Анастасия Ридд
Ставка на тебя
Глава 3
– Я хочу поговорить с мужем, – резко дергаю плечами, скидывая брендовый пиджак на землю и, не дожидаясь реакции Стаса Крестовского, возвращаюсь в казино. Мне невыносимо здесь находиться, поэтому я судорожно ищу глазами Дениса, чтобы поскорее уйти. Куда? Теперь даже не знаю.
Мужа в игровом зале нет. Скорее всего, он снова в кабинете хозяина. Хозяин… Подавляю рвущуюся наружу горькую усмешку. Это все нервы. И страх. И пока еще неясное ощущение свершившейся в этом роскошном казино катастрофы. Но, в самом деле, разве можно проиграть живого человека? Мы же не в Средневековье! Мне бы просто забрать отсюда Дениса и вернуться с ним домой. А там мы что-нибудь придумаем. Зная мужа, не удивлюсь, если у него уже есть какой-то план.
На нетвердых ногах двигаюсь к кабинету, в котором полчаса назад Стас Крестовский выдвинул свое дикое условие. Остановившись перед лакированной дверью с замысловатыми узорами медлю – наверное, просто боюсь зайти внутрь и услышать подтверждение собственным тревогам. Осторожно касаюсь позолоченной ручки и, нервно сглотнув собравшуюся во рту слюну, вхожу в роскошный кабинет, пропитанный сигаретным дымом и дорогим парфюмом.
Денис здесь. Сидит на кожаном диване и задумчиво вертит в руке пустой стакан из под виски.
– Дэн, – срывающимся голосом зову супруга ласковым именем, которое обычно храню для особых случаев.
Он не реагирует. Продолжает изучать стакан, погруженный в собственные мрачные мысли.
– Денис, давай уйдем. Хватит.
Внезапно муж с грохотом ставит стакан на стеклянный стол, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Откинувшись на спинку дивана, прикрывает глаза. Впервые за вечер у меня создается ощущение, что он не хочет на меня смотреть, не хочет, чтобы я находилась рядом. Я подхожу к Денису и трясу его за плечо в надежде получить хоть какую-нибудь реакцию, вынудить открыть глаза, поговорить, но добиваюсь лишь грязного ругательства, которое легко срывается с его губ.
– Пожалуйста, милый…
Присаживаюсь рядом, обвиваю руками его плечи. Муж, наконец, открывает глаза, только в его остекленевшем взгляде такая пустота, что мне становится по-настоящему страшно.
– Ты должна остаться здесь, – невнятно бормочет он.
– Не должна, – возражаю я, чувствуя как на спине выступает липкая испарина. – Я поеду домой вместе с тобой.
– Не поедешь, – муж поднимается с дивана и, слегка пошатываясь, направляется к окну. – Нельзя.
– Что значит нельзя? – мое дыхание учащается, а пульс достигает критической отметки.
– Это не шутки, Саша! – рявкает Денис, не оборачиваясь. – Включи голову!
– Нет, – в отчаянии шепчу я.
– Через десять дней сможешь вернуться домой, – продолжает он бесцветным голосом. – Крестовский тебя не обидит. Он мне пообещал.
Шокировано смотрю на мужа, отказываясь верить тому, что он говорит. Хватаюсь за голову, судорожно пытаясь найти выход, но куда бы я ни сунулась – повсюду тупик.
– Думаю, тебе не нужно объяснять, что такое долги перед казино и какими способами их выбивают, – бросает Денис мрачно.
Скрещиваю пальцы на затылке, нервно покачиваясь из стороны в сторону. Холодок пробегает по коже от мысли, как может закончиться для нас этот вечер. Перед глазами вспыхивают картины одна страшнее другой, но я все же пытаюсь сохранить связь с реальностью. Как можно делать ставку на человека? Это не просто неправильно. Это должно быть противозаконно!
– Я не понимаю, – обнимаю себя за плечи в попытке собраться с силами. – Это розыгрыш?
– Я тебя проиграл, – выплевывает он грубо, словно хочет сорвать розовые очки, которые я отчаянно не желаю снимать. – Ты проведешь с Крестовским десять дней. Иначе…
На несколько секунд в кабинете повисает напряженная тишина. Я жадно хватаю ртом воздух и смотрю на Дениса. Сейчас передо мной совсем не тот человек, за которого я два года назад вышла замуж. Этот чужак, готовый уложить меня под незнакомого мужчину ради своей пагубной страсти, мне решительно незнаком. Здравый смысл подсказывает, что я должна делать, но сердце отчаянно сопротивляется, пытаясь хоть как-то оправдать поступок мужа.
– Мне жаль, Саша. Мне правда жаль.
– Жаль? Тебе жаль? – цежу сквозь зубы, пораженно глядя на осунувшееся лицо мужа. – Я с ним не останусь!
– Останешься.
Одно единственное слово, произнесенное человеком у двери, производит на меня эффект разорвавшейся бомбы. Инстинктивно вся сжимаюсь, как от удара, ощущаю, как от лица отливает кровь, а в груди распирает до такой степени, что становится трудно дышать.
Как Крестовский появился здесь? Когда? Что успел услышать?
Наши взгляды встречаются. В его я читаю стальную непреклонность и абсолютную уверенность в себе. И вдруг с ужасом понимаю, что мне нечего этому противопоставить. В любой другой ситуации, с любым другим человеком я бы бесстрашно выдержала подобный взгляд, а сейчас теряюсь – Крестовский внушает мне леденящий душу страх, и быть в долгу у него равносильно неоправданному риску потерять все и оказаться на улице. Даже не знаю, что из этого лучше.
– И что он будет со мной делать? – язвительно спрашиваю я переводя взгляд на супруга и намеренно игнорируя хозяина казино.
– Все, что посчитаю нужным, – спокойно отвечает Крестовский. – Денис, ты свободен!
Муж, наконец, поворачивается к нам лицом, на котором вместо грусти и вины за содеянное отражается неконтролируемая жажда сделать очередную ставку. Я наивно ждала от него попытки исправить ситуацию, но вижу лишь то, как отчаянно он борется с желанием выпросить у Крестовского еще одну игру, попытаться отыграться, глубже увязнуть в долгах, и внутри меня что-то обрывается. Я знаю что это – тонкая ниточка надежды, которая связывала воедино мои мечты о заботливом муже, счастливой семье и теплых уютных вечерах в компании детей, которых, несмотря на регулярные попытки, у нас все еще нет. Наверное, уже и не будет.
В помещении не холодно, но мои руки стремительно покрываются гусиной кожей. В ушах шумит. Адреналин заставляет сердце учащенно биться, разгоняя по телу кровь. А в голове лишь одна спасительная мысль вертится: что если я сейчас встану и уйду? Наплюю на Дениса точно также, как он наплевал на меня? Пусть он сам решает свои вопросы с Крестовским. Меня это вообще не должно касаться, я же совершенно ничего не сделала. Ничего не должна. Ни с кем ни о чем не договаривалась и не обещала.
Осторожно поднимаюсь на ноги, ощущая как во мне крепнет неясная уверенность. Дрожащими пальцами поправляю платье. Прижимаю к себе сумочку.
– Ты должна остаться, – произносит Денис испуганно, словно он смог прочитать мои мысли и понял, насколько я близка к тому, чтобы оставить его самостоятельно выпутываться из ситуации, в которую он нас загнал. – Ты должна, Саша.
В этот миг я ощущаю на себе взгляды двух пар глаз. Умоляющих – моего мужа. Задумчивых – Стаса Крестовского.
– Если выйдете за эту дверь, обратной дороги не будет, – произносит последний спокойно, словно мы обсуждаем прогноз погоды, а не мою свободу. – Вашему мужу достанутся лишь последствия вашего выбора. Последствия неутешительные.
Эти слова – как ведро холодной воды. Не хочу показывать свой страх, но я действительно боюсь. Какой бы выбор я ни сделала – мне с этим жить. Как? Я не знаю.
Мир, который я так долго и тщательно строила, стремительно рушится под тяжестью разворачивающихся с моим участием событий. И ужас, стальными клещами сковавший сердце, заставляет меня в полной мере осознать безвыходность своего положения.
– Я остаюсь, – шепчу я, едва ворочая языком.
– Саша… – как сквозь туман различаю облегченный вздох Дениса.
– Передумать я уже не позволю, – звучит в ушах голос Крестовского.
Все происходит словно во сне. Чтобы убедиться, что это реальность, я даже сжимаю кулаки, до боли впиваясь ногтями в мягкую кожу ладоней. Больно. На коже остаются отметины в виде полумесяцев, но даже это не помогает мне принять действительность такой, какая она есть. Не могу поверить. Все еще не могу. Каких-то четыре часа назад я занималась домашними делами в квартире и моей главной проблемой было пятно, которое нужно вывести с любимой футболки, а теперь я сижу на кожаном диване в приватной комнате роскошного казино, проигранная в рулетку любимым мужем, и ожидаю, когда чужой мужчина решит мою судьбу.
Денис и Крестовский ушли уже довольно давно, оставив меня наедине с собственными черными мыслями. Что они там делают? Подписывают контракт, по которому я перехожу в собственность владельца казино на десять дней? Дикость.
Время тянется мучительно медленно. Поднимаюсь на ноги и, одернув платье, медленно иду в сторону двери, осторожно ступая по паркетному полу. Дергаю позолоченную ручку. Не заперто. Неужели, Крестовский настолько самоуверен, что даже не допускает мысли, что я могу одуматься и сбежать? Впрочем, бежать я не собираюсь, да и некуда. Пути отрезаны, мосты сожжены.
Прислоняюсь спиной к прохладной стене и жду. Злость и ярость постепенно уходят на второй план, уступая место эмоциональному опустошению.
– Мы уезжаем, Александра, – дверь распахивается и в кабинет входит Крестовский. Застывает на месте, не обнаружив меня на диване, и по его напряженной позе можно сделать вывод, что такой расклад ему, мягко говоря, не нравится.
– Решили, что я сбежала? – говорю сипло, не узнавая собственного голоса.
Мужчина поворачивается ко мне. Выступающие желваки на скулах, суровый взгляд, плотно сжатые губы – его лицо словно высечено из камня, а выражение ледяных глаз не сулит мне ничего хорошего.
– Поиграла? – окидывает меня оценивающим взглядом прищуренных глаз и делает несколько шагов навстречу, стремительно сокращая расстояние между нами, бесцеремонно вторгаясь в зону моего личного комфорта.
– И что теперь? – отвечаю вопросом на вопрос, едва ворочая языком от кипящих внутри эмоций.
– Теперь ты поедешь со мной, – говорит Крестовский с возмутительным спокойствием.
– Куда?
– Какая разница? Или предпочитаешь остаться здесь? – темная бровь вопросительно изгибается, а взгляд, словно нехотя, спускается с моего лица и скользит вниз по телу, вызывая в груди и внизу живота неконтролируемые вспышки дрожи.
Отрицательно качаю головой. Говорить не могу: в горле сухо, как в пустыне, язык будто прилип к гортани. Мое единственное оружие – глаза, и я с вызовом смотрю на Крестовского, словно действительно достаточно смелая, чтобы вступить с ним в противостояние, заранее обреченное на провал.
На губах мужчины появляется нечто отдаленно напоминающее улыбку. Что его развеселило? Моя бравада? Дерзость? А может быть, это жалость? Как у хищника, который смотрит, как в последний раз резвится его жертва.
Крестовский медленно заносит руку над моим лицом, отчего я вся сжимаюсь. Ожидаю чего угодно, но только не того, что происходит дальше: мужчина осторожно отводит с моего лица непослушную прядь волос, на мгновение касаясь кончиком пальца мочки моего уха. Сердце пропускает удар, когда дорогой парфюм с древесными нотами достигает моего носа и дразнит рецепторы обоняния. Пол под ногами шатается. В груди становится тесно. Господи, этот человек по-настоящему опасен!
Выдыхаю, только когда он отстраняется так же стремительно, как оказался рядом. Прикрываю глаза и жадно хватаю вернувшийся в помещение кислород.
– Поехали, Александра.
Крестовский выводит меня из помещения, вместе мы пересекаем шумный игровой зал, вестибюль и выходим во внутренний дворик, тот самый, который я рассматривала с террасы буквально час назад. Здесь, на мощенной брусчаткой дорожке, стоит единственная машина – роскошный черный седан представительского класса с тонированными стеклами.
Сделав знак водителю, чтобы тот оставался на водительском сидении, Крестовский сам открывает для меня дверь, терпеливо дожидаясь, пока я переборю волнение, которое обрушивается на меня с новой сокрушительной силой, и послушно скользну в салон.
С низким рокотом рванувшись с места, машина проносится через кованые ворота. Не в силах сдержать инстинктивный порыв, я оборачиваюсь, чтобы через заднее стекло посмотреть на удаляющийся силуэт казино. Интересно, Денис все еще там? Что, если он снова пойдет играть? Смогу ли я когда-нибудь забыть о том, что он сделал? Не смогу, отвечаю сама себе. Как бы все это ни закончилось, эта ночь и это место навсегда разделили мою жизнь на до и после. Прежней я уже не буду. Ничто не будет так, как раньше.
Глава 4
По городу мы едем в тишине. Мотор работает так тихо, что его почти не слышно. Музыки нет. И Крестовский не делает никаких попыток завести разговор.
Какие у него на меня планы? Что если он заставит меня лечь с ним в постель уже сегодня ночью? У меня появляется ощущение, будто в груди разгорается огромный костер, от которого плавятся даже кости. Кроме Дениса у меня не было других мужчин и одна мысль о том, чтобы заняться любовью с этим человеком приводит меня в ужас – все тело прошибает неконтролируемая дрожь, стоит мне представить его крепкое обнаженное тело рядом с собой.
– Успокойся, – говорит Крестовский, словно читая мои мысли. – Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.
Отрываю взгляд от проносящихся за окном ночных пейзажей и смотрю на сидящего рядом мужчину. Было бы лучше, если бы он воспринял мои неловкие движения как результат расшатавшихся нервов, а не разгулявшегося воображения.
– Вы уже принудили меня, – напоминаю тихо.
– Это не твое наказание, Александра, – глубокий голос Крестовского звучит спокойно и уверенно.
– Чье тогда? Кроме меня и вас я больше никого здесь не вижу.
– Как мужчина, я бы никогда не позволил своей женщине попасть в подобную ситуацию, – замечает он философски.
– То есть, дело в Денисе?
– Твой муж не видит берегов, – жестко чеканит он. – Научить его чему-то может только опыт. Или могила.
– А вы в этой ситуации значит учитель? – мой голос сочится сарказмом. – Считаете, я должна быть вам благодарна за воспитание моего мужа?
– Ты должна быть благодарна хотя бы за то, что я остановил игру. В любом другом казино ему бы с радостью выдали кредит, – говорит Крестовский. – Могу гарантировать, что десять дней в моей компании для тебя куда лучше, чем огромные долги до конца жизни.
С этим спорить сложно. Вынуждена признать, что если бы не условие Крестовского, Денис бы действительно взял кредит и играл дальше, все глубже увязая в долгах и утягивая за собой на дно и меня тоже.
– И все же, я не пойму. Почему я? Зачем? – шепчу растерянно. – Ни за что не поверю, что у вас дефицит женского внимания.
– Там на террасе ты меня заинтриговала, Александра. Не многие решаются бросить мне вызов.
– То есть, я сама виновата, что неосторожно ранив ваше мужское самолюбие, оказалась в этой дикой ситуации?
– Считаешь, что должна быть еще какая-то причина?
– Не знаю, возможно вас возбуждает мысль о том, что вы обманом берете то, что вам не принадлежит, и рушите чужие семьи, – произношу на одном дыхании.
– Разве я кого-то обманывал? – Крестовский демонстративно вскидывает брови. – Все остальные претензии тебе стоит адресовать своему мужу.
– А если бы он выиграл? – задаю вопрос, который давно меня мучает.
– Этого мы никогда не узнаем, правда? Он проиграл, и ты здесь.
Больше разговор мы не возобновляем. Если бы я могла хоть немного расслабиться и закрыть глаза, возможно, я бы попыталась представить, что в машине кроме меня никого нет. Но это самообман. Все время, пока мы едем по темным улицам родного города, я мучительно ощущаю присутствие Стаса Крестовского каждой клеточкой своего тела.
Квартира, куда привозит меня этот мужчина, располагается в старинном здании в самом центре города. Недвижимость здесь, особенно такая, стоит астрономических денег. Впрочем, одергиваю себя, вряд ли у этого человека есть необходимость быть экономным.
Поднявшись на лифте на верхний этаж, Крестовский открывает ключом дверь и, толкнув ее, пропускает меня вперед. Щелкает выключатель. Помещение заливает мягкий свет лампы под потолком.
– Извини за беспорядок, – предупреждает он. – У меня небольшой ремонт.
– Небольшой? – скептически уточняю я, глядя на застеленный полиэтиленом пол, сорванные со стен обои и гору строительных материалов.
– Не все так страшно, Александра, – усмехается Крестовский. – Не волнуйся, я не заставлю тебя спать на голом бетонном полу.
– Где же я буду спать?
– Там же, где и я. Ремонт закончен только в двух помещениях. Одно из них – кухня. Второе – моя спальня. Сразу добавлю, – говорит он, не скрывая иронии. – Что если ты надумаешь остановить свой выбор на кухне, там есть только пара барных стульев не пригодных для отдыха.
– С вами я спать не буду! – потрясенно шепчу я, облизывая внезапно пересохшие губы.
– У меня очень большая кровать, ты даже не заметишь, что я где-то рядом.
Куда уж там! Что-то мне подсказывает, что Крестовский – не тот человек, которого можно не замечать. Он и сейчас просто стоит рядом со мной, но от его дыхания, которое теплым облаком оседает на моей шее и затылке, по телу волнами расходится дрожь, а тонкие волоски на руках встают дыбом.
– Я буду спать на полу, – заявляю пылко.
Не вижу, но почему-то знаю, что мой спутник в этот момент улыбается.
– Этого, конечно, не будет, – с абсолютной уверенностью говорит он. – Пойдем, покажу тебе спальню.
Крестовский выходит вперед и, бесшумно двигаясь по коридору, ведет меня в сторону тяжелой двери в противоположной стороне коридора.
– Чувствуй себя как дома, – озвучив это ироничное пожелание, он распахивает дверь, приглашая меня войти. И я послушно переступаю ногами, не потому, что хочу, а потому, что у меня просто нет выбора.
Когда прохожу мимо мужчины вглубь комнаты, мой локоть случайно задевает его стальной пресс, обтянутый шелковой рубашкой. Непроизвольно вздрагиваю. Дыхание застревает в горле. Сердце беснуется. В ужасе поднимаю глаза и сталкиваюсь с его сверкающим взглядом.
– Не нужно меня бояться, – звучит густой бархатистый голос, который сейчас кажется даже ниже, чем обычно.
– Как мне вас не бояться? – отвечаю едва дыша. – Я совершенно ничего о вас не знаю, кроме того, что вам, очевидно, нравится играть с жизнями других людей.
Его губы недовольно поджимаются, но на мою реплику он не реагирует. Просто отходит от меня, чтобы настроить что-то на сенсорной панели, висящей на стене.
– Ванная за той дверью, – говорит Крестовский, когда комнату заливает мягкий золотистый свет. – Полотенца в шкафу под раковиной.
С радостью хватаюсь за его предложение, чтобы хоть ненадолго избавиться от волнующего присутствия этого мужчины. Закрыв за собой дверь, пускаю из крана воду, механически тру руки, обычным мылом смываю макияж. Потом просто упираюсь ладонями в раковину и долго изучаю свое отражение в большом зеркале.
Бледная. Испуганная. С несвойственным мне затравленным выражением в глазах и губами, уголки которых сейчас грустно опущены вниз. Эту девушку из зеркала и ту Сашу, которая несколько часов назад с воодушевлением наряжалась, чтобы отправиться на свидание с мужем, кажется, разделили сотни тысяч световых лет.
Как бы мне ни хотелось подольше задержаться в ванной, приходится возвращаться. Тихо открываю дверь и сразу вижу Крестовского, который стоит ко мне спиной у панорамного окна. Его ноги широко расставлены, руки спрятаны в карманы брюк, отчего ткань на бедрах натянулась, подчеркивая его подтянутую фигуру. Мужчина, которого невозможно игнорировать, снова всплывает в голове.
– Я… Я закончила, – теряюсь, когда Крестовский резко оборачивается ко мне, пронзая своим взглядом.
Он кивает. Синие глаза внимательно изучают мое лицо, которое теперь, без косметики, наверное, кажется ему еще более обычным. Может быть, он даже мысленно спрашивает себя ради чего он все это затеял.
– Ложись в постель, Александра, – говорит он мягко, прежде чем уйти в ванную.
Когда остаюсь одна, ненавидящим взглядом смотрю на огромную кровать, которая занимает центральное место в спальне. Крестовский не соврал – она очень большая и выглядит удобной, а я так устала… Так смертельно устала за этот бесконечный день, что сейчас не вижу смысла противиться.
Быстро скидываю с себя платье и туфли, и, оставшись в нижнем белье, прячусь под одеяло. Какое-то время прислушиваюсь к шуму воды в ванной. Может быть, если мне повезет, думаю я, прикрывая глаза, засну я раньше, чем хозяин квартиры и этой спальни снова покажется на пороге. Но, похоже, удача сегодня окончательно от меня отворачивается – не проходит и минуты, как Крестовский возвращается. Босой, без пиджака, с закатанными до локтей рукавами рубашки, обнажающими мускулистые руки с темными волосками и дорогими часами на запястье.
Пока я вся дрожу под одеялом, смущенная своим жалким положением, он подходит к кровати и начинает расстегивать рубашку.
– Вы… Вы раздеваетесь! – с моих губ срывается возмущенное шипение, призванное остановить этот спонтанный стриптиз, но тонкая белоснежная ткань уже летит на кресло.
С замиранием сердца смотрю, как на обнаженной спине и плечах перекатываются рельефные мускулы, а темная поросль волос на груди тянется узкой дорожкой к пупку и скрывается под поясом брюк.
Рефлекторно сглатываю набежавшую слюну и отвожу глаза.
– Вы обещали мне…
– Обещал что?
– Что не тронете меня.
– Я просто раздеваюсь, Александра. Обычно я так делаю, когда собираюсь спать.
Ощущая себя набитой дурой, схлопываю веки и стискиваю пальцами край одеяла так, что белеют костяшки. Смотреть на Крестовского не могу. Не хочу. Нельзя. Но по характерному шуршанию понимаю, что он быстро скидывает с себя оставшуюся одежду и ложится на свою сторону кровати.
– Спи, – приказывает коротко. – У тебя был непростой день.
Я лежу, боясь даже пошевелиться, чтобы ненароком не спровоцировать мужчину рядом. А он… Через пять минут до меня доносится его глубокое размеренное дыхание. Пока я схожу с ума от противоречивых эмоций, он спокойно засыпает! Господи, ну и нервы у этого человека.
