Анастасия Привалова
Прощай, невинность
–Не получилось, – испуганно, а может, даже с ужасом, – вскликнула я. Тогда он вошёл в меня рукой и показал окровавленную руку, чтобы я успокоилась. Наверное, представил себя акушером гинекологом.
После мы, молча, лежали рядом. Кушетка была очень узкой, но мы как-то помещались.
–А я думал, ты прикалываешься, – наконец сказал он. Я промолчала, я вообще с ним больше молчала. Лёша-то был довольно разговорчивый, а может и не поэтому, просто мне хорошо было с ним молчать, в эти моменты я была, присутствовала, чувствовала себя и его.
–Ты знаешь, я никогда не был с девственницей, – сказал он. Мне хочется, что-то тебе подарить. Что бы ты хотела?
Перед моим внутренним взором возникла картинка из белых цветов.
–Белые розы, – сказала я. Мне захотелось в этот момент именно белых роз, и я их попросила.
–Хорошо, будут тебе белые розы, – сказал он.
Лёша устало поднялся, простынь была в крови, и с этим нужно было что-то делать. Пришлось встать и мне. Он убежал с этой простынёй, а когда вернулся, принёс чистую.
Мы опять улеглись на узкую кушетку. Но долго так не пролежали. Меня стало одолевать желание повторить. Это было странно, потому что телу было не очень приятно и конкретно больно. Дело, наверное, было в чувстве близости, которое возникало, я хотела его чувствовать. Второй раз было ещё больнее, и я даже закричала и сильно, хотя у меня была привычка терпеть боль, но тут она мне изменила.
После этого мы окончательно угомонились и улеглись на кушетку. Он лежал на мне, а я чувствовала, что подо мной немного мокро.
–Опять кровь, – сказала я Алексею.
Но у него сил уже не было ни на что. Он отрубился, лёжа на моей груди.
Я же заснуть не могла, мне было одновременно и приятно, и мучительно так лежать, и задремала лишь под утро.
Казалось, будильник зазвенел сразу после того, как я заснула. Лёша № 3 подскочил, стал быстро одеваться и бегать туда-сюда. У него были какие-то обязанности на рабочем месте, это было понятно, но чертовски обидно. Особенно, когда он вспомнил про вторую простыню в крови. Мне показалось, в этот момент он вообще сожалел, что я была тут.
Видимо на моём лице отразилась боль, потому что он подошёл ко мне и мягко сказал:
– Я же на работе.
Я успокоилась. Начала одеваться, у меня получалось медленно, потому что была сильная слабость. Он тревожно на меня поглядывал. С минуты на минуту должна была прийти смена. Ему явно не хотелось, чтобы меня здесь увидели.
Это меня злило, и я не спешила одеваться. Мой дух протеста в этих отношениях проявлялся постоянно. Но сил на протест и одежды у меня было не очень много. Наконец я оделась и пошла к выходу. Он поцеловал меня в дверях и побежал что-то делать.
Я вышла на улицу сама, чувствуя облегчение. Направилась к общежитию и решила, что на занятия не пойду. Я прогуливала занятия редко, их нужно было отрабатывать по выходным. Но по такому важному поводу решила остаться дома.
Пришла в комнату, упала на кровать и надолго провалилась в сон.
Проснулась я уже другим человеком, что-то во мне явно изменилось. Это было необычно и чертовски приятно. Было так хорошо самой с собой.
Я могла бы серьёзно обидеться на Алексея, многое в его поведении мне не нравилось. Но я чувствовала тепло и родство какое-то.
Почему-то захотелось помыть в комнате окно. Делала я это с большим удовлетворением. Обычно подобную работу я делаю потому, что надо и потому что хорошо, когда чисто. Но что б мне было приятно само мытьё?! Это было необычно.
Отдыхать больше одного дня я не могла себе позволить, и на следующий день отправилась на занятия. Занятия были скучные, а преподаватель занудный. Но мне так нравилось моё новое состояние, что я не обращала на занятия особого внимания, а попросила куртку у своего одногруппника.
Было прохладно, а одногруппник мне нравился. Он многим нравился, это была наша студенческая элита. Обычно он вёл себя неприступно и держал дистанцию.
Хотя я чувствовала от него симпатию, попросить у него куртку было с моей стороны дерзостью. И дело было даже не в том, что непреступный одногруппник мог отказать, а в том, как смотрели на меня остальные девочки из группы, которым он нравился. Обычно я избегала таких ситуаций. Но в этот день явно этим наслаждалась.
Глава 2.
Эпиграф: Безобразная Эльза, королева флирта, с банкой чистого спирта я иду к тебе
(Армен Григорян и группа «Крематорий» «Безобразная Эльза»).
Наслаждалась переменами я недолго, встретила своего первого мужчину раньше, чем испытала острое желание его видеть. Алексей мне обрадовался, белых роз при нём не было, но я всё равно обрадовалась встрече, хотя и смутилась.
Лёша № 3, не разбираясь с моим душевным состоянием, потащил меня покупать продукты. У него сегодня было дежурство. Наверное, он и меня собирался на дежурство прихватить. Но мне такое поведение показалось каким-то будничным, почти что пренебрежительным, как будто между нами ничего особенного не случилось.
Я отвечала неохотно, чувствуя, как во мне нарастает разочарование. С этим нужно было что-то делать. Вместо того что бы уделить мне внимание, Лёша № 3 неожиданно психанул. Наверное, он тоже ожидал от меня другого поведения. Но наши ожидания остались невысказанными. Он убежал на дежурство, а я осталась одна, совершенно потерянная и без белых роз.
Мне становилось всё хуже и хуже – такое сильное разочарование. Но, может быть, он ещё появится и разыщет меня сам? Это было несложно, я ведь говорила ему, в каком живу общежитии. Я ждала и надеялась. Но Лёша не появлялся.
Не помню, как я пришла к нему на работу второй раз. Для меня это было непростое решение. Не так уж мне было хорошо с ним, но тянуло сильно.
Как-то я поинтересовалась, – почему он со мной встречается? И получила лаконичный ответ – ХОЧЕТСЯ. Вот и у меня было то же самое, сильная, необъяснимая тяга.
Хотя кое-что объяснить можно. Моё врачебное студенческое окружение состояло из «хороших» людей, которые общались по одним и тем же сценариям. Сценарии эти были скучны сами по себе, повторялись и сильно мне надоели. Рациональность, научные доказательства, большой объём теории, запихиваемой в голову, оторванность от практики. Много разговоров о сексе, но на практике грубость и страхи в интимных контактах. Чувственность и влюблённость встречалась редко, и ещё реже открыто выражались. Жизнь в нужде, недостаток свободного времени для подработки. Долго нельзя было почувствовать самостоятельный заработок. Многие важные энергии были подавлены. При этом нужно было носить маску хорошего человека. Вот в таких обстоятельствах меня и потянуло на асоциального типа.
Я узнавала, когда Алексей дежурит, и приходила к нему на работу. Обычно, заставала его с друзьями. Иногда, они приходили поздно, мы успевали уже раздеться, а так как друзья были нагловатые, я не всегда успевала толком одеться прежде, чем они «завалятся» в помещение. Меня это смущало ужасно, и одновременно восхищенные и завистливые взгляды других мужчин были мне приятны. Подозреваю, что Алексею тоже – не сильно он задерживал своих корешей в дверях. Хвастался, скорее всего.
Несмотря на все эти сложности, я очень старалась подобрать и придумать что-нибудь красивое и соблазнительное из своей одежды, проявляя просто чудеса изобретательности. Ему особенно нравилась чёрная сетка на голое тело.
Нельзя сказать, что Алексей не интересовался моей жизнью. Как-то мы ездили к моим сёстрам в общежитие. Скорее всего, он понимал, что работа, не очень подходящее место для таких отношений. А отдельного жилья у Алексея не было, он жил с матерью и братом в Макеевке.
В общежитии нас встретила моя двоюродная сестра Аня. Барышня скромная и стеснительная, она оставила нас в комнате одних. Но что-то было не так, ему явно не нравилась обстановка. И я чувствовала себя скованно. И просто не знала, как исправить положение с недовольным Лёшей № 3. У него, наверное, в условиях автоклавной лучше сексуальность проявлялась. Он засобирался уходить. Я за ним. Даже не попрощавшись с двоюродной сестрой.
В какой-то момент у меня сильно испортились отношения с сёстрами: не только с двоюродной, но и с родной – они вместе жили в общежитии. Родная сестра Оля не раз упрекала меня в том, что я слишком иду на поводу у мужчин в ущерб окружающим и себе.
Алексей приходил ко мне в общежитие, но неожиданно. И в комнате было не убрано, и соседки были дома. Мы не могли остаться наедине, но я любила своих соседок и была не против побеседовать с Алексеем в их компании. Но он с нами не остался.
Я обиделась – это было несправедливо, ведь я вела себя дружелюбно с его корешами. Не общежития были целью Алексея, а остаться в больнице Калинина, где всё было такое родное, и жить отдельно от родственников. Но эти темы мы не поднимали и в них не углублялись.
Вместо этого Алексей проводил со мной воспитательные беседы совсем другого содержания.
–У тебя обязательно должны быть ещё мужчины, а я так, «мужчинка», – говорил он. И ещё сильно переживал по поводу отсутствия у женщин оргазма, и у меня в частности. Не так уж часто мы виделись, причём в почти экстремальных условиях. Но оргазм у меня уже должен был быть. Про белые розы он забыл, предохраняться и не думал, а вот про оргазм помнил всё время.
Вскоре у меня появились признаки венерического заболевания. Я ему рассказала об этом очень встревоженная.
–Ну, вот теперь ты узнаешь, что это такое, сказал он насмешливо и цинично. У него никаких симптомов не было. Участия в лечении своём и моём, он не принимал.
Болезнь оказалась несерьёзной, но мне пришлось испытать много стыда, несмотря на деликатное, тактичное и спокойное обращение доктора-венеролога.
Я попыталась больше не видеться с Алексеем. Но чем бы я ни занималась, тосковала по нему. Просыпалась среди ночи от сильного желания его видеть. Выходила в коридор, смотрела в окно, не могла заснуть.
Однажды не выдержала и пришла. Как обычно у него были друзья. На этот раз среди них была женщина. Я поняла, что он с ней спит. Даже не знаю, как у меня получалось поддерживать с ней разговор. Наверное, потому что она вела себя, как ни в чём не бывало.
В ней было что-то отталкивающее. Даже не как в сопернице, а как в человеке. И этот тяжёлый, слишком массивный для её лица подбородок. Она язвила с Лёшей на счёт какой-то третьей женщины. Кореша ушли. Поздно уже, заявила она, я не смогу уехать. Лёша № 3 оставил её одну в одной комнате, а сам улёгся со мной в другой. Сексом в этот день мы не занимались.
–Ты слишком много молчишь, как моя мать, – говорил он. А я не понимала, да и не знала, как выразить то, что творилось у меня внутри. Ведь эти отношения так сильно отличались от моих представлений о любовной жизни и не удовлетворяли мои важные потребности.
Часто я чувствовала отчаяние, доходила до его работы и не находила сил к нему зайти.
В одном из таких приступов отчаяния я шла вечером вдоль дороги. Возле меня остановился мужчина в зрелом возрасте, привлекательной подтянутой внешности, на хорошей машине.
Так я переспала со вторым мужчиной, с первым встречным, и белые розы потребовала вперёд. В будущем я ещё долго нуждалась в белых розах.
Этот мужчина пытался со мной познакомиться, что-то о себе рассказывал, но я его не слушала. Я была как замороженная и его совсем не чувствовала. Мне было неприятно во время секса, а после – противно. Не помню даже, как мы разошлись.
Я пришла в общежитие и долго сидела на кровати с белыми розами. Соседок в комнате не было, когда они появились, мне так стало плохо от вопроса – откуда розы? Я не смогла им ответить. Вышла из комнаты, потом из общежития и оставила розы на улице, под деревьями.
Мне бы поговорить с кем-нибудь близким о том, что творилось в моей жизни. Но я никому не доверилась, слишком не вязалась моя сексуальная жизнь с тем, чего мне хотелось и с моими представлениями о себе. Я боялась, мне было так стыдно, а ещё больше, я была заморожена, и это отрезало меня от моих же чувств.
Но привязанность к Алексею оставалась сильной. Я к нему вернулась, про второго мужчину ничего не рассказала. Но после посещения венеролога, у меня был весомый аргумент настоять на презервативе.
–Ну что ж, это разнообразит нашу сексуальную жизнь, – сказал он не то цинично, не то, признавая очевидную необходимость. А ещё иногда было трудно понять, шутит он или серьёзно, насмехается или говорит откровенно. Как-то он сказал, что ему нравятся женщины с изюминкой.
Во мне же периодически просыпалось чувство юмора. Я положила изюминку в красивую маленькую коробочку, а коробочку положила в сумку. Решила, занесу ему на работу, а, может быть так встречу. Не смотря на то, что мне было с ним так сложно, я похорошела, повеселела и стала гораздо смелее в общении с мужчинами, да и с подругами.
Была ранняя осень, я одевалась под стать осени – в мягкую рыжую куртку и волосы выкрасила в рыжий цвет. Я была, как лисичка, пушистая, изобретательная и хорошенькая.
Когда я хорошо выгляжу, мне хочется восхищения. И вот мне случайно попадается Алексей. Какая удача! Он идёт под ручку с немолодой на вид женщиной и весело болтает. Женщина полная, в очках и в ней совершенно не чувствуется привлекательность. Я даже не расценила её как соперницу – Лёша № 3 любил дружить с влиятельными людьми, которые ему могли чем-нибудь помочь. У него много было таких друзей – старше его, и мужчин, и женщин.
Мы поздоровались, он окинул меня восхищённым взглядом. Я сказала:
– У меня есть для тебя подарок, – и протянула коробочку. Он открыл её и рассмеялся.
Женщина в наше общение не вмешивалась. Я тоже не считала нужным ещё что-нибудь добавить к своему подарку. А он уже заспешил куда-то с этой женщиной под ручку. Он всегда куда-то спешил и перемещался очень быстрым шагом.
Через месяц Алексей женился на этой женщине.
Глава 3.
Я узнала о женитьбе Лёши № 3 от одного из его друзей. Он сам об этом не сказал, когда мы случайно встретились в институте накануне этих изменений в его жизни. Общался довольно тепло, пошутил на счёт моей заколки в волосах и убежал по делам, как всегда.
О его жене я знала только, что у неё квартира в Донецке и, что это та самая некрасивая полная толстая тётка в очках, с которой я его однажды видела.
Как бы мне не было с ним тяжело, плохо и обидно, от известия о женитьбе стало ещё хуже. Я попала на дно своей души, где со мной были тоска, подавленность и апатия. Жизнь потеряла свои краски. Я была удивлена и напугана этим состоянием.
И тут я нашла человека, которому смогла, наконец, выговориться. Большую и добродушную сокурсницу Амину. Мы с ней до этого мало общались, и откровенный разговор получился случайно, наверное, именно потому, что были мало знакомы.
Она не жила в общежитии, училась в другой группе, на потоке мы виделись редко. И у меня как-то легко получилось рассказать ей о своём горе. Без подробностей, я призналась, что мой первый мужчина, к которому сильно привязалась, женился недавно на другой женщине.
Амина хорошо слушала, сочувствовала мне, может быть, у неё была похожая ситуация. Я не спросила, она не сказала. Она любила поговорки и девизы.
– Всё что нас не убило, сделало сильнее, попыталась меня подбодрить Амина.
Мне этот девиз понравился, я ведь любила силу. Хотя сейчас я бы сказала, – всё, что нас чуть не убило, оставило в душе психотравму, с которой долго ещё придётся разбираться.
А травма была множественная. От разговора с новой подругой мне стало легче, но ненадолго. С чем же я пойду в новые сексуальные отношения?
Прошло несколько месяцев прежде, чем я снова попыталась, не знаю много это или мало. В новые отношения я пошла с сочувствием.