как он выглядит, этот чемодан? Мои ребята должны это знать.

– Он большой. Кожаный, коричневый. С двумя красными поперечными полосами. Весит около пятисот фунтов.

– О'кей. – Бартенс не изменил позы. Бесстрастное выражение его лица будто говорило: он не видит ничего удивительного в том, что чемодан может весить пятьсот фунтов.

Байер посмотрел на часы. Привычным движением сунул руку под куртку, проверяя автомат. Сказал негромко:

– До вылета ровно час. Пошли.

Бартенс открыл дверь, и они вышли. Атабаск шел первым, Байер двигался за ним, Шутов замыкал шествие. Они шли по длинному, сейчас пустому коридору, в конце которого виднелась дверь. Каждый их шаг и каждое движение были рассчитаны, они заучили наизусть весь путь по зданию аэропорта и взлетной полосе накануне – по карте и на макетах. Они знали: конечная цель их движения, «боинг» компании «Дельта», вылетающий через час в Панаму с промежуточной посадкой в Гонолулу, стоит сейчас у терминала, готовясь принять пассажиров. В чемодане, о котором Байер только что сообщил Бартенсу, находилось, как им, то есть Байеру и Шутову, удалось установить после многомесячной работы, пятьсот с лишним фунтов червонного золота в слитках. Сейчас, по их расчетам, чемодан должен был находиться в первом буфетном отделении «боинга», недалеко от кабины пилотов, спрятанный под стойкой с прохладительными напитками. Золото посылалось русской мафией, орудовавшей на Аляске, в Панаму. Туда же, в Панаму, переводились из шведских банков наркодоллары, на которые наркодельцы готовы были скупать золотые слитки без всяких ограничений. Эти операции были одинаково выгодны как русским, переправлявшим в Панаму золото, нелегально добытое в Сибири и на Аляске, так и сицилийцам и колумбийцам, на чьи доллары это золото покупалось. Реализовав затем это золото через ювелирные магазины Центральной Америки, наркодельцы могли считать доллары отмытыми. Русские же, заработав очередной крупный куш, могли со спокойной душой готовить к отправке в Центральную Америку новую партию золота. Таким образом, конвейер – наркотики, поступающие в Штаты, наркодоллары, оседающие в Швейцарии, золото, помогающее отмывать эти наркодоллары в Центральной Америке, – работал безостановочно.

В последние годы на первые роли в управлении этим конвейером стали выходить русские. Поскольку Байер и Шутов уже около года занимались русской частью системы, сейчас, выйдя на чемодан, они были близки к тому, чтобы накрыть всю цепь. Если им удастся прижать экипаж «боинга», давно подозреваемый в связях с русской мафией, у Нью-Йоркского управления по борьбе с наркотиками появится официальный повод для ареста неуязвимых до этого главарей, стоящих на самом верху.

Шаги Бартенса, Байера и Шутова в пустом коридоре из-за специальной обуви были сейчас практически бесшумными. На каждом из них был бронежилет, руки были готовы выхватить из-под курток автоматы «узи». Шутов доверял только Байеру, а Байер – только ему, Шутову. Может быть, Байер доверял еще и Бартенсу, которого давно знал и которому именно поэтому сообщил о чемодане. И то лишь о чемодане, но не о золоте. До сих пор никто во всем Фэрбенксе понятия не имел, зачем сюда прибыли фэбээровец Байер и полицейский Шутов. Официально об их появлении здесь были извещены лишь начальник полиции и суперинтендент аэропорта. Да и то им было известно лишь одно: оба вновь прибывших наделены чрезвычайными полномочиями. И только.

Подойдя к двери, ведущей из коридора еще в один коридор, который, насколько помнил Шутов, выводил к лифтам, Бартенс взялся за выполненную в виде золотого шара ручку. Легко толкнул ее. Однако вместо того, чтобы тут же открыться, створка не поддалась. Бартенс, повернув шар до отказа, нажал сильнее. Тщетно. Все трое переглянулись. То, что кому-то в аэропорту придет в голову именно сейчас, в одиннадцать утра, точно в самом начале операции, запереть именно эту дверь, было абсолютно исключено.

Еще несколько раз нажав на ручку, Бартенс сказал раздраженно: «Черт». Байер, отодвинувшись, достал «узи». Встал рядом с дверью спиной к стене. То же самое автоматически сделал Шутов. Бартенс вопросительно посмотрел на Байера. Тот сказал:

– Постучи в двери. Позови кого-нибудь. Если никто не отзовется – выбьем дверь.

– Понял. – Бартенс несколько раз стукнул в дверь, крича изо всех сил: – Эй! Эй, черт вас всех раздери! Есть там кто-нибудь? Откройте! Откройте сейчас же!

Прошло около пятнадцати секунд, сопровождаемых стуками в дверь и криками Бартенса. Наконец послышались шаги. Кто-то, остановившись за дверью, спросил:

– Эй, кто там разоряется?

Голос был мужским, низким, с характерным местным акцентом.

– Простите, сэр. – Бартенс тут же смягчил голос. – Не знаю, кто вы, но я не могу выйти из туалета. Может быть, вы откроете дверь? Или позовете сюда того, кто ее закрыл? Я опаздываю на самолет.

– На какой самолет?

Бартенс посмотрел на Дика. Тот стоял, подняв «узи» и беззвучно шевеля губами. Было ясно: он выдавливает из себя ругательства. Наконец отрицательно затряс головой, что означало: отвечать на этот вопрос не следует.

– Сэр… – Бартенс вздохнул. – Я прошу вас сделать что-то, чтобы я мог выйти отсюда. Мой самолет здесь ни при чем.

– Вам придется потерпеть, сэр. Я служащий полиции аэропорта. В настоящее время в аэропорту проводится операция. Двери перекрыты по указанию начальства.

Байер продолжал беззвучно выдавливать ругательства.

– Что за чушь? – Бартенс повысил голос. – Какая еще операция? Откройте дверь, черт вас возьми! Или назовите свое имя, чтобы я мог пожаловаться вашему начальству! Как вас зовут?

– Не хотел бы вас обидеть, но сначала я хотел бы узнать ваше имя. Может быть, вы как раз тот, против которого проводится операция.

– О, черт… – Бартенс посмотрел на Байера. Назвать себя он не мог, поскольку служащий полиции аэропорта или тот, кто выдает себя за него, не должен знать, что в операции участвуют коммандос. Поймав взгляд Бартенса, Байер ткнул себя в грудь большим пальцем: «Назовись мной». Бартенс поднял брови: «Ты уверен?» Дик мотнул головой, что означало: «Не медли, время уходит».

– О'кей, – сказал Бартенс. – Так вот, слушай меня, коп. Я инспектор ФБР с особыми полномочиями. Командированный сюда, к вам, в ваш чертов Фэрбенкс. Тебе достаточно?

– О… Сэр, простите… Я понятия не имел, что вы из ФБР… Но все же… – Говоривший замолчал. – Простите, сэр… Фэрбенкс – городок маленький… О том, что к нам прислали федов, я бы наверняка знал… Мне придется связаться по рации с начальством… Уж простите… Вам придется подождать. Извините, сэр. Я вызываю начальство.

Шутов посмотрел на Байера. Тот, на секунду подняв глаза вверх, покачал головой. Означало это примерно следующее: «Не важно как и почему, вся наша конспирация полетела к чертовой бабушке. И вообще, дело плохо».

Шутов придерживался такого же мнения. Им было отлично слышно, как человек, назвавшийся полицейским, переговаривается с кем-то по рации.

– Да, сэр… – доносилось из-за двери. – Это Поппинс, сэр… Какой-то человек требует, чтобы я открыл дверь, ведущую к нижнему туалету… Говорит, из ФБР… Нет еще, сэр… Хорошо… Сейчас спрошу…

 

За это время Байер беззвучно, одними губами, успел спросить у Бартенса, есть ли среди полицейских аэропорта Поппинс; сразу же уловив суть вопроса, атабаск кивнул: есть.

Наконец из-за двери донеслось:

– Простите, сэр. Мой начальник просит вас назвать свое имя.

Бартенс на всякий случай взглянул на Байера, тот еще раз ткнул себя пальцем в грудь: «Назовись мной».

– О'кей, братишка, – сказал Бартенс. – Меня зовут Дик Байер.

– Дик Байер?

– Точно. Дик Байер.

Теперь они, все трое, ждали реакции Поппинса.

Тот, судя по интонациям, снова обратился к начальству:

– Сэр, он говорит, его зовут Дик Байер… Да, сэр… Да, уверен… Ara… Ara… Хорошо, сэр… Да, согласен с вами… Лучше открыть…

В ту же секунду Байер сделал движение, чтобы оттолкнуть Бартенса от двери. Но не успел. Раздался треск автоматной очереди. Пули, пущенные на уровне головы Бартенса, прошили обе створки от края до края. Сразу же стало ясно: Бартенса задело. Ткнувшись лбом в дверь, атабаск, оставляя кровавый след на светлой поверхности, медленно сполз вниз. Он лежал чуть повернувшись, так, что было хорошо видно: одна из пуль попала ему точно в глаз.

Несколько мгновений в воздухе стояла тишина. Наконец, судя по негромкому звуку, человек, стоящий за дверью, осторожно вставил ключ в замочную скважину. Байер показал: «Бьем по ногам».

Их «узи» заработали почти одновременно. Судя по вскрику с той стороны, стреляли они не зря. Послышался звук сползающего на пол тела. Затем, уже снизу, раздался хрип, закончившийся неясным бульканьем. По знаку Байера они с одного удара выбили ногами дверь. Осторожно отодвинув застрявшие створки, проскользнули в коридор. После этого стало ясно, что удерживало створки: на полу, сжимая откинутой в сторону рукой автомат «узи», лежал человек в полицейской форме. Вокруг стояла тишина; открывшийся за дверью второй коридор и площадка возле лифтов были пусты.

Человек не подавал признаков жизни. У обшлага черной форменной куртки была прикреплена рация. Пригнувшись, Байер тщательно изучил ее. Он делал это затаив дыхание, так, как осматривают редчайшую фарфоровую вазу. Лишь убедившись, что рация выключена, облегченно вздохнул. Снял ее и спрятал в карман. Затем они вместе перевернули и ощупали убитого. Убедившись, что на нем бронежилет, осмотрели карманы. В них ничего не было. Изучили раны; большинство пуль попали в ноги, но три, скорее всего, после того, как «полицейский» упал, прошили шею. Наверняка именно они и стали решающими.

Оставив «полицейского», они перешли к Бартенсу. Сомневаться в том, что индеец мертв, причем умер мгновенно, не приходилось. Пуля, попавшая в глаз и вышедшая в затылочной части головы, была единственной.

Достав из кармана носовой платок, Байер осторожно развернул его и накрыл лицо атабаска. Перекрестился по католическому обычаю. Шутов положил на себя православный крест. Помолчав несколько секунд, Байер сказал:

– Я идиот. Надо было сообразить, что к чему, раньше. Я хотел его оттолкнуть. Но не успел.

– Я еще больший идиот. Я ведь сообразил, в чем дело, еще позже. – Может быть, чемодан они еще и возьмут, подумал Шутов. То есть они его наверняка возьмут, потому что из самолета чемодан с двумя центнерами золота никуда деться не может. Если же кто-то и попытается его взять, далеко не уйдет: в состав экипажа под видом стюардессы они ввели своего агента, Стеллу. Стелла снабжена идеально замаскированной микрорацией; если случится что-то непредвиденное, она тут же даст им знать. Причем сделает это так, что никто ничего не заметит. А поскольку территория аэропорта окружена взводом коммандос, ускользнуть оттуда не сможет никто – тем более с тяжеленным чемоданом. Но вся соль плана была в неожиданности. Теперь же, после того, что только что произошло, говорить о неожиданности смешно.

Шутов посмотрел на часы. С момента, когда они вышли из туалета, прошло чуть больше пяти минут. Посадка, во время которой они должны, по плану, соединиться с потоком пассажиров, начнется минут через пятнадцать. Осознав это, сказал:

– Будь оно все проклято.

– Ладно, Майк. Запомни телефон и имя. Барри Редворт.

– Барри Редворт?

– Да. Это наш резидент здесь, в Фэрбенксе. Раскрывать его я не имею права никому, даже тебе, хотя ты и полицейский. Но сейчас тот случай, когда на правило можно наплевать. Телефон Редворта в Фэрбенксе двадцать пять – сто тринадцать. В непосредственный контакт с Редвортом ты входить не будешь. Этот телефон я даю лишь по одной причине: ты сошлешься на Редворта, когда речь зайдет о трупах. Этого и моем.

– Твоем?

– Да. Я ведь убит. Разве ты не слышал очереди?

Посмотрев Байеру в глаза, Шутов кивнул:

– О'кей, Дик. Я все понял.

– В том, что я убит, должны быть убеждены все. Не только те, но и наши. Все до одного, ясно? Марву, заместителю Бартенса, скажешь по рации: вы с Бартенсом стояли отдельно от меня. Услышав перестрелку у туалета, пошли туда. Обнаружили два трупа: мой и этого. Запомни, трупов было только два. Если ты сам не скажешь, Марв о Бартенсе не спросит. Но если вдруг заикнется, скажи: с Бартенсом все в порядке. Дай также Марву понять: о трупах, моем и этого, пусть не думает. Скажи, трупами займется Бартенс вместе с нашими людьми. Какими «нашими», не уточняй. Потом, когда начальство спросит, к примеру, куда делись трупы, – сошлешься на Редворта. Попроси Марва дать тебе одного из коммандос. Они все в штатском. Пойдешь на самолет с ним. Будешь действовать так же, как действовал бы со мной. Наш план не меняется. Понимаю, экипаж давно уже нас ждет. Но мы в этом не виноваты.

– А кто виноват?

– Пока не знаю. Откуда-то просачивается информация. Может быть, из самой сердцевины.

– Это уж точно.

– Ладно. Помоги втащить трупы в лифт. Бери этого. А я возьму Боба.

Взяв трупы под мышки, они в конце концов втащили их в одну из кабин. Байер нажал кнопку верхнего этажа.

Лифт пополз вверх. Обдумав все, что только что случилось, Шутов спросил:

– Дик, ты ведь исчезаешь с концами?

– Да. – Байер дотронулся кулаком до плеча Шутова. Лифт остановился. – Все, Майк, чао. Забудь обо мне и действуй. Я тебя найду.

Кивнув, Шутов вышел на площадку. Двери лифта закрылись; судя по звуку, кабина пошла вниз. Для того чтобы сориентироваться, ему хватило нескольких секунд; он находился на площадке, с одной стороны которой располагались лифты, с другой – двери, ведущие в подсобное помещение. Третью сторону перекрывали двери, ведущие к лестницам, четвертая представляла собой огромное окно. За этим окном, находящимся примерно на восьмиметровой высоте, была видна часть аэропорта с расположенными на ней самолетами, машинами и служащими в оранжевых комбинезонах. Терминала и стоящего возле него «боинга» видно не было. Небо, несмотря на середину июня, было обложено тучами. Впрочем, для вылета «боинга» такая погода опасности не представляла, да и для Аляски она была обычной.

Достав рацию, Шутов нажал кнопку вызова Стеллы. Сигнал должен был прозвучать из микрофона, вмонтированного в сережку стюардессы; этот вызов не услышал бы даже человек, стоящий с ней рядом.

Стелла отозвалась примерно через полминуты; голос стюардессы показался ему приглушенным.

– Хелло?

– Как дела?

– Все в порядке…

– Ты не одна?

– Одна. Просто я в буфетной. Сюда могут войти.

– У тебя в самом деле все чисто?

– Ну… да. Правда… одна девочка почувствовала себя плохо.

– Одна девочка?

– Да. Стюардесса. Упала в обморок.

– В обморок? Что с ней?

– Как будто в положении.

То, что одна из стюардесс упала в обморок именно сейчас, когда он собирался пройти на борт, могло быть и простым совпадением. Но могло иметь и какое-то другое значение – ему пока не ясное. Подумав об этом, он спросил:

– Может, она прикидываться?

– Не знаю… Вроде бы она уже говорила… что в положении…

– Что с объектом? – «Объектом» они называли чемодан.

– Без изменений.

– Уверена?

– Я стою возле него.

– Ладно. Сейчас посадка, помнишь?

– Помню. Пока все нормально. Вокруг спокойно.

– Отлично. Связь заканчиваем. Если что, сразу же вызывай меня.

– Хорошо.

Закончив разговор со Стеллой, вызвал заместителя Бартенса Марва, который с двумя коммандос должен был сейчас находиться на втором этаже, у двери, ведущей в посадочный коллектор. Марв отвечал за оцепление, Бартенс же, по идее, как главный, должен был заниматься общим руководством.

– На связи, – сказал Марв.

– Что у вас?

– А у вас?

– У нас… – Шутов замолчал. Частота для связи с коммандос была обычной, на ней велась общая связь полиции города. Их разговор с Марвом могли услышать посторонние. Но Шутову сейчас это было на руку.

– Только что где-то стреляли, – сказал Марв. – Где-то около вас. Не слышал?

– Слышал. И видел. Убили Дика.

– Дика? – Марв помолчал. – Ты имеешь в виду Дика Байера?

– Точно.

– И… как все получилось?

– Мы с Бартенсом стояли на первом этаже, Байер – в цокольном, в туалете. Мы ждали, что он вот-вот поднимется. Услышали перестрелку. На вызов Дик не отозвался. Спустились с Бартенсом на цокольный этаж. Ну и увидели два трупа. Возле двери, ведущей из коридора. Один из убитых – неизвестный, в полицейской форме, без документов. Второй Дик.

– Черт… Что – они друг друга?

– Похоже. Вот что, Марв: ничего не меняется. Во-первых, усиль оцепление.

– Его нечего усиливать. Оно и так надежное.

– Очень хорошо. Тогда так: с тобой ведь сейчас двое?

– Двое.

– Надежные ребята?

– Майк… о чем ты? Ненадежных у нас не бывает.

– Отлично. Подготовь одного. Он заменит Дика. На самолет я пройду с ним. Понял?

– Конечно. Считай, он уже готов.

– Вы ведь все в штатском?

– Конечно.

– Тогда ждите. Сейчас Бартенс и еще пара наших людей, ты их не знаешь, займутся трупами. А я подойду. Понял?

– Конечно. Мы готовы. Когда подойдешь к двери, кашляни.

– Договорились.

Выключив рацию, Шутов вызвал свободный лифт. Войдя, нажал кнопку второго этажа. Пока кабина ползла вниз, осмотрел себя в зеркало: сейчас ему предстояло, во-первых, пройти через заполненный людьми зал ожидания, во-вторых, слиться на время с пассажирами, садящимися в «боинг». Осмотром он остался удовлетворен, внешность у него была вполне неприметная: сероглазый шатен чуть выше среднего роста, худощавый, выглядевший чуть старше тридцати.

Выйдя из лифта, пересек оживленный зал. Пока он шел, ни один из находившихся в зале людей не обратил на него внимания. Впрочем, для него сейчас это уже не имело значения. Открыв дверь с надписью «Для персонала», поднялся вверх на два пролета. Остановился перед небольшой дверцей без надписи, которая, по идее, должна была быть заперта. Лестничный пролет был пуст, но для верности он постоял несколько секунд, прислушиваясь. Наконец издал условный сигнал, легкое покашливание; дверь открылась; проскользнув в щель, он увидел Марва и двух его ребят. Армейцы стояли в небольшом тамбуре, снабженном окном. Вторая дверь из тамбура вела в коридор, по которому пассажиры проходили на борт самолета.

Все трое были типичными коммандос: высокими, с накачанными шеями, короткой стрижкой и характерным, будто постоянно прицеливающимся во что-то взглядом. Двое, включая Марва, были белыми, третий – черным.

Марв, блондин настолько светлый, что трудно было понять, блондин он или альбинос, спросил:

– Черт, как же случилось с Диком? Кто вообще это?

– Знал бы, сказал. Кого ты мне выделил?

– Фрэнка. – Марв кивнул на второго белого, загорелого парня, левую щеку которого пересекал светлый шрам. – Как, подойдет?

Шутов мельком оглядел Фрэнка. Парень был одет в джинсы и застегнутую под самое горло зеленую брезентовую куртку; если не знать, что к чему, можно было бы даже подумать, что под курткой нет ни бронежилета, ни автомата.

– Подойдет. Знаешь, Фрэнк, дела такие: сейчас мы с тобой пройдем на борт, смешавшись с пассажирами. Остальное объясню уже там, по ходу дела. Марв, что там с посадкой?

– Все так же. Отложена на двадцать минут.

То, что посадка отложена, было для Шутова неожиданностью. Помолчав, он сказал:

– Отложена? То есть как отложена?

– Так. Разве ты не слышал?

– Нет. Когда это объявили?

– Только что.

Значит, объявление прозвучало, когда он поднимался по лестнице.

– По какой причине?

– Я связался с диспетчерской. Они говорят: что-то случилось со стюардессой. Потеряла сознание, ей срочно нужна помощь.

– С какой стюардессой, не выяснил?

– С какой? – Мавр помолчал. – Да нет. Что, надо было выяснить?

 

– Надо. Но теперь уже все равно. Она что, рожает?

– Не знаю. Ее только что увезли на «скорой».

– Ты предпринял какие-нибудь меры?

– Конечно. При выезде с территории аэропорта эту «скорую» остановят. Проверят документы, осмотрят. И только после этого пропустят.

Подумав, Шутов сказал:

– Мало.

– Мало?

– Да. Но, наверное, эта «скорая» уже проехала?

– Нет еще. Пит доложил бы мне.

– Отлично. Свяжись со своим Питом прямо сейчас. И скажи, пусть пошлет вслед за этой «скорой» джип с двумя ребятами. Они должны проверить, в самом ли деле эту стюардессу повезут в больницу.

– О'кей. – Марв включил рацию. Сказал в микрофон: – Пит, слышишь меня?

– Слышу, – донеслось из динамика.

– Что там со «скорой помощью»? Она уже возникла?

– Нет еще.

– Сделаешь так: после осмотра и проверки проводи ее до самой больницы. На втором джипе. Понял?

– Понял. Только проводить, и все?

– Нет. Скажи ребятам, пусть проверят, в самом ли деле пострадавшую поместят в больницу. Пусть пройдут вместе с носилками до самой палаты. О'кей?

– О'кей. Все?

– Все. – Марв выключил рацию. – Надеюсь, ты все слышал?

Прислушавшись к себе, Шутов понял: все это начинает ему очень и очень не нравиться. Надо срочно связываться со Стеллой.

– Вы видели «скорую»?

– Видели. – Марв кивнул в сторону окна; за ним открывался участок летного поля, заканчивающийся видневшимся с краю хвостом «боинга». – Машина проехала сначала туда, потом обратно. Обратно только что.

– О'кей. – Достав рацию, Шутов нажал кнопку вызова Стеллы. – Свяжусь с одним своим человеком. Подождите.

– Как скажешь. Нам все равно.

Шутов прижал рацию к уху. Вообще-то Стелла никогда не отзывалась сразу, что было понятно: ей ведь нужно было остаться одной. Как правило, ее ответ следовал примерно через десять-пятнадцать секунд, самое большее – через полминуты. Шутов посмотрел на часы. По ним с момента, когда он нажал кнопку, прошло около двух минут, но Стелла до сих пор молчала. Нет, здесь явно было что-то не то. Стюардесса в любом случае должна была ответить на его вызов. Кивнул Фрэнку:

– Пошли.

Парень не повел и глазом. Взялся за ручку двери:

– О'кей.

Они вышли в пустой коридор. Быстро подошли к двери, ведущей к переходному мостику. Здесь, спиной к ним, стояла стюардесса. Услышав, что кто-то остановился у нее за спиной, обернулась. Она была худенькой, точнее, такой, какой обычно бывают все стюардессы. При этом сразу было видно: она не в себе. Бледная, в глазах растерянность, то и дело кусает губы. Увидев Шутова и Фрэнка, схватилась за голову:

– О, джентльмены… Ради бога, вернитесь в коллектор… Посадки еще нет…

«Нет, – подумал Шутов, – крутить сейчас не нужно. Надо сразу поставить все на свои места». Показал значок:

– Успокойтесь, сестренка… Мы из полиции…

– Из полиции? Но… – Стюардесса начала нервно покусывать пальцы, один за другим, будто пробуя их на вкус. – Вы в самом деле из полиции?

– Конечно. – Шутов показал удостоверение. – Полиция штата Аляска. Устраивает?

– Да, но… но полиция только что здесь была…

Полиция здесь только что была… Черт… Проклятие, значит, они обошли их и здесь…

Стюардесса смотрела на Шутова во все глаза. Отвечая на ее немой вопрос, он сказал как можно спокойнее:

– Была? Зачем?

– Они… Они сказали, на самолете контрабанда… Схватили одну стюардессу, заперли в туалете. Экипажу велели до их возвращения не двигаться с места… Но если вы полиция, вы должны знать?

– Мы и знаем. – Кажется, ему удалось справиться с собой. – Их было трое?

– Н-нет… Пятеро…

– Стюардессу они заперли в хвостовом туалете, так ведь?

– Да… В хвостовом…

– Стюардессу зовут Стелла?

– Д-да… Стелла…

– Отлично… Фрэнк, побудь-ка здесь вместе с сестренкой… На всякий случай достань свою игрушку, хорошо? С ней ведь легче, если кто попробует выйти, сообразил?

– Сообразил. – Фрэнк коротким движением достал из-под куртки «узи». Достав свой автомат, Шутов мимо стюардессы, превратившейся в столб, двинулся по мостику к входу в самолет. Первый шаг, на площадку, ведущую в бизнес-класс, он сделал практически на корточках. Присев на одно колено, заглянул в салон. Прямо перед ним, серая от страха, стояла стюардесса-мулатка. Увидев его, девушка вскрикнула. Выпрямившись, он быстро схватил стюардессу за руку. Прошипел, приблизившись к ее лицу вплотную:

– Из полиции здесь кто-нибудь остался?

– Из п-полиции? – Она наверняка готова была вот-вот упасть в обморок. – Н-н-нет… Они… все… уехали…

– Стелла все еще заперта в туалете?

– Стелла? – Девушка крупно дрожала, так, будто ей было холодно.

– Да, Стелла. Она все еще в туалете?

– Н-не знаю… Они… не велели… Не велели двигаться…

– Правильно сделали. Стой здесь и не двигайся. Понятно?

– П-п-понятно…

Оставив мулатку, Шутов бросился по проходу в хвостовую часть. В самолете в самом деле никого не было, если не считать еще двух стюардесс, застывших у буфета. Не обращая на них внимания, он проскочил мимо. Остановившись у туалетов в хвосте, вгляделся. Надписи на всех шести кабинах оповещали, что туалеты свободны. Крикнул:

– Стелла? Стелла, это я, Майк. Эй, Стелла, ты здесь?

Никто не отвечал. Оглянувшись, он вдруг увидел нечто, появившееся из-под двери одной из кабин; в следующее мгновение стало ясно, что это медленно ползущая струйка крови. Распахнул дверь.

Стелла сидела на стульчаке, боком к нему, прижавшись головой к дальней стене. В левой стороне груди можно было рассмотреть небольшое пулевое отверстие, почти без следов крови. Кровь, залившая стену за спиной Стеллы и образовавшая небольшую лужицу на полу, вытекла из выходного отверстия под левой лопаткой. Шутов дотронулся до щеки убитой; кожа еще не остыла. На мочках ушей можно было также рассмотреть подтеки крови, уже засохшей, образовавшиеся из-за разорванной кожи – след вырванных из ушей сережек.

Темные глаза Стеллы, смотревшие прямо перед собой, казались стеклянными. Беззвучно выругавшись, Шутов пригнулся. Осторожно прикрыл девушке веки. Оглянувшись, осмотрел салон.

Две стюардессы, выйдя в проход, испуганно наблюдали за ним со стороны буфета. Обе были белые; обе, пока он шел к ним, подняв «узи» на уровень груди, смотрели не на него, а на ствол. Подойдя, он нарочно не опустил ствол. Спросил тихо:

– Что здесь делала полиция?

– Α-a ва… А ва… – Подавив икоту, одна из стюардесс, повыше, с ухоженными светлыми волосами, замолчала. – Α-a в-в-вы… В-в-вы…

– Спокойно, сестренка. Спокойно. Успокойтесь обе. Я не сделаю вам ничего плохого. Что здесь делала полиция?

– Они приехали… – Откашлявшись, та, что повыше, вроде бы наконец пришла в себя. – Они приехали вместе со «скорой помощью». В их машине.

– Точно вместе со «скорой помощью»? В этой же машине?

– Точно. Я сама видела. Они вышли из машины вместе с санитарами.

– Через какую дверь они вошли?

– Через заднюю, – стюардесса кивнула, – вот через эту.

– Вошли – и что дальше?

– Пока санитары укладывали Риту… Девочку, которой стало плохо… Копы сразу же схватили Стеллу… Схватили, заломили руки, закрыли рот… И потащили в задний туалет…

– Они ее убили, – неожиданно сказала вторая, темноволосая, со смуглым оттенком кожи. – Точно убили.

– Почему вы так думаете?

– Что тут думать? – Высокая посмотрела ему в глаза. – Было слышно, как они выстрелили. Потом вышли оттуда и сказали нам, что мы везем контрабанду. И взяли чемодан из буфетной. Из-под стойки.

– Чемодан? – Наверное, в его голосе прозвучало что-то особенное. Иначе бы слово, которое он выкрикнул, не подействовало бы так на стюардесс. Обе смотрели на него не отрываясь.

– Д-да… – наконец сказала высокая. – Чемодан. Они его вынесли на носилках. После Риты. Сказали, в этом чемодане контрабанда.

– Куда они дели чемодан потом? Когда вынесли из самолета?

– В «скорую»… В машину скорой помощи… – сказала высокая.

– Вы точно это видели?

– Точно. Я смотрела в иллюминатор.

– Значит, вы видели, куда поехала «скорая»?

– В иллюминатор всего не увидишь. Но примерно… – Махнула рукой. – Примерно они поехали туда. В ту сторону.

– Вы показываете в сторону летного поля.

– Они туда и поехали. Потом, наверное, свернули.

Лишь сейчас Шутов сообразил наконец, куда могла поехать «скорая помощь». Бросившись к двери, на которую показали стюардессы, распахнул ее. Трапа у двери не было, он стоял чуть в стороне, метрах в двадцати. Но сейчас было не до трапа. Спрыгнув вниз, упал на бок, чтобы тут же вскочить на ноги и посмотреть туда, куда показывала стюардесса.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru