Анастасия Кротова
Ребенок водяного
Я вернулась домой через несколько часов. Даромир нес на себе не только меня, но и две больших сумки, набитых всякой всячиной. Альдона забрала сумки, пока я отпустила коня, мать забрала оставшиеся монеты. Тяжело вздохнув, она отнесла из в дом. Дана следовала за ней по пятам. Я ушла за дом и взялась нарубить дров, потом починила лесенку в курятник – занялась всеми теми делами, которые мои мать и сестра старательно избегали. Все те дела, которые брал на себя отец, когда был жив. Как всегда, при мысли о нем сердце предательски сжалось, а к глазам подступили слезы, которые я поспешила смахнуть.
– Я могу вам чем-то помочь? – раздался голос Альдоны недалеко от меня. Я обернулась.
Рядом с Альдоной стояла красивая стройная женщина в белом платье, которое доходило ей до самых лодыжек. Белоснежные волосы мокрыми прядями липли к спине. Я замерла.
– Альдона! – мой крик разнесся по округе, вспугнув глупых птиц. Сестра успела оглянуться на меня, когда женщина схватила ее за руку. Русалка, та самая, которая стояла утром под нашим окном, повернулась ко мне и закричала. Ее крик вышел намного громче, чем мой. Он сбил меня с ног, я улетела в курятник, проломив только что отремонтированную лесенку.
Мать трясла меня за плечи, когда я открыла глаза. Ее щеки раскраснелись от слез. Она быстро прижала меня к груди, но всего на секунду.
– Где Альдона?
Маленькая Дана сидела рядом со мной и держала меня за руку. Ее щечки тоже были красными, а в больших голубых глазах стояли слезы. Ее пухлые губы задрожали при упоминании сестры.
– Она забрала ее.
– Что ты сказала? Говори громче.
– Она забрала ее! – я перешла на крик и мой голос сорвался. Ужас застыл на ее лице. Мать прижала меня к себе еще раз и зарыдала у меня на плече. Повторяя за матерью, Дана завыла.
Меня усадили на стул, мать принесла холодный пакет с куском мяса и приложила мне к затылку. Место удара все еще отдавало пульсирующей тупой болью, которая не позволяла сосредоточиться. Я пыталась вспомнить, как выглядела русалка, которая забрала Альдону, но перед глазами было только блеклое пятно. Маленькая Дана уснула на моей кровати. Я и не думала ее будить. Кажется, сегодня уснуть не получится. Мать налила травяной чай и предложила мне. Сделав глоток, я ощутила, как приятное тепло разлилось по телу, но должного эффекта не оказало.
Мать смотрела куда угодно, только не на меня. Я знала почему она меня избегает. По той же причине я отводила взгляд от маленького зеркала, висевшего на двери комнаты Даны. Я видела, как мать несколько раз хотела заговорить, но никак не решалась. Я сделала еще глоток. Чай остыл.
Тьма опустилась на наш дом быстрее, чем хотелось. Густой туман, появившийся из леса, соперничал с ночной тьмой. Одинокий огонёк свечи – единственный источник света. Мать достала его, но я не помню когда. Время шло своим ходом, но, казалось, в нашем доме оно летело, чтобы унести память об Альдоне. Я вздрогнула от шепота матери.
– Это я виновата.
– Что? Нет конечно. Она наверняка не надела свой амулет и…
– Нет. Это я во всем виновата, – шепот сменился громом, она, опомнившись, глянула на Дану. Девочка заворочалась во сне, скинув с себя одеяло, но не проснулась.
– Когда мы были молоды, – начала мать. Она, не отрываясь, смотрела на спящую Дану. – Я не могла забеременеть. Нам с вашим отцом хотелось иметь большую семью. Я молилась всем, кому только могла, чтобы мне подарили ребенка. Один откликнулся. Он пообещал мне детей, большую семью, если я сделаю одну вещь, но он не сказал какую. Я, не раздумывая, согласилась. Твой отец, когда узнал, был очень зол. Но когда я впервые почувствовала, как вы с Альдоной зашевелились у меня под сердцем, нашей радости не было предела. Мое обещание забылось, твой отец пылинки с меня сдувал. Живот был таким огромным, что бывали дни, когда я просто лежала, ведь не было возможности встать. Мы были так счастливы. И вот однажды к нам в дом пришел человек. Я не скажу, что он был молод, скорее стар, возраст было сложно определить. Он был высок, статен и очень красив. Одежда была странная – зеленая, словно с нее свисали зеленые лианы, на плечах две кувшинки. Его голову украшала странная шляпа, сначала мне показалось, что там лягушка. Его спутница была так же красива, как он. Зеленые, яркие глаза, белое длинное платье. Вот только волосы… Они были мокрые.
– Русалка, – мое сердце бешено колотилось, эхом отдаваясь в ушах.
– Мы не понимали кто перед нами, пока незнакомец не снял шляпу. Его длинные синие с голубыми прядями волосы рассыпались по плечам. Меня охватил ужас. Водяной. Он напомнил про мое обещание, – мать заплакала. Ее голос дрожал, но она продолжала говорить. – Я пообещала отдать ему первенца.
Она замолчала, но ее слова проносились в моих ушах еще долго. Первенца.
– Кто из нас была первой? Альдона? – жгучие слезы полились по моим щекам.
– Нет. Акушерка, что принимала у меня роды, не могла мне сказать, кто из вас родился раньше. Ей было не до этого. Роды проходили очень тяжело. Когда я увидела вас, я уже не смогла никого отдать. Мы с отцом защищали вас, как могли. Железо, полынь, все, что могло их отпугнуть. Через несколько лет русалки перестали за вами приходить. Мне так казалось. Но мы не переставали защищать вас. Отец только спустя много лет смог мне признаться, что знает кто из вас был первой. Первой была ты. Потом родилась Дана и за одно лето, за одну русальную неделю, пропало больше десятка девушек. Мы поняли, что становится опасно. А потом они забрали вашего отца. И вот они забрали Альдону. Они заберут всех.
Она разрыдалась, а я не могла вымолвить ни единого слова. Когда ее всхлипы стали потихоньку стихать, Дана проснулась от кошмара. Мать легла к ней и вместе они заснули, оставив меня одну.
В моей голове роились мысли, каждая на свой лад, но все они были об одном. Я виновата в том, что забрали отца, что забрали Альдону. Они должны были забрать меня.
