Анастасия Сергеевна Кузнецова
Вся жизнь на фото
– Сможет. Начнём с малого, а потом будет прибавлять, – сказал дедушка с удовольствием.
– Ну беги сюда!
Девочка подбежала к бабушке и обняла её. Настя была рада, что бабушка с дедушкой согласились и всё осталось на своих местах. В это время из-за стены подглядывал папа и улыбался.”
– Насть? – спросил Тимофей.
– А, ой. Просто задумалась. Ты спрашивал, сложно ли бы музыкантом?
– Да.
– Сейчас такое время, когда могут быть все музыкантами или певцами. Мы чаще видим новых певцов, которые поют даже не своим голосом. Очень жаль, что мы живём в такое время, когда настоящую музыку не ценят. Всем подавай электронную, а не живую. Сложно ли бы музыкантом? Смотря как. Нужно упорство, умение работать с музыкой, с людьми, терпение. Будут взлёты, будут и падения. Некоторые взлетают и получают звёздную болезнь, а некоторые после падения уже не встают. Если ты хочешь прославиться, нужно искать продюсера, ну или своими силами. Вообще, я не говорю, что музыкант – профессия не очень, просто у каждой профессии есть свои нюансы. Для меня вначале моего творческого пути было сложно, но потом через пару лет стало легче. Участвуй в конкурсах, заведи блог и самое главное – не забрасывай. Тогда, может и получится, но не у всех. Получается только у тех, кто живёт этим.
– Значит, даже я могу быть музыкантом?
– Если у тебя есть музыкальный слух, хотя сейчас это практически не требуется, и терпение, то думаю да.
– Ну у меня нет слуха … зато я хорошо играю в футбол.
– Это точно, не всем быть музыкантами. Нужно быть и кем-то другим.
Часть 4. Травма.
Новая страница, новые фотографии. Ребята остановились на фото, где Настя стояла на коньках. Открывался очень красивый вид.
– Ты умеешь кататься на коньках? – спросила Марина.
– Да. В детстве мне нравилось смотреть фигурное катание, ну сейчас нравится, и хотелось прыгать как они. Но чтобы записать меня в школу фигурного катания, нужен был возраст до 8 лет. А мне было 9. Я решила, что сама научусь кататься. Потом, конечно, мне запрещали после падения, но в итоге я отстояла своё хобби.
– Значит, где ты в коляске, это из-за фигурного катания?
– Да…
Девушка посмотрела на фотографию и тяжело вздохнула.
– Расскажешь, что произошло тогда? – спросил тихонько Тимофей.
– До сих пор больно это вспоминать, но мне говорили, если расскажешь, то будет легче…
“Ох, это было в конце 2018 года. Декабрь. Я решила пойти покататься на одно озеро вместе со своей подругой Кристиной. Ничего не предвещало беды, мы спокойно катались, веселись, делали лёгкие элементы. И тут мне пришла в голову мысль: прыгнуть двойной аксель. Я его дома тренировала, а на льду нет.
– Слушай, Кристина, я дома разучила новый прыжок: двойной аксель. Хочешь покажу? – спросила я.
– А это не опасно? – ответила Кристина.
– Нет, ты что. Если я упаду, то будет не очень больно, у меня наколенники и налокотники. Не переживай.
– Ну а всё-таки. Это опасно. А вдруг ты себе что-нибудь сломаешь?
– Ох, хоть и я не люблю риск, но без него никак. Так что давай.
Я пошла разгоняться и вот поставила ногу, сделала выброс и …, не докрутив, упала на лёд прямо на спину.
– Насть, ты цела? Насть? – спросила меня подруга.
Я лежала на льду и не шевелилась.
– Насть, очнись! Я же говорила тебе, не прыгай!
Но я всё лежала с закрытыми глазами.
Кристина позвонила бабушке с дедушкой и в скорую. Меня увезли в больницу. Перед больницей бабушка позвонила папе:
– Алло, Саш. Срочно приезжай! Настя в больнице!
– Что?! Что произошло? – спросил папа.
– Упала на льду. Мы сейчас едем в пятую больницу.
– Хорошо, буду.
Через 30 минут папа был в больнице. На местах ожидания сидела бабушка и дедушка, а также Кристина. Бабушка сидела, ревела, а дедушка просто сидел в помрачённом состоянии. Кристина пыталась успокоить бабушку, но безуспешно.
– Я здесь! Я здесь. Всё будет хорошо, – сказал папа, сев на корточки перед бабушкой.
– Я не уследила за ней, не надо было соглашаться, – сказала тихонько Кристина.
– Не переживай, Кристина. Настю бывает просто так не остановить.
– Как только я пустил её одну. Предчувствие было, что не надо было её отпускать, – ответил грустным голосом дедушка.
Папа держал за руки бабушку. Он сам был в каком-то шоке, и очень сильно переживал за меня. Все четверо сидели и ждали результатов. Прошёл где-то час, Кристина уехала домой, потому что родители за неё беспокоились, а семья Рыбаковых всё ещё ждала… Вскоре вышел один из хирургов. Папа резко вскочил и подошёл к нему. Его сердце готово было выпрыгнуть от волнения. Мужчина снял маску.
– Девочка будет жить, вот только … ходить не будет. Она сломала пару позвонков. Мы пытались сделать всё возможное, – сказал он.
Папа был сильно потрясён этой новостью. Он не мог даже что-то сказать. Бабушка и дедушка смотрели на врача. Собравшись силами, папа смог спросить:
– Что мы можем сделать?
Хирург объяснил, что мне придётся полежать в больнице, сделать её одну операцию.
Прошёл где-то месяц, меня забрали домой на некоторое время. Я должна была через пару недель съездить в санаторий для восстановления.
Я лежала в комнате и не чувствовала ноги. Это было самое страшное время. Боялась, что всё, конец всем моим мечтам. Мне не хотелось никого видеть, лечиться и вставать на ноги тоже. Знала, что всё это бесполезно. Буду вечно ездить в коляске.
Солнце светило в комнату, был слышен детский смех. Мне хотелось выбежать, поиграть в снежки или слепить снеговика, но я не могла, ноги не давали. Меня, как будто, приковали к кровати большими тяжёлыми оковами. Папа старался поддержать меня, но было безуспешно: я его не слушала и отворачивалась к стене. Один раз после Нового года, мы с ним крупно поссорились. Я сказала ему, что не хочу его видеть, что его слова пустые, что мне всё равно ничего не поможет. У него тогда был запланирован спектакль, который он сам сочинил и играл там главную роль. Сильно потрясённый он со всей силы закрыл входную дверь и несколько месяцев не появлялся. У него была своя квартира в Витебске, но там он редко появлялся, так как часто ездил на гастроли, поэтому я жила у бабушки с дедушкой. Мне было всё равно, даже то, что папа разнервничался и не мог уснуть без таблеток. Я потеряла всю надежду на то, что я встану, так как врачи говорили одно и тоже: не встанет, только если произойдёт чудо.
Наступило лето. Каникулы. Бабушка вывозила меня в сад, подышать свежим воздухом. Я уже смирилась со своим диагнозом. Как-то старалась продолжать жить дальше: играла на скрипке, на фортепиано, училась и т. п. Друзья приходили ко мне, поддерживали. Но сердце моё было опечалено тем, что отец не звонил и не писал больше недели. Каждый день я спрашивала дедушку с бабушкой о любой весточке. Ничего, совершенно ничего. Я знала, что совершила ошибку, но сделать ничего не могла.
Однажды я снова гуляла в саду. Было уже тепло, сухо. Повсюду пахло цветами, появлялись первые ягоды. Я каталась и иногда срывала первую клубнику. Было так хорошо и спокойно. Вдруг меня кто-то окликнул. Голос был слишком знакомым. Я повернулась и увидела того, кого ждала так долго.
– Папа? – спросила я тихонько.
Он улыбнулся, по его лицу текла слеза. Во мне проснулось чувство вины и, поникнув головой, отвернулась от него. Было очень стыдно, ведь, когда мы рассорились, мне было всё равно. Папа подошёл ко мне и стоял у меня за спиной. Я чувствовала его дыхание.
– Я соскучился по тебе. Знаю, ты на меня обижена, и не буду мозолить тебе сердце, но дай хоть на тебя посмотреть, – ответил грустно папа.
Он обошёл меня и сел на корточки. Его карие глаза пронизывали меня. Мне было страшно, что сейчас они посмотрят в мои глаза, и он всё прочитает по ним. Я осторожно протянула ему свою руку. Отец аккуратно и нежно взял её обеими руками.
– Пап … ты … злишься на меня? – спросила я.
– Нет, – ответил он.
– Но я прогнала тебя, запретила видеться…
– Тебе было очень тяжело. Вначале был зол, но потом успокоился и сильно переживал.
– Почему ты не звонил?
– Был сильно занят.
– Обними меня.
– Что?
– Обними меня, пожалуйста. Мне не хватает твоих крепких объятий.
Папа привстал и обнял меня. Его руки зажимали меня так крепко, но мне тогда именно их и не хватало.
– Пообещай, что будешь меня часто навещать, – шёпотом сказала я.
– Обещаю.
После нашего примирения папа приезжал каждый вечер. Я уже ждала его на улице и, когда слышала звук двигателя, улыбалась. Мы старалась потихоньку ходить. Он брал меня за подмышки, и небольшими шагами вместе ходили по молодой траве. Папа хвалил меня. Так продолжалось около месяца. А потом 28 июля случилось то, чего никто не ожидал.
Обычное утро. Мы вновь вышли в сад и просто катались по саду. Был сильный ветер. Папа вечно спрашивал меня, не замерзла ли я. И вот мы встали около сарая.
– Ну и ветер сегодня. Может пойдём домой? – спросил папа.
– Нет, давай ещё погуляем. Солнышко же светит, а ветер не проблема.
– Не простудишься?
– Нет.
– Как хочешь.
Пока мы разговаривали, послышался скрип чего-то такого железного.
– Пап, не слышишь? – спросила я.
– Что?
– Что-то скрипит.
– Да. Видимо, труба железная.
– Не упадёт?
– Не знаю. Но лучше нам уйти отсюда в другое время.
Папа пошёл в мою сторону. А я смотрела на эту трубу, и покоя мне она не давала. Вдруг ветер как дунет, и эта труба начала падать. Папа не дошёл до меня немного. Я поняла, что, если он сделает ещё пару шагов, она упадёт на него.
– Папа, стой! – крикнула я.
Он посмотрел на меня удивлённо, а я, встав с коляски, сделала пару шагов. То, что я чувствовала в это время, не передать словами. Испуг, страх и т. п. Какие-то силы несли меня, будто кто-то взял меня и понёс спасать. Я закрыла глаза.
– Настя! – сказал папа.
Мы с папой лежали на траве, труба лежала в пару сантиметрах от нас. Папа смотрел на меня удивлёнными глазами.
– Ты цел? – первое, что спросила я. Меня даже не волновало то, что встала и сделала пару шагов.
– Да, цел.
Потом он присел, взял меня за плечи и улыбнулся.
– Ты… встала?! – сказал папа.
А я смотрю то на него, то на свои ноги и поверить не могу, что сама сделала пару шажочков. Мы обнялись, и никакие слова были не нужны.
В итоге после долгих месяцев лечений, удивлений врачей и тренировок, я стала ходить как обыкновенный человек и даже заниматься спортом”
– Ого. Вот это да. А я даже не знала об этом, – сказала Марина.
– Хорошо, что всё так кончилось. Конечно, страшно наверняка было, – добавил Тима.
– Да, страшно, но иногда именно из-за страха происходят чудеса, – ответила Настя.
