Анатолий Матвиенко
Шпага, честь и любовь
– Что же ты предлагаешь?
– Пока – ничего. Но на первом же постоялом дворе я бы рекомендовала, дав отдых лошадям, отправить к побережью карету с нанятым кучером, а самим изменить маршрут. Выдержишь дней десять верхом?
Ламбрийка удивилась предложению.
– Но я никогда… Только короткие прогулки. Моционы, так сказать, исключительно боком на женском седле. Меня не воспитывали девушкой-воином как тебя.
– Верно. Поэтому никто и не ждёт от нас подобного шага.
Ева откинула со лба тяжёлый золотой локон.
– Хорошо… Только обещай мне, дорогая, что доставишь пакет по назначению. Даже если придётся бросить меня в самом затруднительном положении.
– Прекрати болтать о глупостях. Ты знаешь мой принцип: вместе выплывем или вместе утонем.
– Увы. Есть вещи, более важные, чем наши жизни. Ты отважна, нет спору. Но вот если бы нас сопровождали и оберегали те крылатые юноши… Они не носят плащей ни гвардии, ни столичного легиона. Может – зря я хранила инкогнито? Нужно было сразу предложить им службу.
Иана с сомнением покачала головой.
– Не уверена совершенно. Как раз предстоят испытания рекрутов. Ставлю на кон свой кинжал, юноши в них участвуют. Они предпочтут гвардейскую службу императору или высокородным сеньорам Икарии, а не контракты с врагами трона – ламбрийцами. Лишь мои особые обстоятельства и происхождение…
– Помню. Понимаю. Но всё равно – жаль, – Ева чуть загадочно усмехнулась самым уголком рта. – Особенно, что отсутствует тот, рыжий, набивавшийся на знакомство с тобой.
Вряд ли в течение уходящего дня и на следующий Алекс хоть раз почувствовал, что о них иногда вспоминают молодые красавицы, всё дальше и дальше уезжающие на запад. Тем более, не одни они обсуждали действия троицы, только другие собеседники отнюдь не лучились доброжелательством, что не удивительно – они встретились в главной столичной резиденции фиолетового клана.
Герцог Мейкдон с едва скрываемым раздражением выслушал Байона, включая соображения гвардейца о составе неизвестных синьоров, свалившихся как снег на голову у кареты Эрланда и спутавших карты.
– Фалько, почему ты уверен, что в числе молодых идиотов был Алексайон Алайн?
Офицер, имевший вид бледный и злой от свирепого разноса, скрипнул зубами.
– Слишком много совпадений, высокородный синьор. Пёстрые плащи троицы, старомодное крыло. Главная же отличительная черта юного сумасброда – горячее желание засунуть голову в любую дыру, где шея запросто останется без украшения.
Тонкие губы герцога тронула привычная кривая гримаса.
– Совпадения… Схватился с тобой «У Тобиуса». Сцепился над городом на глазах моей супруги. Покрошил наше нанятое отребье. Дьявол! Он как будто специально подослан к тебе.
– Понимаю ваше беспокойство, – склонил голову Байон. – Но не спешу торопиться с выводами. В таверне безумный юнец явно не подозревал о моей личности. Обиженный, что я унизил его, а не заколол или не дал убить себя, искал наши цвета над городом. Наконец, ни одна живая душа не знала, что на Эрландов нападут по моему приказу.
Герцог чуть прищурил один глаз. Не слишком ли беспечен Байон? Выживать в нашем мире помогает лишь предельная осторожность.
Высокородный взял перо и лист бумаги. В задумчивости коснулся носа мягким кончиком пера.
К слову, остальные черты внешности главы дома Мейкдонов были под стать форме губ – тонкие и неровные. Узкое, сильно вытянутое лицо с высокими скулами, словно вдавленными с боков, длинный острый нос с крохотными, почти прозрачными ноздрями неравного размера, ассиметрично раздвоенный подбородок и пронзительные глаза навыкате в совокупности свидетельствовали о вреде, который приносят близкородственные браки. Зато предки до седьмого колена – исключительно благородные, обладающие недюжинной внутренней Силой вкупе с острым умом, и эти признаки нынешний герцог унаследовал в наивысшей мере.
Проведя несколько секунд в раздумье, синьор обмакнул перо в чернильницу.
– Байон! Мы покидаем Леонидию завтра. Ты же, не теряя не минуты, летишь в Нирайн. У Эрландов не слишком много путей. Получатель моего письма окажет содействие. Ламбрийцы не должны попасть к побережью!
Он высушил написанное, скрутил лист, который запечатал оттиском перстня. Фалько-офицер с поклоном принял его и удалился. Скоро чёрное крыло над фиолетовым плащом унеслось на запад, следом скользнул верный прим-офицер Корнел. С превеликим удовольствием Байон задержался бы на сутки-двое в Леонидии, чтобы закопать в землю несносного Алекса вместе с проблемами, который тот создаёт. Но не в этот раз.
А возмутитель спокойствия на следующий день после приключения у кареты отправился в зачётный полёт. Наверно, он пришёл бы к назначенному месту одним из первых, наравне с гордым Эно. Но Алекс специально отстал, зависнув над тяжело пыхтящим Марком, издающим такие звуки, словно он махал крыльями, а не просто работал Силой. Дождавшись, когда офицеры легиона и королевской гвардии, призванные наблюдать за новичками, удалились вперёд, северянин окликнул соседа по казарме и спустил ему тонкую бечеву из конского волоса с грузиком на конце.
Марк вцепился в неё, возложив на более способного товарища основные тяготы полёта. Тот напрягся, будто поднял в небеса мех с картошкой и потянул… Пока их эксперимент не был прерван самым беспардонным образом.
– Мошенничаете, господа?
Человек в зелёном плаще столичного легиона с двумя шевронами прим-офицера сделал круг около сцепившихся заговорщиков, потом молниеносным движением рубанул шпагой по бечеве. Марк, последние десять минут сохранявший летучесть лишь благодаря буксирной тяге, тут же бухнул ногами в просёлочную дорогу и смешно засеменил на пробежке.
– Вы сняты с испытания, претендент. За неспособность к полёту и обман, – отчитав Марка, офицер обратился к Алексу. – Вы, вероятно, тоже. Пусть решает синьор Иазон.
Слишком тяжёлый рекрут остался на земле с ненужным более роскошным крылом, беспомощно провожая взглядом пару улетающих высокородных. Ободряющий взмах руки Алекса ничем не улучшил настроения: вопрос решён и закрыт. Семья Марка Тэйлса из Кампеста потеряла шансы быть причисленной к сонму синьоров Икарийской империи. Одно слово – черви…
Элит-офицер Деметр Иазон не постеснялся в обыкновенной карете прибыть к точке встречи соискателей – живописному лугу к юго-востоку от Леонидии на берегу пруда, близ просёлочной дороги, в пыли которой застрял злополучный Марк. Последними на лужайку опустились виновник его разоблачения и Алекс, опередивший офицера на несколько секунд.
– Синьор элит-офицер! – юноша отсалютовал шпагой. – Прошу вашего позволения лететь дальше, на подтверждение второго шеврона.
– Стойте! – легионер шагнул вперёд и стащил очки, осуждающе глядя на нарушителя. – Считаю необходимым заметить, синьор, этот юноша позволил себе жульничать.
– Вот как? – Иазон отложил вкусное куриное крылышко, сопровождённое глотком иллинийского вина. – Чем же?
– Тащил на бечёвке другого, менее способного соискателя.
Командир легиона, на которого обратились десятки глаз, шагнул вперёд и с любопытством уставился на Алекса.
– Чем вы объясните столь недостойный поступок?
– Приношу извинения, синьор, – ответил тот без тени сожаления в голосе. – Марк Тэйлс вчера спас мне жизнь. Законы чести не позволили бросить товарища в затруднительном положении.
– Ха! Это невероятно, – Иазон заметил на перевязи кандидата тяжёлый кавалерийский револьвер, раза в два больше лётного. – Тянул здоровяка за шиворот и готов двигать дальше?
– Так точно, синьор, – Алекс стукнул каблуками лётных оперённых сапог.
– Ох уж эти северяне. Ни в чём не знают удержу. А как закончился поединок?
– Бой, синьор. Разбойники подстерегли карету. Мы втроём напали на восьмерых и победили.
Вокруг пронёсся одобрительный рокот. Элит-офицер жестом приказал молчать.
– Понятно, откуда свежее тело в часовне Всевышнего. Ваша бравада стоила жизни отличному претенденту. А Тэйлс сумел принять участие в ударе с воздуха?
Понимая, что соврать невозможно, Алекс через силу промолвил:
– Никак нет, синьор. Он приехал на лошади и вмешался. К сожалению, двое из восьми сумели сбежать.
– Что же, Горан, – Иазон обратился к офицеру, прилетевшему с Алексом. – Молодые люди поступили совершенно в духе лучших традиций легиона. Пришли на помощь слабому, урезонили бандитов, поддерживают друг друга. Не вижу оснований для суровых мер. Но и попытка ввести меня в заблуждение не должна оставаться безнаказанной. Тей Алексайон Алайн! Вы лишаетесь возможности пройти испытание на второй шеврон. Станьте в строй. А вашего друга Марка я зачислю в конный патруль, там он явно способнее.
Синьоры засмеялись. В их глазах самый способный на свете червь не стоит и мизинца летающего дворянина. Лишь Алекс сохранил серьёзность.
Второй шеврон заработал один Эно. Впрочем, лишняя нашивка не дала ему никаких особых преимуществ – все претенденты получили пока подофицерское звание унтеров – но позволила выше задрать нос. Марк подписал контракт о службе в патруле и приуныл. Его перевели в казарму для неблагородных, к пехотным и кавалерийским унтерам.
Алекс утешал его, упрашивал не терять надежду и физическую форму, продолжать упражняться, обещал с первого жалования попробовать снять жильё в частном доме. Марк тут же широко раскрыл кошель для оплаты квартиры на двоих, но не добился согласия. Северянин и думать не мог о жизни за счёт товарища, как и о вхождении к нему в долг. Если должен – зависим, а кому как не северному горцу важна свобода. Тем более, часть её уже принесена в жертву вступлением в легион.
Начало службы они отметили традиционно. В компании Терона от души приняли на грудь в ближайшей к казармам таверне.
Синьоры следят за весом, оттого закусывают мало или вообще от закуски воздерживаются, стало быть – быстро пьянеют и отчаянно бузят. К этому привыкли. Наутро Алекс не без удивления узнал, что в безобразной драке он никого не убил и даже сам не пострадал. Леонидия и её обитатели давно приспособились к буйному летучему дворянству.
Глава шестая
– Унтеры Алексайон Алайн и Терон Мэй прибыли в ваше распоряжение! – оттарабанил Алекс за двоих, когда новобранцы в свежих с иголочки зелёных подофицерских мундирах притопали в назначенный кабинет.
Прим-офицер обернулся. К лёгкому замешательству нашего героя он узнал того самого человека, что выявил обман с Марком и сомневался в возможности зачисления мошенника на службу.
– Я – прим Горан Атрей, молодёжь. Вам уже объяснили, как не повезло?
Перед ними стоял тёртый жизнью служака с несколькими рубцами на лице, седоусый, седина в русых волосах, светлые глаза неприятного водянистого оттенка, очень твёрдые и грустные одновременно. Нижняя губа рассечена и срослась криво, придавая лицу свирепый вид. Алекс и Терон внутренне напряглись, увидев своего нового непосредственного начальника.
– Вижу, не объяснили. Что же, узнаете на собственной шкуре. Жду через десять минут с крыльями и оружием.
Для начала они полчаса летели на юг, приземлившись на холме с удобным обрывистым склоном. Горан осмотрел парочку и внезапно скомандовал:
– Рыжий растяпа ранен. Второй обязан вернуть его в столицу.
Веснушчатое лицо Терона вытянулось. Он ожидал учебный бой, стрельбу, проверку владения оружием в полёте… Вместо этого предстоит изображать бесполезный груз, с чем прекрасно справился бы мешок с навозом.
– Что застыл столбом? Служба в городе чревата ранениями. Особенно в группе со мной. Снимай с раненого крыло – оно уже без надобности.
Алекс повиновался.
– Хватай под руки, пальцы сцепи у него на груди. Так! Теперь к обрыву. Вперёд!
Конечно, в Северной Сканде он поднимался с грузом, иногда – значительным, до половины собственно веса. Но нести человека…
Лямки ремней больно впились в плечи под удвоенной нагрузкой. Алекс почувствовал, как стремительно тают запасы внутренней Силы, за минуту тратится больше, нежели за полчаса обычного полёта.
Худшее случилось, когда Терон попробовал помочь ему. Отдача от выброса силы врезалась в нижнюю часть туловища, будто чем-то тяжёлым и мягким увесисто приложило по животу и ниже. Алекс сверзился вниз, разжимая руки. Рыжеволосый покатился кубарем, северянин перевернулся через голову.
Горан со вторым крылом в руках мягко опустился рядом.
– Летаете как беременные еноты. Унтер Алайн, вы не выполнили приказ, не доставили раненого в лазарет.
– Но как, синьор…
– Не умеешь летать – кидай его на спину и бегом! Или предпочтёшь, что первый же день службы в легионе станет последним?
И Алекс покорно взвалил на спину жилистое тело Терона, который почёл за лучшее вести себя именно как тело – не напрягаясь и не пытаясь помочь. Прим-офицер тронулся следом, нагруженный лишь крыльями.
Через полчаса они одолели хорошо если десятую часть расстояния, утром покорённого за такое же время. Горан положил крылья унтеров на землю. Он коршуном пронёсся над Алексом, с лёту ухватив Терона за плащ, словно хищная птица добычу.
Северянин с ужасом увидел, что офицер поднялся на высоту десятка человеческих ростов. Если разожмёт невероятно цепкие пальцы или напарник сглупит, обратившись к Силе… Придётся ждать новых рекрутских полётов и следующего напарника.
Нет, Терон был опущен на землю достаточно нежно, а Горан, с виду ничуть не уставший, заявил:
– Вряд ли унтеру представится другой случай кататься на офицере.
– Синьор! Ваши лётные навыки гораздо выше девятого уровня, – поразился Алекс, кивнув на два шеврона.
Прим-офицер, явно достойный более высокого звания, грустно улыбнулся.
– Что с этого? Стремиться к фалько? Им я уже был. Или даже в гвардию, за нашивками элита? Не понимаете, парни. Прибавка в жаловании не стоит тех унижений. Больше подчинённых, больше времени в кабинете и за бумагами, а не в небе, меньше настоящего дела. Предпочитаю драться револьвером и шпагой, только не чернилами. Рыжий! Теперь чёрный ранен. Бегом!
Наверно, дело не только в столичных методах обучения, основательно отличающихся от техники провинциальных домашних наставников. Скорее – в особенных качествах Горана Атрея. В казарме Терон и Алекс, грязные и обессиленные, узнали, наконец, о репутации их мучителя. Не просто ужаснулись – всерьёз задумались, как жить дальше.
Безжалостный к себе, к подчинённым, к начальству, а уж тем более – к нарушителям закона в Леонидии. Дважды произведённый в фалько и с треском разжалованный в прим-офицеры. Первый раз – за задержание высокородного синьора, которого не стоило бы трогать и при более серьёзном преступлении. Второй раз – за дуэль с элит-офицером из гвардии одного влиятельного герцога; Горан лишился нашивок, а вельможа похоронил преданного слугу.
Алекс удивился даже, как Деметр Иазон терпит мятежного прима. Потом смекнул: командующему легионом нужен такой волк, свирепый и неподкупный. Что характерно – подчинил смутьяна лично себе, не травмируя душу никому из фалько, тем более никто из офицеров среднего звена не пожелал видеть Горана Атрея в своём подразделении.
Владея правом на командование отрядом рядовых, сержантов и унтеров, седой страж порядка предпочёл иметь под крылом не более двух теев-новобранцев. Сменяемость среди них страшная, поэтому он даже не затруднялся запомнить фамилии. Рыжий и чёрный, разве не достаточно?
Самые невезучие из его подчинённых покинули казарму вперёд ногами. Многие несправившиеся унтеры оставили легион и с ним имперскую службу вообще, лишь бы не чувствовать на себе ледяной взгляд водянистых глаз. А выдержавшие Горана хотя бы год, не попытавшиеся его заколоть (двоим почти удавалось), не спившиеся и не сошедшие с ума, достаточно быстро продвинулись по карьерной лестнице. Алекс тоже решил выдержать, чего бы это ни стоило. Терон, чаще уже откликающийся на кличку «Рыжий», чем на собственное имя, нехотя поддержал.
После изматывающих занятий парни падали на койки и не просто засыпали – почти теряли сознание. Через два часа получали за ворот по кружке ледяной воды и тащились за Гораном на ночное патрулирование Леонидии, постигая изнаночную сторону жизни столицы. Потом отдых до полудня, лёгкий завтрак – и снова тренировки. Полёт на скорость, на переноску грузов, стрельба с лёту, удар шпагой с лёту, бой на шпагах внизу, бой шпагой и дагой, стрельба лёжа, стоя, сидя, с коня, поединок голыми руками и ногами, удары внутренней Силой в единоборстве и защита от них… За какой-то месяц Алекс узнал об убийстве и насилии в отношении себе подобных несравнимо больше, чем за предшествующие девятнадцать лет своей жизни.
Обожаемые на севере упражнения со шпагами новобранец чуть ли не возненавидел. Команда «ангард», то есть занять боевую стойку. «Вступить в меру», сближаясь с противником, «выйти из меры», разрывая дистанцию. И снова сближение, за которым следует бесконечная и жёсткая работа клинками, напоминающая истязание.
В некоторой степени выручало, что базовые приёмы нападения, защиты и выбивания оружия Алекс с Тероном знали, каждого в семье обучили десятку коронных финтов. Но Горан без труда разгадывал домашние заготовки, отбивая, казалось бы, неотразимые атаки и контратаки, а от воспитанников требовал немыслимого уровня мастерства. Словно при каждом задержании против легионеров выйдут лучшие эксперты империи.
Когда пара новичков чувствовала, что кисть правой руки стала чужой, а кончик клинка начинает жить своей жизнью, не подчиняясь воле хозяина, Горан объявлял минутный перерыв. Потом – полётные упражнения, где нагрузка на предплечье несколько меньше. Кровь едва успевала наполнить побелевшие пальцы. Тиран и садист, глядя с усмешкой на серые лица, заявлял: пусть будет некоторое разнообразие, защита шпагой и плащом против шпаги и кинжала. Ангард!
Так до серых мух и сиреневых кругов перед глазами.
И снова вечером – в патруль.
В первых числах октября, глубоко заполночь, они пронеслись над центральным проспектом – Виа короля Эдрана Славного. Улицы к этому времени обычно стихают, только опавшие листья и кучи мусора шевелятся под осенним ветром да светятся масляные фонари. На боковых улочках нет и масляного освещения. Алекс читал, что в Атене, столице заморской Ламбрии, сплошь газовые фонари, которые грозятся заменить новомодными электрическими. Почему же в Икарии технические новшества столь медленно проникают в жизнь? Даже револьверы и винтовки появились на полстолетия позже, нарезные пушки до конца не вытеснили старые бронзовые, рассчитанные на чугунные ядра. Если король Ламбрии жутко свиреп и агрессивен, как утверждают газеты, отчего их армия не высаживается в Аделфии? Не верится, что только из боязни отпора со стороны летучей гвардии.
Горан повелительно махнул рукой – налево. Троица выписала вираж, мягко спланировав над каналом.
Здесь двигались не только жёлтые листья. Подъехали две кареты, вокруг – вооружённые всадники, у парапета набережной приготовился к старту человек с крылом. Легионеры нырнули за ограждение с противоположной стороны канала.
– Не устали, молодые люди, бороться только друг с другом и со своим старым учителем?
Алекс, чувствовавший себя превосходно от того, что его уже часов восемь никто не бьёт, не мучает и не заставляет совершать немыслимые вещи, воспрянул духом. К тому же – есть на ком выместить скопившуюся за месяц с лишним боль страданий, не зря они…
– Я готов, синьор! А кто эти люди?
– Наёмники. Перевозят опиум из Тибирии, для столичных притонов. Покровительствует им кто-то из высокородных, судя по изготовившемуся летуну. Так, слушайте! Торговлю наркотой мы не ликвидируем, но здорово ударим по карману дельцов. Кого сможем – задержим. Остальные пусть уповают на Всевышнего.
Опий разрешено продавать в Кадмус и Ламбрию, пусть травятся до сумасшествия, а благородные герцоги-тороговцы зарабатывают золото. Но тогда неизбежно какая-то его часть незаконно попадает в империю, здесь выше риск, но и выше прибыль. Легионеры задумывались – а не правильнее ли вообще отказаться от бесчестного промысла? Но государственную политику определяют не они. В имперской и герцогской казне всегда меньше золота, чем хочется, привычные к опиуму наркоманы неизбежно получат зелье из других грязных рук…
Даже в темноте, едва разгоняемой отсветами звёзд и далёких фонарей, глаза Алекса сверкнули в возбуждении от предстоящей схватки. Чёрт побери, командир ясно дал понять – в наклёвывающейся драке зло не будет искоренено, но возник прекрасный повод подраться, проверить себя и новые финты, заученные в ходе дневных истязаний.
– Знаете, синьоры, я хотел стать музыкантом, – невпопад шепнул Терон. – Отец заставил меня осваивать военное дело и отправил в легион, чтобы выбить чушь из головы, как он говаривал. Сыграем пьесу!
– Лабух… – с лёгкой насмешкой протянул Горан. – Гляди, не сфальшивь. Слушайте. Я обезвреживаю летуна, иначе удерёт и вызовет подмогу. Рыжий, бьёшь слева на посадке, сбрасываешь крыло и – вперёд. Чёрный, ты в резерве.
– Синьор…
– Молчать! Летишь с запаздыванием на две секунды. Поднимайся над упряжками, определяй самую горячую точку и атакуй, когда мы ввяжемся в свалку.
– Да, синьор! Спасибо за доверие.
– Именно. Доверяю красиво сдохнуть. Рыжий, готов? Пошли.
Алекс рассчитывал, что Горан как официальный представитель власти заорёт: «Всем стоять! Легион! Вы арестованы!» Без единого звука прим-офицер спланировал к наблюдателю, ожидающему нападения сверху, но не с противоположного берега, и молча рубанул клинком по горлу. В темноте не видно крови, тонкая фигура повалилась кулем, увлекая крыло, а Горан уже освободился от сбруи. Шпага в правой, револьвер в левой, он кинулся к каретам, выигрывая доли секунды, пока торговцы дурью обернутся на звук падающего тела.
Рядом с командиром сбросил крыло Терон. Через мгновение загремели выстрелы, эхом отражаясь от стен домов, а пространство схватки осветилось короткими вспышками.
Памятуя команду офицера, Алекс чуть помедлил, едва сдерживая нетерпеливое желание прыгнуть в гущу драки, прямо в клубы порохового дыма, и похвалил Горана за предусмотрительность. На шум стрельбы из дома выскочили четверо с винтовками и револьверами, привнося нездоровый перевес вражеской стороне. Алекс спикировал на спину замыкающему, всадив шпагу с лёту в затылок через широкополую шляпу. Если повезёт, и клинок перешибёт позвоночник – дело сделано. Но даже если враг проживёт ещё несколько секунд, с такой раной он не шибко разговорчив.
– Подло бить в спину! – кричал Алекс на тренировках.
– И не разумно, – соглашался Горан. – Иногда они носят панцири. Коли в затылок – надёжнее.
Наука пригодилась.
Когда следующий бандит обернулся, привлечённый хрипом друга-покойника, практически уже покойника, Алекс успел скинуть крыло и выхватить револьвер. Шпага воткнулась в лоб чересчур бдительного почти одновременно с выстрелом в третьего несостоявшегося арестанта. С четвёртым вышла промашка.
Кучер ли, а может – очень способный охранник преступного груза, тот хлопнул кнутом и вышиб револьвер из руки Алекса. В неверном свете единственного факела, укреплённого у дверцы дальней кареты, мужчина действовал сказочно ловко.
Удар, и легионер с трудом укрылся рукой, которую ожгло жуткой болью даже через рукав мундира. Отдёрнув правую назад, Алекс едва удержал шпагу – противник чуть не лишил его последнего оружия.
Шаг вперёд – и удар. Лицо горит, за шиворот стекает кровь. Плебейская штука имеет важное преимущество перед благородной сталью, действуя на большем расстоянии.
Ещё шаг. Кнут сбивает головной платок, с ним – приличный кус кожи с волосами.
За ухом полилась кровь. Дьявол и все круги ада! Сколько можно же?!
Алекс почувствовал, что следующего удара не выдержит. Только Горан имеет право так издеваться над унтером… Молодой человек с яростным криком ринулся на врага, закрывая лицо исхлёстанной левой рукой, другую занёс для удара шпагой и… И со всей мочи швырнул вперёд импульс внутренней Силы, на какой только был способен.
Алекса остановило в прыжке, а владелец кнута жестоко приложился о стенку кареты, потеряв равновесие, восстановить которое ему уже не суждено – остриё шпаги вонзилось в глаз и упёрлось в свод черепа изнутри.
– Что за шум? – судя по тону, звук поединка против четвёрки преступников взволновал Горана не сильнее звона бьющегося фужера. – Арестовать не пробовал?
Прим-офицер ткнул шомполом в револьверный ствол, счищая нагар от дымного пороха, и защелкнул барабан с новыми патронами.
– По поводу ареста у них было другое мнение, синьор.
– Которое они никому не выскажут, – добавил Терон, выходящий с другой стороны. – Мои собеседники тоже стали молчаливыми.
– Потом состязайтесь в острословии, умники, – отрезал Горан. – Осмотримся в доме. И нужно обнаружить дурь, иначе мы просто хладнокровные убийцы, место которым на плахе.
В доме нашлись живые, а при некоторых усилиях – вполне разговорчивые особи. Серо-коричневого порошка, будь он сахаром, хватило бы бакалейной лавке средней руки на неделю.
Терон слетал за конным патрулём, во главе которого прискакал Марк в сопровождении сержанта и десятка рядовых легионеров.
– Я опять опоздал к самому интересному!
– Не горюй, дружище, – Алекс приобнял его. Жест совершенно немыслимый полтора месяца назад, Марк же не из сеньоров.
– Ого, как он тебя… – кавалерист потащил друга к свету факела. – Если синьорины и правда обожают мужчин с шрамами на мужественной морде, ты с сегодняшней ночи просто неотразим.
– Могу и тебе помочь. Но не сейчас, – Алекс выдернул факел из настенных крюков. Руку, левую щёку и кожу над ухом немилосердно жгло, но любопытство превысило желание заняться самоврачеванием.
Он увлёк Марка к берегу канала. У кромки воды по-прежнему лежало тело, закрученное в лётный плащ.
Легионеры отстегнули ремни, забрызганные липким, стянули очки с мёртвого и совершенно незнакомого лица. Плащ фиолетового цвета, золотое шитьё гвардии герцога Мейкдона.
Марк оценил не слишком глубокий, но вполне смертельный разрез на горле. Шпага легионера – скорее колющее, нежели режущее оружие, остро заточена только кромка переднего ребра на треть длины от кончика.
– Обиженный в присутствии подчинённых фалько Байон, а теперь ещё убитый гвардеец и конфискация запасов опиума, к которому герцог имеет явное отношение… Ты – мастер наживать врагов, мой друг.
– Его Горан зарезал. Впрочем, это ничего не меняет.
В карманах синьора нашлось только несколько золотых, законная добыча победителей, как крыло, револьвер и шпага покойника. Потом чуть не до утра тянулась бумажная волокита, а легионеры с шуточками ссыпали опий в канал, предвкушая злость фиолетовых торгашей. Что почувствовали рыбы, щедро накормленные наркотой, вряд ли кто узнает.
Глава седьмая
Не глядя на усилия легионного лекаря и «особую» домашнюю мазь из запасов Марка, Алекс и на третьи сутки смотрелся не очень бодро. Горизонтальный рубец на щеке, стянутый пластырем, и лопнувшая кожа над ухом, сшитая суровой ниткой как сапожная подошва, были прикрыты плотной повязкой, через которую местами проступила кровь. На перевязи в лубке покоилась и левая рука, располосованная кнутом едва не до кости.
– Сущие дети… На пятнадцать секунд оставил его одного. Уж и не знаю, как наказать.
– Не стоит! – с довольным видом заключил элит-офицер Иазон, восседая на кресле в начальственном кабинете словно на троне. – Мы опять посрамили городскую полицию. Целая подвода опия, надо же.
Терон попытался сохранить невозмутимое выражение лица. Уж он-то точно, в отличие от неосведомлённого северянина Алекса, был уверен в невозможности в столь крупных объёмах перевозить запрещённый товар, не приплачивая городской полиции. И только воздушный патруль легиона, особенно отряд сумасшедшего и неподкупного Горана, способен ставить палки в колёса, тем повышая риски и конечную цену дозы.
Гримасу забинтованного северянина никому разобрать не удалось.
Из-за портьеры выступил до этого укрытый от взглядов немолодой человек в мундире императорской гвардии. Командир легиона представил его, однако только Терон ранее не встречался с элит-офицером Ториусом Элиудом. Даже у Алекса единственный глаз, оставшийся вне повязки, глянул радостно и с признательностью: он не забыл человека, выписавшего рекомендательное письмо Иазону. С другой стороны, измученное тренировками тело и раны от последнего боя тоже достались благодаря той протекции, но Алекс не в претензии – знал куда шёл.
Синьор Ториус благожелательно кивнул Горану, испытующе окинул взором Терона, затем иронично улыбнулся при виде плачевной внешности своего протеже.
– Тройка орлов?
– Орёл, орлёнок и цыплёнок на вертеле, синьор, – прогудел прим-офицер.
– Как сказать. В нашу первую встречу этот молодой человек сумел ранить одного из трёх нападавших, пока не очутился на спине. Сейчас, насколько я слышал, уложил четверых, отделавшись царапинами.
– Спасибо, синьор, – Алекс с усилием скрыл довольство и придал голосу сдержанное выражение. – В таверне я дрался с тремя благородными.
– Да. Но на набережной погиб гвардеец Мейкдона. Его упокоил…
– Я, синьор. Перерезал горло, пока тот считал звёзды. Не впервой. Извините, – Горан изобразил сожаление по поводу гибели дворянина, неискреннее до ужаса.
Элит-офицер повернулся к коллеге.
– Деметр, старина, я так понимаю – фиолетовая гвардия открестилась?
Полноватый вояка развёл руки в стороны.
– Как обычно. Офицер находился не на службе, обстряпывая личные делишки, герцог к дури отношения не имеет. С таким же непроницаемым видом меня поздравил глава столичной полиции. Наверно, проклиная в душе.
Просто змеиное гнездо, подумал Алекс. Ложь в глаза безо всякой чести – обычное дело и для лгуна, и для его слушателя. Оба воспринимают враньё, как будто так и надо. Прав тей Атрей, с ними можно бороться лишь ударом шпаги. Трупы не смеют лепетать оправданий. Хорошо, что оказался с легионерами, а не в частной гвардии вроде стервятников Мейкдона.
– Вы удовлетворены? – получив согласие гостя, Иазон отпустил троицу головорезов. – Как они вам?
– Чуть-чуть бы осмотрительности. Втроём против тринадцати, и это не считая оставшихся в доме. Впечатляет, не буду скрывать. И если не получу вестей из Нирайна, вашим молодцам предстоит отправиться на запад.
– Моим? А императорская гвардия…
– Только за спиной у них, а лучше вообще пока обойтись без гвардейцев. Вы же понимаете, мессир Эрланд и его сестра формально принадлежат к враждебному народу, хоть и подданные империи. Поэтому подключать имперскую гвардию на их поиски, по крайней мере, неуместно.
– Понимаю. Эрланд погиб?
– Очевидно. Примерно в дне пути до Нирайна. Ехал в той же карете, но без сестры и её охранницы, наняв пару слуг в обычном трактире. По официальной версии – пал жертвой банального ограбления.
