Анастасия Юферева
Нарисовать свою любовь
Мариночке.
За студенческую жизнь и
тёплые воспоминания
***
Кристина с легкостью распахнула окно, и в комнату ворвался тёплый ветер, принеся с собой запахи майской свободы. Он наполнил комнату ароматами сирени, чириканьем воробьёв и криками детей, игравших во дворе, перемешал листы конспектов со шпаргалками и вылетел обратно в окно.
– Счастливые! – с завистью выдохнула Кристина, перегнувшись через подоконник и рассматривая беззаботных жителей двора. – Как бы и я хотела сейчас бегать вместе с вами и радоваться жизни. Но, увы, не в этот раз…
Девушка со вздохом облокотилась на подоконник и в задумчивости закрыла глаза. Ей оставалось преодолеть последний рубеж, и она тоже будет свободна, как тот ветер, влетевший в окно. Рубеж под названием «выпускные экзамены». Как же еще долго до этого сладостного момента…
От приятных размышлений Кристину отвлек телефонный звонок. От неожиданности она даже вздрогнула.
– Пр-ривет, Кр-рис, дело есть, – услышала она знакомый картавый голосок.
– Привет, Ксюша, – обрадовалась девушка. Она перестала разглядывать птиц за окном и сосредоточилась на разговоре. – Я внимательно тебя слушаю как никогда.
– Кр-рис, тут такое дело… В общем, все же знают в классе, что ты кр-руто р-рисуешь! – затараторила подруга со скоростью пулемёта, боясь, что её могут перебить в любой момент.
– Да-а, что та-ам, – лениво отмахнулась она, намеренно растягивая слова. Кристина получала наслаждение, когда разговаривала с подругой медленно. – Вы мне все льстите, потому что давно выстроились все в очередь за бесплатным портретом. Повторяю в сотый раз: я не рисую на заказ!
– Хватит уже набивать себе цену! Мы знаем, что у тебя получаются кр-рутые пор-ртреты. Но я это к чему говор-рю… Ты можешь нар-рисовать нашу Елену Сергеевну?
– Классную руководительницу? – Кристина от неожиданности чуть не выронила телефон из рук. Она ожидала услышать от Ксюхи все что угодно, но только не это.
– Ага-ага, – весело продолжала подруга, радуясь, что вроде как контакт налажен. – Мы тут подумали, что у нас выпускной класс, и было бы здор-рово сделать ей клёвый подар-рок от нас на память! Кр-руто же мы придумали, пр-равда?
– Ой, Ксюх, ты чего?! Я ж не успею. Ты думаешь, что это так легко и быстро? У нас же экзамены на носу, да и… Я не уверена, что получится хорошо, – Кристина перепугалась не на шутку. Одно дело весело и беззаботно с долей юмора малевать одноклассников, и совершенно другое – классный руководитель. Это все-таки взрослый и уважаемый человек. Здесь нужно браться с умом и всей предосторожностью, чтобы ненароком не обидеть человека. – Всё-таки портрет – это очень ответственное дело!
– Ну, там же есть вр-ремя после экзаменов до самого выпускного, да и между экзаменами есть небольшие пер-рерывы. В общем, ты там думай, сообр-ражай, делай эскизы. Я к тебе еще заскочу чер-рез несколько дней, чтобы обсудить детали!
– Но Ксюша, так нечестно! – возмущенно крикнула Кристина в трубку, но было уже поздно. В ответ она услышала только «бульк» телефона, который означал конец разговора.
Девушка в ярости швырнула телефон на стол, от чего тот подскочил и, словно ракета, улетел в сторону. Кристина плюхнулась на кровать и сложила руки на груди, злобно уставившись на свои полосатые носки. «Отлично! – она продолжала мысленно проклинать Ксюху. – Не хватало мне еще этого! Тут со своими проблемами никак не можешь разобраться, так еще и сверху насыпят!» Хорошее настроение, поселившееся в ней с утра, моментально улетучилось.
Минут десять девушка молча продолжала сердиться на кровати. Но к этому моменту она перестала лицезреть свои носки и перекинула взгляд на стену. Её взгляд упал на маленькую картинку, висящую в рамке под стеклом. На ней были изображены дома, деревья, повсюду лежал снег. Женская фигура вела за руку ребенка, везущего пустые деревянные санки. «Какая дурацкая история, – подумалось ей вдруг. – Вот кто вообще создал этот шедевр и зачем? Что за женщина с ребенком? Куда они идут? Зачем они вообще пошли?» Но это чужое творение Кристина не могла выбросить, потому что его подарила старшая сестра Наташа.
«Я вручаю тебе этот подарок в память о нашей дружбе! – заявила она. – Смотри на эту чудную картину и не забывай меня!» Эти слова она произнесла с пафосом перед тем, как навсегда покинуть их общую комнату. Мама, растроганная таким проявлением чувств старшей дочери к младшей, умилялась и роняла слезу. Теперь каждый раз, заходя в комнату к Кристине, она любовалась этим подарком и строго-настрого запретила его снимать со стены.
Кристина хмыкнула:
– Однажды настанет день, когда ты улетишь на пол!
Затем, нахмурив брови, она схватила со стола первую попавшуюся тетрадь. Это оказался любимый скетчбук в синей обложке. В нём девушка рисовала быстрые эскизы всем, что могло попасть под руку. В целом же Кристина рисовала разными материалами: акварелью, маслом, пастелью, маркерами. Но больше всего нравилось творить простым карандашом, а потом немного добавлять цвета с помощью акварели. Получалось так нежно и ненавязчиво, но в то же время очень гармонично. И сейчас она так увлеклась разглядыванием своих старых работ, что позабыла про своё плохое настроение, и не сразу услышала стук в дверь. Резко подняв голову, Кристина увидела папу. Он как обычно ходил дома в клетчатой рубахе, темных брюках и мягких серых тапочках. В этих тапочках папа перемещался по дому почти бесшумно. Вот и теперь он в нерешительности стоял на пороге и смотрел на дочь:
– Кристина, можно я зайду?
– Да, конечно, заходи, – девушка быстро захлопнула скетчбук и бросила его обратно на стол, стоящий рядом с кроватью.
– Я точно тебе не помешаю? – папа поправил очки, съехавшие на нос, аккуратно прикрыл за собой дверь и прошёл в центр комнаты, держа за спиной небольшой бумажный свёрток. – У тебя что-то случилось? Я не вовремя?
– Да, все нормально, – она попыталась улыбнуться в ответ.
– Может, все-таки расскажешь? – папа присел рядом с ней на кровать, отложив в сторону пакет.
– Да, всё это мелочи жизни, по сути… Звонила Ксюшка, сказала, чтоб я к выпускному портрет нашей классной нарисовала.
– Я думаю, что это неплохая идея, – обрадовался папа, радостно потирая руки. Но, увидев хмурый взгляд дочери, осекся. – Но тебе эта идея чем-то не угодила вроде бы…
– Я боюсь, что не успею… А если будет некрасиво? А если ей не понравится? При этом стоит не забывать о том, что экзамены нужно сдавать.
– Ах, ты об этом! – облегченно выдохнул папа, радостно хлопнув себя по коленям. – Это же не страшно, я могу тебе помочь!
– Серьёзно? – Кристина доверчиво посмотрела отцу в глаза. – Ты сможешь мне помочь?
– Конечно, не зря же ты – дочь несостоявшегося художника!
– Не говори так, папочка, – она обняла отца за шею. – Ты самый настоящий художник. Просто выбрал семью и работу, а не высокое искусство.
– Есть такое, – его взгляд внезапно стал задумчивым, а голос – грустнее. Он положил руку на голову дочери, будто хотел погладить, но остановился на полпути. Его мысли внезапно стали совсем далеко отсюда, и он забыл, зачем пришел. В такие моменты Кристине всегда становилось неловко и даже чуть-чуть жаль отца.
Она села на край кровати и серьезно спросила:
– Пап, ты же что-то хотел сказать?
– Ах да! – спохватился он, проведя рукой по волосам. – Немного отвлекся… Я понимаю, что у тебя сейчас непростой период в жизни: экзамены, мысли о поступлении, полная неразбериха в голове…
– Папа, не тяни!
–… И чтобы сделать твою жизнь ярче и веселее, я хочу вручить тебе небольшой подарок!
Он протянул ей небольшой предмет, завернутый в бумажный пакет. Кристина взяла подарок и с интересом начала его рассматривать со всех сторон.
– Что там?
– А ты разверни и посмотри!
– Ты у меня самый любимый! – радостно закричала она, снова бросаясь на шею к отцу.
– Ты сначала посмотри, может, не понравится! – рассмеялся тот. Папе не терпелось увидеть реакцию дочери на подарок.
Девушка с нетерпением начала разматывать сверток. Засунув руку в пакет, Кристина вытащила оттуда небольшой блокнот с черепашками. Точнее, он был очень похож на альбом-блокнот, только очень толстый и с дорогими акварельными листами. Она не спеша пролистала его, понюхала страницы, загнула уголок листа, а затем аккуратно расправила обратно.
– Здорово, – Кристина снова и снова перелистывала страницы. – Он очень хороший и, наверное, дорогой! Листы плотные, как раз подойдут для акварельных работ. В нем можно рисовать теми карандашами, которые ты мне подарил на прошлый день рождения! А мой старый скетчбук уже почти закончился.
– Я очень рад, что тебе понравился подарок, – папа от радости заулыбался и обнял дочь. – А за цену не переживай – мне для тебя ничего не жалко!
– Папа, ты у меня самый-самый! – прошептала она ему на ухо. – Спасибо тебе огромное! Только ты понимаешь меня в этом доме.
– Маме не говори! Это будет наш с тобой секрет! – шепотом ответил он и подмигнул.
***
Кристина удобно расположилась на подоконнике, замотавшись в теплый пушистый плед, и в задумчивости грызла карандаш. Это была дурацкая привычка, но она никак не могла с ней расстаться. В таком состоянии – полной прострации – девушка могла сидеть долго и невидящим взглядом смотреть в окно. И в этой задумчивости она карандаш уничтожала быстрее, чем использовала по своему прямому назначению. Но грызла его девушка не потому, что считала вкусным или полезным, а из-за нервов. Когда Кристина нервничала, то всегда грызла что-нибудь. Обычно это были семечки, но сейчас их не было под рукой, поэтому в ход пошел карандаш. Нервы у неё в последнее время стали ни к черту. Впереди – выпускные экзамены. Ох уж это ужасное слово «ЭКЗАМЕНЫ». Хотя нет, экзаменов Кристина не боялась. Она училась хорошо, даже иногда на «отлично». Но заканчивать школу с медалью ей вовсе не нужно, знания у неё имелись в достатке. Медаль? Медаль нужна была её матери, а не ей. Кристина хотела поступать в университет, в котором школьная медаль не давала никакого преимущества перед другими абитуриентами. Целью девушки был художественный институт.
Наконец, очнувшись от своих мыслей, она раскрыла блокнот, подаренный папой, и уставилась на белый лист.
– Еще портрет этот рисовать надо! – недовольно произнесла Кристина, делая закорючки на бумаге. – Нельзя так с художниками! Им нужно вдохновение… Муза… Мы ж не принтеры, по заказу не печатаем.
Вдруг дверь со шумом распахнулась и на пороге появилась мама. Обычно она ходила дома в любимом розовом домашнем халате с коротким рукавом, светлые волосы небрежно убраны в хвост, а на лице – вечно недовольное выражение. Сейчас же она почему-то надела темно-синее платье, подкрасила глаза и губы. На лице появилась улыбка, не сулящая ничего приятного.
– Кристина, ты занята? – мама окинула взглядом комнату и остановилась на девушке, уютно устроившейся на подоконнике. – Пойдём с нами пить чай. Наташа с мужем приехали. Нужно поприветствовать гостей.
– С каких это пор Наташа стала гостями? – вяло отозвалась девушка и, отложив в сторону скетчбук, сползла с подоконника. – Это ты для неё так принарядилась?
– А ты опять рисуешь? – ушла от ответа мама. – Готовиться к экзаменам нужно получше, а не заниматься ерундой.
– Мам, уже вечер. Я весь день занималась, хочу немного отдохнуть, – Кристина пыталась отстоять своё право на свободное время. – Я не могу заниматься экзаменами двадцать четыре часа в сутки.
– Правильно, не можешь, потому что должна заниматься двадцать пять часов! Отдыхать будешь после экзаменов, когда сдашь их на все пятёрки! – подытожила мама, выходя из комнаты. – А теперь шагом марш на кухню. Гости уже заждались, пока ты соизволишь выйти к ним.
Кристина, немного помедлив, послушно проследовала на кухню. А там царило дикое оживление. Мама, Наташа и её муж что-то уже бурно обсуждали, папа сидел тут же за столом и иногда поддакивал им.
– Привет, сестрёнка, – повернулась Наташа к ней. Сестра выглядела как кукла Барби: белые ровные зубы, ярко-красные губы, нарисованные брови, наращённые ресницы. Словно перед тобой сидел не живой человек, а очередной клон с глянцевого журнала. – Всё грызешь гранит науки?
– Грызу, – негромко ответила Кристина и села за стол.
– Если бы, – произнесла мама, доставая из навесного шкафчика кружечки из нового фарфора. Она берегла этот синенький набор с белыми цветочками специально для особо важных гостей. Старшая дочь с зятем как раз к таким и относились. – Опять сидела и рисовала вместо того, чтобы учиться.
– Ну разве так можно расстраивать нашу мамуленьку? – Наташа театрально захлопала длинными ресницами. – Она же старается все ради нас. Не надо так!
– Хорошо, я не буду её расстраивать, – моментально ответила Кристина. Ей хотелось свести к минимуму общение с когда-то любимой старшей сестрой. Кристина тут же принялась разглядывать рисунок на скатерти.
– Вот и хорошо, вот и ладненько! – радостно закончила свой воспитательный разговор Наташа. – Всегда нужно слушаться старших, потому что они никогда не посоветуют плохого!
Наташа была старше на пять лет, но в последнее время все чаще и чаще звучала как их мама. Кристина начала ловить себя на мысли о том, как сильно изменилась сестра. Раньше она во всём доверяла Наташе, считала её не только старшей сестрой, но и лучшей подругой. Рассказывала самые сокровенные тайны. Но теперь всё резко изменилось. Теперь у Кристины появилась вторая «мама», которая так же, как и первая, учит её жизни. От такой несправедливости аппетит пропал и захотелось срочно испортить и без того дурацкий вечер. Кристина бросила взгляд на отца – он по своему обыкновению молчал и уж слишком увлечённо разглядывал занавески в цветочек.
– Наташ, расскажи, чем вы сейчас занимаетесь? – мама поставила на стол печенье с конфетами, достала из холодильника бутерброды с колбасой и сыром, овощную нарезку, расставила новый чайный сервиз и принялась разливать чай.
– У нас собственный бизнес, – важно заявила Наташа, протягивая руку к кружке. На среднем пальце красовалось новое золотое колечко с зелёным камнем. – Но пусть расскажет Серёжа. Он лучше в этом разбирается.
Муж Наташи расплылся в довольной улыбке. Серёжа, а точнее, тридцатилетний здоровый шкаф Сергей Валерьевич, услышав, что ему дают слово, радостно потёр ладони. Кристина подумала, что он постепенно становится похожим на её отца – молча наблюдает за тем, что происходит вокруг, уплетая бутерброды за обе щёки.
– Да ничего особенного, просто небольшой бизнес по установке пластиковых окон и межкомнатных дверей, – пожав плечами, произнёс тот. – Думаю, что этим сейчас никого не удивить.
– Как это интересно! – мама, наконец, села на своё место и впилась взглядом в Сергея. Кажется, ей стало действительно интересно. – А почему вы мне раньше не рассказывали об этом?
– Не хотели раньше времени раскрывать все карты, – тут же встряла в разговор Наташа, давая понять всем присутствующим, что она тут главная. – Как говорится, сначала нужно встать на ноги, немного развернуться, чтобы потом можно было рассказывать всем.
– Да-да, понимаю, – послушно закивала головой мама, словно китайский болванчик. – И много получается зарабатывать?
– Мама, неприлично же спрашивать об этом, – с улыбкой отрезала Наташа. – Главное, что мы можем позволить сделать тебе подарок. На этих выходных приедут наши ребята, чтобы снять необходимые замеры. Мы поменяем вам бесплатно входную дверь. Ты рада?
– Ой, конечно, рада! – мама от радости театрально приложила руки к груди. – Вы ж мои хорошие, вы ж мои кровиночки!
Она соскочила со стула и принялась обнимать сначала Наташу, а затем зятя, не переставая при этом приговаривать.
– Ох, как я рада, что смогла воспитать такую заботливую дочь! Ты ж моя красавица! Ты ж моя гордость! – повторяла мама, окрылённая упавшим на неё счастьем. Она села обратно на стул и принялась вытирать от слёз уголки глаз краешком полотенца. – Вырастила себе на радость да на спокойную старость! Отец, ты бы хоть порадовался за старшую дочь!
– Поздравляю! Дай, пожму руку! – папа привстал со своего места и протянул руку Сергею. Тот тоже встал, и они обменяли крепким рукопожатием. В этом коротком жесте выразилось солидарность и понимание, но больше всего было гордости. И опять Кристине подумалось, как они похожи.
«Интересно, – размышляла в это время Кристина, наблюдая за происходящим. – Серёжа всегда был таким упитанным и спокойным как удав или «воспитание» Наташи сделало своё дело?»
– Я же всегда стараюсь для тебя, моя мамуленька! – защебетала приторно сладким голосом старшая сестра. – Я же тебя очень-очень люблю и хочу, чтобы ты всегда была счастлива!
Наташа обняла маму и принялась гладить её по плечу. От увиденной картины Кристина закатила глаза и принялась рассматривать несуществующий узор на белых обоях в кухне.
– Кристина, смотри, какая у тебя путная сестра. Ты должна равняться на неё! И перестань закатывать глаза, я все вижу! – вдруг мама напустилась на младшую дочь, резко сменив милость на гнев. – А вот ты в кого такая непутевая пошла? В отца своего, наверное. Тоже мне нашла пример для подражания. Папа твой никогда не имел своего мнения, а если и имел, то какое-то сумасбродное. Вечно витаете где-то в своих облаках!
Кристина перевела взгляд на папу. Тот только виновато улыбнулся и пожал плечами. У папы всегда имелось своё мнение, но часто противоположное маминому и соответственно «в корне неверное», и поэтому папа все реже и реже его высказывал. Хотел ли он сглаживать острые углы или боялся идти на конфликт? Ответ на этот вопрос, кажется, Кристина никогда не узнает. Да и какая разница, если он никогда не заступался за неё? Да, он любил её, баловал, но обида на папу внутри, хоть и невольная, жила. Потому что всё он делал тайно от мамы.
– Ну, что ты там опять сидишь как бука? – продолжала мама, сверля взглядом младшую дочь. – Хоть бы порадовалась за сестру!
– Я очень рада за вас. Желаю вам удачи и процветания на вашем поприще, – выдавила из себя кислую улыбку Кристина. Но тут её мозг пронзила любопытная идея. – Наташа, ты говорила, что вы занимаетесь не только дверями, но и окнами?
– Да, – надменно окинув сестру взглядом, ответила та, делая глоток чая. – А также балконами и лоджиями. Ты что-то хотела у нас заказать? Так и быть, тебе как любимой сестре могу сделать скидку в десять процентов.
– Да вот тут мама говорила на днях, что деревянные рамы на балконе совсем стали старые, – проигнорировав шутку Наташи, продолжала Кристина как ни в чем не бывало. – Их сложно открывать, а если откроешь, то потом и вовсе без молотка не закроешь. Может, вы еще и окна поменяете у нас на балконе? Думаю, вам с вашими связями и возможностями это не составит труда!
– Ой, – всплеснула руками мама. – И правда, Наташенька! Это было бы так здорово! Совсем я замучилась с этими балконными рамами! Кое-как открою их, а потом закрыть не могу. Тысячу заноз посадить можно, пока справишься с ними!
– Да, мамуленька, я думаю, что Кристина подкинула нам чудную идею! И как я сама до этого не додумалась! – натянуто улыбнулась Наташа и кинула злобный взгляд на младшую сестру.
Кристина сделала вид, что никак не может развернуть такую внезапно замысловатую и интересную обертку шоколадной конфеты. Тем временем она чувствовала, как сестра прожигает в ней взглядом дыру размером с Тихий океан, и от этого на лице невольно росла улыбка. Ещё чуть-чуть, и она засмеётся ей в лицо от того, как ловко удалась шутка. Но пауза между ними росла, а с ней и напряжение. Наташа явно забыла своё чувство юмора дома. «Да и было ли оно вообще? – размышляла Кристина. – Ах да, было. Чувство юмора сестры пропало сразу же, как она вышла замуж. Надо будет мне быть с этим осторожнее. Вдруг это на всех так действует».
– Давай сначала поставим дверь, а потом примемся за балкон? Хорошо? Как всё ладно-то получается! – воодушевленная мама принялась всем наливать чай по второму кругу.
– Спасибо, я больше не хочу, – Кристина поднялась из-за стола. – Приятного всем вечера! А мне нужно еще почитать конспекты перед сном. Что-то засиделась я тут с вами. Всего доброго и спокойной ночи.
Девушка побыстрее покинула поле боя, еле сдерживая смех.
– Мне тоже… Эм… Мне тоже нужно пересмотреть свои чертежи. Завтра внеплановая проверка на заводе. Приятного всем чаепития, – воспользовавшись случаем, пробормотал папа и тоже поскорее покинул кухню.
***
Оказавшись, наконец, в своей комнате в полной безопасности, Кристина выдохнула и расхохоталась. Триумфальное восхождение сестры на почетный пьедестал немного поколебалось.
– Так ей и надо, – девушка плюхнулась на кровать и взяла учебник со стола. Но читать вовсе не хотелось, и Кристина уставилась в окно, за которым медленно спускался вечер и один за другим зажигались фонари. Весёлое настроение почему-то резко сменилось на задумчивое. Наташа уже нашла своё место в жизни и, кажется, даже счастлива. А она? Что будет делать она? Закончит университет и будет с мужем заниматься натяжными потолками? Бр-р-р! Кристину аж передернуло от подобной перспективы.
– Крис, можно? – из-за дверей выглянул папа с хитрой улыбкой.
– Да, заходи.
Он сел рядом с ней на кровать и в задумчивости поправил очки.
– Кристина, ты уже решила, куда будешь поступать? – неожиданно он задал вопрос.
– Да, у меня есть несколько вариантов, – живо отозвалась та. – Это колледж дизайна или художественное училище. Не знаю, какой выбрать, они оба мне интересны.
– А ты не хочешь рискнуть и поступить сразу в университет? – папа пытливо посмотрел дочери в глаза, пытаясь угадать, что творится в у неё в голове.
– Ой, нет, я не уверена в своих силах. Думаю, поучившись в коллежде, я смогу набраться опыта и профессионализма. Ты же знаешь сам, что в художественную школу я не ходила, все свои знания смогла получить только от тебя. Думаю, что этого недостаточно для профессионального подхода к делу.
– И даже не рискнешь?
– Я все-таки предпочитаю проверенный способ, – Кристина взяла подушку и обняла её. – Многие говорят, что после окончания профессионального колледжа или техникума проще поступить. Тем более если продолжать учиться в этом же направлении, то можно сразу попасть на третий курс. Так что я ничего не теряю, а только, наоборот, приобрету.
– Понятно, – кажется, папа хотел что-то добавить, но по привычке промолчал.
– Папа, а расскажи, как вы познакомились с мамой? – вдруг спросила Кристина.
Он на минуту задумался, а потом посмотрел на дочь.
– Тебе это действительно интересно?
– Да, – тихо прошептала она. – Мне любопытно, где могли встретиться два таких совершенно разных человека…
– Хорошо, тогда слушай. Мы познакомились с ней в студенческой столовой, – начал рассказ папа. – Мы втроём – Вовка, Сашка и я – пришли пообедать. За соседним столиком сидели три девушки и что-то громко обсуждали. Сначала я даже не обратил внимания на них, но тут Сашка быстро встал и подсел к ним за стол. Оказывается, одна из девушек, кажется, Светлана, была его одноклассницей, даже вроде бы сидели за одной партой в школе. Вскоре и мы присоединились к ним. Вот тогда-то я и увидел впервые твою маму. Выглядела она красавицей: длинные русые волосы, огромные синие глаза, милая улыбка. В отличие от своих подруг скромно сидела и не принимала участия в разговоре.
Папа замолчал, словно перебирая в памяти то, что происходило в тот момент.
– А потом? – затаив дыхание, спросила Кристина. – Что было потом?
– А потом Сашка возьми и скажи всем, что я – талантливый художник и могу бесплатно нарисовать любой портрет. Девушки так обрадовались и начали наперебой спрашивать меня о том, когда же я смогу взяться за работу. Они готовы были позировать хоть прямо сейчас. Но я ответил, что мне достаточно будет только фотокарточки.
– У меня есть фотография, только она от паспорта. Такая подойдет? —спросила одна из них, протягивая мне небольшой белый конверт.
Я открыл его и вытащил действительно маленькую черно-белую фотографию. Оттуда на меня смотрела серьезная девушка с огромными черными глазами и с перекинутой через плечо заплетенной косой.
– Да, думаю, что подойдёт.
– Жаль, что портрет будет тоже черно-белый, – пожала плечами она.
– Не переживайте, – я поспешил её успокоить. – Цвет я сам добавлю, не отличишь от оригинала!
– И ты нарисовал её портрет? – Кристина округлила глаза. Оказывается, история отношений мамы и папы такая романтичная, а она и не знала.
– Да, нарисовал, – папа в задумчивости откинулся спиной на спинку кровати. – Я днями и ночами не спал, хотелось поскорее закончить работу и подарить ей. Когда работа подошла к концу, я торжественно вручил картину.
– А она? – Кристина, затаив дыхание, ждала продолжения.
– А она сказала, что это очень красиво.
– И всё?
– И всё.
– Как всё? Я ничего не поняла. Ты не мамин портрет рисовал? А чей же тогда?
– Я рисовал её подругу Татьяну.
– Что-то я ничего не поняла. Какая-то странная и запутанная история.
– Видишь ли… – папа пытался подобрать слова. – В институте обо мне ходила слава, что я – хороший портретист. А мне к тому времени так уже надоело рисовать людей, что уже и сам был не рад своей известности. Вот и получается, что твоя мама мне понравилась тем, что не требовала свой портрет от меня. Вообще она была к этому равнодушна. И я очень обрадовался сначала, думал, наконец-то, меня оценили как человека, а не как ходячий высокохудожественный фотоаппарат.
– Вот это да, – от неожиданности Кристина даже привстала с места. – А я и не думала, что так бывает.
– Да, так бывает… – ответил папа, поправляя очки на носу. – Сначала ты этому радуешься, а потом только через время понимаешь, что не всё так просто. Мама твоя училась на экономическом факультете и мечтала стать экономистом. Ее интересовали только цифры, холодные факты и наличный расчет. Но я этого тогда еще не знал. Влюбился в неё как мальчишка: ухаживал за ней, цветы дарил, водил в кино, гуляли в парке. Мы поженились на пятом курсе. Я в то время заканчивал учебу в архитектурном институте, начал проходить практику на заводе, делал чертежи. За эти чертежи, будь они неладны, платили очень хорошие деньги. Иногда брал работу домой, чтобы немного еще заработать денег. Времени свободного на рисование у меня практически не осталось. А потом и Катя стала требовать, чтобы я перестал рисовать портреты, ревновала к другим девушкам.
«Нечего заниматься ерундой, – говорила она, – тебе платят за чертежи, вот и черти их, а про рисунки свои глупые забудь. Их все равно никто не купит, а рисовать бесплатно всех направо и налево я тебе запрещаю. Не стоит тратить на это драгоценное время, лучше очередной чертеж принеси с работы». Маме твоей нужны были только деньги и больше ничего.
– Поэтому ты больше не рисуешь? – Кристине стало искренне жаль отца. Она положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. Тут она почувствовала, как у него сильно забилось сердце. Своими расспросами она разбередила старую рану, и отец заново пережил неприятные моменты из своей жизни.
– Увы, да, – папа бережно погладил дочь по голове. – Ладно, уже поздно. Я пойду еще раз просмотрю чертежи перед сном, будь они не ладны!
– Прости меня, папа, я не хотела тебя расстроить…
– Это дело прошлое, не стоит за него цепляться. Надо думать о том, как жить в настоящем, – философски заключил он.
– Спокойной ночи.
– Доброй ночи, – папа поцеловал дочь в макушку и вышел из комнаты.
Девушка посмотрела на часы – циферблат показывал начало десятого. Она быстро выключила свет и забралась в кровать. «Пусть думают, что я уже сплю, – решила она. – Лишний раз не хочется встречаться с Наташей».
Только успела она лечь в кровать, как дверь в её комнату бесцеремонно распахнулась и на пороге появилась старшая сестра. Кристина затаила дыхание и крепко зажмурила глаза. Наташа в нерешительности остановилась, потому что не ожидала увидеть подобное. Она думала, что успеет перед уходом хорошенько отчитать младшую сестру. Но постояв еще минуту, сестра с шумом закрыла дверь и бросила напоследок:
– Я с тобой еще поговорю, сестрёнка!
Кристина прикусила нижнюю губу, чтоб не рассмеяться. Что ж, она смогла позлить Наташу и одновременно порадовать мамуленьку. Так сказать, убила одним выстрелом двух зайцев.
Девушка перевернулась на другой бок и в задумчивости уставилась на стену. Сон не шёл. В голове роились мысли. Одна интереснее другой:
«Что же ожидает меня после того, как закончится школа? Нужно уже определиться с этим вопросом и больше не переживать по этому поводу. Хотя я знаю, что мне хочется – я хочу рисовать, потому что это получается у меня лучше всего. Это мечта всей моей жизни. Но… Мама… Она не разделяет мои интересы. Она не хочет, чтобы я была художником… А папа… Папочка добрый и мягкий человек. Он понимает меня, но помочь мне ничем не может…»
Еще немного порассуждав, Кристина сама не заметила, как уснула.
***
После успешной сдачи первого экзамена по русскому языку Кристина сидела у себя в комнате в хорошем настроении. Перед ней лежал любимый скетчбук, в котором она делала первые наброски для портрета учителя. Но что-то пока выходило все не то.
Вдруг за дверью послышался чей-то быстро приближающийся топот. Ксюшу трудно было с кем-то спутать, она всегда неслась по коридору так, будто за ней несётся вся ордынская рать. Кристина в ожидании замерла: «Однажды моя дверь будет закрыта на замок, и Ксюха её вынесет с петлями ко всем…»
Тут дверь распахнулась с шумом, и запыхавшаяся Ксюша влетела с комнату, как обычно, полная энтузиазма:
– Пр-ривет, Кр-рис! Мне твоя мама сказала, что ты сидишь дома и ничего не делаешь! – выпалила она с порога. – А как же пор-ртрет? Мы же договар-ривались!
– И тебе привет, моя хорошая, – съязвила Кристина. – По маминым словам, «я ничего не делаю» на русский язык переводится как «я рисую».
– О, вот и отлично! – обрадовалась Ксюша и, подскочив к подруге, с любопытством заглянула в ее альбом. – Как у тебя дела продвигаются? Р-решила вот забежать к тебе с провер-ркой!
– Сегодня сдала первый экзамен!
– Это я знаю. Я ж сдавала вместе с тобой. Но сейчас не про это. Как дела с пор-ртретом?
– С портретом пока не все просто, – уклончиво ответила Кристина. – Не все так быстро делается.
– Ну ты бр-рось! Я вер-р-рю в тебя! Мы все вер-рим в тебя, так что давай, не подводи нас! – Ксюша уже подскочила к окну и перегнулась через подоконник. – Клевый вид у тебя тут. Хоть всего лишь четвер-ртый этаж, а видно все далеко!
– Ксюша, все хотела спросить, а кто это «мы»? Кому в голову пришла такая замечательная мысль, не посоветовавшись со мной? Все-таки я как исполнитель должна знать наперед, смогу ли я справиться с работой. Так просто нельзя взять и свалить на человека.
