Анастасия Ридд
Ставка на тебя. Второй шанс
– Мы оладушки печем, – на лице Леи появляется улыбка, а голубые глаза вспыхивают радостью. – Вот такие, – и она тянет ладошку к экрану, показывая мне размер своей выпечки. – И баба зовёт спать.
– Умницы. Мам, не забудьте зубки почистить, хорошо? А то Лея очень это не любит и точно постарается тебя заболтать.
– Разберемся, Сашуль, – отзывается мама, качая внучку на коленях. – У тебя там как? Все хорошо?
– Лучше, чем хорошо, – признаюсь я, видя гордость на лице матери. – Вернусь, все расскажу. Надеюсь, буду не очень поздно.
– Ну, наслаждайся и не торопись! Это твой вечер. И ты его заслужила, дочка.
Отключившись, я еще несколько минут просто сижу, закрыв глаза и откинув голову на спинку софы. С каким-то тягучим беспокойством думаю о Лее. О том, какая она у меня чудесная, умная и красивая, о том, как сильно внешне она похожа на своего отца… А еще, она такая же настырная – еще совсем маленькая, а меня и маму запросто обводит вокруг пальца и всегда получает желаемое.
Ну, хватит!
Усилием воли заставляю себя подняться на ноги. Пора. Иначе мое отсутствие скоро станет чересчур заметно для гостей. Снова встав на шпильки, я приглаживаю платье на бедрах, поправляю макияж. Что бы там не происходило у меня в душе, совсем необязательно посвящать в свои переживания окружающих.
Заперев за собой дверь кабинета, я расправляю плечи и неспешно возвращаюсь в галерею. Стоит мне попасть в зал, меня тут же перехватывает Максим Зотов.
– Александра, – говорит он, держа меня за руку. – А мы ждем вашего выступления.
– Моего выступления? – повторяю я растерянно.
– Конечно! Ваши поклонники хотят услышать от вас несколько слов о выставке.
И в подтверждении этого, ведущий вечера направляется ко мне с микрофоном в руках. Я не привыкла к публичным выступлениям, поэтому обхожусь краткими благодарностями в адрес галереи и команды организаторов, шучу, что вчера, когда я ходила по пустым залам, рассчитывала, что на выставку придет хотя бы несколько человек и сейчас очень рада видеть вокруг столько прекрасных ценителей искусства.
Возвращаю микрофон ведущему и смущенно улыбаюсь, когда публика взрывается аплодисментами. Среди пестрой толпы я замечаю Крестовского. Он не хлопает. Его руки спрятаны в карманах темных брюк, лицо – все та же нечитаемая маска, но глаза сверкают как две льдинки в лучах солнца и смотрят в упор на меня.
Задохнувшись, отвожу глаза. Пусть это выглядит, как отступление – плевать. Мне себя нужно спасать, а не думать о том, что подумает обо мне Крестовский.
Две недели. Мне надо продержаться две недели, пока моя выставка будет открыта для широкой публики. А потом я возьму Лею и маму и увезу их в длительный отпуск, туда где тепло и спокойно. И где шанс вновь встретить Стаса Крестовского будет сведен к нулю.
Когда через час гости начинают расходиться, в дверях меня ловит Кира.
– Это успех, моя дорогая, – щебечет она, прикасаясь надушенной щекой к моей щеке. – Я не сомневалась, что результат будет классным, но реальность превзошла мои самые амбициозные планы. Поздравляю тебя. Ты этого достойна, как никто другой.
– Спасибо, – отвечаю я немного скованно, но совершенно искренне. – Без тебя бы ничего не получилось. Это ведь ты поверила в меня, это ты дала мне шанс выставиться в своей галерее.
– Я просто сразу почувствовала масштаб твоего таланта, Саша. Мне кажется, ты сама еще не осознаешь, насколько глубокие картины ты пишешь. Не зря Стас так вцепился в «Морское дыхание». У него в гостиной подлинники импрессионистов висят, чтобы ты понимала. За абы какую картину, пусть даже распиаренную, он бы ни за что так не сражался.
При упоминании имени Крестовского по спине прокатывается холодок.
– Надеюсь, ты объяснишь ему, что картину он не получит, – говорю натянуто.
– Рисковать не буду. Ты не знаешь Стаса, – Кира закатывает глаза и усмехается. – Он просто так не отступит.
– Боюсь, на этот раз мне придется разочаровать его, – говорю твердо и резко оборачиваюсь, когда взгляд Киры фокусируется на неведомой точке за моей спиной.
– Это самое плохое, что ты можешь сделать для меня, Александра, – это Крестовский, здесь и сейчас. Подкрался, как хищник. – Я ненавижу, когда женщины меня разочаровывают. Кира, время.
Мужчина выразительно смотрит на часы, и Кира тут же срывается с места на ходу бормоча «До свидания».
Со мной Стас даже не прощается. Просто растворяется в ночи, будто его и не было. Чувство облегчения, которое я испытываю, меня совсем не удивляет – впервые за вечер у меня получается расслабиться, а вот примешавшаяся к нему нотка разочарования становится для меня полным сюрпризом.
Глава 4
Саша
Моя выставка имеет оглушительный успех. Если бы кто-то пару лет назад сказал мне, как закрутится моя жизнь, я точно покрутила бы пальцем у виска, не поверив в это. А сейчас, будто в одночасье, сбываются мои самые смелые мечты, и цифры на моем банковском счете, набежавшие за последнюю неделю, лучшее тому подтверждение.
Кира время от времени приходит в галерею, а с Крестовским, к счастью, мы больше не пересекаемся. Это к лучшему, убеждаю себя. Но прекрасно понимаю, что встречи с этим мужчиной в свете хороших взаимоотношений с его невестой неизбежны, поэтому полностью расслабиться мне не удается, как бы я ни старалась.
Несмотря на попытки не забивать голову прошлым, отделаться от мыслей о Стасе мне сложно, даже невозможно. Его образ, темный и волнующий, постоянно маячит где-то на задворках сознания, мешая размеренному темпу моей жизни и заставляя вспоминать о вещах, которые я сама себе обещала забыть.
Вот и сегодня я в очередной раз стою перед "Морским дыханием", невольно прокручивая в памяти тот день, когда впервые увидела пейзаж, вдохновивший меня впоследствии на написание этой картины. Обхватив себя за плечи, погружаюсь в тревожные воспоминания. Сейчас собственное состояние воспринимается мной иначе: в прошлом мои попытки противостоять Стасу были вызваны не столько гневом на жуткую ситуацию, в которой я оказалась, сколько внутренним сопротивлением тем чувствам и эмоциям, которые пробудил во мне этот мужчина. С той самой мимолетной встречи на террасе он подчинил себе какую-то часть меня, которая до этого была спрятана глубоко-глубоко за строгим фасадом, но будучи замужней женщиной я просто не могла признаться в этом даже самой себе.
– Привет! Не надумала ее продавать? – невольно вздрагиваю, когда чужая ладонь мягко касается моего предплечья. – Извини, кажется, я напугала тебя.
– Ничего, я просто задумалась. Привет, – растягиваю губы в приветливой улыбке. – Что ты здесь делаешь? Насколько я помню, сегодня ты хотела взять выходной.
– Я проезжала мимо и решила заскочить проверить, как идут дела, – Кира хитро улыбается. – К тому же, есть веская причина.
– Какая?
– У тебя есть планы на вечер? – отвечает девушка вопросом на вопрос.
– Нет, – отвечаю прежде, чем успеваю подумать.
Сегодня утром я отвезла маму и Лею за город к нашим родственникам. А поскольку вернутся они только в воскресенье, в выходные я буду предоставлена самой себе.
– Вот и замечательно, – Кира радостно хлопает в ладоши. – Сегодня вечером жду тебя на вечеринке, посвященной дню моего рождения.
– У тебя сегодня день рождения? – растерянно переспрашиваю я. – Кира, поздравляю! Я не знала.
Обнимаю девушку за плечи, на автомате желая ей успехов, счастья и любви.
– Да, извини, что не пригласила раньше, – сокрушается она. – Я до последнего не собиралась отмечать. Каждый год в этот день я откисаю в спа-салоне, а потом ложусь спать. Не люблю праздновать. Но вчера вечером я вдруг поняла, что в этот раз хочу провести свой праздник иначе. Наверное, это любовь с нами такое делает. Так что жду тебя.
– Кира, я…
– Отказы не принимаются, – смеется моя собеседница. – Тем более, ты уже сказала, что планов у тебя нет.
– Мне нечего надеть, – в отчаянии использую эту чисто женскую уловку, чтобы соскочить с мероприятия, заранее зная, что она обречена на провал.
– У тебя еще пять часов, – Кира бросает выразительный взгляд на золотые наручные часы на тонком запястье и победно улыбается, понимая, что других аргументов я ей не предоставлю.
– Хорошо, я приду.
Когда Кира, порывисто обняв меня, исчезает за дверьми галереи, я тяжело вздыхаю, мысленно ругая себя за согласие. Осознание того, что вечером я почти со стопроцентной вероятностью увижу Крестовского, посылает по телу горячие вспышки нервозности, смешанной со странным предвкушением. Черт возьми, кажется, я только что добровольно подписала себе приговор. Но у меня есть полдня, чтобы хотя бы подготовиться к встрече и его вниманию, которого избежать мне однозначно не удастся.
Поиски достойного вечернего наряда, несмотря на мой скептический настрой, оказываются успешными. Разглядывая себя в зеркале примерочной, я думаю о том, что слишком давно не покупала себе подобных вещей и просто забыла как это – тратить деньги на себя, а не на необходимые вещи в детском супермаркете. Но теперь время тотальной экономии на себе ушло в прошлое – благодаря продаже своей коллекции, я могу позволить себе маленькие слабости не в ущерб своей дочери. А уж у Леи всегда было все, даже когда я была максимально стеснена в средствах…
На сборы уходит гораздо больше времени, чем я предполагала. Прическа никак не идёт – пальцы отказываются слушаться. Несколько раз я переделываю непослушный пучок, но в конечном итоге сдаюсь и оставляю волосы распущенными. К счастью, лёгкий макияж не создает мне дополнительных проблем.
Перед выходом из дома окидываю себя пристальным взглядом в высокое зеркало и невольно улыбаюсь. Золотистое платье с открытой спиной идеально подчеркивает мою стройную фигуру и оттеняет молочно-белую кожу, а босоножки в тон придают образу изысканности. В отражении я вижу такую женщину, которой когда-то в юности мечтала стать, – сильную, уверенную, самодостаточную. Осталось только проверить, смогу ли я сохранить лицо, вновь скрестив шпаги с прошлым.
Я опаздываю почти на час из-за того, что мне "везет" попасть в огромную пробку на Садовом кольце. Насколько мне известно, выбранный Кирой ресторан для мероприятия по случаю дня рождения невозможно забронировать меньше, чем за месяц, но у человека ее положения, вероятнее всего, имеются определенные привилегии.
Роскошь этого места бросается в глаза еще снаружи. Отдельно стоящее здание с окнами в пол и мерцающей подсветкой выглядит волшебно, завораживая своей необыкновенной красотой. Я поднимаюсь по ступенькам ко входу, где меня встречает улыбчивая женщина-администратор и просит назвать свое имя и фамилию, чтобы свериться со списком.
Оказавшись внутри, я в буквальном смысле оказываюсь ослеплена ярким светом софитов, а дизайнерские штучки в необычном интерьере этого ресторана притягивают мой восхищенный взгляд.
– Сашенька, ты пришла! – радостно восклицает Кира, отвлекая меня от огромной картины перед входом в зал. – Я уж думала, что ты передумала.
– Извини, пожалуйста, я попала в ужасную пробку, – сокрушаюсь я, обнимая девушку и вручая ей небольшой подарок. – Какое прекрасное место!
– Это мой самый любимый ресторан. Его хозяин – мой старый приятель, – сообщает Кира заговорщически понижая голос, а при упоминании этого приятеля выражение ее лица почти неуловимо меняется. – Банкетный зал полностью в нашем распоряжении. Пойдем. Уже все в сборе.
По мере того, как мы приближаемся к дверям банкетного зала, мое тело пронзает дрожь. Через несколько секунд я снова встречусь со Станиславом Крестовским. Мандраж перед предстоящей встречей постепенно сменяется нарастающей тревогой. А что если я не могу выдерживать его давление, пусть и косвенное? Или же случайно выдам свою тайну? День рождения невесты Стаса – совсем не тот момент, когда нужно раскрывать карты, тем более такие, какие собрала я.
Швейцар предупредительно распахивает перед нами дверь, и глазам открывается в точности такой же по размеру зал, как и первый.
– Я предполагала, что это будет банкетка на двадцать человек, – нервно усмехаюсь я.
– Я сначала тоже так думала, – Кира смеётся в ответ.
– Только самые близкие? – уточняю я, непроизвольно выискивая глазами определенного человека.
– Не совсем. Идём, ты сидишь за столиком рядом со мной, – девушка берет меня под руку и ведет за собой к центральному столику около сцены.
Крестовский сидит к нам вполоборота, о чем-то оживленно беседуя с женщиной, определённо старше него. Он широко улыбается, живо жестикулирует и даже открыто смеется над тем, что рассказывает ему собеседница. Со стороны он кажется жизнерадостным и беззаботным мужчиной. Совсем не таким, каким я узнала его три года назад. Но все меняется, стоит ему повернуть голову в нашу сторону.
Улыбка сходит с его лица, нижняя челюсть напрягается, а брови сходятся на переносице, скрывая от меня выражение его глаз. И все же, я чувствую, что среди нас двоих – меня и Киры – его внимание сейчас целиком и полностью достается мне.
Жар стремительно разливается по телу от тяжелого взгляда, которым он неторопливо окидывает мою фигуру с ног до головы. Очевидно, он удивлен. Неужели Кира не предупредила его, что и я буду присутствовать на торжестве? Хотя, если учесть количество гостей в ресторане, вряд ли она стала бы сообщать Стасу о каждом приглашенном. Для нее я – одна из многих. А для него?..
– Добрый вечер! – чуть приподнимаю подбородок и коротко киваю всем присутствующим за столом, получая в ответ слова приветствия.
– Саша, позволь представить мою маму – Римма Михайловна, – Кира начинает представление с той самой женщины, с которой беседовал Стас до нашего появления. – Мама, это Александра Озерова. Художница и звезда моей галереи. О ней ты, конечно, много раз слышала.
– Здравствуйте, рада познакомиться, – протягиваю руку для приветствия, и женщина принимает ее.
– Здравствуйте! Кира права, в последнее время все только о вас и говорят, – ее губы трогает легкая улыбка. – Кстати, планирую сама убедиться в справедливости восторженных отзывов о ваших картинах, в первую очередь, моей дочери и посетить выставку на следующей неделе.
– Буду очень рада, – сдержанно отвечаю я.
Во время нашего небольшого диалога с Риммой Михайловной я ощущаю на себе хорошо знакомый взгляд синих глаз. Я с лёгкостью выдерживаю внимание двадцати, пятидесяти и даже сотни человек к своей персоне, но внимание Стаса даётся мне с большим трудом. Это будто какая-то бесконечная пытка, на которую я соглашаюсь добровольно. Мне ничего не стоило написать Кире, что я, к примеру, заболела, или же маме срочно понадобилась моя помощь, но я выбрала иной путь – доказать самой себе, что Станислав Крестовский больше не нарушит мой покой. Правда, пока что я со своими доказательства с треском проваливаюсь.
Кира представляет меня остальным гостям, но я никого не запоминаю. В ушах стоит гул от громкой музыки, да и моя внимательность растворяется прямо на глазах. Чёрт возьми, зачем я вообще сюда пришла?
– Саша, присаживайся рядом со Стасом, – Кира указывает на свободный стул, а я перестаю дышать.
В опасной близости от него на протяжении всего вечера – это шутка такая? Нет. Табличка с моим именем гласит, что ошибки никакой нет – мое место действительно рядом со Стасом. Господи, дай мне сил пережить этот вечер!
– Ну же, Александра, смелее, – заметив мое смятение насмешливо произносит Крестовский так тихо, чтобы услышать его могла только я, – я не кусаюсь.
Я игнорирую провокацию, направленную в мой адрес, и приступаю к ужину, параллельно переговариваясь с дядей Киры, который сидит по правую руку от меня. И хотя я полностью переключаюсь на беседу с этим добродушным мужчиной, отделаться от сковывающего меня ощущения близости Стаса мне не удаётся. Особенно, когда на стул рядом с ним опускается Кира и, положив руку на его грудь, начинается что-то ему шептать, вызывая на привлекательном лице мужчины сумрачную улыбку.
– Могу я пригласить вас на танец, Александра? – интересуется Олег Михайлович, протягивая мне ладонь.
– Почему бы и нет, – соглашаюсь я.
По спине пробегает знакомый холодок, и мне хорошо известна причина его возникновения. Стас Крестовский. Мне не нужно оборачиваться, чтобы проверить права ли я. Только в ответ на его взгляд мое тело реагирует настолько остро. Я чувствую Стаса всеми фибрами своей души, и это начинает порядком надоедать. Прошло столько лет, я выросла, изменилась, но, кажется, так и не смогла изгнать его из своего сердца.
Медленная композиция заканчивается, и я, извинившись перед дядей Киры, быстрым шагом спешу покинуть банкетный зал. Мне нужен воздух. Поднимаюсь на второй этаж, где располагается открытая терраса, и, устроившись поудобнее на мягком диванчике, прикрываю глаза.
Приходить на день рождения Киры было ошибкой. Что я этим добилась? Хотела доказать себе, что с легкостью переживу встречу с прошлым, а в итоге получила новые раны. Ради чего все это?
– От кого ты бежишь, Саша? – низкий голос, который я узнаю из тысячи, проникает в мое сознание, заставляя тело вспыхнуть сотнями обжигающих искр.
Это дежавю. Снова теплая ночь. Снова открытая терраса. Снова мы один на один.
Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, встречаясь с непроницаемым взглядом Стаса. Чувство облегчения, в котором мне удалось провести не более двух минут, рассеивается словно пыль, уступая место скованности и сосредоточенности.
– Я вышла подышать воздухом. В помещении стало слишком душно, когда начались танцы, – спокойно произношу я, не желая вступать с ним в бессмысленную перепалку. – Кажется, это не запрещено.
– Оправдываешься? – его брови ползут вверх.
– Зачем мне это? – равнодушно пожимаю плечами.
– Лгать ты так и не научилась, – хлестко произносит Крестовский.
Непроницаемая маска слетает с его лица – на нем отражается раздражение, невольное восхищение и… злость. Возможно, последнее – лишь игра моего воображения, но таким, каким Стас предстает передо мной сейчас, мне еще никогда не приходилось его видеть.
Что его так разозлило?
Меня резко бросает в жар, а в висках начинает судорожно стучать. Единственная мысль, которая проносится в моей голове, – он знает о моем секрете. Липкий страх разоблачения расползается по телу, проникая в самые потаенные уголки души. Ему понадобилась неделя, чтобы все выяснить? Но почему он не встретился со мной тет-а-тет? Зачем вскрывать правду на празднике его невесты? Что он теперь от меня потребует? Одни вопросы и ни единого ответа.
– Волнуешься. Весь вечер как на иголках. Почему, Саша? – Крестовский не сводит с меня изучающего взгляда. – Хочешь что-то мне сказать?
На мгновение я теряюсь. Этот человек действует своими привычными методами – он выводит собеседника на разговор и добивается от него желаемого. Даже если Стас в самом деле в курсе моей тайны, то держится он крайне сдержанно. Это выбивает из равновесия, но не должно позволить мне себя выдать.
– Мне нечего сказать, – натянуто улыбаюсь я. – Пора возвращаться.
– Продолжаешь бегать, вместо того чтобы поговорить, – иронично заявляет он.
– А нам разве есть, о чем говорить? Все в прошлом. У тебя есть невеста. У меня… – я на секунду замолкаю, едва не проболтавшись, – у меня есть моя карьера, к которой я так долго стремилась. Я счастлива. Ты счастлив. У каждого из нас своя дорога и…
– В твоей жизни есть мужчина? – вдруг перебивает меня Стас, захватывая меня врасплох этим прямым вопросом.
– Не думаю, что это тебя касается, – отвечает он резко.
– Судя по твоей реакции, никого нет. Но по какой-то одной тебе известной причине ты что-то от меня скрываешь. И я не успокоюсь, пока не пойму, что именно.
– У тебя паранойя, – отчаянно стараюсь сдержать дрожь в голосе.
Губы Стаса трогает ироничная улыбка.
– В отношении тебя – возможно.
– Это бессмысленный разговор, – я решительно поднимаюсь на ноги. – Прости, я хочу вернуться в зал.
– Саша, – летит мне в спину. – Помнишь, что я когда-то говорил тебе про то, как я воспринимаю вызов? Ты снова это делаешь.
Я оборачиваюсь, робея под пристальным взглядом Крестовского, но произнести ничего в свое оправдание не могу.
– Оставь меня в покое, Стас. Ты ничего не добьешься.
– Поживем-увидим.
Это последнее, что я слышу перед тем, как покинуть террасу. И хотя сердце бешено стучит, а кожа от волнения покрылась испариной, меня успокаивает одна единственная мысль, которая ярким пламенем горит в сознании: он ничего не знает.
Глава 5
Саша
Остаток вечера проходит в относительном спокойствии без прямых стычек с Крестовским, но как только появляется возможность покинуть праздник, не привлекая к себе лишнего внимания, – я хватаюсь за нее, как утопающий за соломинку.
– Кира, спасибо за приглашение, – говорю я, поймав именинницу возле женского туалета. – Прекрасный вечер, но мне уже пора.
– Почему так рано? – спрашивает она расстроенно. – Сейчас же самое веселье начнется – все выпили, расслабились, официальная часть позади. Я думала мы с тобой потанцуем, сейчас диджей выйдет.
– Извини, но мне правда пора, – остаюсь непреклонна, хотя расстроенное лицо девушки едва не заставляет меня пойти на попятный. Но я давно пообещала себе, что больше никогда не буду идти на поводу у других людей – для Киры, как бы тепло я к ней ни относилась, делать исключение я не стану.
К тому же, в моем отъезде сейчас нет ничего поспешного или невежливого: основные тосты уже сказаны, а Кира задула свечи на торте.
– Кто-то ждет тебя? – предполагает она, вдруг улыбаясь. – Кто-то особенный?
– Не выдумывай, я просто устала и хочу домой. Сама понимаешь – последний месяц был для меня, да и для тебя тоже, очень напряженным. До твоего приглашения я планировала все выходные провести в кровати с книжкой.
– Согласна, – Кира вздыхает, а потом порывисто обнимает меня. – Но мы молодцы, правда?
– Правда, – подтверждаю я. – Без тебя ничего бы этого не было. И ты должна знать, что я очень тебе за все благодарна.
– Да ладно тебе, – беспечно отмахивается девушка. – Это лишь вопрос времени, когда бы тебя заметили. Мне просто повезло, что ты пришла ко мне первой. И, знаешь, если соберешься продать ту самую картину, – она заговорщически понижает голос. – Мы со Стасом дадим лучшую цену. «Морское дыхание» будет идеально смотреться в нашей будущей гостиной.
Не знаю как, но мне удается сохранить на лице спокойное выражение, хотя внутри после слов Киры все кровоточит и рассыпается на части. Разве это не глупо? Конечно, однажды у них будет общая гостиная, конечно, когда-то у них появятся дети…
– Я буду иметь ввиду, – отвечаю сдержанно.
В общий зал мы возвращаемся вместе. К сожалению, мечта о том, что я смогу ускользнуть с праздника незамеченной, остаются лишь мечтами. Потому что Кира во всеуслышание объявляет о моем отъезде и предлагает на прощание произнести тост. На мой негодующий взгляд она отвечает ослепительной улыбкой и поднятым вверх бокалом шампанского:
– Финал моего двадцать девятого года был потрясающим благодаря двум людям, – Кира трогательно вздыхает и переводит взгляд на Крестовского, который с задумчивым видом сидит в кресле. – Стас, ты все знаешь. Я бесконечно счастлива рядом с тобой. И я сделаю все, чтобы ты ощущал то же самое рядом со мной. Саша, – она смотрит мне в глаза. – Твоя выставка – это прорыв не только для тебя как для художника, но и для меня как для молодого галериста. Наш общий успех открывает для нас новые перспективы. Спасибо тебе за доверие и твой талант. Давайте выпьем!
Под гром аплодисментов я подношу к онемевшим губам бокал шампанского. Пить не могу, но и говорить тоже не выходит – противоречивые эмоции рвут меня на части, в желудке все сжимается, а грудную клетку сдавливает, словно на нее опускается бетонная плита. В самом кошмарном сне я не могла себе представить подобного развития этого и без того сложного вечера. И Кира… Если бы она только знала…
– Всем доброй ночи, – говорю скованно, ставя нетронутый бокал обратно на стол.
Отворачиваюсь и на негнущихся ногах иду к выходу.
– Саша, подожди, – меня окликает звонкий голос Киры, вынуждая остановиться. – Стас тоже собирается уезжать. Ты же в Академическом живешь? Наш водитель по пути тебя подвезет.
– Не стоит волноваться, я доберусь на такси, – резче, чем хотелось бы, произношу я, приходя в ужас от перспективы ехать куда бы то ни было с этим мужчиной.
– Никаких волнений, – это спокойно говорит Крестовский, посылая по моему телу волну мурашек. – Нет смысла напрасно гонять машины. Мне по пути. Водитель уже ждет.
Я лихорадочно ищу повод, чтобы отказаться, но в голову не приходит ничего разумного. Ничего, что не выставит меня в глазах Киры и ее близких неблагодарной истеричкой.
– Спасибо, – отвечаю, наконец, облизывая пересохшие от волнения губы, и выхожу из зала не желая смотреть, как будут прощаться Кира и Крестовский.
Находиться в машине с Крестовским странно. Непривычно тоже, но осознание, что все это когда-то уже было не отпускает и, что совершенно нелогично, успокаивает. Как, черт возьми, я могу ощущать себя спокойно рядом с ним после всего, что произошло этим вечером, – выше моего понимания.
За рулем – его водитель. Новый, не тот, что был три года назад, и это хорошо. Я почему-то очень боялась, что будет кто-то, кого я знала в той прошлой жизни. Хотя, в сущности, какая разница?
– Я бы вполне могла добраться на такси, – повторяю я, стоит нам отъехать от ресторана.
– Могла бы, – соглашается он. – Но я все равно еду мимо твоего района в аэропорт.
От его слов на душе становится легче: значит, эта поездка – просто случайность. Стас не собирался оставаться со мной наедине.
– Ты улетаешь? – зачем-то спрашиваю я, чтобы поддержать разговор.
– Дела, – отвечает он просто.
Какое-то время мы молчим. Машина плавно скользит по улицам. Яркие огни мегаполиса освещают ей путь.
– Знаешь, Александра, я должен попросить прощения, – внезапно произносит Стас, заставая меня врасплох.
– З-за что?
– Я набросился на тебя совершенно необоснованно, – он устало трет переносицу, хмурится, словно разговор ему неприятен. – И тогда на выставке, и сегодня. Ты этого не заслужила. Это все мои… – он как-то криво усмехается, – неоправданные ожидания.
– Какие у тебя могут быть неоправданные ожидания? – спрашиваю, не подумав.
– О, – тянет Стас загадочно.
Он больше ничего не говорит, но я вдруг чувствую потребность высказаться.
– Знаешь, я бы хотела, чтобы мы оставили прошлое в прошлом, Стас, – произношу твердо. – Я очень хорошо отношусь к Кире. Она не заслуживает, чтобы за ее спиной… Чтобы за ее спиной велись какие-то игры.
– Ты считаешь, что мы что-то делаем за ее спиной?
– Зачем отвечать вопросом на вопрос? Ты понимаешь, о чем я говорю.
– Честно говоря, не очень, – говорит он серьезно.
– Все эти разговоры с подтекстом. Встреча на террасе. Эта поездка.
– Мне кажется, ты принимаешь все слишком близко к сердцу, Саша. Мы не сделали абсолютно ничего предосудительного. Что до этой поездки – я тебе уже сказал, мне по пути.
Его ответ вызывает во мне двойственные чувства: с одной стороны – хочется удовлетвориться этим простым ответом, с другой – не может быть Крестовский настолько прост. В отношениях со мной этот мужчина никогда не делал что-то просто так. И я не могу отделаться от мысли, что и сейчас все не так, как он пытается мне преподнести.
– Хорошо, – произношу я. – Значит, ты согласен, что будет лучше, если в будущем мы будем избегать подобного… Нам лучше не оставаться наедине.
– Ты меня боишься?
– Не боюсь.
– Тогда почему нервничаешь? И в галерее, в день нашей первой встречи, и на террасе и даже сейчас.
– Тебе кажется, – мой голос предательски дрожит, но я стараюсь взять себя в руки и продолжить. – Не стоит искать то, чего нет.
– Мне редко что-то кажется, Саша.
Я отворачиваюсь, не выдерживая его пристального взгляда.
– Я был удивлен, что ты так и не связалась с Аличе три года назад, – вдруг говорит он задумчиво. – Ты могла бы стать известным художником еще тогда. Но я бы на твоем месте, наверное, поступил также. Это гордость. Ты так не думаешь, но в чем-то мы с тобой очень похожи.
– Мы с тобой совершенно не похожи, Стас, – говорю сухо, думая о том, что единственная причина, по которой я тогда не позвонила подруге его матери, у которой была галерея в Милане, это то, что я была беременная. И первые два триместра дались мне очень и очень непросто.
Он улыбается. Глаза в темноте салона мерцают, как два драгоценных камня. И меня вдруг как обухом по голове – Лея так на него похожа… От этой мысли болезненно щемит в сердце. На мгновение я даже закрываю глаза, чтобы прийти в себя.
– Что-то беспокоит тебя, правда? – с поразительной проницательностью произносит Крестовский. – Я с нашей первой встречи в галерее все пытаюсь понять, что это может быть, но теряюсь в догадках. Три года назад мы с тобой расстались не самым лучшим образом, но ты же не думаешь, что я хочу каким-то образом тебе навредить? Пазл не складывается, Саша.
Наши глаза встречаются. В его – пытливый интерес, любопытство, что-то еще, чему сложно подобрать определение. Но не злость.
Что если рассказать ему о дочери? В прошлом я делала несколько попыток, но сейчас, когда все так запуталось, когда у него есть Кира…
Машина сворачивает ко мне во двор, плавно тормозит у подъезда.
– Спасибо, что подвез, – произношу вежливо, но в глаза смотреть не рискую – сосредотачиваюсь на точке фонаря за окном.
Стас склоняет голову.
– Доброй ночи, Александра.
Все время, пока я иду к подъезду, машина остаётся на месте, и я знаю, чувствую, что Крестовский не сводит с меня глаз. И только когда с легким щелчком дверь за мной закрывается, в ночной тишине я слышу мягкий шорох шин по асфальту.
Глава 6
Саша
– Сашенька, я совсем забыла сказать, что у меня сегодня плановый прием в поликлинике, – мама заглядывает в комнату в то время, как я заплетаю русые волосы Леи в косичку.
– Мам, у меня же сегодня работа! – хнычу я, понимая, что в ее отсутствие дочь придется брать с собой в галерею. – Я же говорила тебе.
– Саш, ты же знаешь, как сложно талончики к эндокринологу достать, а у меня щитовидка… Вылетело из головы просто, что это сегодня. Я бы взяла малышку с собой, но что ее зря по больницам таскать, сама понимаешь, а ты ей мультик включи, пока работать будешь. Она у нас девочка хорошая, да Леюш?
Дочка, услышав, что к ней обращаются, отрывается от изучения новой игрушки и важно кивает головой.
– Я примерно в половине первого смогу ее забрать, – говорит мама, поправляя волосы.
– У меня сегодня такая встреча важная, – вздыхаю я, наконец, отпуская извивающуюся дочь и следуя за мамой в прихожую. – И тонна бумажной работы. Акты, договоры… Вот просто самое неподходящее время, чтобы Лею с собой брать.
