Анастасия Сергеевна Вознесенская
Розовое облако и другие приключения Аси
«Долгожданные каникулы»
Когда Ася с отличием окончила четвёртый, а Серёжа пятый класс, мама сообщила, что завтра они поедут к бабушке в село «Бережки». Обрадованная Ася так резво бежала за походным рюкзаком своими босыми ногами, что не видела ничего на своём пути. Серёжа, лишь тихо смеясь, считал про себя с десяти до одного, и, когда дошёл до пяти, Ася взвизгнула оттого, что ушибла палец на ноге. Стиснув зубы и плюхнувшись на пол, она с недовольным видом пожирала собирающегося Серёжку, который пытался замаскировать смех под кашель.
‒ Хватит смеяться! ‒ воскликнула она.
Наконец Серёжа не выдержал и прыснул.
‒ Хотя бы раз, ‒ начал он, заливаясь смехом, ‒ хотя бы раз с тобой ничего бы не приключилось, но нет! ‒ Серёжа уже покраснел от хохота и двумя руками держался за живот.
Ася лишь хмыкнула, поднялась с пола и, прихрамывая, поспешила в свою комнату. Серёжа насмешливо покачал головой. Девочка с трудом запихала в рюкзак всё, что считала жизненно необходимым, но он не застёгивался. Разозлившись, она взяла с кухни лёд и приложила к месту ушиба. Вечером мама поинтересовалась, готовы ли дети к поездке, и Сережа ответил чёткое и задорное: «Да!», когда Ася лишь молча кивнула. Больше всего на свете она любила поездки к бабушке, но, кажется, в этот раз она не сможет взять с собой всё, что хочет. После ужина Серёжа смеялся в кулак, когда через дверную щель видел, как его младшая сестрёнка пытается впихнуть в рюкзак, казалось бы, всё, что находилось в её комнате.
‒ Если хочешь, я могу что-то положить к себе, ‒ просунув голову внутрь, сказал он, и глаза Аси засияли.
Тогда она начала вытаскивать всё обратно, и каково же было удивление Серёжи, когда он увидел там книгу сказок, альбом, плюшевого единорога, бинокль, новенький набор карандашей, дневник, фонарик, коробок спичек, ловец снов, кубик Рубика и даже заводного цыплёнка! Давший обещание больше не потешаться над сестрой, мальчишка всё-таки расхохотался и легонько хлопнул себя по лбу.
‒ Зачем тебе всё это? ‒ немного успокоившись, спросил он, войдя в комнату и усевшись на пол.
‒ Для жизни. ‒ твёрдо ответила Ася, надвинув бровки.
‒ Лучше бы ты взяла пластыря и зелёнки побольше! ‒ улыбнулся Серёжа и всё-таки взял в свой рюкзак бинокль и фонарик.
Ася рассуждала вслух:
‒ Книгу сказок я, пожалуй, оставлю. Бабушка знает их невероятное множество!.. Единорог дождётся меня здесь, на радуге из карандашей. Вероятно, мне некогда будет рисовать. Ловец снов и дневник кладу. Кубик Рубика можно оставить: я за целый год не смогла его собрать и не намерена тратить всё лето на это! Что делать с цыплёнком? ‒ Ася задумчиво взглянула на него и, заведя его моторчик, опустила на пол. Он так забавно бежал и чирикал, что расставаться с ним девочка была не готова. ‒ Ну вот, пожалуй, задачка решена! Конечно, я должна поблагодарить Серёжку, но… ‒ Ася вспомнила, как он сегодня весь день смеялся над ней. ‒ Наверняка из всего он бы с превеликим удовольствием выбрал коробок спичек!
Серёжа лежал на своей кровати, и взгляд его пал на фигурку гномика на полке с книгами. Он был особенным гномом: без седой бородки, с острыми ушами, как у эльфов, с шапочкой набекрень и подпоясанным ремнём на зелёной просторной рубахе, в чёрных сапогах и с большим грибом в крохотных ручонках. Он всегда был улыбчивым, вне зависимости от погоды и настроения. Однажды он увидел его у бабушки, и так он ему понравился, что Серёжа попросил бабушку, чтобы он пожил с ним. Бабушка радушно разрешила его забрать, но при условии, что он найдёт для него место в своей комнате. Надо сказать, у бабушки в доме не было ненужных вещей, и если этот гномик стоял в гостиной на журнальном столике, то непременно значил для неё что-то. Как-то она сказала Серёже: «Посмотри, какое у него доброе выражение лица. Так мало есть похожих лиц среди людей», и мальчишка задумался. И правда, некоторые его одноклассники и одноклассники Аси были вредными, директор школы ‒ строгая и неумолимая, кассиры в супермаркетах – всегда занятыми и недовольными, а прохожие ‒ вечно понурые. Другое дело люди в селе: такие живые, всегда открыты для общения. Да, у них немало работы по дому, но они находят время на то, чтобы порадоваться урожаю, соседу, обычному семейному ужину…
У Серёжи в «Бережках» жил друг Егорка, с которым они проводили каждое лето вместе. Им никогда не бывало скучно. Егорка – обычный мальчуган, воспитанный в деревне. Рыжий и с веснушками. Он был на год старше Серёжи, но уже второй год подряд ходил в пятый класс. Он совсем не любил учиться, но всё же выполнял домашнюю работу, чтобы мама отпустила его на прогулку. Но когда он всё-таки был наказан за очередную двойку по контрольной, то его мама, грозя пальцем, говорила, что он самый настоящий лентяй и болван, и уходила по своим делам, запирая Егорку дома. Чего только не делал бедный мальчишка от скуки: грыз семечки и сорил на пол, затем подметал, хоть и не имел ни малейшего на это желания. После стаскивал что-нибудь с кухни, давил мух, играл сам с собой в шашки. Однажды кот, который спустился с чердака, никак не ожидал увидеть неуёмного Егорку дома и тут же забился под кровать, однако не спасся. Завидев его, Егорка обрадовался, что не один, и, позабыв о шашках, потащил его за хвост обратно. Расцарапав щеку Егорке, кот со всех четырёх лап полетел обратно на чердак, а мальчишка воскликнул, что как только он выйдет из дома, первым делом наберёт крапивы и высечет его, как это время от времени делала его мама, когда Егорка не слушался. Но когда он всё-таки вышел на улицу, то забыл обо всём, увидев возню у дома Нины Афанасьевны Лебедевой, бабушки Аси и Серёжи. Серёжка помогал маме вносить вещи. Егорка бежал к нему со всех ног, поднимая пыль на дороге.
‒ Как ты вырос, Серёжка! ‒ запыхавшись от счастья, начал Егорка.
‒ А ты такой же и остался! Только погоди… ‒ Серёжа задумчиво поднёс палец к щеке. ‒ Что-то в тебе изменилось…
Ася, стоявшая поодаль, сдвинула свои соболиные чёрные бровки:
‒ Потолстел. Разве не видно? ‒ Ася перевела взгляд на веснушчатого рыжего мальчишку. ‒ Совсем ты маме не помогаешь.
‒ Тебя спросить забыли, ‒ насупился Егорка.
‒ Так-так, ‒ вклинился Серёжа, ‒ не будем ссориться.
Ася, неодобрительно взглянув на товарища Серёжки, взбежала по ступенькам в дом. Бабушка вытирала об полотенце перепачканные мукой руки и неслась навстречу. Глаза её уже застлали слёзы.
‒ Самая лучшая бабушка в мире, ну-ка, ответь, ты рада видеть Асеньку? ‒ торжественно воскликнула Ася и, не дожидаясь ответа, улыбнулась и ринулась в её объятия.
Она знала, насколько сильно бабушка любит их с Серёжкой. Ради них она даже была готова переехать в город, но Серёжа попросил этого не делать. Тогда Ася жутко разозлилась на него, но брат объяснил ей, что если такое произойдёт, то они уже никогда не поедут на лето в «Бережки», поскольку дом вместе с хозяйством придётся продать. Поразмыслив немного, Ася поддержала Серёжку, и бабушка согласилась. Она всегда делала всё для их блага. Даже корову завела для внуков и никогда не думала о том, чтобы иметь с неё что-то ещё, помимо молока.
Когда они приезжали, их мама, Ксения Александровна, искала для себя работу, поскольку клинику, где она работала, закрыли. Сидеть без дела было не по ней, но в маленьком селенье не приходилось выбирать: в позапрошлом году она помогала дочери местной продавщицы Дарьи повысить уровень знаний по точным наукам, а в прошлом году замещала саму Дарью, когда той нужно было в город. По образованию Ксения Александровна ветеринарный врач. Но её мама была шокирована выбором профессии дочери. Нина Афанасьевна часто говорила дочери: «Насколько у тебя, Ксения, должно быть большое, чистое и любящее сердце, чтобы, несмотря на хроническую аллергию на шерсть, ты работала с животными?» К огромному сожалению, когда-то это доброе и горящее сердце разбили, и теперь его лечат кошки и черепашки, собаки и попугаи, морские свинки и хомяки…
В этом году Ксении повезло куда больше. В ветеринарную клинику как раз требовался врач, поскольку прошлый категорически отказывался выходить на работу.
‒ Все ваши пациенты страдают бешенством! ‒ прямо так и заявил пострадавший от клюва попугая мужчина и больше не явился на работу.
Услышав эту историю, Ксения рассмеялась и с удовольствием согласилась, но предупредила, что здесь она лишь на лето, поэтому продолжать искать ветеринарного врача она находила резонным. Серёжа, сидя с бабушкой на кухне за чашкой чая, негодовал в беспокойстве о маме. Ася обходила «владения». В доме было два этажа. Сложен он был из дуба. Наверху виднелось окошко чердака. Перед домом располагалась подстриженная лужайка. Бабушка исправно заботилась о том, чтобы дом не оброс беспощадным бурьяном, и частым гостем в её доме был старый охранник местной школы – Степан Григорьевич. Он в несколько мгновений превращал заросли в гладковыбритый газон и был доволен собой.
«Как же обрадуются Асенька с Серёжкой, когда приедут и будут здесь играть! Вот спасибо!» ‒ благодарно улыбалась Нина Афанасьевна, разливая по чашкам горячий липовый чай.
Рядом с домом цвёл небольшой фруктовый сад. Бабушка любила рассказывать истории и особенно трепетно хранила ту, что произошла, когда внучке было отроду года три. Асенька бродила по саду и как-то печально вздыхала. Бабушка поинтересовалась, что успело произойти, пока она отлучилась, чтобы вытащить из духовки пирог, на что девчушка заявила:
‒ Как жаль, что здесь не растёт зефир. Тогда бы твой сад был лучшим во всём мире, бабушка!
Нина Афанасьевна искренне рассмеялась.
‒ А разве зефир растёт на деревьях, деточка?!
‒ Должно быть так, ‒ растерянно пожала плечами та, ‒ потому что я уже пробовала зефир со вкусом яблока, вишни и персика!
Ася решила подняться к себе. Так ей не терпелось разобрать свой рюкзак и показать бабушке, что она привезла, в том числе и дневник с отличными отметками. Девочка поднималась по деревянным ступенькам, когда её внимание привлекла узкая лестница на чердак. Поразмыслив о том, что неплохо было бы его проветрить, Ася немедля поднялась наверх. В полутьме она нащупала окно, и, когда настежь распахнула его, солнечный свет едва не ослепил её. Попросив у паука прощение за вторжение, она хотела было спуститься вниз, как заметила груду вещей, которые уже, очевидно, не помещались в сундуки. На них сидела кукла. Она была чумазой, но такой очаровательной. Её золотые кудри, переплетённые паутинками, были подвязаны атласной розовой ленточкой, большие малахитовые глазки с длинными ресницами покрывал слой пыли, а на некогда беленьком платьице будто кто-то оставил небрежную кляксу. Отряхнув куклу, Ася забрала её к себе в комнату, усадила на стопку книг, а сама принялась разбирать рюкзак.
‒ Оставайся здесь, но не шали, ‒ наказала девочка кукле, ‒ я только покажу бабушке дневник и вернусь!
Ася молниеносно спустилась вниз. Бабушка на кухне беседовала с Серёжкой, который, подперев кулаком щеку, расспрашивал её, как появился гном в её доме.
‒ О, разговор с вечно босоногой девчонкой предстоит долгим, я пойду к Егорке! ‒ подытожил Серёжа и, поцеловав бабушку в щёку, обещался, что не задержится допоздна.
Ася, забавно поморщив носик, уселась на его место.
‒ Нет, этот Егорка мне совсем не нравится. Он гоняет кошек, не слушается маму и всегда у всех всё клянчит, – заявила она, высовывая голову в окно.
‒ Наш Серёженька взрослый мальчишка, он сам разберётся. Но это очень хорошо, что ты такая внимательная и рассудительная. Умение разбираться в людях ещё никому не помешало. – ответила бабушка, выкладывая на белое блюдце с изящной гжельской росписью ещё горячий пирог. – На твоём пути я желаю повстречать тебе таких же людей, как ты сама: открытых, искренних, добрых.
Улыбнувшись, Ася достала из-за спины дневник и протянула бабушке. И хоть бабушка выглядела счастливой, в её глазах засеребрились слёзы.
‒ Почему ты всегда плачешь, бабушка? ‒ удивилась Ася, подсев ещё ближе и утерев её щеку.
Надо сказать, Нина Афанасьевна и сама не знала, почему слёзы постоянно подступают, но сейчас она очень гордилась своими внуками. Серёжка рос настоящим джентльменом для всех женщин, маминым защитником, бабушкиной гордостью, а Асенька самая настоящая радость: её большие карие глазки, точно у оленёнка, длинная тёмно-русая косичка и её речь так нравились людям, что они готовы были обнимать её бесконечно. Как-то раз Вероника Алексеевна, учительница гуманитарных наук у Серёжи, как-то на переменке так заслушалась Асю, что девочка, ожидая услышать ответ, не понимала, почему та молчит. Наконец женщина, отряхнувшись, словно ото сна, ответила, а после сообщила, что любит её слушать, поскольку её правильная и добрая речь завораживает. Ася, застенчиво улыбнувшись, ответила, что тоже любит её слушать, и женщина просияла.
Под вечер вернулась мама и начала рассказывать, как прошёл её первый день.
‒ Приходил Степан Григорьевич с Изюмом, так он прозвал щенка. – уточнила она и от одного только упоминания хвостатого, чихнула. – Багира ощенила их прошлым летом. Мужчина горестно пролепетал, что Изюм исхудал совсем, ничего не ест, а его потерять ему ну никак нельзя: Багиры совсем недавно не стало, и для него это одна из самых больших потерь в своей одинокой жизни. Для остальных же щенков он нашёл приют в руках заботливых людей, – сообщила мама. Ася и Серёжа, расположившись по обе стороны от неё, слушали с особым вниманием. Ася округлила глазки, в которых уже блестели слёзы.
Серёжа, заметив это, задал маме вопрос:
‒ Что же с Изюмом? Почему он не ест?
Мама тяжело вздохнула.
‒ Есть такие паразиты, как клещи. Летом они повсеместно, а Изюм, должно быть, озорной, бегает повсюду, вот они и прицепились на его шёрстку, а это влечёт за собой печальные последствия: активность животного снижается, пропадает аппетит…
‒ Ты же вылечишь Изюма? ‒ Ася смотрела на маму умоляющим взглядом, и та, улыбнувшись, погладила дочь по голове.
‒ Непременно, ‒ уверенно ответила она, ‒ иначе Степан Григорьевич сойдёт с ума от горя.
Нине Афанасьевне стало бесконечно жаль их доброго соседа. Ночами он охраняет школу, как самое драгоценное, что есть в этом селе. Ася лежала в своей постельке и хлопала глазками, глядя на непомещающуюся в форточку луну. Она очень любила животных и мечтала, чтобы никто из них не страдал. Однажды её цыплёнок тоже заболел: одна лапка отвалилась, и он больше не заводился. Тогда она отнесла его маме, но та лишь озадаченно покачала головой. Серёжа смог его починить, и теперь девочка с особым трепетом следит за ним. Когда глаза Асеньки уже слипались, она повернулась на бок и, увидев одиноко сидящую куклу на книгах, печально склонив набок голову, поднялась и уложила её с собой. Потом она вспомнила о крохотном цыплёнке и подумала, что он, возможно, тоже грустит среди самых разных привезённых Асей вещей. Взяв и его, девочка уложила их на подушку рядом и, успокоившись, уснула.
«Тучка»
На следующий день Серёжка отправился со своим товарищем на пляж. Там они взобрались на высокое и мощное дерево и глядели в бинокль. Они играли в «спасателей» уже не первый год. Если кто-то начинал тонуть или возникала какая-либо опасность, Серёжка и Егорка сломя голову неслись на помощь. К слову, на пляже размещалась спасательная станция, но Виктор Петрович, мужичок лет пятидесяти с большим животом, относился к своей работе спустя рукава: утром он деловито проходит вдоль берега с серьёзным, даже суровым взглядом, после останавливается, задумчиво потирая подбородок, оглядывается и… бегом бежал к бочке, где разливали прохладный ядрёный квас.
Он брал сразу побольше, чтобы не отвлекаться от работы, воинственно поднимался в свой закуток, усаживался в плетёное кресло, надвигал на глаза шляпу и наслаждался жизнью. Однажды, когда одна полная женщина вдруг начала тонуть, Виктор Петрович сбросил ей спасательный круг и, конечно, промахнулся. Когда Серёжа и Егорка пришли ей на помощь и она вышла из воды, то набросилась на Виктора Петровича с тумаками, мол, какой вы спасатель, на что тот рассмеялся и, сделав глоток кваса, вытер усы.
‒ Это не я неумёха, это вы – плавать не умеете!
Ох, зря тогда он сказал это! Серёжка и Егорка смотрели, как женщина ловко разбирается с Виктором Петровичем, а тот кричит: «Помогите! Спасателя избивают!», и, смеясь, держались за животы. Она без остановки дубасила его, а когда подустала, то опустилась в плетёное кресло Виктора Петровича, и он предложил перевести дух, протянув кружку ещё холодного напитка. Тогда-то женщина и простила его, а двумя мальчишками была организована собственная спасательная станция в пышной кроне могучего дерева.
Ася сидела на кровати в своей комнате и, расчёсывая запутавшиеся золотые волосы куклы, разговаривала с ней.
‒ Я даже не знаю, какое имя тебе дать… Мила? Анжелика? Есения… Да, точно, Есения! Меня зовут Аська, а ты будешь Еська! ‒ Девочка подскочила на кровати и протянула ей свою руку. ‒ Что же, приятно познакомиться!
Девочка придумывала разные игры и ни на мгновение не оставляла куклу одну. Сначала, позаимствовав у бабушки краски, они рисовали, усевшись на подоконнике, и, когда у Аси, которая отличается нетерпением, стало получаться, ветерок опрокинул на альбом краску, и весь пейзаж был испорчен. Отныне больше не желая быть художником в своей жизни, Ася спустилась с Есенией вниз, и обе помогали бабушке на кухне лепить пельмени. Вся перепачкавшись, девчушка звонко заливалась смехом, но Есения была и вовсе молчалива, что первой не особенно нравилось. Она любила поболтать, но её новая знакомая, кажется, не разделяла Асиной страсти.
Когда пельмени всевозможных форм были готовы, бабушка, улыбаясь, не став переделывать, спрятала их в морозилку. Ася уже выскочила на улицу и учила Есению делать «берёзку», но ей отчего-то не захотелось повторять. Дневному сну Ася предпочла отдых в их саду. Серёжа уже установил там гамак и почти всё своё время девочка проводила там.
Вечером все ужинали причудливыми пельменями. Загадочно поглядывая то на Серёжку, то на маму, Ася тихонько хихикала. Когда брат попросил у бабушки ещё одну порцию, Ася горделиво вздёрнула подбородок. Ей хотелось думать, что это из-за того, что очень уж ему понравились формочки в виде морских звёзд и ракушек, а не потому, что он был голоден. Мама устало прошла в гостиную. Обычно она рассказывала, что произошло нового, и эти истории были Асе и Серёже вместо сказок, но сегодня рассказывать было нечего. Она по-прежнему лечила Изюма и пока, к сожалению, без изменений. Её очень угнетало то, что она не видит результата своих деяний и боялась думать о том, что будет, если Изюм не пойдёт на поправку.
Что тогда она будет делать с верой, которую внушила всем? Как будет смотреть в глаза Степана Григорьевича и своим детям? Она множество раз размышляла о том, лучше уж подрабатывать репетитором или стоять за кассовым аппаратом, но не видеть слёз хозяев четверолапых. Вытерев щеку, она поднялась сначала к Серёже, а затем и к Асе, и тоже легла спать.
Наутро, когда Ася раскрыла свои глазки, было уже одиннадцать. Когда вечером мама заходила её целовать, она только притворилась спящей, а сама, дождавшись, как мама прикроет дверь, уселась на кровати и разговаривала с куклой.
«Надо будет попросить бабушку сшить тебе новое платьице, это уже никуда не годится», ‒ сказала она, прежде чем провалилась в глубокий сон.
Ася опустила свои ножки на пол, и хоть мама постоянно ставила у кровати тапочки, а бабушка следовала за внучкой повсюду со шлёпанцами в руках, девчушка бодро расхаживала босиком по дому и очень радовалась, когда приходила тётя Клара – бабушкина соседка. Так она могла незаметно выскользнуть из дома. Конечно же босой! Усевшись на лужайку перед домом, она взглянула на куклу перед собой.
‒ Серёжка весь день проводит с Егоркой, мама ‒ на работе, бабушка ‒ с соседкой, а я совсем одна… ‒ расстроилась она, обняв колени. ‒ Ты плохой собеседник, а я ужасная подруга, раз у меня нет никого, с кем я могла бы проводить своё время!
Погода стояла чудесная. Ася приближала лето как могла, но вот оно наступило, и её радость улетучилась. Она представляла, что её лето будет наполнено приключениями, и все в классе обзавидуются, что Ася хоть далеко и не уезжала, а впечатлений у неё собралось раз в шесть больше точно. Целый день она слонялась без дела и когда опустился вечер, Ася вышла и уселась на лужайку перед домом, раздувая пухлые щёчки в ожидании мамы или Серёжки. Закрыв глаза, она думала о том, что это лето ‒ самое провальное в её жизни и вообще, отныне она больше не любит его.
Её ноги щекотала трава. Девочка, не обращая никакого внимания на окружающий мир, где все, кроме неё, так счастливы, была глубоко погружена в себя. Прогремел гром, и Ася широко распахнула свои янтарные глазки. Вдалеке, на тёмно-сером небе, мерцала молния и вновь исчезала. Травка всё ещё щекотала её щиколотки, и девочка только сейчас заметила маленького серого котёнка. Он был похож на ёжика, разве что без иголок, такой он был маленький! Ей показалось, будто этот маленький серенький комочек ‒ посланник небес! Он не мяукал, только лишь дрожал и, делая крохотные шажочки, присаживался всё ближе.
‒ Какая ты красивая! ‒ говорила она, взяв котёнка в ладони и поднеся к лицу. ‒ Но что мне делать? Сейчас вернётся мама…
Осторожно прижав котёнка к себе, девочка поднялась с земли и обошла сад, выглядывая того, кто бы мог его подкинуть, а после незаметно улизнуть. Она увидела лишь удаляющуюся от их дома машину. Покачав головой, Ася поспешила в свою комнату. Она усадила кроху в коробку из-под лампы, проделала в ней дырки, чтобы котенок смог дышать и сунула её под кровать, потом спустилась в кухню и подогрела молока. Вернувшись к себе, она поставила миску на пол и котёнок с большим удовольствием лакал. Ася уселась на постель и ждала, когда в её комнату войдёт вернувшаяся с работы мама, пожелает доброй ночи, сладко поцелует и уйдёт, чтобы продолжить своё знакомство с этим замечательным малышом. Услышав за дверью шаги, она приготовилась.
‒ Ну что, как прошёл твой день, доченька? ‒ нежно спросила она, усевшись на кровати.
‒ Хорошо прошёл, ‒ наполовину солгала Ася.
‒ Если хочешь, этой ночью я могу остаться с тобой, ‒ предложила мама, взглянув на окно, где бушевала гроза.
Ася тоже взглянула на окно. Вспышки молнии освещали всю комнату, и оттого по её коже бежали мурашки. Сразу после этого раздавались оглушающие раскаты грома. Ася ужасно боялась грозы, но старалась скрыть этот страх глубоко в себе, чтобы выглядеть смелой и бесстрашной.
‒ Уже не боюсь, ведь совсем скоро мне одиннадцать! ‒ воскликнула Ася, но вновь солгала.
Мама улыбнулась, заботливо укрыла дочь одеялом и закрыв ладонями лицо тихо чихнула, затем ещё раз, а после, на цыпочках вышла. Девочка выпрыгнула из кровати, опустилась на пол и заглянула в коробку, где дрожал от страха грома и людских голосов котёнок.
‒ Тебе тоже страшно? ‒ тихо спросила она, и в какой-то момент Асе даже показалось, что кукла в углу закрыла и открыла глаза. ‒ Я бы очень хотела, чтобы этой ночью мама со мной осталась, но нельзя: во-первых, я не хочу показаться трусливой, а, во-вторых, ты бы тоже наверняка хотела, чтобы рядом с тобой была мама… ‒ Девочка улеглась на живот, отодвинув пустующую миску. ‒ Не бойся, гроза пройдёт, и снова всё станет ясным. Ты мне лучше вот что скажи: ты ко мне пришла, потому что приближалась гроза и тебе было страшно или чтобы не было страшно мне?
Ася улыбалась, когда пушистый комочек переминался с одной лапки на другую. Маленькие озорные глазки смотрели на неё с надеждой. Она всей душой мечтала научить её мяукать, чтобы она хоть и по-своему, но отвечала ей. Наполовину стащив с кровати одеяло, она устроила для них своего рода шалаш, и больше они не видели ни вспышек молнии, пробирающих до костей, ни глубоких, сотрясающих землю раскатов. Вдруг девочка услышала: «Завтрак на столе! Люблю вас. Я ушла!» и, ударившись головой о кроватный каркас, поняла, что проспала в таком положении до самого утра. Ночью она умостилась под кроватью, рядышком со своим новым другом. И вместе им было совсем нестрашно. Поднявшись с пола, Ася незамедлительно заправила кровать и, умывшись, спустилась вниз, предварительно ещё раз проверив котёнка, который, к слову, тоже занимался водными процедурами. Он очень деловито, но неуклюже лизал свою лапку, а после старательно мыл за ушком, не обращая никакого внимания на смеющуюся Асю.
‒ Гроза вчера началась так внезапно, что нам с Егоркой пришлось помочь отдыхающим собрать их вещи, ‒ Серёжка делился вчерашними событиями за столом.
Бабушка согласно кивала.
‒ Наша Асенька тоже отважная! Не побоялась приближающейся грозы, она так ловко подхватила ёжика и укрыла его где-то в саду, ‒ прожевав, сообщила бабушка, ‒ это я в окно глядела, когда наливала чай для Клары, а ночью Ася спала одна, без мамы!
Девочке сделалось не по себе. Ей не хотелось обманывать бабушку, но и сказать правду она тоже пока не могла. Однако ей было приятно, что её считают смелой. Когда Серёжка собирался на привычную свою работу, Ася встала перед ним и прямо спросила: «Хочешь, я поделюсь с тобой своим секретом?» Мальчишка, сняв с плеча рюкзак, приготовился слушать.
‒ Но сначала я должна убедиться, что могу доверять тебе.
Серёжа усмехнулся и, вновь закинув на плечо рюкзак, засобирался, но Ася обогнала его и преградила путь.
‒ Ты меня задерживаешь.
‒ Обещай, что никому не расскажешь!
‒ Аська, дай пройти!
Призадумавшись, девочка выпалила:
‒ Моя кукла этой ночью, глядя на меня, моргала…
‒ Всё это лишь твои выдумки, от страха ты нафантазировала себе, вот тебе и привиделось!
Серёжка по-доброму рассмеялся и двинулся на пляж. Ася умолчала о главной тайне. Она решила, что если её брат не проболтается об этом маме, то раскроет ему найдёныша. Поднявшись к себе, девочка вновь растянулась на полу.
‒ Ты же не можешь быть безымянным, ‒ задумчиво сказала она, рассматривая свернувшегося калачиком котёнка, ‒ придумала! ‒ Ася запрыгала по комнате от радости. ‒ Тучка!