bannerbannerbanner
полная версияПламя Колшара. Тайны команды мостика

Анастасия Некрасова
Пламя Колшара. Тайны команды мостика

Полная версия

6. Работа над ошибками

Вот уже четверть часа Морин мерила шагами коридор возле каюты Кхефа. Сомнения скреблись и возились в душе, как кот, пытающийся устроиться на новой лежанке, но Морин велела им сидеть смирно. Она опустила руку, не донеся её до лица – и так обкусала ногти почти до крови. Хватит, она уже всё для себя решила.

– Морин?

Она резко обернулась. Морин ждала, что Кхеф появится со стороны мостика, а он вышел к каюте с другого конца коридора.

– Был в медотсеке, – ответил он на её вопросительный взгляд. – Ма’лэр уже значительно лучше. Её готовятся выписывать.

Морин заставила себя улыбнуться.

– Рада слышать.

На самом деле ей было плевать. Плевать на Ма’лэр, на Бергман – на всех. Кроме него.

– Зачем ты пришла? – Кхеф подошёл к двери. Вопрос прозвучал негрубо – не так, словно он хотел спровадить её поскорее. Наоборот, как только метапластиковый прямоугольник отполз в сторону и Кхеф зашёл в каюту, он обернулся и предложил ей:

– Зайдёшь?

Морин кивнула. Не глядя на неё, Кхеф прошёл вглубь помещения и начал раздеваться. Поначалу Морин смутилась, но, к счастью, он ограничился тем, что снял китель.

– Я хотела поговорить.

– Говори, – лёгким движением он активировал дверь встроенного в стену шкафа. – Я слушаю.

Кхеф повесил китель на вешалку, а затем пошёл к столу. Тому самому, за которым они недавно сидели. Сердце сдавило, и Морин поняла, что медлить дальше уже просто невежливо.

– Я пришла попросить прощения.

– Тебе не за что.

– Разве?

Их взгляды встретились. Она увидела что-то, похожее на… грусть?

– Это я виноват, а не ты, – Кхеф вздохнул. – Я полез к тебе, не разобравшись, как воспринимают подобное у тебя на родине. – Он опустился на край стола, провёл рукой по волосам. – Ох, пепел! Межрасовые отношения – иногда такой геморрой…

Да, именно об этом сказал ей Игорь.

– Говорил же – к такому невозможно привыкнуть.

Морин горько улыбнулась, вспоминая, когда эти слова прозвучали впервые: на свадьбе Асии и Аруса. Всего несколько дней назад, а кажется, что несколько световых лет прошло…

– Кхеф, я много думала о наших… отношениях.

– А у нас есть отношения? – на столе стоял отливающий пурпуром графин, и Кхеф налил себе из него стакан. – Я думал, что в твоих глазах я склоняю тебя к вещам, которых ты не хочешь.

– Нет, – она наблюдала, как на его мускулистой шее перекатывается кадык, когда он пьёт. – Да. То есть, частично…

– Очень сложно, – вздохнул Кхеф, отставляя стакан. – А я, если честно, так устал… – он потёр переносицу.

– Я хочу, чтобы стало проще! – выпалила Морин. – Хочу тебя.

Его рука замерла на переносице.

– Что?

Золотые глаза, недоверчивые и чуть прищуренные, замерли на ней. Морин почувствовала себя в свете прожекторов огромного корабля, а она маленькая перед ним. И у неё остался только один шанс для того, чтобы её заметили.

– Я тебя хочу. Хочу быть с тобой, и…

Он смотрел на неё, словно подталкивал. Точнее, тянул. Но не в пропасть или к новым неприятностям, а туда, где наконец-то будет тепло, будет безопасно и… Правильно? Именно в это Морин так страстно хотела верить.

– Я пришла сама. Меня никто не заставлял и больше никогда не заставит. Я понимаю, где я, с кем и что делаю. И я хочу остаться.

Кхеф шумно вдохнул. Он смотрел на неё так, как в ту ночь, только с ноткой недоверия. Морин думала, он её прогонит. Правда, прогонит – она бы на его месте так и сделала! Но Кхеф протянул руки ей навстречу.

– Иди сюда.

Морин повиновалась. Но не потому, что он был капитаном. Его полный силы взгляд, его голос магнетический – она так хотела этого всего, а ещё ощутить раскалённое золото рук на своей коже, что не могла противиться.

Короткий вздох – и она у его груди. Сложила руки на плечи и уткнулась носом в шею, а он, паршивец, даже не попытался сделать вид, что обнимает её за талию – уверенно ухватил гораздо ниже.

– Значит, хочешь меня?

Жар, от живота идущий вверх, встретился с тем, что спускался от его тёплого дыхания в волосах. Морин, прижавшись теснее, слегка прикусила Кхефа за шею. Он рыкнул, сжимая крепче её ягодицы. Все условности между ними были сожжены, как и все слова, которые стали ненужными.

* * *

Лэра шла на поправку быстро, и отчасти это снимало вину с Бергман: значит, не зря она решилась на этот безумный эксперимент. Но Йолт, проводивший всё своё свободное время в медотсеке и сжимавший тонкие пальцы Лэры в часы её беспамятства, ничего прощать не собирался. Винить в произошедшем саму Лэру Йолт не мог и не хотел

Должно быть, она считывала это – в его резковатых жестах, в коротких фразах, потому что всякий раз, когда речь хотя бы отдалённо заходила об учёной с Земли, она виновато опускала голову – прятала глаза, которые окончательно стали золотыми.

Ничего. Он смирится с золотом. Единственное, с чем смириться не сможет – это если потеряет её. Думая об этом, он снова безотчётно находил её ладонь – а Лэра свою не отводила.

День выписки настал незаметно: так корабль прибывает в космопорт после долгого, но спокойного путешествия, конец которого никто не торопит. Йолт просто пришёл в очередной раз в медотсек и увидел Лэру одетой не в больничную робу, а в привычную карминную форму. В короткой юбке было видно, что её ножки, и без того изящные, за время пребывания здесь стали такими тонкими, что непонятно было, как Лэра выдерживает сама себя.

Она собирала вещи в небольшую сумку и замерла на секунду, увидев Йолта.

– Привет, – губы Лэры тронула улыбка.

– Привет. – Она застегнула молнию и хотела повесить сумку себе на плечо, но Йолт, не дожидаясь разрешения, перехватил ручку и закинул за спину. – Тебя выписывают?

– Да, – Лэра не стала спорить с ним насчёт сумки и просто направилась к выходу. – Штоль доволен моими анализами, так что…– она неопределённо пожала плечами.

– Ну, если Штоль доволен…

Дверь медотсека с шипением закрылась за ними, и Лэра остановилась в коридоре. Она окинула корабль новым взглядом, словно пыталась понять: изменилось ли что-то здесь, если поменялась она сама? И – этот вопрос волновал Йолта тоже – насколько сильно она изменилась?

Мимо прошёл молодой колшарский лейтенант, один из тех, кто служил вдали от мостика и понятия не имел о том, что там произошло. Он, должно быть, подумал, что Лэра была в медотсеке на какой-то плановой проверке или по поручению капитана, и просто кивнул ей, легко улыбнувшись. Лэра кивнула в ответ, и лейтенант ушёл, забрав с собой часть тяжести прошедших дней.

Лэра двинулась к своей каюте. Она шагала медленно, но уверенно, и её следы надолго оставались сиять в метапластике позади них. Молчание отдавалось зудом в гортани, и наконец Йолт спросил:

– Когда ты вернёшься на мостик?

Больше всего он боялся услышать фатальное «никогда», которое неизбежно разделило бы их. Конечно, у него не было причин ожидать такого, но недавние события перевернули представления Йолта о том, чего можно ждать.

– Завтра.

От облегчения Йолт вздохнул, и динамик маски разразился восторженным треском.

– Я готова вернуться к обязанностям. Неприятностей больше не будет. – Лэра взглянула на Йолта, как ему показалось, умоляюще, словно просила подтвердить её слова.

Он кивнул:

– Хорошо.

Лэра немного приободрилась. Удивительно, насколько колшарскими стали её реакции – читать её было легче, чем показания навигационных приборов. Или она всегда была такой, а страшная процедура только помогла до конца высвободить суть?

В каюте Йолт опустил сумку на кровать – аккуратно, словно там что-то могло разбиться. Лэра погладила его слух нежным «Спасибо».

– Это пустяки. – Йолт обернулся. Лэра стояла, как он недавно: прислонившись спиной к стене.

– Я не про сумку, – она убрала за спину руки и немного выгнулась. Йолт невольно вспомнил, как выглядит её грудь без одежды. – Вообще за всё. За каждый день, что ты был рядом в медотсеке.

Йолт шагнул к ней.

– Я и теперь буду.

Лэра подняла своё исхудавшее, но по-прежнему такое прекрасное лицо и посмотрела на Йолта наивно, будто была подростком.

– Почему?

Он вздохнул. Нет, не колшарка. Пока ещё нет.

Тонкая полоска тени между приоткрытыми губами тянула его, как гравитационный луч тянет шаттл в шлюз. Правда, в отличие от шаттла, Йолт мог удержаться – вот только зачем? Сколько можно бегать от очевидного, неизбежного и в перспективе такого приятного?

Ничего не говоря, Йолт коснулся её запястья: «Не бойся». Лэра не шелохнулась. Не отпуская, он другой рукой взялся за свою маску. Надавил в нужных местах, чтобы она отошла от кожи. Счёт пошёл на секунды. Отведя маску от лица, Йолт выдохнул в сторону. Облачко зеленоватого пара тут же утекло к вентиляции.

Лэра заворожённо скользила взглядом по его тонкогубому рту, покрытому тёмной чешуёй подбородку, вертикальным прорезям ноздрей. Она впервые увидела его лицо полностью, и он бы с удовольствием дал ей посмотреть ещё, но…

Йолт подался вперёд и коснулся её губ, до головокружения мягких и нежных. От её дыхания во рту защипало, но он был готов потерпеть, чтобы она больше не сомневалась. Лэра отозвалась горячо, как если бы тоже давно его хотела. Маленькая ладошка вцепилась ему в рукав. Йолт прижал её к стене сильнее – он и сам её теперь не отпустит. Секунды истончались, горло начинало болезненно сдавливать. Жаль. Но большего он не мог и желать.

Не выпуская Лэру из рук и ни на шаг не отдаляясь, Йолт отвернулся от её губ и поспешно прижал к лицу маску. В лёгкие вновь потекли привычные пары Рилты, смертельные для всех, кроме таких же ящеров, как он. Отдышавшись, Йолт повернулся к Лэре, замершей между ним и переливающейся всполохами звёзд стеной.

– Ещё есть вопросы? – овладевать голосом заново стоило ему немалых усилий.

Лэра, зажмурившись, склонила голову к его груди. Вопросов у неё определённо не было.

 
Рейтинг@Mail.ru