Анастасия Вечерина
Рыцари дорог и Ночные ведьмы

– А почему байкеры так не любят автомобилистов?

– Ну дык… основная для них угроза на дорогах. Если не считать, конечно, собак, выскакивающих под колеса, и пешеходов, перебегающих дорогу в неположенном месте… Больше половины всех ДТП для мотоциклистов – это столкновения с машинами.

– Так они же тоже пострадавшие получаются…

– Ага, пострадавшие… Если какая-нибудь дура за рулем, которая права купила или водятел, которому плевать на все, въедут в байкера, то – для них, чаще всего, дело ограничится помятой машиной. А для байкера – травмы, переломы и смерть.

– А я слышала, что байкеры сами напрашиваются нередко… и зеркала сносят у машин, и стекла бьют…

– Зеркала никто просто так бить не станет. Только за дело. Если такой вот водятел по зеркалам не смотрит при перестроении, прыгает из ряда в ряд, не включая поворотник, разворачивается там, где нельзя или не предоставляет преимущество в движении байкеру (там, где должен), то – тогда да. Ему снесут зеркала. И хорошо еще, если только этим ограничатся…

– А сами байкеры не нарушают ПДД?

– Бывает и такое, чего уж там… Байкеры тоже разные бывают, есть и те, кто «без головы» ездят. Ракетчики, мать их… Но такие, как правило, долго не живут, и когда «долетаются», то – сами виноваты. А «коробочники»-то подставляют всех! Не только ракетчиков… Да зачастую еще и нарочно.

– Почему?

– Ну, бесит их то, что байкеры едут свободно, пока они в пробке стоят. Вот и начинают всякие пакости творить – то дверь откроют, то нарочно дорогу перегородят, то к бордюру прижмут… Не все, конечно. Есть и абсолютно адекватные водители. Но таким никто зеркала сносить и не станет.

– Я вот вообще когда вижу байкера (когда сама на машине еду) – всегда стараюсь прижаться куда-нибудь к краешку, чтобы ему не попадаться на дороге. Страшно, блин… Они так носятся!

– Да не обязательно никуда прижиматься. Просто едь, как ехала – прямо и спокойно. Без резких торможений, без непредсказуемых маневров. Поворотники включай, по зеркалам смотри, когда перестроиться решила. И не будет у тебя никаких проблем с байкерами.

– А ты сама тоже зеркала сбивала? – Леночка пристально посмотрела на подругу.

– Чаще всего, нет. Обычно мне достаточно подъехать к такому водятлу где-нибудь на светофоре и, ласково поглаживая перчаткой зеркало, дружелюбно поинтересоваться – что ж он ведет-то себя так невоспитанно? Религия запрещает поворотники включать и по зеркалам смотреть? Или половая ориентация? И обычно все резко становятся вежливыми и сознательными, извиняются, обещают исправиться и впредь так не поступать…

– Могу себе представить! – хмыкнула Леночка. – Это ты у своих друзей-байкеров набралась таких повадок?

– Типа того…

– Слушай, а вот вообще… почему байкеры? Как ты связалась с ними? Зачем? Для чего?

– Скажи еще – «тыждевочка»! – фыркнула Багира. – А вообще, я думала, ты и сама это понимаешь, раз уж пошла на права учиться …

– Мне твою версию хочется послушать.

– Нууу… если разобраться – нас все время заставляют делать то, что «надо». Даже если не хочется. Работать на нелюбимой работе, влезать в ипотеку, выходить замуж, рожать детей… Никто не спрашивает тебя – нужно ли тебе это, хочешь ли ты этого? Просто – «так принято». А значит – надо! Кем и когда принято – непонятно. Я вот лично – не принимала…  И здесь я впервые встретила тех, кто имеет смелость жить для себя. Так, как им хочется, а не так, как принято. Тех, кто привык отвечать за свои слова и держать однажды данное обещание. Похоже, мне просто нужно было место, где можно было бы быть собой. Где не нужно никого из себя изображать. И где тебя такую – примут и не отвергнут. И даже если я им не нравлюсь – скажут это прямо в лицо, честно и открыто, а не будут шептаться за спиной. И ты еще спрашиваешь, почему я вожусь с ними, а не с кем-нибудь другим? А с кем, Лен?

– Ну, ладно-ладно, не заводись! Я поняла твою мысль. Кстати, я вот тут на днях… когда ждала тебя у Боцмана… Видела странного парня. Такой, знаешь… со шрамом через все лицо. На байкера, вроде, не похож… И взгляд такой… мертвый. Кто это вообще?

– Ах, этот…, – Багира поморщилась. – Найджел. Мутный тип. Появился не так давно. Никто про него толком ничего не знает. Каждый год в конце сезона пропадает куда-то, а как весна – снова объявляется. Ездит на стареньком «Урале» какого-то грязно-зеленого цвета. Хотя, вроде бы, деньги у него есть. Почему не возьмет себе чего-нить поприличней – я не знаю. Да и вообще про него мало знаю, он же из «северных». А я-то больше с «южными» общаюсь.

– А эти… «северные», «южные»… это мото-клубы, да? И почему такое название?

Багира кивнула на реку:

– Вон видишь… Почему правый берег реки всегда выше левого?

– Не знаю… А что – всегда?

– Ага. Мне объясняли, да я забыла. Что-то там с вращением Земли связано… Не суть. Главное, что город у нас стоит на реке, и одна его половина – на верхнем берегу, а вторая – на нижнем.

– Ага. Так и говорят – «верхняя часть города», «верхушка»… Или «нижняя»…

– А еще говорят – «северная» и «южная». В северной части с прежних времен еще осталось куча старых строений, каких-то исторических зданий и всего такого прочего. Ничего не меняется уже который год. А южная часть постоянно строилась, обновлялась… и до сих пор расширяется. Дома там новые, офисы, многоэтажки, новостройки… В общем, жизнь бурлит, и все по-новому. Наверное, отсюда-то оно и пошло…

– Что пошло? – не поняла Леночка.

– От этого-то все и берется! – уточнила Багира. – В северной части собираются, в основном, старые байкеры – взрослые дядьки, почитатели традиций, любители прежнего… Ну, знаешь, такой old-school, труъ-чопперисты, все такие из себя правильные и древние, все у них по понятиям и «как принято». Многие еще с советских мотоциклов начинали, стояли у истоков мото-движения… Ездят в основном на «чопперах» и «круизерах». «Спортоводов» недолюбливают – дескать, они «пластиковые» и вообще «несурьезный народ», мальчишки, «каждый год новые», и все такое…

– А на юге?

– На юге наоборот. Там как раз собираются те, кто из «новой волны». Гоняют преимущественно на «спортах» и ко всяким там «байкерским традициям» и обычаям – попроще относятся. Не то чтобы не соблюдают, но не так жестко. Над «северными» посмеиваются – дескать, вы, ребят, то ли в детстве в бандитов не наигрались, то ли книжек начитались и фильмов насмотрелись про мото-банды. Все-то у вас по понятиям и правилам…

– И что, прям враждуют они?

– Ну нет, конечно… Это больше негласное разделение, и не всегда оно соблюдается. И на севере тоже есть спорты, и на юге чопперы попадаются. Но все же по большому счету – примерно так… Эти – там, а те – здесь… И в каждой избушке – свои погремушки…

– А мото-клубы?

– Ну, а потом, соответственно, появился клуб «северных» на одной половине города, а на другой – «южные» У них, конечно, свое пафосное название имеется – у каждого… но чаще всего их просто так и называют – северные да южные. «Чопперастами» руководит Викинг, ты его, наверное, видела…

– Да уж… такого не спутаешь! Действительно на викинга похож…

– А у «южных» – Боярин за президента…

– Это который выглядит как русский богатырь? И говорит еще вечно, как в старинных былинах, да? Только он же, вроде, не «спортовод»? На «харлее» ездит?

– Я же говорила – не везде это правило соблюдается. А Боярин с Викингом вообще, говорят, раньше лучшими друзьями были. Потом поссорились отчего-то да разбежались. Теперь вот – у каждого свой клуб. Из-за чего? То дело давнее, никто уж и не помнит… Может, как раз из-за традиций этих…

– Так вот откуда вражда?

– Я ж говорю – особой вражды там нет. Так, некое соперничество… Желание доказать, кто круче… А вообще они нередко объединяются, общие дела какие-то делают. Все ж таки, мото-братство, все байкеры – друзья, и все такое… Мото-фест вон совместно проводят да кавказцев гоняют…

– А кавказцы тут причем?

– Они у нас в городе рынки держат. Оттуда вся наркота расползается. Из «братских южных республик». Привозят, потом распространяют… А байкеры этого сильно не любят.

– Почему? Ну, то есть, понятно, что ничего хорошего в этом, но чтобы прям так…

– Говорят, у кого-то из них девушка от передоза погибла. А у кого-то друг. Ну и вообще… Есть причины, короче. Поэтому к кавказцам у них давняя нелюбовь. И к наркоторговцам – тоже. В общем, однажды собрались все дружно, решили – наркоту в город не пускать. Ну и…совместными усилиями… начали выживать эту дрянь из города.

– Помогают полиции бороться с преступностью? – фыркнула Леночка.

– Да какое там… Полиция у нас давно «мышей не ловит». Так только, для видимости… Может, купленные они все, а, может, просто удобно им…

– Что удобно? – не поняла журналистка.

– Ну, вот смотри… Узнали они, допустим, что по такому-то адресу нарко-притон имеется. Казалось бы, надо туда поехать да всех накрыть, верно?

– Конечно!

– А вот и нет! Зачем им это надо? Один накроешь – завтра два других появится, и ищи их потом, бегай-старайся, начальство еще с тебя три шкуры сдерет, если не найдешь… У них ведь тоже план по раскрываемости имеется, и если всех наркош из города повывести, то – на чем тогда план делать? Кого ловить?

– А как же тогда…?

– А вот так! Возьмут они хозяина того притона за жопу и скажут – будешь работать на нас, а то посадим. И будет он торговать спокойно, время от времени сдавать кого-нибудь – чтобы отчетность не падала, информацию опять же поставлять – кто был, кто с чем приходил, кто что видел, что слышал… Это тоже очень ценно, потому что раскрываемость-то – с них, с информаторов, а вовсе не от размышлений с трубкой у камина, как в фильмах про Шерлока Холмса показывают. Опять же, если у начальства вдруг приступ служебного рвения проснется, и начнет оно требовать срочно «усилить меры по борьбе» и «немедленно раскрыть» – всегда можно придти в знакомый притон и взять там кого-нибудь «левого». Предъявить до кучи и премию получить. Хорошо, когда знаешь, куда идти – удобно, всем выгодно… Вот так и живем.

– Мда… А байкеры что?

– А с ними все по-другому. Во-первых, они сами выросли на улицах и прекрасно знают – как там и что. У кого какая «точка», где «толкают», кто именно. В каждом районе – есть байкеры. Везде у них «глаза» и «уши». Опять же – люди к ним идут, а не в полицию, потому что знают… Насмотрелись. И уж если байкерам станет известно про притон… Их не купишь взяткой и «по-хорошему» не договоришься. Они не придут вежливо с уговорами и задержаниями, не повезут тебя в камеру с адвокатами и аппеляциями, не станут тебе зачитывать права и выпускать под залог. Просто переломают руки-ноги, а «товар» спустят в унитаз.

– Да уж…

– И при таких раскладах – мало кто хочет торговать. Связываться с байкерами – себе дороже. Поэтому наркоты в городе и нет.

– И что, кавказцы смирились?

– Куда им деваться… Хотя… Правильней сказать – договорились. Приспособились. Сейчас у них с байкерами что-то вроде перемирия. Эдакое джентльменское соглашение. Которое никто не подписывал, но про него все знают. Кавказцы не торгуют наркотой здесь, а байкеры не мешают им за пределами города. В области, например, можно купить все, что угодно. Цены только задирают… Но уж если кого-то заметят в городе – считай, сам виноват. Пусть пеняет на себя.

– Сурово все тут у вас…

– А ты как хотела?

– Ладно, насчет «северных» и «южных» – я поняла. А «восточные» тогда кто такие?

– Эти-то…, – скривилась Багира. – Так, отщепенцы всякие…

– А поподробнее?

– Понимаешь, мото-сообщество все-таки строится на обычаях и традициях. Нет, не на тех обязанностях, которые пытаются всем навязать «северные» – их как раз соблюдают далеко не все, это, можно сказать, всего лишь рекомендации. И каждый сам решает… Но есть и незыблемые правила, которые существуют с незапамятных времен. Ну там – помочь байкеру на дороге, выручить друга в беде, отвечать за свои слова… Ну и просто – не быть мудаком, не делать подлостей «своим» и проч. Это то, что считается само собой разумеющимся в мото-братстве, и если ты не будешь их соблюдать, если покажешь себя не с лучшей стороны – скорей всего, байкеры не захотят тебя видеть в своих рядах. А поскольку байкеров в принципе не так много – все друг друга знают, всё на виду. И если что – весть о твоем «косяке» быстро разойдется по городу. А тогда уже всё – никто не захочет иметь с тобой дело. Стая назад не примет! – Багира усмехнулась, вспоминая свой любимый мультик.

– И что после?

– А ничего. «Изгнанный из тусовки» становится отверженным. Никто ему руки не подаст. А байкеру в одиночку, без друзей – ох, как плохо живется на свете! Вот, например, сломался ты где-нибудь за городом, на трассе… поздно вечером или ночью… и что ты будешь делать?

– Эвакуатор вызывать?

– Ага… Ночью-то да еще в незнакомом городе! – хмыкнула Багира. – Так он к тебе и приедет… Опять же, оставить мотоцикл на обочине и уйти – тоже нельзя… В общем, без друзей – никак. На том мото-братство и стоит… На помощи и взаимовыручке. Сегодня ты, завтра тебе.

– И что же делать таким изгоям?

– Тут всего два пути. Либо продавать мотоцикл и становиться обычным пешеходом или «коробочником»… Либо искать себе компанию таких же «отверженных». Из числа накосячивших.

– И эти самые «восточные» – они и есть…?

– Ага! Это компашка изгнанных за всякие косяки. В городе их не любят, поэтому они тусуются в основном на Восточной окраине. Там промзона, одни пустыри да заводы, никто туда без нужды не суется, делать там нечего. Вот они и повадились…

– И что, у них тоже свой мото-клуб?

– Да какое там… Собрали свою компашку, повесили какие-то эмблемки, типа «цвета»… Издалека похоже, но на самом деле – никакая это не клубная символика, нижних рокеров нет, вместо верхних – просто надпись… На территорию не претендуют, да никто их всерьез и не воспринимает. Сами себя они называют «вольными» – ну, типа, мы без правил и законов живем, никому не подчиняемся… Но все их кличут просто «восточными». Главный у них – Мазарини, тоже мутный тип. Хотя я про него мало что знаю… А ты где их видела?

– Да, вроде, они тоже на рейв собирались… По дороге туда какие-то мотоциклисты мелькали… Не они?

– Вряд ли. Что им там делать? Не музыку же слушать…

– Ну, может, показалось… Ладно, давай уже двигать. А то опоздаем.

– Сейчас, только захвачу кое-что…, – Багира поморщилась, потянувшись к рюкзаку. Что-то слишком болезненно протекали у нее в последнее время «эти дни»…

* * *

Звуки музыки с разных площадок перекрывали друг друга, превращаясь в какую-то нестройную какофонию. Мощные басы давили по ушам. Где-то гремели фейерверки. В глазах рябило от светомузыки.

Багира поморщилась. Еще только пару часов, как они здесь, а ей уже нестерпимо хотелось свалить. Леночка же напротив – носилась с видом восторженного ребенка, попавшего в Дисней-ленд. Радостно визжа и пританцовывая, она весело и задорно общалась с окружающими, что-то фотографировала, что-то записывала, успевая при этом получать комплименты и бесплатные коктейли.

Но после пары часов в таком ритме они все-таки решили передохнуть и отойти подальше от грохочущей музыки и сверкающего неона. Здесь, на краю площадки, Багира смогла, наконец, выдохнуть…

– Как только ты все это выносишь? – покачала головой она.

– Да ты чего??? Здорово же! – Леночка все старалась ее растормошить.

– Ну, не знаю…

Ольге совсем не было здорово. И от этого места, и еще потому, что… Она потянулась в рюкзак за обезболивающим.

– О, девчонки! Вижу, у вас есть чем взбодриться! – проходящий мимо полупьяный тусовщик зацепился взглядом за таблетки в руках Багиры. – Может, поделитесь?

Та смерила его удивленным взглядом – расстегнутая яркая рубашка, ядовитого цвета кроссовки, судя по взгляду – уже навеселе и где-то блуждает, в каких-то там своих мирах… Чего ему надо? Проследив за его глазами, она повертела в руках таблетку и, кажется, поняла…

– Слушай, приятель, иди – куда шел, угу? Ты нас не знаешь, мы тебя не знаем, и не будем портить друг другу вечер…

– Да ладно, чего вы? Мне много не надо… Парочку! И я никому не скажу! Все ж понимаю, не дурак… Деньги есть, не сомневайтесь! Вот! – он вытянул из кармана несколько крупнокалиберных купюр.

Лена попробовала было что-то сказать, но Багира сжала ей плечо, заставляя замолчать. А потом решительно шагнула вперед:

– Знаешь, пары тебе, пожалуй, не хватит. Бери сразу четыре, и тогда…

– Чтоб два раза не бегать? – усмехнулся парень. – Тоже верно… Ладно, уговорила, языкастая! По рукам!

Он протянул ей деньги. Багира высыпала на подставленную ладонь 4 таблетки.

– Благодарствую, девчонки, будет от чего не заскучать сегодня ночью! А вы что же… Может, вместе оторвемся, а?

– Ничего, нам и так не скучно. Иди давай.

– Ну, счастливо, красавицы! Свидимся еще как-нибудь…

Пританцовывая и покачиваясь на ходу, любитель взбодриться направился в сторону павильонов – туда, где гремела музыка и сверкали огни. Багира перевела дух.

– Оль, что это было??? – Леночка удивленно смотрела на подругу. – Ты что, сейчас… на самом деле…?

– Расслабься! Ты чего? – она подбросила на ладони несколько таблеток. – Это препарат «Триган-Д». Обычное болеутоляющее, анальгетик. Помогает от головной боли, зубной… ну и еще от кое-какой. Я его пью иногда во время месячных… А этот придурок подумал, что…

– Эти таблетки похожи на «экстази»? – наконец, сообразила подруга.

– Скорее, «экстази» похожи на них. В последнее время производители всяких там «колес» тоже шифруются и делают их похожими на обычный анальгин или что-то вроде этого. И плоскими штампуют, и с риской по центру… Маскируют, короче, под обычные безобидные таблетки.

– Так ты его обманула??? Продала обычное болеутоляющее? – восторженно-испуганная Леночка кивнула в сторону ушедшего парня.

– Да ему, поди, уже все равно, чем закидываться… Ты его видела? Он же на ногах еле стоит. Пусть уж… развлекается.

– И все равно как-то… нехорошо.

– Лисенок, этот крендель будет глотать «колеса» в любом случае. Не у меня – так у кого-то другого найдет. Только от моих таблеток он хотя бы не загнется. А вот от всякой другой дряни…

– Слушай, а он не догадается? Ему же ничего не будет с этих таблеток…

– Ну, это как сказать…, – Багира усмехнулась. – «Триган-Д» вообще забавная штука. Если не соблюдать дозировку, то появляются всякие побочные эффекты. Его потому и не любят в аптеках продавать, а раздают своим: потому что стоит переборщить – и получишь заплетающийся язык, заторможенную реакцию и самые настоящие цветные глюки. А этому кренделю я дала как раз столько, чтобы дозу превысить, но не слишком. Не отравиться, короче… А мне деньги не помешают, сама знаешь… Тем более, что цены тут – ого-го! Задирают из-за байкеров… Помнишь, я рассказывала…

– Блин, ну ты…

Договорить Леночка не успела. Потому что из-за соседнего павильона вдруг вынырнул какой-то парень и направился прямиком к ним.

– Привет, девчонки!

– Ну, здрасте и вам…чего надо?

– Да я вот слышал… Мне приятель шепнул… Может, у вас и для меня что-нибудь найдется?

– Чччего?

– Да ладно вам шифроваться! Друган мне все рассказал… Мне б того же самого… Деньги есть, не поскуплюсь!

Девушки настороженно переглянулись.

– Тебе сколько? – хриплым шепотом переспросила Багира.

– Ну, штучек 6, наверное… Или… С девчонкой поделиться да друган еще хотел… Но я, пожалуй, его самого к вам пришлю…

Когда деньги перекочевали в карман Багиры, а таблетки – новому любителю взбодриться, тот довольно подмигнул и поспешил скрыться за павильоном.

– Оль, ты чего творишь? – прошипела Лена. – Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь?

– Угу, – хмыкнула Багира. – Понимаю. Я, кажется, придумала, как вернуть Боцману долг…

* * *

Зигфрид крутил бритой башкой и тихонько посмеивался. С ним происходило нечто странное, но приятное и расслабляющее. Как будто весь мир вокруг неуловимо изменился, но он все не мог понять – чем же? Никак не мог отследить эти изменения… Вроде, все вокруг осталось тем же, привычным и знакомым, и в то же время… Покрутив головой, он не замечал ничего нового, но если долго вглядываться в какую-то вещь, то поверхность ее начинала как-то сьезжать в сторону, двоиться, съеживаться… Он долго смотрел на свою руку и не узнавал ее, как будто видел впервые. Берцы на ногах, пряжка ремня, татухи – все казалось каким-то странным, изменившимся в размерах… То маленьким, словно игрушечным, то наоборот большим, наплывающим на него, заслоняющим весь мир, пугающим…

Он снова дурашливо захихикал.

– Чего там еще такое? Манштейн! Восстанови дисциплину! – прикрикнул Перун.

На голову Зигфрида обрушилась увесистая затрещина, но она лишь качнула его – плавно, как на карусельках в детстве, и он снова засмеялся.

– Да что с ним?

– Слушай, да он тащится! Приход у него, походу…

– Вот, блин, дерьмо… Говорил же, всем вести себя тихо, пока не зайдем – быть тише воды, ниже травы, на людей не кидаться и вообще… Потерпеть не могли, что ли?

– Так на людей мы никогда и не бросаемся, только на нелюдей! – отозвался кто-то из толпы. Послышался довольный смех.

«Вот же придурки, блин… И с кем только приходится работать!» – чертыхнулся про себя Перун. Ему, здоровенному спортивному парню, вообще нахрен не сдалась вся эта бодяга с «рейвом», да и бухающие идиоты вызывали у него только жгучее презрение, но – народ требовал развеяться и начинал уже глухо роптать от его однообразных тренировок, так что надо было ехать «на вылазку», проводить «чистку», а то еще взбунтуются…

«Ох, Россия-матушка, что же с тобой делать-то?» – грустно вздохнул главарь скинхедов.

Он опять почувствовал накатывающее волной раздражение, тупую саднящую боль и злость. С юных лет она засела в нем, как гвоздь в башке, и ничем ее оттуда было не выковырять. Поутихнет немного – и снова… Еще с тех пор, как его отчим повадился его бить пудовыми кулачищами, куда попало, да дубасить башкой об стену. Что-то тогда сломалось в нем…

Маленький Петя не плакал, не кричал, а только сжимался в комок и молча глядел злыми, обжигающими глазами, повторяя про себя: «Ничего, вот я вырасту! И тогда….» Это бесило отчима еще больше.

Отчим был из кавказцев, работал грузчиком на рынке. Должность была мелкой, подняться выше никак не получалось, и, приходя домой, он срывал свою злость на жене и сыне. Бил злобно, остервенело, а маленький Петя уворачивался и все твердил про себя «Ничего! Ничего, я вырасту и…»

Он часто бывал на кавказском рынке, видел, как приезжие там обманывают русских, мошенничают, обворовывают, что-то там лопочут на своем обезьяньем наречии, но никому нет до этого дела. Вокруг – как слепые все!

И тогда на него накатывало раздражение, отзывалось тупой ноющей болью, и ему хотелось заорать: «Да проснитесь же вы! Вот же они – сволочи, оккупанты, пришедшие на вашу землю! Вот же они, видите??? Бейте их, гоните из нашей страны! И тогда все будет по-другому!»

Но его никто не слушал…

«Ничего! Я еще разбужу вас… Ничего!» – приговаривал он про себя.

Он начал ходить в качалку, заниматься боксом, старательно изнурял себя тренировками, набирался сил, готовился к будущему Пути. Там и познакомился с армейскими ребятами. Они были намного старше, многие уже вернувшиеся из армии, но его почему-то приняли в свою компанию, рассказывали ему многое, учили… Там постепенно у него и начали открываться глаза.

Эти парни прошли Чечню. Там они воевали с такими вот «бармалеями». Конечно, война давно прошла, но они до сих пор носили камуфляж, армейские ремни, берцы… Завидев такую атрибутику – люди стремились как-то посторониться, отойти с их дороги, отводили взгляд. Это Пете понравилось, и он тоже хотел себе такие…

Каждый из этих парней нес в себе память о той войне – шрамы, ранения, истории о том, как его друга убило какое-нибудь «зверье». Конечно, это сильно повлияло на них – расстроенные нервы, агрессивность, срывы… Порой они становились просто неадекватными. Но Петру казалось, что он отлично понимает их – вся страна в то время была израненная, пошатнувшаяся, исхлестанная рубцами. А кто виноват? С кого спрос?

Вспоминая убитых друзей под водку, эти армейцы иногда доходили до исступления, до слез (страшная это была картина – когда рыдают здоровенные мужики!), а потом шли на улицу. Увидев какого-нибудь кавказца, подходили к нему и орали:

– Ты, такие как ты – убили моего друга! Вы! Все вы виноваты, все вы сволочи…

Иногда случались и потасовки.

Подросший Петя драк уже не боялся, научился и терпеть удар, и сам мог ответить хлестко и жестко. Как-то раз замахнувшийся было на него по привычке отчим – вдруг встретил неожиданный отпор. Петр перехватил его руку, поймал в захват, ударил головой о шкаф, потом еще и еще… А когда тот свалился – долго и с наслаждением пинал его ногами в тяжелых берцах. Затем вышвырнул его вещи на улицу и велел больше не возвращаться.

Так началось его взросление…

Кто-то из старших товарищей давал ему почитать книги, показывал какие-то фильмы…

На него сильно повлияло кино «Бритоголовые» и книга «Скины. Русь пробуждается». Тогда он понял, что не один такой, что есть еще в городе, в стране те, кто думает и чувствует также. Надо только найти их. Собрать вместе. Объединиться. А потом – действовать! Разбудить народ. Показывать, обнажать то, что творится вокруг. Изгонять отсюда тех, кто заполонил улицы. Ведь неужели же люди не видят, что с каждым годом их все больше и больше? Что такими темпами скоро на улицах не пройти будет от «черных», и тогда мы окажемся в меньшинстве? А потом они пролезут в правительство, в начальники, напишут для нас законы и примут правила, защищающие их, и наша достойная сильная раса белых людей – окажется в подчинении и порабощении! Те, кого нельзя было победить в открытом бою, окажутся побеждены подлостью, обманом и ложью. Как всегда. Да проснитесь же вы, наконец, люди!

Вскоре он собрал себе небольшой отряд из таких же, как он сам. Назвался Перуном. Остальные тоже выбрали себе звучные имена.

По вечерам они пропадали в качалке или выезжали на природу – тренироваться. А ночью или по выходным устраивали «вылазки». Чистили город от понаехавшего «зверья».

Им нравилось видеть ужас в глазах «чурок», нравилось смотреть, как какой-нибудь кавказец, до этого наглый и беспечный, сморщивался и съеживался при одном их появлении, мечтал забиться куда-нибудь в щель, спрятаться. Нравилось, как он выл и визжал под их ботинками, как катался и молил о пощаде, обливаясь кровью…

Нравилось ходить по улицам, поигрывая татуированными мускулами, сверкая бритыми лысинами и видя, как стараются отвернуться от них те, кто слаб. В такой момент они чувствовали себя королями этого города, понимали – зачем и ради чего живут.

К ним стали прибиваться все новые и новые «добровольцы». Перун принимал всех, старался наставить на путь истинный, вдохновить и зажечь. Рассказывал о грандиозной идее, о великой цели, о национальной революции, о Пути… Пытался заставить свое воинство тренироваться, не бухать, не употреблять наркоту. Получалось, правда, пока не очень. Какая же тусовка без бухла? Да и народ приходил больше поразвлечься, чем ради серьезного дела. Тренировки любили далеко не все, надрываться в спортзале – желающих было немного. Но ничего, он верил, что со временем они тоже поймут… Тем более, что помесить «чурок» желающие всегда находились!

Вот и сегодня они выбрались на «чистку». Давно пора, а то уже засиделись без дела. А бойцам без дела нельзя, в армии от этого бардак и разложение начинается. Это Перун знал хорошо.

В результате приперлись на «рейв». Говорили, здесь будут «чурки» да и просто реперов всяких полно, что под ниггеров косят и под музыку эту блядскую тусуют. Вот только с самого начала все пошло не так. Еле-еле смогли пробраться на территорию, а к тому времени кавказцы уже сидели у себя в павильоне с какой-то там «Кавказской кухней», огороженной со всех сторон с кучей охраны. На подходе их перехватить не получилось, а внутрь – не подберешься. Рэпперов полно, но в толпе народу – тоже соваться как-то не с руки. Его отряд приуныл и начал разбредаться, кто куда. Зигфрид даже колес где-то надыбал, парочка салаг вон бухие уже… Черт, похоже, ничего сегодня не выйдет!

Но не уходить же просто так! Надо было хоть нажраться всем вместе да баб каких-нибудь подцепить – все не зря собирались. А в следующий раз тогда уж…

– Зигфрид, ты где «дурь»-то взял, олух царя небесного? – раздраженно буркнул Перун.

– Да вон там, за павильонами, вроде, две девахи какие-то торгуют, – подсказал услужливый Манштейн. – Я видел, как он туда бегал…

– Да? Ну-ка, двинули…

…Девахи и правда оказались ничего. Ладные такие, аккуратные. Напуганные только что-то… Ну да, это – дело привычное… А вообще, таких бы не грех и по назначению употребить! Перун хмыкнул. Только сначала затариться бы надо. Хорошо еще, деньги есть, на днях «чурку» одного знатно обнесли…

– Почем товар, красавицы? – осклабился он.

– Да мы уж все, закончили, – поспешно ответила одна.

– Как так??? А про нас выходит, забыли? Нехорошо получается… Неужто ничего не оставили для защитников земли русской? Мы ведь можем и другим взять! – хохотнул вожак скинхедов. За его спиной зареготали.

– А вам сколько надо? – настороженно переспросила все та же брюнетка.

– О, нам много требуется! Вишь, какая у меня дружина хоробрая? Человек 30, и каждому по нескольку штук хотя бы… Это получается…, – Перун наморщил лоб.

– У меня столько точно нет.

– Ну, тогда…

– Но я могу привезти! – поспешно добавила она.

– О как…

– Скатаюсь в город. Туда и обратно. За пару часов управлюсь. Только вот…

– Что?

– Мне задаток нужен. Хотя бы немного. Чтобы там прикупить, сюда привезти…

Перун подозрительно прищурился. Затем хищно улыбнулся:

– А давай! Вот тут несколько тысяч… хватит? Бери и езжай себе. Мы тебя ждем. Но она останется! – он ткнул пальцем в блондинку.

– Что??? – испуганно взвизгнула та.

– А вы как хотели??? Свалить с нашими деньгами? И ищи-свищи вас потом… Нет, так дело не пойдет! Пусть одна остается… В залог, так сказать! – хохотнул он. – А ты езжай. Два часа у тебя есть. Привезешь «колеса» – рассчитаемся. А нет – придется твоей подружке рассчитываться! За все! Верно я говорю, братва?

За его спиной дружно заржали. Попытки блондинки что-то сказать потонули в нестройном хоре возбужденных хриплых голосов.

– Хм… Мы на минутку, ладно? Посоветоваться! – брюнетка чуть ли не силой оттащила подружку немного в сторонку.

– Багир, что ты делаешь??? Ты же не оставишь меня с ними? – испуганным шепотом прошелестела Леночка. – Блин, Оль! Не вздумай!

– Я быстро! Туда и обратно! Доеду до аптеки, возьму еще несколько упаковок и вернусь. Оглянуться не успеешь… Деньги есть, скуплю все мигом. Впарим им оптом и поедем домой! Рассчитаемся со всем разом – и с Боцманом за мотоцикл, и вообще… Ты представляешь, сколько у нас будет денег???