Анастасия Олеговна Караева
Станция «Жизнь»
Шел дождь. Нет. Это был ливень. Вода ручьями стекала по крышам зданий, а солнце не выходило из-за туч вот уже несколько дней. Днем город был мрачен и темен, а ночью – еще темнее.
В ту ночь Дима бежал по улицам, не замечая ничего вокруг. Его кожаная куртка была расстегнута. Черная рубашка вымокла, волосы прилипли к лицу. Белые кроссовки промокли насквозь, кажется, снял бы он сейчас носок, и из него непременно бы пролилось целое ведерко воды. Но несмотря ни на что, Дима бежал, и его внутренние часы отбивали каждую секунду.
Прохожие оглядывались. Кто-то возмущался в спину, кто-то просто смотрел вслед. Несколько раз Дима едва не попал под машину, скользя по мокрым дорогам и перебегая на красный цвет светофора. Водители кричали нецензурные слова, и все это это не могло остановить парня. Все, о чем он сейчас думал – «Успеть».
Успеть бы до того, как на станцию придется состав. Успеть бы до того, как откроются двери, и как она сделает шаг внутрь. Успеть бы до того, как диктор известит о следующей станции. Успеть бы до того, как электричка увезет ее на автовокзал. Главное – успеть, иначе он больше никогда ее не увидит.
Дима спустился в метро, спотыкаясь на мокрых ступеньках. Его щеки и лоб были залиты дождем, но он не готов утверждать, что среди капель нет собственных слез. Несколько человек, шедшие ему навстречу, опасливо увернулись, отдернулись в стороны, но с одним из них Дмитрий все же столкнулся плечом к плечу, повалившись на пол. Незнакомец громко выругался и уже хотел дотянуться до Димы, как тот резво поднялся на ноги, смотря на двери, ведущие на станцию. Ушибленное плечо и бедро ныли, легкие и сердце требовали передышки. Дмитрий не внимал своему организму, а боль затихла, как только он оказался на непривычно пустой платформе.
Понурая девушка стояла у ограничительной линии, совсем одна. Синий чемодан на колесиках мирно покоился у ее ног, придерживаемый за ручку женской рукой. В отличие от Димы, девушка не была промокшей, однако когда, почувствовав на себе чужой взгляд, она обернулась – ее голубые глаза были влажными. Дождь не касался ее щек, хоть на них и виднелись мокрые дорожки.