Анастасия Логинова
Исчезающий маяк
Глава 5
Утром я проснулась бодрым живчиком. Длинные и подробные сны про Мышку меня нисколько не утомили. Наоборот, теперь я горела желанием узнать, что происходит с друзьями на самом деле. В глубине души я считала, что созданные моим воображением приключения для Тима и Мышки будут круче настоящих. Я была уверена, что им будет интереснее слушать о моих придумках, чем мне – о том, что с ними происходило на самом деле.
Поэтому! Надо! Побыстрее! Отправляться на поиски друзей! Я чуть не подпрыгивала в порыве энтузиазма. Сундук любезно предложил мне на выбор сарафаны, платья, юбки. Но я выбрала тельняшку, широкие и мягкие синие штаны и удобные кеды. Губы невольно расплывались в улыбке. Я напоминала себе юнгу на старинной бригантине. Босоножки, трижды предавшие меня вчера, я хотела бросить в камин, но всё же зашвырнула их в глубины сундука.
Настало время для утреннего подвига! И тут мой желудок жалобным бурчанием напомнил, что пора бы позаботиться и о нём. Да, точно. Первым делом нужен завтрак. Я обвела комнату взглядом и вздохнула. И почему я сразу не заказала себе буфет, набитый едой? Опять придётся просить у пиратов. После вчерашнего описания жизни Тима на неизвестной планете, на которое пошла приличная пачка бумаги, придумывать новые сказки не было никакого желания. Может, достаточно будет просто попросить?
Я нашла небольшую розовую бумажку и написала:
«Принесите мне молоко и булочки, пожалуйста»
Записка ушелестела вниз по спуску в мусорной корзине и… ничего не произошло. Подождала несколько минут, а потом сердито нацарапала на обрывке серой бумаги:
«Хочу есть!»
Результата не было. Я бросала в трубу и просьбы, и угрозы, и предложения о переговорах. На самом деле, я вовсе не умирала с голоду, хотя за вчера я получила всего две ложки манной каши. Я пыталась понять, как работает эта система.
Но долго развлекаться не получилось. Живот подводило уже сильно. Я немного повернула голову, и мой взгляд скользнул по тончайшей надписи-подсказке на столешнице:
КОРМИ ИХ СКАЗКАМИ
Я поморщилась, вспомнив «сказочный» обед из репы и яйца. Но тут же, как в противовес, в памяти всплыл и другой завтрак – такой уютный и чудесный… Я схватила бумагу и начала писать:
Маленькая круглая комната, казалось, ласково обнимала меня. Каждая деталь дышала теплом и уютом. Вышитая крупными красными цветами скатерть, букет полевых цветов, дымящийся чайник, ароматные булки, пушистый ковёр. Всюду валялись игрушки. И стены, и пол, и потолок, и мебель, и посуда, и игрушки были деревянными. В этой комнате не было ни одного острого угла: всё в ней было скруглённым, обтекаемым, как будто обточенным водой. Эта комната была красива уютной, домашней и милой красотой.
Вдруг послышался громкий топот и шум и в комнату ворвалось штук пятнадцать детей. На самом деле их было всего двое, но шумели они за пятнадцатерых. Это были мальчик лет пяти и девочка двумя-тремя годами старше. Они так отчаянно прыгали, кричали и верещали, что хотелось зажмуриться и зажать уши руками. Это были Нана и Пип. Следом за ними спокойной и лёгкой походкой в комнату вошла их мама. Затем, шаркая ногами, появился седовласый старичок с морщинистым добрым лицом.
Эта семья жила в дереве, представляете? Их дом располагался внутри дерева в одном из ходов, проделанных личинками весёлого древогрыза. Вскоре мне предстояло познакомиться с одной из них, но в тот момент я ещё не подозревала, какие приключения меня ждут.
Мама детей пригласила всех к столу. Она разливала по кружкам душистый чай, а Нана принесла на тарелочке рассыпчатые печенья. По всему дому разливался аромат свежей выпечки. На столе также находились сливочное масло, сливовый джем, клубничное варенье и несколько варёных яиц.
Честно говоря, я не очень точно помнила, чем именно меня кормили в гостях, когда я путешествовала по миру Простодушных. Поэтому в очередной истории я упомянула то, чем была не прочь позавтракать прямо сейчас. Я подробно описала, как всё было вкусно, какие задушевные разговоры мы вели и какое чувство сытости и удовольствия я тогда испытала. Пока писала, чуть не захлебнулась слюной.
Я сложила лист вчетверо и запустила его в волшебную трубу. Почти сразу же раздались тяжёлые шаги. Это пришла кухарка с завтраком. И он был чудесен. И булки, и печенье, и чай, и целый кувшин молока, и пять варёных яиц, и всё, что было в моей записке.
Я так объелась, что под конец могла только лежать. Конечно же, всё съесть я не смогла. Мелькнула мысль, что надо собрать остатки еды и запрятать их на чёрный день.
Кстати. Если я отсюда выберусь, не придётся дожидаться чёрного дня. Так, стоп. Неправильно. КОГДА я отсюда выберусь! Когда, а не если! И я сделаю это быстрее, чем засохнут оставшиеся от завтрака булки! Я захихикала, как мультяшный злодей, и в предвкушении потёрла руки. Мне пришла в голову одна идея. Кажется, её стоит опробовать.
* * *
Идея была проста как мычание: надо было заманить в комнату кого-нибудь из пиратов, занять его чем-нибудь, а самой тем временем выскользнуть в открытую дверь. Пираты не запирали её на замок, когда входили. Честно говоря, они скорее напоминали примитивных роботов, способных выполнить только одно действие за раз.
Я села за стол и задумалась. Какую бы задачку подкинуть пиратам? Чем бы их занять? Я окинула взглядом свои нескромные хоромы. Не заказать ли мне услуги клининга?
Жила-была прекрасная девушка. Она была удивительно хороша душой, но никто этого не видел, так как внешне она была огромной и неуклюжей. И тем не менее девушка была добра, умна и щедра. Но самым её главным достоинством была любовь к чистоте. Убиралась она с утра до вечера и никогда не уставала от этой тяжёлой работы. Чем чище становилось вокруг, тем больше сил и энергии появлялось у девушки. Когда работа подходила к концу, девушка начинала петь. Голос у неё был низкий и приятный, как звук тубы. И песни она выбирала соответствующие: военные и патриотические. Если где-то слышится «Солдатушки – бравы ребятушки», значит, скоро там всё будет сверкать чистотой.
Сказка была нехитрая, но я очень рассчитывала, что этого хватит. Я свернула трубочкой тонкий лист бумаги и отправила его вниз по волшебной мусорке. Не дождавшись, когда затихнет шорох, я подскочила к двери. Затаила дыхание. Я надеялась, что кухарка не заметит меня в своём полутрансе и мне удастся выйти через незапертую дверь. Сердце колотилось как отбойный молоток. Сердце, не выдавай меня!
Раздались тяжёлые шаги. Всё шло по плану. Распахнулась дверь и кухарка зашла внутрь, занося с собой тяжёлое ведро. Она действительно не заметила меня, распластавшуюся вдоль стены. С ведром, полным воды, она передвигалась ещё медленнее обычного. Пиратка прошла мимо меня. Я дёрнулась к двери, но та успела захлопнуться. Я рванула дверь за ручку, уже догадываясь, что эта попытка побега не удастся.
В общем, следующие два часа я сидела, поджав под себя ноги и провалившись в слишком мягкий диван чуть ли не до плеч. Я просчитывала другие варианты побега, пока в комнате шла уборка. Пиратка драила полы, вытирала пыль, поливала растения в кадках и собирала грязную посуду. Она умудрилась найти сохранённые про запас остатки еды и безжалостно выбросила их. Я только скрипнула зубами. Против такой массы тела я была бессильна.
Вдруг кухарка затянула: «И бесстрашно отряд поскакал на врага». От неожиданности я вздрогнула, а потом рассмеялась. Ладно, ещё ничего не кончено. Я всё равно найду способ выбраться отсюда!
Я прошлась по чистой комнате, с удовольствием втягивая носом запах свежести. Просто загляденье, когда кто-то делает уборку за тебя! Собирает разбросанные носки, вытирает крошки, даже моет окно.
Но удовольствия от чистоты вокруг я не испытывала. Меня мучило беспокойство. Хорошо бы связаться с Тимом, понять, где он и что с ним происходит. Я поскребла в затылке, вздохнула и села сочинять очередное творение.
Жила-была девочка. И попала она в рабство к пиратам. Те были ребята неплохие, поэтому выделили ей просторную светлую комнату, в центре которой стоял большой стол, а на столе – телефон, по которому можно было позвонить совершенно любому человеку. Не нужно было знать номер абонента или как-то его вызывать. Достаточно было подумать о том, с кем ты хочешь поговорить, и телефон тут же давал такую возможность.
Да, не шедевр. Ну извините. Надо было Тима сюда отправить, чтобы получать интересные сказки. А в моих главное – функциональность. Чтобы сработало. Так что потянет. Свернула листок в свиток, аккуратно поместила его в мусорку и отпустила.
Шорохи стихли. Я внимательно оглядела стол. И знаете что? Ни. Че. Го. Никакого телефона не появилось.
Я, конечно же, сдалась не сразу. Я записала «У меня зазвонил телефон» практически целиком. Ох и длинные же сказки сочинял Чуковский! Я придумывала историю про волшебный хрустальный шар, с помощью которого можно было пообщаться с кем угодно. Про «дудочку-переговорочку». Про серебряное блюдечко и наливное яблочко. Результат был один – устройств связи на столе у меня не прибавлялось. Может, мусорка сломалась? Перестала выполнять желания?
Это было как-то странно и неправильно. Почему это сначала корзина радостно исполняла все мои придумки, а сейчас кочевряжится? Был бы здесь Тим, он бы быстро решил эту загадку. Значит, надо думать, как он.
Я сложила на столе все бумаги в аккуратную стопку. Тим всегда поддерживал на парте и у себя в комнате идеальный порядок, чем тихо бесил меня иногда. Взяла листок бумаги и задумалась.
Что было вначале? Белая пустота. Нечто. Что-то непроявленное. Потом я описала, что находится в комнате, послала запрос в мусорную корзину и всё появилось и ПРОявилось.
На листе бумаги я написала:
Пустота – > записка – > мусорка – > вещь
Если сейчас запросы не срабатывают, значит ли это, что волшебная корзина для бумаг сломалась?
Я посмотрела ещё раз на записанную цепочку. Записка, мусорка – это всё на месте. Но начала-то я не с пустоты! Вокруг больше не было этой белой сияющей пустоты, обуглившей рукав моей майки и чуть не испортившей мне руку. Может, уже проявленное нельзя поменять? Можно сотворить шкаф, пока в комнате ничего нет, но добавлять что-то к уже существующему нельзя?
Наверное, я могу это проверить. У меня остались непроявленные места в комнате. Места, которые я не описывала, куда я не заглядывала. Например, неоткрытый ящик стола.
Воодушевлённая новой идеей, я взялась за лист бумаги. Сейчас я там себе наколдую телефон! Хотя… а вдруг у Тима не будет телефона? Тогда он не сможет мне ответить. Вчера я придумала сказку про друзей, которые общались друг с другом по браслетам. Интересно, воплощаются ли мои записки за пределами этой комнаты? Может, у Тима и Мышки тоже появится по браслету?
Я сочинила сказочку про стол, в котором ящик, в котором коробочка, а в коробочке – универсальное средство связи с любым человеком. Притопывая от нетерпения, ждала, пока лист дошуршит до дна. Рванула ящик на себя – и ура! Коробочка, в неё – он самый! Тяжёлый, дутый. Изумрудно-зелёный. Взяла его в руки. К моему удивлению, браслет был тёплый, температуры человеческого тела. И тяжёлым казался только на вид.
Браслет свободно скользнул по руке и сжался на запястье. Красиво! И очень удобно, на руке браслет вообще не ощущается.
Браслет был гладкий и однородный, без кнопок или экрана. Неужели сработает?
– Я хочу поговорить с Тимом, – неуверенно заявила я ему.
– Вызываю Тима, – сообщила уже погромче.
– Позвони Мышке.
– Бесполезная штуковина, ты будешь звонить или нет?
– Так бы и стукнула тебя обо что-нибудь, чтобы ты включилась!
Я в раздражении плюхнулась на диван и снова утонула в подушках. Идиотский диван! Тупой браслет! Дурацкая тюрьма! Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, то ли от злости, то ли от разочарования. Неужели я не смогу переговорить с друзьями?
Я вспомнила Тима: высокий, немного неуклюжий, всегда слегка задумчивый. Серые глаза смотрят, как будто изучают. Говорит негромко, но к нему хочется прислушаться. А когда Тим начинает шутить, как будто включают свет в полумраке библиотеки. Становится так уютно, тепло и весело! Гнев сменился на грусть. Я скучала по другу.
Я скользнула взглядом по руке и вдруг отметила, что на браслете светится зелёный огонёк. Секрет был до крайности прост! Я же сама его описала!
Достаточно надеть его на руку и подумать о ком-то, с кем бы ты хотел поговорить, как загорается зелёная кнопка и включается связь.
Я склонилась к огоньку и тихонько позвала:
– Тим?
И тут же Тим чуть ли не прокричал мне в ответ:
– Рири? Ты где? Что с тобой? С тобой всё в порядке?
– Да, всё нормально, – я была рада услышать друга, но в то же время непонятный протест поднимался во мне. Не хотелось признаваться, что я нахожусь взаперти и не могу выбраться.
– Я страшно беспокоился за тебя и за Мышку. Не знал, как с вами связаться. Ты где? – снова спросил Тим. На этот раз голос его звучал поглуше, как будто связь внезапно стала хуже.
– Я на корабле.
– Отлично! Где именно? Я сейчас приду!
Придёт? Я растерянно оглянулась, не зная, как описать, где именно я нахожусь. Пока я выбирала, что ответить, Тим снова настойчиво спросил меня:
– С тобой всё в порядке?
– Да что ты привязался! Как может быть в порядке человек, который находится в рабстве?!!
В ответ раздались только шумы. Я уже испугалась, что связь с Тимом прервалась, когда послышался слабый голос откуда-то очень издалека:
– Рири, не шути так, пожалуйста.
– Какие тут шутки. Всё выглядит вполне убедительным: паруса, реи, солёные брызги, вёсла, кандалы.
Тим помолчал.
– Кажется, у меня только что умерла последняя надежда, – донёсся совсем издалека упавший голос друга.
– На что?
– Встретиться с тобой до того, как найдём выход из игры.
– Это ещё почему?
– Очевидно, потому, что мы с тобой движемся к выходу совершенно разными путями.
– Какими такими разными путями?
– Ты добираешься к маяку по морю, а я – сквозь космос.
Я треснула кулаком по столу.
– Ну уж нет! Я всё равно выйду отсюда и найду вас! У этих тупых пиратов не получится удержать меня! Посмотрим ещё, кто первым доберётся до маяка!
Но я уже кричала в пустоту. От удара об стол мой браслет рассыпался на осколки. На кучку осколков, каждый из которых был в форме правильного крохотного куба. Больше мне не позвонить Тиму. И я даже не успела узнать, где он и как мне его найти, когда я выберусь отсюда. Я закрыла рот и начала машинально сгребать осколки и сметать их в приоткрытый ящик стола. Что ж такое… Накричала на Тима, сломала переговорник. Да уж, отличный способ успокоиться… Ну ничего, пока у меня ещё есть бумага и чернила, я всегда могу придумать что-то, чтобы понять, где мои товарищи.
А сейчас лучше немного отвлечься. У меня руки чесались написать продолжение приключений Тима. Где он очутился. Что там на «Бесстрашной Лисбет». С чего начинается его утро. Я задумчиво почесала кончик носа. Устрою-ка я ему весёлую побудку!
Глава 6
«Тим подскочил от громкого возгласа:
– Тим! Вставай! Пора!
Он судорожно дёрнулся. Помотал головой, пытаясь прийти в себя и понять, где он и что происходит. Память возвращалась рывками. Лента дороги посреди пустыни. Мёртвый – а, нет, не мёртвый, усыплённый! – динозавр. Яйцеобразный космический корабль.
Кто его зовёт? Каюта была такой крошечной, что сомневаться не приходилось: он был совершенно один. Здесь негде спрятаться. Тим обшарил взглядом стены: где приёмник?
– Ты проснулся или нет? – настаивал слегка искажённый голос Эль из так и не обнаруженного динамика.
– Вроде бы, – осторожно ответил Тим.
– Отлично. Через пять минут поднимайся в столовую на присягу. Поторопись, капитан не любит опозданий.
– На присягу? – переспросил Тим. – Я должен буду присягнуть на верность капитану?
– Мы все должны будем присягнуть на верность капитану, – немного нервно хохотнул в ответ далёкий голос.
Эль отключилась. Только тут Тим сообразил, что понятия не имеет, где находится столовая. Значит, и спешить некуда. Не торопясь собрался, умылся. Постоял в нерешительности около душевой, не зная, куда двинуться дальше. И услышал звук шагов: к нему шла Эль.
– Ты не успел, но не переживай. Завтра присягнёшь. И послезавтра. И послепослезавтра.
Тим осторожно сглотнул, боясь надеяться. Его берут? Его оставляют на корабле?
– Давай я проведу тебе экскурсию. Начнём с нижнего яруса, раз уж мы здесь.
Нижний ярус космического корабля был техническим. Парковка для шаттлов, небольшая раздевалка, чтобы снимать и хранить скафандры, душевая и складские отсеки.
Душ на корабле был всего один.
– А зачем больше? – удивилась Эль. – В невесомости помыться не получится. А на стоянках обычно живут в гостиницах, а не на корабле. Это у нас так уж получилось…
Она не договорила, и Тим не решился уточнить, что именно «так получилось».
Через одинаковые расстояния по всему нижнему ярусу были расставлены огромные цилиндрические ёмкости, на каждой из которых была надпись «ГАГМ» с порядковым номером.
– А это что? – спросил Тим, похлопав ладонью по металлическому корпусу.
– ГАГМы, – ответила Эль, как будто это сразу всё объясняло.
– А что такое ГАГМы? – терпеливо переспросил Тим.
– Ещё скажи, что не знаешь, как взлетают космические ракеты, – иронически хмыкнула Эль.
– Конечно, знаю. За счёт сжигания топлива. Продукты сгорания движутся в сторону земли, а ракета поднимается вверх. У неё есть три ступени. Двигатели первой ступени поднимают летательный аппарат примерно на восемьдесят километров над землёй. После того как топливо первой ступени израсходовано, она отделяется и включатся двигатели второй ступени. Вторая ступень доставляет ракету на высоту где-то в сто шестьдесят километров, после чего отделяется с пустыми баками. А уж потом включается двигатель третьей ступени, и он выводит аппарат на планетарную орбиту.
Эль с подозрением рассматривала Тима.
– Из какого музея Древнейшей Эпохи Освоения Космоса ты вынес столь ценные сведения? Уж на что наша «Лисбет» старушка, а и она бы упала в обморок, предложи ты ей такую дикость! Отделяющиеся ступени! Нет уж. Нам наша «Лисбет» дорога вся, целиком.
– А Лисбет – это?.. – спросил Тим, уже зная, какой будет ответ.
– Ой, я же вас не познакомила! Тим, это «Бесстрашная Лисбет», – и она повела рукой вокруг.
Тим слегка поклонился, чувствуя себя довольно глупо. Первый раз в его жизни его знакомили с космическим кораблём.
– Есть, конечно, и более современные способы преодолеть силу притяжения, но на «Лисбет» применяются ГАГМы. Гравитационно-антигравитационные магнитные установки. За счёт смены полярности магнитов они не только помогают преодолеть силу притяжения планеты при взлёте, но и наоборот, дают возможность припарковаться на тех космических объектах, в которых не хватает собственного веса, чтобы создать гравитацию. Например, на достаточно крупных астероидах.
Тим с сомнением посмотрел на неприглядные колонны. Магниты, позволяющие ракете взлететь? Ну-ну. Что-то верится с трудом, не говоря уже о том, что не укладывается в школьный курс физики и астрономии. И в привычную картину мира.
– Ладно, предположим, что от планеты ракета…
– «Бесстрашная Лисбет»!
– Да, да, «Бесстрашная Лисбет» или какой другой космический корабль, устроенный сходным образом. Так вот. Предположим, что оторваться от планеты при взлёте можно с помощью магнитов…
– Гравитационно-антигравитационных установок.
– Угу. А как корабль передвигается в космосе? Тоже меняя полярность магнитов?
Вот в это Тим бы не поверил, даже если бы ему поклялись родиной и поставили на кон все зубы, что не врут. Не может быть, чтобы мотор работал «на магнитной тяге»! Такого просто не бывает!
– Хм. Один магнит заряжен положительно, другой отрицательно, от включения их создаётся импульс, который движет ракету вперёд, – задумчиво протянула Эль.
У Тима упало сердце. Если это действительно так, то на свои знания вообще нельзя рассчитывать. Просто стоит вычеркнуть всё, что ему известно об устройстве мира. Это всё – бесполезно. И он сам бесполезен. И для Эль, и для команды «Лисбет», и для девчонок.
– Но нет, – между тем спокойно продолжала Эль. – «Лисбет» устроена не так. Мотор у неё есть, но он работает на биологическом топливе, а не на разности потенциалов магнитов.
Тим вытаращил глаза. На биологическом? Это то, про что он сразу подумал? Неужели они используют кизяк – высушенный навоз, как какие-то древние кочевники? Вслух Тим не решился озвучить своё предположение, опасаясь, что Эль опять его беззлобно высмеет, но, кажется, вид у него был достаточно красноречивый, чтобы Эль поняла, что он себе представил.
– Кораблю действительно требуются отходы жизнедеятельности человека. Но не те, о которых ты подумал, – Эль не смогла сдержать смеха. – В некотором смысле «Лисбет» можно назвать киборгом, хотя она, конечно, не совсем живое существо. В ней живёт колония бактерий, которые действуют как единый организм. А питаются они углекислым газом. На выходе бактерии создают электрические импульсы, с помощью которых и заводится двигатель.
– Значит, чтобы мотор работал, членам команды нужно всего лишь дышать?
– Угу, – кивнула Эль. – С одной стороны, это удобно. Мы сами – бесплатные и даже вынужденные поставщики углекислого газа, так как мы его непрерывно выдыхаем. А с другой, есть нюансы. Нужно постоянно поддерживать определённую концентрацию углекислого газа в атмосфере. Если плотность газа уменьшается, то часть колонии гибнет.
– А снижается она, когда недостаточно людей дышат внутри корабля?
– Именно. И из-за этого нам нельзя, чтобы численность экипажа опускалась ниже допустимого минимума. У нас сейчас недокомплект команды, поэтому, когда мы отправимся в путь, будем лететь гораздо медленнее. Так что мы тебе очень и очень рады. Лишние лёгкие нам как нельзя кстати. В предстоящем полёте будет нужно много углекислого газа.
Эль задорно подмигнула. Тим незаметно выдохнул. Ладно, он не может быть полезным своими знаниями и кругозором, но хотя бы пригодится как источник углекислого газа. Он пообещает, что будет дышать изо всех сил!
Эль сказала, что самый нижний уровень «Лисбет» считается нулевым. Значит, Тима поселили на первом. Там тоже не было ничего особенного: три каюты и тренажёрный зал. Тим из вежливости приоткрыл дверь спортзала и мельком глянул на поблёскивающие в полутьме тренажёры.
– Угу. Класс, – выдавил он, даже не пытаясь изобразить заинтересованность.
На второй уровень Эль привела Тима, излучая невиданный энтузиазм. Она перепрыгивала через ступеньки, размахивала руками и развила такую скорость, что один раз Тим даже споткнулся и чуть не упал.
– Ну, пошли же! Тут две каюты, моя и врача, это неинтересно. Здесь медотсек, посмотришь как-нибудь потом. А вот тут! – Эль остановилась перед такой же овальной дверью, как и все остальные, только на этой был номер «10». – Вот это действительно заслуживает внимания!
Они вошли в тёмную комнату. Эль предупредила Тима, чтобы он не издавал громких звуков и не делал резких движений. Медленно и плавно она покрутила диммер выключателя. Свет ламп затеплился, стал поярче и наконец, очень постепенно, достиг полной силы.
Тим стоял посреди космического зверинца. Эль возбуждённо рассказывала ему про своих питомцев:
– Это слоновий хрюкан. Жаль, с собой его нельзя взять, он выживает только в условиях здешних лесов. Я нашла его на грани истощения, он бегал кругами в поисках еды! А сейчас он уже почти не встаёт на ноги!
– Умирает? – Тим с сочувствием посмотрел на хрюкана, почти целиком скрытого под слоем мутной воды. Больше всего он был похож на муравьеда с хоботом.
– Наоборот! Когда у хрюканов достаточно питания и благоприятный климат, они вообще не двигаются! Только хоботом собирают стебли и листья водных растений вокруг. Так что скоро мы сможем отправить его назад.
Следующая клетка была почти целиком скрыта ворохом каких-то белых то ли отростков, то ли нитей.
– Тут у меня трудятся мои генно-модифицированные паучки. Я пытаюсь так изменить их геном, чтобы пища передавала свои свойства паутине. Грубо говоря, я хочу получить чрезвычайно крепкое волокно, сохранив исходную толщину и вес нити. Представляешь, какая классная одежда для работы в космосе получится из ткани из таких ниток?
– А чем плоха существующая одежда? – искренне удивился Тим.
– Пачкается, мокнет, пахнет, мнётся, натирает, много весит, – с неменьшим удивлением ответила Эль, как будто это то, чему детей учат в школе с первого класса. – Смотри, вот один из последних образцов моей инновационной ткани из паутины.
Она протянула Тиму небольшой лоскут материи. Она действительно была невесомой и очень приятной на ощупь. Но прочность оставляла желать лучшего: стоило слегка потянуть, как клочок в руках Тима разошёлся надвое.
– Мда-а-а, – задумчиво сказала Эль, глядя на обрывки паутинной ткани в руках Тима. – Надо попробовать увеличить содержание железа в их рационе.
– Возможно, стоит сделать ставку не на прочность, а на эластичность, – предположил Тим.
– Коллаген? Жирные кислоты? Хм, не исключено. Возможно, ты прав. Даже скорее всего! Я попробую!
Около следующей клетки Тим остановился в недоумении. Эль, хитро улыбаясь, спросила:
– Ничего странного не замечаешь?
В клетке были только пучок высохшей травы, поилка с водой и два яблока. Никаких животных. Заподозрив подвох, Тим наклонился к клетке и стал внимательно разглядывать её содержимое. Вроде бы ничего странного… Хотя…
– Яблоки, – вдруг сказал он, выпрямляясь. – Они одинаковые, как будто отражаются в зеркале. Ты их клонировала?
– Молодец, внимательный, – похвалила его Эль. – Познакомься с хамелеандром.
– Хамелеоном?
– Нет, хамелеандром. Хамелеон мимикрирует под окружающую среду, изменяя окраску. А хамелеандр умеет принимать и форму небольших предметов, сравнимых с ним по размеру.
– А какое из яблок настоящее?
– Присмотрись очень внимательно. Видишь, под определённый углом на одном яблоке чешуя поблёскивает? Это хамелеандр.
Прежде чем пойти дальше, Тим наклонился к клетке и тихо сказал:
– У тебя круто получается, дружище! Я бы ни за что не догадался, что это не яблоко, если бы мне не подсказали!
Эль уже не терпелось познакомить Тима с очередными питомцами:
– Это разлетайки.
Тим невольно отшатнулся, когда ворох чёрных крыльев поднялся со дна большого прозрачного аквариума. У разлетаек было настолько маленькое тело, что казалось, в воздухе парят только крылья, соединённые между собой почти невидимой перегородкой.
– Их тоже скоро можно будет выпустить на волю. А здесь ботаны.
Ботаны оказались похожи на маленьких обезьянок.
– У них шерсть вокруг глаз темнее. Создаёт тёмный ободок, напоминающий оправу очков. Поэтому они похожи на учёных обезьян. Я назвала их ботанами.
Тим повернулся к Эль. Она поглаживала стенку очередного аквариума.
– Вот здесь моя любимица. Зовут Омпа. Это сокращение от «орудие мгновенного поражения».
В клетке сидела небольшая симпатичная зелёная змейка, совершенно не выглядящая как орудие мгновенного поражения.
– А как она поражает?
– Наповал, прямо в сердце, – смеясь ответила Эль. – Я раз увидела её и влюбилась навсегда! На самом деле, у неё смертельно опасный яд, разъедающий почти все материалы подобно кислоте.
Тим увидел, что стенки аквариума усеяны отметинами из потёков стекла, как будто кто-то обстреливал их из крошечного огнемёта.
– А зачем ты её сюда принесла?
– Как я могла её бросить? Она была совершенно обезвожена, умирала от жажды! Ей даже плюнуть в меня было нечем.
– Но сейчас-то есть чем, – Тим покосился на бодрую Омпу, шуршащую по дну клетки.
– Угу. Остальные тоже говорят, что лучше бы мне вернуть её в лес. Но ведь так интересно узнать, как у неё образуется настолько разъедающая слюна, не повреждая её собственные слизистые оболочки. Кроме того, – Эль понизила голос, как будто хотела сообщить Тиму большую тайну, – мне кажется, что она начала меня узнавать. Возможно, я смогу её приручить!
Тим только покачал головой. Ему нравилась Эль. Она заражала своим жизнелюбием, энергичностью и подкупала заботой и вниманием. Но именно в этом вопросе он был готов присоединиться к остальным членам команды. Омпе явно было бы лучше вернуться в свой лес.
Уже выходя из космозверинца, Тим почувствовал дуновение ветерка в районе левой руки. Лёгкое ощущение щекотки скользнуло по запястью. Он опустил взгляд. Нет, ничего. На запястье был всё тот же зелёный браслет, выданный ему с формой. Пожав плечами, Тим вышел из комнаты вслед за Эль.
Наверх вела спиральная лестница, которая закручивалась вокруг толстой колонны в центре корабля. Тим не удержался и спросил:
– Эль, а что тут в середине? Колонна же полая внутри, так? И там что-то находится.
– Ну да. Машинный отсек.
Тим вытаращил глаза. При словах «машинный отсек» в его воображении возникала картинка, на которой с диким рёвом сгорало топливо, вырывалось адское пламя и оглушительно грохотал мотор.
– А почему не на нижнем ярусе?
Эль улыбнулась Тиму как юному несмышлёнышу:
– Нижний отдел – уязвимое место корабля. Неудачная посадка, попадание метеорита, случайная разгерметизация двери – и прощай, колония электрогенерирующих бактерий. А вместе с ней – способность передвигаться по космическому пространству и любая, даже теоретическая возможность выжить.
Щёки Тима медленно начали покрываться краской. Ну почему он сам не понял этого очевидного момента? Эль продолжала:
– Самые важные компоненты корабля должны располагаться как можно дальше от поверхности, там, где ниже шанс повреждения. Тогда, даже если корабль получит пробоину или случится другое ЧП[1], критические функции продолжат работать.
Тим с Эль поднялись на третий уровень корабля и оказались перед настежь раскрытой дверью.
– Хм. Я хотела оставить экскурсию на капитанский мостик напоследок, но раз уж Брун здесь и так гостеприимно открыл дверь, давай зайдём. Я вас познакомлю.
Про гостеприимность Эль не то что преувеличила, а просто-напросто безбожно наврала. Капитан – высокий, широкоплечий мужчина – мрачно покосился на вошедших Эль и Тима и сразу же отвернулся к своим приборам, не сказав ни слова.
– Не принимай близко к сердцу, – тихонько шепнула Тиму Эль. – Брун никогда не был душой компании.
Легко сказать «не принимай близко к сердцу». А что, если этот капитан против того, чтобы Тим остался на корабле? Что он, Тим, может предложить в обмен на своё присутствие на «Бесстрашной Лисбет»? После того как Эль рассказала, как устроен этот космический корабль, у Тима растаяла слабая надежда быть полезным своими знаниями, которыми он так гордился в школе. Здешние технологии значительно опережали ту науку, которую изучал Тим. Сейчас он здесь так же нужен, как средневековый кузнец в двадцать третьем веке.