Анатолий Алексеевич Гусев
Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»
Глава 7
Князь Вышеслав
Святослав лёг у костра, завернулся в красный плащ. Лежал на земле и чувствовал, что его качает из стороны в сторону, как будто, он лежит в лодке. Под это покачивание он и заснул.
Проснулся от лёгкого прикосновения. Перед ним стоял князь Вышеслав.
– Поднимайся, князь, нам далеко ехать надо. Чёлн нас ждёт.
Святослав хотел было разбудить Волка, что спал рядом, но Вышеслав жестом руки остановил его:
– Не надо.
Было раннее утро, солнце только поднималось, на реке Угре стоял туман. Они пошли к тому месту, где Ресса впадала в Угру. Там их ждал чёлн.
Святославу было удивительно, что он в челне и не гребёт. Но у вятичей, видно, были свои порядки. Он молча сидел рядом с князем вятичей, и смотрел по сторонам. Река петляла между лесистых берегов. Мимо проплывали огромные сосны, мохнатые столетние ели, вётлы полоскали свои ветви в воде.
Зеленела свежая трава – был месяц травень (25. Май).
Вечно молодая богиня Весна-Леля ходила по лесам и лугам вятичей и её приветствовали птицы своим весёлым гомоном, а зелень буйным ростом и цветами.
Ещё в своих походах на север, Святославу нравилась, когда из-за горизонта на море появлялась тоненькая полоска земли. И по мере приближения, в ней угадывались леса, поля, селения и города. Особенно ему нравились горы. Правда он видел их только один раз и издалека.
Если на Десне, особенно в начале, ещё степь время от времени выбегала к берегу, то чем дальше на север, по берегам Десны, Угры и Рессы леса становились всё гуще и гуще. О горизонте не было и речи в этой сплошной стене леса. И только небо голубое или серое проглядывало сквозь зубцы елей.
« Да, летом, – думал Святослав, – здесь не только на лошадях, но пешим много не навоюешь, в этой-то чаще!»
Слева в Рессу впадала какая-то речонка, река сделала ещё одну петлю на юг. И на середине этой петли чёлн пристал к берегу.
На холме высились стены из стоймя поставленных, плотно пригнанных друг к другу брёвен с заострёнными концами, обнесённые рвом и валом. За кругом стен угадывалось строение. «Капище (26. Пространство языческого храма, расположенное за алтарём, и предназначенное для установки капей (статуй, изображающих богов) вятичей» – догадался Святослав. С южной стороны находились ворота, у которых и остановились два князя. Слуги принесли короба с зерном и вручили князьям, а сами встали сзади с такими же коробами в руках. Ворота открылись сами собой. Их, явно ждали. Через ров перекинуто не так, что бы толстое бревно. Святославу подумалось, что если кто в себе не уверен, обязательно упадёт. И жрецы скажут, что боги его не приняли.
Вышеслав уверенно вступил на бревно и пошёл, как по земле. Святослав последовал за ним.
За стеной по кругу стояли идолы богов, вырезанные из дерева, а посередине находился прекрасный храм-терем, где был алтарь главного бога. Храм стоял на двух столбах, изображающих птичьи ноги.
Птицы не принадлежат земле, они принадлежат небу!
И светлые боги славян не принадлежат земле, они принадлежат небу, поэтому и храмы их строят на птичьих ногах.
Князья стали по очереди обходить идолов по ходу солнца, принося пожертвования и прося у богов удачи. Больше всего даров положили на алтарь главного бога. К удивлению Святослава это был Велес. Почему Велес – бог скота и богатства? Этот вопрос Святослав решил отложить на потом.
Вышли из капища, так же как и пришли.
У реки их ждало приготовленное кострище, небольшой железный котёл, топор и деревянные чурки. Чурки надо было ещё наколоть на дрова. Что князья и сделали – половину наколол один, половину другой. Вместе они наполнили котёл водой, вместе сложили дрова на костёр, вместе высекли огонь и подожгли с двух сторон. Повесили котелок над костром. Вместе насыпали крупу, заварили кашу, посолили, потом заправили кашу молоком и конопляным маслом. Сваренную кашу поставили на берегу реки, достали ложки и молча, начали есть.
Это был древний священный ритуал. В заваривании каши участвовали все стихии: огонь, вода, а крупа олицетворяла землю. Кашу ели у воды. У воды нельзя врать и держать в голове плохие мысли, вода не простит, утопит.
Между князьями был заключён союз. Осталось согласовать свои действия.
Святослав разговор начал из далека:
– Почему у вас, вятичей, главный бог Велес, а не Перун?
– Потому, что мы живём землёй, а не войной. Мы пахари лесных полян, а не воины. Воюем мы больше по необходимости. Нас кормит поле, лес, река.
Вышеслав подумал, усмехнулся в бороду и добавил:
– Ну и купцы тоже. Хазары принуждают нас платить дань мехами и рабами. И больше рабов требуют, чем меха. Поэтому и воюем. Зимой наши грады и веси без мужиков стоят: кто на войне, а кто на охоте. Потому, что если мы хазарам не дадим рабов, этими рабами станем мы. Русь чем дань собирать будет?
– Чем обычно. Зерно, мёд, воск и меха тоже. От рабов не откажемся, но настаивать не будем. Рабы не самый лучший товар, если его в греки продавать. Воск, мёд и меха – лучше. Они никуда не убегут и пить-есть не просят.
– И на том благодарны будем.
– А когда земля вятичей будет едина и купцов будет больше, вы богаче будете. Как я понимаю, дань рабами вам не нравиться.
– За неё собственными головами платим!
– Со мной-то пойдёте?
– Пойдём.
– И добыча, взятая с хазар, не повредит.
– Не повредит, если голова уцелеет.
– А что бы ей не уцелеть? Думаешь, не совладаем с хазарами?
Вышеслав усмехнулся:
– Что такое хазары? Собственно хазары народ мирный. Сидят себе по Тереку и Итилю, рыбу ловят, да виноград выращивают. Это ягода такая.
– Я знаю.
– Так вот. Они не воины и воевать не будут.
– Не понял.
– Когда-то давно, очень давно! На хазар напали враги с юга, из-за гор. Храбро сражали хазары, но терпели поражение от врагов. Им помогли горцы, которые когда-то дано сами бежали от этих врагов. Звали этих горцев жиды (27.Горские евреи. В некоторых языках звук ю переходит в звук ж. Отсюда юд – жд.), или как-то так. За эту помощь жиды и стали господами у хазар.
После этих слов, Вышеслав прищурился и посмотрел внимательно на киевского князя.
– И что? – спросил Святослав и в упор посмотрел в глаза вятича.
Вышеслав отвёл глаза:
– Ничего. Только не сумели они справиться с врагами. Пришлось просить степняков. Вот они-то и помогли разбить врагов хазар. И стали степняки каганами хазар. Но хитрые жиды сделали так, что у кагана нет власти, а только почёт. Управляет страной шад – соправитель кагана, управляет от его имени. А все думают, что управляет страной каган.
– И к чему ты мне всё это говоришь, князь?
– К тому, что драться придётся со степняками.
Святослав засмеялся, щуря глаза:
– Я и не думал, что они в лесу живут.
Святослав помолчал, а потом добавил:
– Я знаю, что есть белые и чёрные хазары. Чёрные, которые победней, белые, которые побогаче.
– Это правда. Чёрные живут на юге у гор, на земле, где больше песка, чем травы. А белые между Итилем и Доном, где травы много, а значить много скота.
– Я рад за них, – безразличным тоном сказал Святослав, – и, всё же, не пойму, куда ты клонишь?
– К войне. Как ты воевать с ними будешь, князь?
– Конница не может справиться с пехотой, если та не бежит.
– Это правда. Но конница хазар не полезет на пролом. Она наскочит, обсыплет стрелами, отскочит. И так раз за разом, пока ты не устанешь стоять под стрелами и не побежишь. А догонять тебя, и добивать будет уже другая, тяжёлая конница, которая в битве не участвовала, свежая. Будет тебя колоть копьями и рубить саблями.
– И это будут белые хазары?
– Да! А за ними пойдут пешцы, добивать тяжело раненных и брать в плен остальных.
– Да? – насмешливо произнёс Святослав.
– Да. И есть ещё лариссии, личная охрана кагана. На великолепных конях, прекрасно вооружённых. Спроси у Волка, он их видел! Пять тысяч воинов! Лучшие из лучших!
– Так уж и пять? – не поверил Святослав.
– Ладно, добро – пятьсот. Тебе от этого легче?
– Легче. Рука не так устанет рубить их.
– Зря смеёшься, князь киевский. Лариссиям есть, что терять. Их предки поколениями служили хазарам, хазары им всё позволяли, как сыр в масле катались. А ты хочешь лишить их всего этого.
– Ты меня пугаешь, князь вятичей?
– Нет. Я пытаюсь заставить тебя думать – как ты их будешь бить?
– Так же, как и других.
– Ты когда-нибудь воевал со степняками?
– Нет.
– Вот! Я тебе и объясняю: не будут они с тобой драться лицом к лицу. Стрелами издалека обстреляют и всё! Сделают тебя похожим на ёжика.
– Это как-то не честно. Один на один, с мечом и копьём я сумею победить всадника! Как и любой из моих.
– Не сомневаюсь. Но для хазар главное, это одержать победу! А честно или не честно, это ты будешь на небе со своими предками рассуждать. А они на земле пировать будут, праздновать победу над тобой.
– Не будут! – в голосе Святослава послышалось упрямство и угроза.
– Вот! – довольно сказал Вышеслав. – И как это сделать?
– Надо что-то придумать, что бы они дрались, как и мы.
– Это правильно. Прежде, чем что-нибудь придумать, надо подружиться с печенегами. Они тоже степняки и знают, как воевать в степи. И к тому же они кровные враги белых хазар.
Святослав задумался, помолчал, потом спросил недоверчиво:
– И как их искать в степи? С печенегами ещё мой отец был дружен.
– А что их искать? – ответил Вышеслав. – Они сами осенью на торг придут.
– И где торг?
– Там, где река Нара впадает в Оку. Там все собираются: и вятичи, и голядь, и эрзя, и печенеги.
– Голядь?
– Что, познакомился уже с ними?
– Они у меня двоих убили.
– А ты у них?
– Ни одного, – зло сказал князь киевский, и пояснил: – Топоры метнули из-за кустов.
– Вот видишь, князь, разные народы воюют по-разному. Так и хазары могут – у тебя всех побить, а ты у них не одного. С печенегами надо подружиться.
Святослав задумался. Поход на хазар становился не таким уж и лёгким, как казалось в Киеве.
– Когда приходят хазары за данью?
– Недавно ушли. Теперь в конце зимы придут. Соберут дань со всех шести племён и, как просохнет степь, погонят по свежей травке к себе в Итиль. А там продадут в неведомые страны.
– В этот раз дани у них не будет. Надо что-то придумать, что бы раньше времени в Итили про нас не узнали.
– Придумаем чего-нибудь.
Когда они вернулись, Святослав сказал ярлам:
– Кашу мы с князем Вышеславом заварили, союз заключён. Осталось решить – как действовать.
Волк подошёл к Святославу и слегка обиженно сказал:
– Что ж меня не разбудил, княже? Говорил, что б всегда за твоей спиной был.
– Вышеслав не захотел. И, кроме того, собираемся с ним союз заключать, а получается, что я ему не доверяю. Не хорошо как-то. Да и ты ночами маловато спишь, – Святослав усмехнулся в усы, – бродишь где-то.
Волк потупился.
– Не смущайся, гуляй пока мы здесь. Скоро уйдём, не скоро её увидишь. Придём в Киев, дом тебе подарю. Заберёшь её отсюда.
Волк прижал ладонь к сердцу и благодарно поклонился князю.
Глава 8
На верховичей
Под большим раскидистым дубом решили собрать военный совет. Расположили четырёхугольником брёвна вместо скамеек. В центре, под кроной дерева расположился князь Вышеслав со своими ближними, справа от него – Святослав с ярлами. Остальные вятшие люди русичей и вятичей расположились справа и слева от них, замкнув четырёхугольник.
Первым, на правах хозяина, выступил князь Вышеслав.
– Соплеменники, братья! – начал свою речь Вышеслав.– К нам пришли из далека русский князь из Киева Святослав с дружиной и союзными ему витязями из-за моря. Они пришли к нам, что бы освободить от хазарской дани, которую мы платим в основном живым товаром. А добывая его, мы платим своей кровью!
Он долго и красноречиво объяснял всем то, что и так все знали. Теперь все узнали так сказать официально, как сказали бы через тысячу лет, из уст князя, зачем пришли русичи и викинги на землю вятичей, и какая от этого выгода непосредственно вятичам вообще и им, угричам в частности. В конце речи, князь сказал, что верховичи их братья и сильно бить их не стоит.
– Да, как же, братья! – встал с места старшина южного, дальнего града угричей. – Эти братья три года назад скот свели и двух девок попортили!
– Молодь озорничала, – сказал Вышеслав, – скот вернули, а девок замуж верховичам отдали. И в нашем граде в прошлом году такое было. Скот в стойле, девки – замужем.
– Скот вернули! – возразил старшина. – Когда им копьями пригрозили! Тогда и вернули. И девок так же замуж отдали.
– Мы сейчас, Чурила, не это обсуждаем.
– А что?
– А то, что негоже верховичей бить! Нам с ними вместе на хазар идти. А к битому, какое доверие? Стоять придётся плечом к плечу.
Площадь загалдела:
– Это, князь, правильно!
– Что правильно? Вспомните, лет пять назад, из степи на нас какие-то залётные напали! Не ясно, какого племени люди. Не очень-то к нам на помощь верховичи спешили!
– Ни кто не спешил! Ни с луга, ни с лесу!
– А мы к кому спешили? На нас одних, что ль только нападают?
– Не на одних! Да что тут сделаешь?
– Ты глухой? Князь, что сказал? Если на одних кто-то нападёт, соберёт один князь все дружины в один кулак и ударит! На ту же голядь. В следующий раз подумают, прежде чем лезть.
– Кто на кого лезет – они на нас или мы на них. Мы на них до не давнего времени ходили за рабами для хазарской дани.
– Ходили, пока по морде не получили. А теперь за рабами к чуди аж на Пру прёмся.
– Так у чуди князей вообще нет. А у голяди князь един!
– И нам надо всех в один кулак собирать!
– Как же, соберёшь! Все сидят по своим углам.
– Поэтому и под хазарами!
– Под русскими лучше, что ли будет?
– Может и лучше. Мы же не пробовали.
– Это, конечно, смешно, Станята! – повысил голос Вышеслав. – Но с верховичами лучше полюбовно разобраться!
– Это как?
– Послать им гонца с посланием. Всё объяснить. Может быть, они без драки к нам присоединяться.
– С чего бы это вдруг? Если бы мы к ним, они бы подумали.
Площадь шумела.
Поднялся Воланд, поднёс кулак к рыжей бороде, прокашлялся и громовым голосом, как в битве сказал:
– Я человек, конечно, не здешний, и ваших обычаев не знаю. Но, думаю, люди везде одинаковы. Ты, ярл вятичей, ещё за оружие не взялся, а уже сдаёшься.
– Как это? – не понял Вышеслав.
– Надо сначала силу свою показать, а потом условия ставить.
И Воланд показал свой огромный кулак, поросший рыжеватыми волосами.
– А этот рыжий прав!
Площадь гудела на разные голоса.
Поднимались другие ораторы, говорили разное, но, что и как делать было не понятно; трудно совместить не совместимое – и силу свою показать и противника не обидеть.
Святослав сидел, думал, тёр левой рукой голый подбородок. Потом поднял правую руку, требуя внимания.
Площадь успокоилась. Святослав заговорил:
– Вы, люди, всё правильно говорите. И ты, князь, и ты, ярл, и вы все. Бить сильно будущих союзников нельзя, обидятся, но силу им свою показать надо. Я читал в одной книге …
По площади прошёлся одобрительно-восхищённый гул. Вятичи о книгах слышали, но никогда не видели, а викинги книги видели и, даже, их продавали, знали их ценность, но никогда не читали.
– Я читал в одной книги, что в древности, в греческой земле жил один народ, спартанцы. Они были храбры и воинственны, их боялись все тогдашние древние греки, а говорили они кратко, но веско. И нам надо поступить, так же как и они! Надо послать князю Воеславу всего два слова: «Иду на вас!» Это будет означать, что мы его не боимся, а с другой стороны даём ему время подумать, пока мы на него идём – надо ли ему с нами ратиться!
На площади одобрительно зашумели.
– Это мудро, – сказал Вышеслав.
– Вот это я называю: «Показать силу!» – сказал восхищённо Воланд-ярл.
– А чему удивляться? – сказал Сверр-ярл, – Свен-конунг у нас умный. Вон и в шахматы ты ему, ярл, постоянно проигрываешь.
– Нет, не постоянно, – возразил Воланд, – бывает, что и выигрываю.
– Вот именно, что бывает.
Так и решили и на следующее утро два гонца в лёгком челноке ушли к верховьям Оки, ко граду князя Воеслава, несли княжеские слова: «Иду на вас!» Им так же наказали ни чего не утаивать, и, если спросят, рассказать, какое войско, сколько и зачем нагрянуло на землю вятичей, и с какой целью.
А через день двинулось и всё войско.
Волк прощался со Жданой. Обнял её нежно, потом поцеловал в щёку, затем в губы, вздохнул, погладил по голове Дарёнку и сказал:
– Вы, главное, ждите.
– Князь не обманет?
– Нет. Да и я с добычей буду. Куплю избу в Киеве или построю.
– А ты-то сам меня не обманешь? А то найдёшь где-то там другую.
– Глупая ты моя, – Волк нежно обнял Ждану, – на войне разве об этом думаешь. Там не до поисков. Голову бы сохранить.
– Ой, не пугай меня.
– Чего ты боишься? Я удачливый. От хазар живым вернулся. Киевского князя нашёл. Он меня приметил, с собой рядом держит. Прославлюсь чем, не только избой наградит.
– Не хвастай, – она погладила его по кудрям, – лучше живым останься. И возвращайся. Я тебя ждать буду. Всё жизнь.
И заплакала. Волк не знал, что делать с женскими слезами, прижал Ждану к себе, поцеловал, и, не оглядываясь, вышел из избы.
Войско Святослава три дня шло до Оки. Сильно задерживали вятичи, не привычные к долгой гребли.
Первым делом принесли жертву духу Оки. Вятичей особенно поразил цвет петухов, чёрный и белый, они таких никогда не видели, местные петухи более пёстрые.
Лагерем встали на южном берегу. Решили дать день отдохнуть вятичам и заодно посовещаться.
Воланд-ярл был против того, что бы идти всем войском на град Воеслава, если он такой же маленький, как и град Вышеслава.
– Одного Ари будет достаточно, – сказал он. – Его шестьдесят воинов, это больше чем надо. Надо же ему когда-нибудь учиться брать города. Париж брали сотней воинов.
– Париж не намного больше града Вышеслава, – сказал Халлдор-ярл, – не большой городок на небольшой реке.
– Я и говорю.
– Крепость города не его стены, – сказал веско Святослав, – а воины, которые его защищают. А франки не такие уж знатные вояки. Вятичи, я думаю, гораздо крепче франков.
– Так он с вятичами Вышеслава и пойдёт. Мы же только напугать хотим, как я понял. А напугать и Ари одного хватит.
– Кто из вас Париж брал? – спросил Сверр-ярл. – Что-то я не помню такого.
– Мой отец Снор-ярл, – ответил Ари.
– А я слышал, что он только вокруг Парижа, всё ограбил, – сказал Сверр.
– Какой же дурак будет штурмовать эти стены на этом острове посреди реки, – возразил Воланд, – когда вокруг и так много добычи. Правильно сделал Снор-ярл – слава славой, а добыча лучше.
– И то, слава аж до Миклагарда (28. Константинополь) дошла! – воскликнул Ари.
– Но мы же не за добычей идём на град Воеслава, – сказал Святослав.
– Вот именно! – сказал Воланд. – Надо напугать! А тут придут две тысячи! Воеслав-ярл подумает: «Не иначе с испугу столько войска Свен-конунг привёл». Я думаю, Воеслав-ярл уже знает сколько нас.
– Понятное дело, гонцы сказали.
– А мы, мало того, что предупредили, что идём на него, да ещё и не все пришли! Возьмёшь своей руси сотню, дружину Ари, ну и сотня князя Вышеслава. И хватит с них. Триста человек – больше, чем надо.
– Двести шестьдесят, – поправил Воланда Святослав.
– Хорошо, добавь ещё сорок своих славян.
– Я читал, что триста спартанцев, тех древних греков, остановили огромную персидскую армию.
– Ну, вот видишь, какая для них честь! А вятичи, далеко не персы! Мы же лучше греков, хоть древних, хоть каких. Иначе они бы нас норманнов к себе на службу не нанимали. Верно, Сверр-ярл.
– Конечно, мы лучше, – согласился с Воландом Сверр.
– А мы здесь рыбы наловим, дичи настреляем, – продолжил Воланд. – Запасы сделаем. Надо же кому-то это делать. Что бы в походе время зря не терять, а иначе мы по этим рекам года два блуждать будем. Местное население ведь грабить нельзя?
– Нельзя. Возможные союзники.
– Вот я и говорю. А до хазар ещё грести и грести.
На следующий день триста воинов двинулись вверх по реке. По дороге встретили гонцов.
– И что верховичи? – спросил князь Вышеслав.– Что их князь?
– Ничего, – ответил старший из гонцов, – молча выслушал нас и отпустил без вреда.
– То добро, – сказал князь Вышеслав киевскому князю, – пусть думает. Человек своих мыслей боится больше, чем действительности.
– Обидится, что нас так мало на него идёт, – предположил Святослав.
Все улыбнулись шутки князя, а Вышеслав спросил:
– А это правда, что витязи малым числом города берут?
– Да, это правда.
– Обманом и подлостью?
– Нет, – возразил Святослав,– отвагой и сообразительностью. Хитрость тоже используется. Но подлости и коварства нет. С викингами можно договориться, слово они держат. Был такой случай на берегу ободритов. Отец Ари, Снор-ярл завоевал селение ободритов, всех девок и молодок забрал. Он хотел уж было отчаливать, все уже были на драккарах, но тут на берег вышел человек и прокричал, что если освободят одну из девушек, то взамен он отдаст меч.
– И что?
– Снор-ярл согласился. Меч оказался очень хороший, девушку обменяли. Этот человек оказался кузнецом, ковать умел. Снор-ярл предложил ему что угодно, если тот даст согласие уехать к нему и сдержал бы слово, если бы кузнец согласился.
– А кузнец не согласился?
– Нет.
