Анастасия Мурашка
Девочка с дырой в душе. Как преодолевать детские травмы во взрослой жизни
Глава 6. Великие дары семьи
– Ой, какая милашка у вас родилась! Малышка-Мурашка! От кого эти глазки? От мамы. А этот носик? От папы. А эти ушки? Точно от дедушки! Ути-пути, какая хорошенькая!
Такие слова любят говорить взрослые тети, когда видят чужого ребенка. Но я думаю, что черты лица – не самое важное, что могут передать нам родители. Есть дары и посерьезнее. Мы получаем их через гены или в процессе воспитания, но оценить можем только в более сознательном возрасте.
***
Мы лежали с мамой на раскладном диване: я еле сдерживала рыдания, а она гладила свою маленькую девочку по голове, хотя мне было на тот момент уже тридцать лет. Двухкомнатная квартирка на проспекте Победы в Челябинске, второй час ночи, отчим и брат уже спали. В моей душе царил полный хаос. Полчаса назад я плакала в ванной из-за одного человека. Родного человека. Уму непостижимо – это мой родственник, мой дядя. Как он мог так обидеть меня?
А ведь пару часов назад все было замечательно. Я приехала в Челябинск на празднование маминого юбилея. Отмечали в добротной кафешке, пригласили родственников. Все как положено: я ковыряла вилкой салат, мама организовала конкурсы и развлекала собравшихся, брат крутил розы из салфеток, диджей включал песни группы «Кар-Мэн»3, гости танцевали и веселились.
После официальной части некоторые гости переместилась в квартиру, где жили родители, чтобы продолжать банкет. Сидели долго, трепали языками.
– Пойдем, составишь мне компанию, – дядя отправился курить в подъезд и потянул меня за собой. Пришлось пойти.
На лестничной площадке в пылу разговора он начал говорить неприятные вещи про мою первую книгу, которую я выпустила буквально полгода назад и считала самым важным творением в жизни. Я не смогла от этого отгородиться и адекватно отреагировать, и мои чувства вылились в истерику. В конце концов, я собралась с силами и попросила дядю поехать домой. Он нехотя ушел.
Чуть позже расскажу эту историю подробнее, а сейчас хочу подсветить, что в трудную минуту именно мама была рядом.
– Тихо, дочка, все будет хорошо, – успокаивала она. – Он просто очень озлобленный человек. Не слушай его. Не принимай к сердцу. Ты у меня самая лучшая. Самая умная и талантливая. Я люблю тебя!
Я чувствовала мамину поддержку, глотала слезы и потихоньку успокаивалась. Тогда я впервые поняла, какая она сильная женщина.
Ей пришлось повзрослеть довольно рано: она родила маленькую Мурашку в возрасте девятнадцати лет. Совсем еще молодая, студентка второго курса химфака политехнического института4, она, наверно, мечтала совсем о другой жизни. Но случилась я. С отцом сразу не сложилось – он ушел из семьи, и мама осталась одна с малышкой на руках. Ей тогда пришлось нелегко: она совмещала материнство и учебу, сдавала сессии. Но она справилась. И справляется каждый раз.
От мамы я взяла стойкость, силу противостоять всем жизненным неурядицам, твердость духа, чтобы подниматься каждый раз, когда упадешь. А еще она научила меня искренне любить людей. Родных, друзей, окружающих. Если человек «мой», я постараюсь максимально поддерживать его в любой ситуации.
***
– Смотри какая колбаса! – отчим подошел ко мне и показал куда-то вниз, на пол.
– Где? – не поняла я и опустила голову.
– Да вот, – он воспользовался наивностью подростка (мне было четырнадцать лет) и ухватил меня за нос двумя пальцами. – Поймал деловую колбасу!
– Костя, почему это я деловая колбаса? – Я всегда звала его Костей, с тех пор как он появился в нашей семье. Присвоить ему титул отца я не смогла, да и он на этом не настаивал.
– Потому что я смотрю на тебя и вижу: ты деловая колбаса!
– Ладно, я согласна, что деловая. Серьезная и ответственная – это про меня. Но колбаса-то почему? – улыбнулась я. – Раньше ты меня сосиской называл!
– Да. Раньше была сосиска, – с невозмутимым выражением лица ответил он. – А теперь выросла и стала колбасой. Деловой колбасой!
Я рассмеялась. Он умел развеселить меня, да и всех окружающих. Костя всегда был душой компании, много общался, шутил. Я удивлялась, как он может найти общий язык и с таксистом, и с продавщицей в магазине, и с руководителем цеха. И даже со мной – вечно серьезной, застенчивой, неприветливой.
От отчима я получила чувство юмора, научилась шутить и веселить окружающих. И еще он передал мне великую способность смеяться над собой.
***
Я затащила велосипед на пятый этаж обыкновенной советской панельки на самом краю старой Сортировки5. Бабушка встретила меня в дверях и предложила помочь с железным конем.
– Нет-нет, – поспешно отказалась я. Моя старенькая Merida6 и для меня была очень тяжелой, куда уж напрягать пожилого человека. Я попыхтела, закатила велосипед в кладовку и зашла в квартиру.
– Ну привет. Проходи. Кушать будешь? Я купила булочки с маком, – сказала бабуля.
– Нет, спасибо, разве что чай попью.
Мы прошли в кухню. Бабушка заварила чай и принесла коричневую картонную папку, которая еле закрывалась из-за большого количества бумаг.
– Это оно? – спросила я. Бабуля кивнула. Ради этого сокровища я проделала столь долгий путь с другого конца Екатеринбурга.
В папке было множество отдельных листов, тетрадей и записных книжек со столбиками текста, написанными где-то ручкой, где-то простым карандашом. Какие-то записи уже совсем выцвели от старости. Другие хорошо сохранились. Чтение затруднял мелкий неразборчивый почерк. Я просмотрела несколько листов и становилась на одном, где текст показался мне наиболее понятным.
Поезд скрылся вдали, и последний вагон
Мне как друг подмигнул из ночи.
И опять тишина, лишь колес перезвон,
Да еще мое сердце стучит.
Через рельсы поземка струится ручьем.
И снежинки как рой мотыльков
Пляшут в свете вокзала и под фонарем
В незатейливом танце ветров.
Я с тобой расстаюсь, и не нужно нам слов,
Мы друг друга поймем и без них.
Вот стою и мечтаю, как встретимся вновь,
Твою руку сжимаю в своих.
Ты сказала: «Ребята! Вам верить нельзя,
За словами таится обман!»
Только это не так, докажу тебе я:
Буду ждать. И любить как Тристан.
Вот твой поезд к перрону уже подошел,
Прогудел, деловито стоит.
Я надеюсь, все будет у нас хорошо,
И разлука меня не страшит.
А когда будешь ехать, взгляни из окна
На заснеженный сказочный лес.
И тогда ты поймешь, что совсем не одна,
Где-то сердце влюбленное есть7.
Это стихотворение написал мой дедушка. И все остальные стихи, лежащие в этой папке. Я действительно держала в руках настоящее сокровище.
– Бабуль, это потрясающе! Это же можно оцифровать, составить сборник стихов и издать его. Будет полноценная книга!
– Да, только надо этим заниматься, – вздохнула она. – Я начинала забивать их в компьютер, но это непросто дается. Слишком почерк у него неразборчивый.
Дедушка подарил мне творческий потенциал. Любопытный, пытливый ум, креативность, желание создавать новые миры. Грустно, что его давно нет с нами рядом. Но он продолжает жить в наших сердца и в этих стихах.
***
– Такая я была малышка, – я перелистывала фотоальбом и показывала детские снимки подруге. – От мамы получила стойкость и любовь к людям, от отчима – юмор, от дедушки – творческое начало.
– Погоди, а где твой отец? – спросила подруга.
– Он давно не живет с нами, – я пожала плечами. – Я почти ничего не знаю о нем. Каким он был, какой он сейчас. Хотя подожди, – я задумалась, – я знаю, что получила от папы. Глаза! У меня большие слепые глаза. У отца было плохое зрение, он в огромных очках ходил.
Глава 7. Ищу большого мамонта
С папой у меня как-то сразу не сложилось. Видимо, вселенная решила, что я справлюсь и без него. Справлялась я не лучшим образом и всегда завидовала девочкам из полных семей. Смотрела художественные фильмы и поражалась, как же отцы любят своих дочек, души в них не чают, задаривают их подарками и вниманием. Красивая картинка, от которой на глаза наворачивались слезы. Почему же я всего этого лишилась?
Отец ушел из семьи, когда мне было три года. Без объяснений, без скандалов. Просто сказал: «Я так жить не могу» и собрал вещи. Мы тогда обосновались на квартире у бабушки, ютились втроем в небольшой комнате. Характер у моей бабули далеко не сахарок, и конечно, возникали бытовые проблемы и непонимание, с чем отец не справился. Он сбежал и унес с собой частичку любви, очень необходимую мне. Оставил только огромную дыру в душе, которая до сих пор не затянулась. И не затянется никогда.
Психологи твердят, что все наши комплексы, страхи, зажимы – все идет из детства. У меня из той поры целая шкатулка неприятных подарочков, которые болью отзываются в сердце, чуть их затронешь. По сей день они мешают мне быть счастливой и реализованной. Всю жизнь я пытаюсь заслужить отцовскую любовь: много учусь, работаю допоздна, забиваю на себя и свои желания. А потом плачу в подушку, что что-то в моей жизни идет не так.
Кажется, я должна ненавидеть папу. Было по-всякому: когда-то любила, когда-то ненавидела. В подростковом возрасте, например, я неистово хотела с ним встретиться. Верила, что наша разлука – это чьи-то злые козни и я могу все исправить. Найду его, обниму, он очнется, прослезится, и все будет хорошо. Эта встреча случилась, когда мне было шестнадцать лет. Он появился, а потом опять пропал. Ничего не изменилось.
Я стала взрослой, и детская вера в чудо испарилась. Я стала ненавидеть отца, винила его в своих комплексах и одновременно пыталась понять и принять папин поступок. Ходила к психологам, писала письма, над которыми рыдала. Но обида оставалась. Боль возвращалась всегда, что бы я ни делала.
И сейчас, мне кажется, я наконец-то с этим справилась. Несмотря на боль, которая разрывает меня, я научилась быть благодарной отцу. Я перестала его винить, поняла, что в тот момент он поступил наилучшим для себя образом и имел на это право. Да, это негативно отразилось на маленькой Мурашке, но, если бы те давние события не произошли, я не стала бы той, кто я есть сегодня. В моей душе образовалась заноза, которая каждый день ноет. И я лечу ее текстами. Представляешь, я стала писателем благодаря моему отцу! И за это ему огромное спасибо. А что до счастья и внутренней гармонии (кстати, говорят, счастливых писателей и не бывает), то, наверно, и черт с ними.
Но есть одно но. Меня беспокоит то, что я говорю слова прощения и благодарности заочно. А хотела бы осмелиться сказать их лично.
Не так давно отчим случайно или специально завел разговор об отце:
– А ты, кстати, не хочешь встретиться с ним?
– Конечно нет, – ответила я. Такая мысль даже не приходила мне в голову. Нет, ни за что.
– Подумай над этим, – продолжил Костя. – Говорят, чтобы отпустить ситуацию и по-настоящему простить человека, нужно увидеться с ним еще раз. Разыскать его и поговорить. Тогда станет легче.
Я отмахнулась от этой идеи, но через какое-то время поняла, что, может быть, это действительно то, что мне нужно?
Я стала снова искать его, но прошлые контакты были давно потеряны. Прошерстила соцсети и упоминания в интернете. К сожалению, ничего не нашла. Но я не отчаиваюсь. Мир тесен, и, может быть, кто-то из моих читателей узнает этого человека и поможет мне с ним связаться. Я была бы очень благодарна.
Моего папу зовут Виктор Анатольевич Мурашка, дата рождения – 23 сентября 1967 года, семнадцать лет назад он жил в Екатеринбурге. У него есть еще одна дочка от второго брака, ей сейчас где-то двадцать пять лет. Вот, наверно, и все, что я знаю о моем потерянном папе-мамонте.
Большой мамонт, отыщись! Услышь мой зов, приди и меня непременно найди. Маленького мамонтенка больше не пугают ни волны, ни ветер. Я здесь, я готова, я жду. Давай уже разберемся с этим окончательно. Ведь так не должно быть на свете, чтоб были потеряны маленькие Мурашки.
Глава 8. Когда боишься темноты
Все мои взрослые психологические проблемы, как, наверно, и у большинства людей, родом из детства. Уход отца из семьи и негативные последствия смелого путешествия на остановку продолжают омрачать мою жизнь сегодня. Но есть еще кое-что, с чем я не могу до сих пор справиться. Это детский страх, о котором стыдно рассказывать, когда тебе уже больше тридцати лет. Я боюсь темноты и оставаться одна ночью.
***
Часы пробили полночь, я выключаю свет и забираюсь под одеяло. Сегодня я осталась в квартире одна, и от этого мне не по себе. Вроде взрослая девушка, но до сих пор боюсь темноты. Вдруг из-под кровати выскочит бабайка и утащит меня в свое царство. Отгоняю пугающие мысли, стараюсь поскорее заснуть.
Хочется перевернуться на другой бок, но мне страшно пошевелиться. Тогда монстры точно меня найдут. Они уже затаились в каждом темном углу и ждут малейшего шороха. Но я это знаю и не выдаю своего присутствия. Меня здесь нет, в этой комнате пусто, под одеялом – никого.
Как назло, заснуть не получается. Я осторожно открываю глаза и смотрю на окно. Из-под темных штор просвечивает лучик света. Тонкая желтая полоска. Это фонарь или фары машины? Нет, не похоже. Лучик становится все больше и больше. И вдруг шторы разлетаются в разные стороны и на подоконнике появляются четыре силуэта. Темные высокие тени с длинными конечностями и овальной вытянутой головой. Я понимаю, что это пришельцы. Они пришли за мной. Кричу.
Тут же просыпаюсь. Это все мне приснилось. Никаких инопланетян в окне, только свет уличного фонаря пробивается через шторы. Я в безопасности. Переворачиваюсь на другой бок и замираю. Бабайка все еще прячется под кроватью – нужно быть осторожной. Я все еще одна в квартире, и здесь нет никого, кто мог бы меня защитить.
***
Мы переехали в Сатку из Екатеринбурга, когда мама второй раз вышла замуж, а я только-только пошла в первый класс. Сначала жили в съемной однокомнатной квартире. Места было немного, но мне выделили целую комнату: небольшой кусочек пространства два на три метра, который отгораживался от остального помещения большущим шкафом. Там еле умещались раскладной диван и стеллаж с игрушками, но мне этого вполне хватало. Остальная часть квартиры принадлежала маме и отчиму: на их стороне стоял большой спальный диван, телевизор, вязальная машинка, и можно было хоть чуть-чуть развернуться.
С того периода я помню не так много, но кое-что крепко засело у меня в мозгу. Мама и отчим были тогда совсем молоденькими и, конечно, любили ходить в гости и веселиться с друзьями. Часто меня брали с собой, но иногда приходилось оставаться одной дома. И в такие дни неизбежно наступала ночь.
Я боялась ложиться спать на своем диванчике и ждала, когда вернутся мама и Костя. Но спать хотелось. Тогда я устраивалась на родительской кровати, включала кассету с музыкой или смотрела телевизор (отчетливо помню, как показывали КВН и фильм «Иван Васильевич меняет профессию»). Свет в комнате, естественно, оставался гореть. Таким образом мне хоть как-то удавалось преодолеть страх, и я засыпала. Потом возвращались родители, будили меня, и я перебиралась в свою комнатку.
***
Видимо, в этот период и сформировался мой страх темноты и ночи. Оттуда же, как мне кажется, вырос страх одиночества. Я не только боюсь оставаться одна, мне еще жутко страшно пойти куда-то одной. Там ведь не будет никого знакомого и в каком-нибудь шкафу обязательно окажется бабайка, которая обидит. Гораздо проще сидеть в своем маленьком домике и не высовываться. Или таскать на все мероприятия подружку.
Но на то мы и стали взрослыми, чтобы научиться справляться с детскими страхами. Я не могу заставить солнце светить круглосуточно. И не могу найти кого-то, кто будет находиться со мной всегда и везде. Поэтому приходится защищать себя самой.
Расскажу механизм, как это работает. Угадай, кто в нас испытывает страх? Те девочки из детства, которые оставались дома в одиночестве и их некому было защитить. Но я уже давно выросла и могу постоять не только за себя, но и за маленькую Мурашку. И помогает мне в этом образ кенгуру, который я придумала. Я представляю, что моя маленькая Мурашка, которая хочет закрыться от ужасной бабайки под одеялом, находится в кармашке кенгуру-мамы – большой взрослой Мурашки. Малышка смотрит на мир из своего укрытия, чувствует себя в безопасности и перестает бояться. А когда совсем становится страшно, она прячет голову внутрь кармана.
– Тише, моя милая, – говорит большая Мурашка. – Я с тобой, я тебя защищаю. Никто не посмеет к тебе подойти, пока я рядом, даже беспардонные пришельцы. А я буду рядом всегда!
Так я успокаиваю напуганную маленькую Мурашку, она перестает паниковать, и мы начинаем делать важные и нужные дела. Или спокойно засыпаем.
Глава 9. Страшная тайна
Вот я и рассказала о начале жизненного пути маленькой Мурашки. Но время не стоит на месте. Так подросла и наша необыкновенная девочка.
Мурашка-подросток стала незаурядной, но противоречивой, драматичной и проблемной личностью. Чего она только не устраивала! Пыталась выгнать из школы нерадивого учителя, а в перерывах между общественной деятельностью страдала от одиночества, чувствовала себя никому не нужной в этом мире. Чуть позже один прекрасный паренек доказал ей, что она ошибалась, и в ее жизни случилась необыкновенная романтическая история. Но любовные глупости отходили на второй план, когда она думала об учебе и покорении великих вершин. В один прекрасный момент она поднялась настолько высоко в небо, что почувствовала себя настоящей звездой. Но задержаться там надолго не удалось, и возращение на землю было очень болезненным.
В следующих главах я расскажу четыре истории о подросшей Мурашке – будет много повествования и капелька спецэффектов. Надеюсь, тебе понравится. Я постаралась быть максимально искренней.
А сейчас хочу поделиться ужасным эпизодом из начальной школы. Долгое время (лет двадцать) я никому не рассказывала об этой страшной тайне, бесславном поступке, за который мне до сих пор стыдно. Но это был отличный урок, который я выучила на всю жизнь.
***
Второклассники сидели на корточках в школьном кабинете и играли в фишки. Каждый по очереди бросал на пол стопку ярких круглых картонных пластинок. Те, что перевернутся, считаются выигранными, их можно забрать себе.
Катина попытка была успешна, две фишки с покемонами перекочевали из стопки к ее коленкам. Оксана осталась ни с чем. Настала моя очередь. Я собрала фишки тыльной стороной вверх и приготовилась бить. Я была еще достаточно молода (мне только исполнилось восемь лет), но уже азартна. Удар!
Две фишки перевернулись. Но именно их я и поставила в начале игры.
– Эх, опять только свои отыграла, – расстроилась я.
А мне так хотелось выиграть такие же красивые кэпсы8, как у Кати. Новенькие, блестящие, с переливающимся слоем. Не то что у меня – хорошенькие, но обычные и немного потрепанные, блеклые. Но удача не хотела поворачиваться ко мне лицом. Катя сделала очередной удар, все фишки перевернулись, и игра закончилась.
Тогда, в восемь лет, я впервые осознала, что завидую. Это злостное чувство захватило меня и не отпускало. И однажды оно нашло выход.
Школьники шумной толпой вывалились из кабинета и направились на урок музыки. Наш класс считался гимназическим, и мы занимались не в здании школы, а в отдельном помещении на территории детского садика, а дополнительные творческие занятия проходили в школе искусств. До нее нужно было идти несколько кварталов, и классная руководительница раз в неделю водила нас туда.
Так сложилось, что в тот раз я не пошла с однокашниками. Свою пятерку я уже получила, преподавательница отметила мои отличные успехи в четверти и разрешила не приходить на последний урок. Я проводила глазами подружек и оглядела пустой класс. Идея созрела мгновенно.
Какое-то время я выжидала. Потом, оглядываясь на дверь, подошла к парте, за которой сидела Катя. Вот и ее портфель, фишки должны быть там! Я нашла их в боковом кармашке. Яркие! Красивые! Новенькие! Быстро пролистала картонки и несколько забрала. Взяла всего семь штук, чтобы Катя не заметила пропажи.
Успешно провернув операцию, я села за парту в блаженстве. Теперь у меня было целое состояние! Крутые блестящие фишки с покемонами! Я торжествовала, что получила желаемое.
Но кэпсы не принесли мне радости. Я не могла играть ими с друзьями, боялась, что все узнают о моем поступке и осудят. А отдать фишки обратно Кате было слишком стыдно. Я с сожалением и раскаяньем смотрела на свое сокровище. Меня мучила совесть, и я решилась на отчаянный шаг. Открыла окно, разорвала каждую фишку на кусочки и выкинула на улицу.
***
Мне стыдно за мой детский поступок. Но хорошо, что я совершила его в столь юном возрасте, сразу раскаялась, сама себя наказала и сформировала моральные ориентиры, которых придерживаюсь сейчас.