Анастасия Тарасова
Не остаться одной
В начале мая я приехала сюда поздним вечером. Было не по-весеннему холодно, окрестности района озаряло полнолуние, отчего воздух казался леденящим. В тот момент я чувствовала себя самой беспомощной, потому что столкнулась в тот вечер со смертью, супротивиться которой может только святой. Днём перед случившимся я как обычно находилась на работе, ничего не предчувствуя. С работы отпустили меня пораньше, будто подавая знак «Торопись, торопись!». Но я не успела. Прибыв на станцию «Владыкино», я спокойно вышла к остановке, дождалась своего автобуса, который отвёз меня на улицу Академика Королёва, где жила моя тётя, у которой я обрела временный приют. Прожила я у неё совсем недолго, но за это короткое время так привыкла к этой маленькой уютной комнате, в который мы теснились с ней вдвоём, к этому тихому району, к школе рядом с нашим двором, к ароматной пекарне возле дома, к виду на Останкинскую башню, к Ботаническому саду, пролегающему вдоль шоссе, недалеко от нашего дома, где ещё осенью мы прогуливались с тётей под ручку. Но в тот вечер, когда я спрыгнула с автобуса № 76, забежала в продуктовый магазин за сосисками и хлебом, и вернулась в квартиру тёти, то обнаружила её мертвой. Она лежала на своей кровати, с чуть приоткрытом левым глазом и не дышала. Я, ещё не осознавая, что происходит, дёргала её за плечо и окликала по имени. Она не реагировала, а я уже не могла себя контролировать. Всё тело было охвачено ознобом. Я схватилась за телефон тёти, который лежал рядом с ней, и позвонила её близким людям, с которыми в последнее время я поддерживала связь. Они обещались приехать, а пока мне оставалось вызвать скорую. Так я и сделала. Потом, набрав маме, я, уже не сдерживая себя, рыдала в трубку. У меня немел язык и как будто отказывали руки. Я, испугавшись ещё больше, уже не могла находиться в квартире и выбежала на улицу. Мама пыталась меня успокоить, но я продолжала безысходно вопить, как зверь. Я винила в смерти тёти себя – мол, не приехала вовремя, не успела её спасти, не успела вызвать скорую. Однако мама убеждала, что всё произошло именно так, как было суждено, но я продолжала настаивать на своём. Прохожие оглядывались на меня, но сдерживать свои эмоции я была не в силах. Спустя пару минут я вспомнила, что не закрыла квартиру. И снова зайдя туда, я решила выпить корвалол из-за страха, что могу потерять контроль над собой. Всё это время мама была со мной на связи. Я рыскала по полкам старого шкафа в поиске аптечки, ничего не находила, и меня ещё больше охватывало волнение. Буйная фантазия загоняла меня в угол, как маленького ребёнка. Я боялась оставаться в квартире, но срочно нуждалась в дозе успокоительного. Корвалол, который я покупала тёте накануне, так и не попадался мне среди целой стопки, как оказалось, ненужных лекарств. Мама посоветовала заглянуть в холодильник. И вот оно спасение – корвалол действительно оказался там. Накопав себе несчитанное количество капель, я запила их водой в надежде, что они быстро приведут меня в чувство. Шум во дворе отвлёк меня. Выглянув в окно, я увидела бригаду скорой помощи, благо та быстро среагировала на вызов. Я встретила врачей у входа в квартиру, они прошли, осмотрели тело и дали заключение: «смерть». Пока они заполняли бумажки и опрашивали меня о случившемся, мобильный и домашний телефоны тети разрывались от звонков. Медики известили меня о том, что теперь будут звонить ритуальные коллекторы, о существовании которых я даже не знала. Решив ответить на один из звонков, в трубке я услышала беспрерывную речь молодого человека, который заявил о скором приезде полиции, судмедэксперта, работника ритуальных услуг и т. д и т. п. Я уже не хотела его слушать, потому что от такого потока информации у меня закружилась голова и на секунду показалось, что это всё сон. Но почему же я не просыпаюсь? Скорая уехала, предупредив меня о том, что скоро приедут забирать тело в морг, но до этого должна прибыть полиция и осмотреть тело на наличие следов возможного убийства. Проводив их, я тоже спустилась на улицу. Боясь прохожих, этой уличной тишины, этого дома, я снова набрала номер мамы. Бром, входящий в состав корвалола, начал действовать, и я, немного успокоившись, начала рассказывать маме обо всём уже сдержаннее и подробнее. Тем временем во дворе дома припарковалась крутая дорогая иномарка, которых никогда раньше здесь не встречалось. Из машины вышел молодой человек и принялся с неким интересом рассматривать меня. Я стояла около подъезда и продолжала диалог с мамой. Он подошёл ближе, остановился у двери и, нависая над домофоном и долго не заходя внутрь, подслушивал мой разговор. Сначала он показался мне подозрительным, а потом я подумала, что это, возможно, племянник тёти, которого я никогда не видела раньше, но была наслышана о нём. Я решила зайти в подъезд сразу же за ним. Ещё на первом этаже я услышала, как раздаётся гулкий звонок в тётиной квартире, и заторопилась. Встретившись с ним взглядом на лестничной площадке, я спросила:
