Анастасия Градцева
Недотрога для плейбоя

Глава 5. Мечты сбываются

– Я?! – мой голос сипло прорвался через сжавшееся от волнения горло, и я сама понимала, как жалко это прозвучало.

Царев приподнял насмешливо бровь, как бы говоря: «А что, тут есть еще какой-то мышонок, кроме тебя?».

Внутри в панике метались мысли, словно жильцы, застигнутые пожаром: вопили, суетились и сталкивались друг с другом, объятые смертельным ужасом. Я очень-очень хотела с ним потанцевать. И одновременно боялась этого больше всего на свете. Вдруг я сделаю что-то не так, вдруг я наступлю ему на ногу, вдруг от меня пахнет потом…

А еще, он ведь встречается с Леной и танцевать хотел тоже с ней. Меня позвал просто так, от безысходности. Или…нет? Он же мог не приглашать меня на танец, но зачем-то сделал это. Может…Господи, может, я ему нравлюсь? Ну хотя бы немного.

– Мышонок, – дружелюбно сказал он, – пока ты будешь мяться, уже музыка кончится. Я что, такой страшный?

Я отрицательно замотала головой и, решительно вздохнув, шагнула к Цареву. От того, что я дико нервничала, я внезапно забыла, куда надо класть руки, и просто неловко прижала их к груди. А когда Кирилл опустил мне на талию свои ладони, я, по-моему, даже дышать перестала. Крепкие, горячие, они обжигали даже сквозь одежду, рождая какие-то удивительные ощущения, которых я никогда раньше не испытывала.

– Руки мне на плечи положи, – весело приказал Кир, которого явно забавляло мое смущение, и я послушалась. Это было что-то невероятное – ощущать под пальцами твердость его мышц, тепло его тела. От близости Кирилла мне срывало голову намного сильнее и качественнее, чем это мог бы сделать любой алкоголь. Он притянул меня к себе так, что наши бедра соприкоснулись, и я вздрогнула. Царев это почувствовал, наклонился к моему уху и бархатно прошептал:

–Ты боишься меня?

– Нет…

От его дыхания, опалившего кожу, у меня по спине и рукам пробежали мурашки, а внутри так сладко екнуло, что я непроизвольно придвинулась к нему еще ближе. Теперь мы практически вжимались друг в друга, и я не хотела даже думать о том, как это выглядело со стороны.

–А почему дрожишь? – снова шепнул он мне, теперь куда-то в шею. И я едва не застонала от того, как приятно это было. Что я могла ему ответить? Правду? Что влюблена в него по уши, хотя даже толком его не знаю?

Я ничего не стала говорить, просто подняла голову и посмотрела на него. Долго, не отводя взгляда. До тех пор, пока в глубине серых глаз не мелькнуло понимание.

– Зря, – слегка усмехнувшись, шепнул мне Кир. Но при этом его ладони, до этого спокойно лежавшие на моей талии, вдруг легко погладили меня по спине. Одним коротким, еле уловимым движением. И едва я успела распахнуть от удивления глаза, как музыка смолкла. Кир склонил голову в шутливом поклоне и спокойно отошел от меня, а я осталась растерянно стоять, словно малыш, которого позабыли посреди супермаркета. Черт, ну почему все хорошее так быстро заканчивается? Как бы мне хотелось, чтобы этот трек стоял на бесконечном репите, чтобы снова и снова плавиться в объятьях Кирилла, ощущать на себе жар его рук, смотреть в насмешливые серые глаза и трогать твердые, напрягшиеся под моими ладонями мышцы.

– Еще давайте медляк! – крикнула Соня, которая, несмотря на то, что танец кончился, не торопилась отпускать Стаса. Кто-то из девчонок поддержал её одобрительным возгласом. Но парни были настроены иначе.

– Да ну, хватит, – грубо ответил Рустам, а потом хохотнул. – Можно ведь и без музыки пообжиматься! На диване это все равно удобнее делать, чем стоя!

– А кто тебе сказал, – томно пропела Милана, – что я буду с тобой обжиматься?

Он ловко подбил её щиколотки ногой, и когда она, взвизгнув, потеряла равновесие, уронил вместе с собой на диван.

– А что, не будешь? – ухмыльнулся Рустам, беззастенчиво шаря по ее телу руками.

– Подуууумаю, – протянула она кокетливо, даже не пытаясь вырваться. – Посмотрим на твое поведение!

Я не стала смотреть, чем это закончится, и выскочила из зала. Мне срочно надо было остаться одной – без всей этой пьяной, глупо хихикающей толпы. Я влетела на кухню и застыла, будто кто-то внутри стоп-кран дернул. За столом сидела Ленка и, наплевав на все запреты хозяйки дома, курила прямо там, стряхивая пепел в кофейную чашку.

– Что, Крысь, поймала краш на Царя? – спокойно поинтересовалась она.

– Чегооо…

– Влюбилась, говорю, в Царева. Или скажешь нет?

– Что за глупости? – выпалила я, но при этом покраснела так сильно, что это выдало меня с головой.

– Да ты чуть не обоссалась от счастья, когда он на медляк тебя позвал, – хмыкнула Ленка, но как-то беззлобно. Словно не хотела меня обидеть.

Я молчала. Крыть было нечем.

– Можешь побегать за ним сегодня, я не против, – вдруг сообщила она, резким движением затушила бычок и глотнула из стоящего рядом стакана. Судя по цвету, там был чистый напиток, без всяких разбавителей типа Колы или сока.

– В смысле? Не собираюсь я за ним бегать, – в своей голове я произнесла это уверенно и твердо, но на деле получилось тонко и жалобно. Аж самой за себя стыдно стало. Неудивительно, что они тут все надо мной тайком подсмеиваются.

– Дурочка ты, Крыська, – вздохнула Ленка. – Я, можно сказать, по доброте душевной! Он все равно сегодня один тусить будет.

– Почему один, а…ты? – я ненавидела себя за этот вопрос, но все же не могла не спросить.

– А меня он сегодня хрен получит, – оскалилась она. – Пусть посидит денек без сладкого и подумает над своим поведением. Я таких козлов знаю, их только так и можно воспитать.

– Кирилл не козел, – тихо возразила я.

Ленка только пожала плечами: типа думай, как хочешь, а я свое мнение менять не намерена.

Она забрала свой стакан и пошла в сторону зала, но в дверях обернулась:

– Повторю еще раз: сегодня можешь лезть к Царю. Но только сегодня. Завтра я тебе за него голову откушу.

И ушла.

Я упала на стул и стиснула ладонями моментально занывшие виски. Бред какой-то. Лена что, таким образом пытается набить себе цену в многоопытных глазах Кирилла? Честно говоря, если верить всему тому, что я слышала о Цареве, вряд ли он расстроится, если она его пошлет. Просто найдет себе другую на этот вечер, и всё.

«Например, тебя?» – коварно шепнул внутренний голос. Я вздрогнула и замотала головой. Нет. Конечно, нет. То, что я согласилась на медленный танец, еще ничего не значит. Бегать за Царевым я точно не буду. Обещаю.

Я даже в комнату к ребятам не пойду, вот на кухне и останусь. Хотя – я сморщила нос – тут теперь так накурено. Пойду-ка лучше на балконе постою. Я взяла в прихожей свою куртку и вышла на балкон, который был, на удивление, пуст. Видимо, все уже достигли такой кондиции, что курили там, где придется, а Маринка была не в том состоянии, чтобы им что-то запрещать.

Ох, каким же вкусным казался свежий воздух после духоты квартиры! Я с удовольствием вдохнула его полной грудью – такой прохладный, острый, наполненный терпким запахом прелых осенних листьев и мокрого асфальта.

Хлопнула дверь балкона, я вздрогнула и обернулась.

– Можно? – церемонно осведомился Царев, держа в пальцах сигарету.

– Да-да, я уже ухожу, – пробормотала я и сделала шаг к выходу.

– А почему? – удивился он. – Постой со мной. Одному скучно.

И очень естественным жестом, будто так и надо, взял меня за руку и подтянул поближе. Все мое тело словно пробило насквозь электрическим разрядом, и я кивнула, ненавидя себя за слабость.

Царь задумчиво закурил и посмотрел вдаль.

– А что ты здесь вообще делаешь? – вдруг поинтересовался он.

– То есть? – не поняла я вопроса.

– Тебе же тут не нравится. Ты вообще не похожа на ту, кто ходит на такие мероприятия.

Почему-то это прозвучало так, что мне стало обидно.

– А на кого я похожа? – ровным голосом спросила я.

– Ты похожа на хорошую девочку, на отличницу, которая никогда в жизни не расстраивала родителей и не прогуливала уроки. Которая не пьет, не курит, матом не ругается и с мальчиками не целуется, – насмешливо перечислил Царев.

Я вспыхнула, на глаза навернулись слезы. Почему он говорит об этом так, будто это мои недостатки?

– А что, это так плохо? – спросила я дрожащим от обиды голосом. – Быть хорошей?

– Не плохо, – он пожал плечами, – просто скучно.

– Между прочим, я пила шампанское, – с вызовом сказала я, – на посвящении.

– Оу, да ты бунтарка, – расхохотался Царев. – Еще скажи, что куришь!

– Вы сегодня столько сигарет выкурили рядом со мной, – огрызнулась я, – что можно считать, что я тоже курила.

– Ну допустим, – Кирилла явно забавлял наш разговор. – Пункт про мат предлагаю пропустить, я сам не люблю, когда девушки ругаются, а что у нас с поцелуями?

По моему мнению, разговор из просто странного переходил в откровенно неприличный. И единственная причина, по которой я продолжала тут оставаться, был сам Царев. Кроме того, что мне просто нравилось находиться с ним рядом, сейчас он был почему-то другим: не таким закрытым, не таким высокомерным и оттого казался еще более привлекательным. Вопреки обыкновению, Кир не смотрел на меня как на пустое место, разговаривал со мной и даже не называл этим ужасным прозвищем «Мышонок».

– Гм, а что с поцелуями? – переспросила я старательно небрежным тоном. – Все в порядке у меня с ними. Конечно, я целовалась.

– Предлагаешь поверить тебе на слово? – прищурился Кирилл, и в его серых глазах заплясали лукавые искорки.

– А…что…в смысле… – растерялась я, мгновенно утратив способность связно выражаться.

– Ну проверить надо бы, – серьезно сказал он, затушил сигарету и повернулся к мне. Прохладные пальцы приподняли мой подбородок, и его лицо оказалось вдруг так близко к моему, что сердце сначала застыло испуганным зверьком, а потом заколотилось, словно пытаясь пробить грудную клетку и выскочить наружу.

Его губы, пахнущие сигаретным дымом, мягко коснулись моих, и горячий наглый язык на мгновение скользнул в мой рот. А потом Кирилл отстранился и с усмешкой на меня посмотрел.

– Врешь, Мышонок, не целовалась ты еще ни разу.

Я стояла столбом и не могла выговорить ни единого слова. Только чувствовала, как печет нежную кожу губ, которых он только что касался. Царев меня поцеловал? Просто так – ради шутки? Да уж, не таким я представляла себе свой первый поцелуй. С тем человеком, но не так. Совсем не так.

– Ну вот теперь…целовалась, – пробормотала я.

– Это не считается, – хмыкнул Кирилл. – Просто маленькая проверка. Suck it and see, да?

Это была, видимо, какая-то незнакомая мне идиома, потому что дословный перевод фразы «пососи и увидишь» показался мне чрезвычайно пошлым.

– Чего? – тупо переспросила я.

Кир рассмеялся.

– Что, отличницам незнакомы разговорные английские выражения? – поддразнил он меня. – Ну а это ты хотя бы знаешь? The proof of the pudding. (дословно: доказательство в пудинге)

– Ох, да, это знаю, – облегченно выдохнула я, чувствуя себя, как на экзамене. – «Не попробуешь – не узнаешь».

– Ну вот. Suck it and see – это то же самое, только не так скучно, – ухмыльнулся Царев. – Двойка тебе по разговорному инглишу, Мышонок!

И, сверкнув своей самоуверенной улыбкой, ушел, оставив меня на балконе. Совершенно растерянную и потерянную.

Вот и что это было, а? Пришел, поговорил, поцеловал, посмеялся и ушел.

Я еще какое-то время постояла на балконе, пока не замерзла окончательно, и решила вернуться к остальным. Хотя я и не пила сегодня, но в голове шумело так, будто опустошала бутылки наравне со всеми: все казалось нереальным, ненастоящим, словно во сне.

Я сбросила куртку, вошла в зал и…пожалела, что не осталась на балконе, потому что вечеринка уже явно прошла точку невозврата. Об этом свидетельствовал тот факт, что Соня забралась на стол и устроила там стриптиз. Между полами рубашки, которую она медленно расстегивала, уже виднелся розовый лифчик, а мне почему-то стало так стыдно и неловко, будто я сама крутилась тут перед всеми в полуголом виде.

Я поискала взглядом Кира и не сразу его нашла в этой полутьме: он стоял в углу и, не обращая внимания на Сонины прелести, о чем-то разговаривал со Стасом. У обоих в руках были полные стаканы, а под столиком добавилось еще несколько пустых бутылок. Лена дремала в кресле, Милана целовалась с Рустамом, нисколько не стесняясь остальных, а Маринка на диване обжималась с Лешей, который при этом явно поглядывал в сторону импровизированного стриптиза.

Тем временем Соня осталась в одном бюстгальтере и юбке, покрутилась, красиво выгибая спину, под восторженный свист и аплодисменты, а потом спрыгнула со стола и натянула рубашку.

– Представление окончено! – громко объявила она. – Теперь пусть мальчики раздеваются.

– Я костлявый, – хмыкнул Леха. – Вот поверьте: выше пояса у меня вообще не на что смотреть.

– А ниже? – заинтересовалась Соня.

– А это уже контент восемнадцать плюс, – похабно подмигнул он, – только для избранных!

И снова приобнял Маринку.

– Хочешь, я разденусь? – вызвался накачанный Денис, который был совсем не против посветить честно заработанными бицепсами, и, будто невзначай, притерся к Соне. Похоже, что она своим стриптизом заинтересовала его куда больше, чем Верка, которую он выбрал себе изначально. Не утруждая себя красивыми движениями под музыку, он тупо стянул футболку и дал себя пощупать восторженно ахающим Соне и Вере. Ахали они одна другой громче, а сами при этом стреляли друг в дружку злыми взглядами. Борьба за ресурсы…Как в каменном веке.

Мне было одновременно и противно, и любопытно. Похожее ощущение я поймала однажды в зоопарке, когда наблюдала за тем, как тигр рвал зубами кроличью тушку. И едва не тошнило от этого зрелища, и оторваться не могла. Вот так и тут.

– Ребяяяят, – вдруг пьяным голосом обратилась ко всем Маринка, – давайте по спальным местам расползаться, а? А то завтра утром в десять я уже всех выгоню.

– Э, почему?! – не ожидали такого расклада парни.

– Н-надо, – язык уже плохо ее слушался, – родаки вернутся. Давайте покажу, где спать можно.

Конечно, большая красивая кровать в Маринкиной спальне была автоматически закреплена за ней и Лешей. Зато в зале на широких диванах, которые вдобавок раскладывались, спокойно могли устроиться несколько человек. В итоге там угнездились Рустам с Миланой, а также не определившийся со своими симпатиями Денис вместе с Верой и Соней. Надеюсь, девочки не перегрызут во сне друг другу горло.

В спальню родителей Маринка запретила входить, зато показала еще одну небольшую комнату – типа гостевой, где тоже можно было спать. Я быстренько почистила зубы (пасту и щетку я предусмотрительно взяла с собой) и проскользнула туда, от всей души надеясь, что там еще будет место. Мои надежды не оправдались: на кровати у стены уже устроилась Лена. А узкий диванчик у окна оккупировал Кирилл. Оба молчали.

Что ж, выбор у меня был невелик. Либо тут, либо искать место среди толпы в зале.

– Подвинься, пожалуйста, – тихо попросила я Лену. Она вздохнула и сдвинулась, освобождая мне немного места. Я легла, чувствуя себя ужасно неловко. Блин, были бы деньги на такси – я бы уехала спать домой. Сто процентов.

– Народ, – в комнату заглянул Стас, – пустите переночевать!

– Заходи уже, не ори только, – раздраженно буркнула Лена.

Я думала, что он ляжет к Кириллу, но он вместо этого взял и прыгнул на нашу кровать.

– Девчооонки! Я к вам! – дурашливо протянул он и попытался втиснуться между нами.

– Стас! Какого хрена! Ты ж тяжелый. Слезай давай, – заорали мы на него. Но он хохотал и лез обниматься.

– Лен, – раздалось с соседней кровати. – Пошли ко мне. Я одеялом поделюсь.

У меня остро кольнуло в груди. И еще сильнее, когда Лена молча поднялась и подошла к нему. Вот только вместо того, чтобы лечь рядом, она выхватила у Царева одеяло и пошла к выходу.

– Я лучше в зале лягу, – бросила она презрительно, – на кресле.

И вышла.

Кир негромко выругался, а потом подошел к нам.

– Двигайтесь, – безапелляционно заявил он, – я там один замерзну нахрен.

И втиснулся к нам третьим.

В итоге я лежала притиснутая к стенке, а рядом со мной за жизненное пространство сражались Кирилл и Стас. То, что началось, как шутливая потасовка, очень быстро переросло почти в драку. Периодически они вспоминали, что тут еще есть я, и спрашивали:

– Ты как там?

– Нормально, – гундела я в стенку, и толкотня продолжалась. Я уже хотела сама уйти на соседнюю кровать, но боялась, что, пока я буду сбегать, мне в пылу сражения прилетит чьей-нибудь рукой или ногой. Хотя в целом я готова была уже и на это, потому что спать хотелось ужасно.

– Да столкни ты его уже! – не выдержала я, когда они оба – и Кирилл, и Стас – поочередно оказались на полу, и сейчас шел третий раунд.

Парни замерли.

– Ты это кому? – поинтересовались они.

И тут мой мозг со мной, видимо, попрощался, потому что я сказала совсем не то, что стоило бы.

– Кириллу, – ляпнула я.

Царев отчетливо хмыкнул.

– Ну и зря, – вздохнул Стас и устроился на соседнем диванчике, укрывшись курткой.

Наверное, в адекватном состоянии я ни за что бы не легла с Кириллом на одну кровать. Особенно после того, как он недвусмысленно звал к себе Лену. Но… но я была уставшая, сонная и немного оглушенная впечатлениями этого странного вечера. И поэтому сделала что-то совсем невозможное и максимально неадекватное. Вместо того, чтобы отвернуться к стенке и увеличить расстояние между нами, я…я взяла и развернулась к Кириллу лицом. Он тоже не спал. Лежал, подложив руку под голову, и задумчиво рассматривал меня. А я – его. Вдруг произошло почти незаметное движение, и Царев оказался ко мне чуть ближе. Может, на сантиметр. И замер, ожидая моего ответа. Я облизала внезапно пересохшие губы и тоже немножко придвинулась. Снова он. Потом я. И вот уже наши лица оказались так близко друг к другу, что я ощущала на губах его горячее и неожиданно свежее дыхание. И в этот момент на мое бедро легла его рука. Не нагло, не уверенно, а как бы с вопросом. Да?

Я тихо выдохнула и погладила его руку чуть выше локтя, обмирая от своей смелости и шалея от ощущения горячей плотной кожи под пальцами. Да. Я завтра, наверное, пожалею, но сейчас это да.

Глава 6. Безумие длиной в ночь

Кирилл перехватил мою руку, гладившую его, и прижал к губам. Горячо выдохнул, лизнул нежную кожу на запястье, а когда я вздрогнула от сладкой дрожи, пронзившей все тело, очень быстро подмял меня под себя и навис сверху.

В темноте его серые глаза казались почти черными, опасными, и я снова задрожала – теперь уже от страха и предвкушения. Он меня поцелует? По-настоящему поцелует? В голове теснился миллион мыслей, но как только Кир впился в мои губы, все они моментально исчезли. Я ни о чем не думала, меня просто погребло под снежной лавиной его невероятного напора и желания.

Да уж, там, на балконе, была и правда просто разминка, потому что сейчас он целовал меня так, будто я была последней девушкой, оставшейся на планете. Горячо, сильно, не оставляя мне даже минимального пространства для инициативы.

Впрочем, для инициативы мне не хватило бы ни смелости, ни опыта, поэтому я просто вцепилась в его плечи и отдалась, словно щепка, несущему меня потоку.

Через какое-то время на диванчике заворочался Стас:

– Народ, – обиженно спросил он, – если я вам мешаю, разве нельзя было об этом сказать?

Кирилл чуть-чуть от меня откатился, приподнялся и хрипло сказал:

– Уйди.

Стас схватил куртку и вышел из спальни, попутно ворча что-то о том, что ходить на вписки с Царевым себе дороже: никакого профита, одни проблемы…

Как только за ним захлопнулась дверь, все стало еще острее и горячее. Мы целовались до одури, до прокушенных губ. Молчавший до этого Кирилл вдруг начал жарко шептать мне на ухо такие слова, от которых я плавилась в его руках послушным воском. Мне никогда не говорили о том, какая я красивая, нежная, какие волшебные у меня глаза, какие невероятные волосы, как я сказочно пахну и какие вкусные у меня губы…

Я дрожала, я словно горела заживо, охваченная незнакомым до этого огнем. Кир стянул с себя футболку, я прижалась губами к его гладкому плечу и, ужасаясь собственной смелости, погладила тугие сильные мышцы на руках. А когда он длинно, сквозь зубы выдохнул, отозвавшись на мою неумелую ласку, меня обуял непередаваемый восторг. Ему нравится! Я ему нравлюсь!

И совершенно нормальным казалось то, что через какое-то время я тоже осталась без футболки и принимала его руки, которые гладили меня везде, где хотели. Ему можно. Никому другому нельзя, а ему – можно!

Меня несло все дальше и дальше, и, казалось, еще немного и закрутит в водовороте, из которого уже невозможно будет выплыть. Но внезапно сработал стоп-сигнал: звук расстегивающейся молнии на моих брюках. Я моментально пришла в себя и мягко отстранила его руки.

Нет. Это слишком важный шаг. Это слишком страшный шаг. И пусть за этот край я хотела бы шагнуть только с ним и ни с кем другим, но не здесь и не сейчас. Может, когда мы будем достаточно хорошо знать друг друга, когда страсть превратится в любовь, когда у нас будут отношения…

Царев снова начал меня целовать, умело разжигая внутри пламя, и через некоторое время его руки снова попытались справиться с застежкой на моих штанах, но я вновь отстранилась. Мягко, нежно, чтобы не обидеть, чтобы дать понять, что он мне тоже очень нравится. Просто я не готова это сделать сейчас.

Кирилл лежал, прижавшись ко мне, и тяжело дышал, словно после стометровки. Но больше попыток не предпринимал. Процесс пошел на угасание.

Он встал и ушел на кухню – покурить, а я, в беспамятстве от счастья, зарылась лицом в подушку, и ее ткань показалась мне такой прохладной по сравнению с моей горящей кожей.

Кир пришел и лег рядом. Молча. И я его понимала – в такую минуту слова лишние, они могут только все испортить, поэтому я тоже ничего говорить не стала. Просто обняла его, прижалась к плечу и лежала, слушая, как он засыпает и его сбивчивое дыхание постепенно становится ровным и глубоким.

Неужели это я? Я лежу на кровати и обнимаю парня? И не какого-то там, а Царева – о котором мечтают все девчонки нашего универа! Невозможно. Я, наверное, просто сплю.

Но даже во сне мне не могла присниться та нежность, с которой он со мной обращался. Та страсть, которую я от него чувствовала. В это невозможно поверить, но похоже, что я действительно понравилась Кириллу! Такие слова не говорят просто так, так искренне и горячо не целуют просто так. Это говорит о чем-то большем! А так как я явно не красотка, то, значит, ему во мне приглянулось что-то другое. Не зря он обратил на меня внимание во время танца, не зря заговорил на балконе…Какая же я счастливая! Даже если мы не будем долго встречаться, я все равно буду рада, что была с ним хотя бы некоторое время. Может, несколько недель, а может, и больше получится. Вдруг это действительно любовь?

Я лежала, глупо улыбаясь и чувствуя себя такой счастливой, как никогда в жизни. Даже когда уставшее тело наконец провалилось в сон, я была слишком взбудораженной, чтобы крепко уснуть: несколько раз за ночь я просыпалась, ясно и радостно понимая, что со мной спит парень моей мечты. И не могла дождаться утра, чтобы сказать ему об этом.

С утра меня разбудила Маринка, брызгавшая на нас водой из чайника.

– Подъем! Всем полчаса на то, чтобы прийти в себя и свалить домой!

– Фига себе расклад, – пробурчал голос под одеялом, и из-под него показалась взъерошенная голова Царева. У Маринки даже рот приоткрылся от изумления, она похлопала глазами, как будто не веря тому, что видит, потом хихикнула, незаметно показала мне большой палец и умчалась будить остальных.

– Доброе утро, – тихо сказала я. Фраза, которая должна была звучать игриво, вышла скомканной и смущенной.

– Утро добрым не бывает, – буркнул Кирилл, сбросил одеяло и принялся искать свою футболку. Нашел, брезгливо поморщился, натянул ее на себя, нашарил в кармане сигаретную пачку и ушел.

Я ничего не понимала. Может, он из тех людей, кто утром ненавидит весь мир? И ему надо сначала покурить, выпить чаю, позавтракать, а потом он уже начнет со мной разговаривать? Ну ладно, подождем. Я потерла ноющие, словно в них песка насыпали, глаза и только тут поняла, что уснула в линзах. Господи, как же я не заметила! Морщась от неприятных ощущений, вытащила линзы, которые за ночь словно присохли к глазам, и надела очки. Немного беспокоило то, как Кир отнесется к тому, что я вернулась к своему прежнему образу, но ведь я уже решила, что понравилась ему не за внешность. Так что особой проблемы с очками быть не должно.

В коридоре я столкнулась с Леной, которая обожгла меня ненавидящим взглядом. Было неприятно, но она же сама отошла в сторону и уступила его мне. Так что поздно теперь локти кусать! Надо было думать раньше!

О, а что это я делаю – неужели злорадствую? Не ожидала от себя такого.

Преодолев себя, я вежливо кивнула одногруппнице и пожелала ей доброго утра, но она лишь еще раз зыркнула на меня злобно и ничего не ответила. Я пожала плечами и заглянула в зал: там было настоящее лежбище котиков, которые со стонами и матами пытались подняться с дивана и эволюционировать обратно до людей. Забавно было наблюдать, как все они – такие бодрые и веселые вчера – сегодня хмурились, кряхтели и зеленели лицом. Я же наоборот ощущала в себе столько сил и энергии, что могла бы мир перевернуть! Пробежать марафон! Сдать еще раз ЕГЭ по английскому!

Хлопнула балконная дверь, в зале появился Царев.

Я попыталась поймать его взгляд, но он будто меня не замечал.

– А Ленка где? – спросил он у ребят.

– Да кто ее знает, – отозвался Стас.

– А кофе в этом доме дают?

– На кухне, там кофемашина стоит. Только не сломай! – бросила ему Маринка, сама тем временем спихивая с дивана тех, кто еще не встал. Леша, как верный рыцарь, помогал ей в этом нелегком деле.

– Че я, кофемашину не видел что ли, – пробормотал Царь себе под нос и ушел на кухню.

Я больно закусила губу, пытаясь справиться с подступающими слезами. Кирилл, такой чуткий и ласковый ночью, сейчас меня просто не замечал. Ни жестом, ни словом, ни взглядом не дал понять, что между нами что-то было. Я автоматически превратилась для него в пустое место. Но почему? Неужели из-за очков?

–Руки убери, Царь, – услышала я с кухни капризный Ленкин голос. – Сначала спишь с кем попало, потом ко мне лезешь.

Но тут же она ойкнула, засмеялась низким грудным смехом и совсем иным тоном протянула:

– Ну Киииир, это запрещенный прием!

Кровь бросилась мне в лицо, я подскочила и метнулась в ванную. Там пришлось несколько раз умыться ледяной водой, чтобы успокоиться. В зеркале отражалось мое растерянное лицо с покрасневшими глазами за стеклами нелепых очков. Они вместе? Опять? Но Ленка же сказала…Но Кирилл же вчера целовал меня и такие слова говорил… Получается, что это ничего не значило? Получается, что ему было…все равно, с кем обниматься?

Горячие слезы потекли по лицу, и воспаленные глаза защипало. Я сняла очки и снова умылась, неловко шмыгая носом. Нельзя, чтобы они видели, как я плачу. Надо делать вид, что все хорошо. Расправить плечи и держать себя с достоинством. А уже дома закрыть дверь своей комнаты, упасть на кровать, уткнуться в подушку, от которой так знакомо и уютно пахнет, обнять плюшевую обезьяну и тогда уже нареветься от души.

Сделав себе это внушение, я насухо вытерла лицо полотенцем, надела очки и вышла. Во рту у меня все пересохло, надо было хоть воды или чаю выпить, прежде чем поехать.

Я двинулась в сторону кухни, надеясь, что спокойно там посижу, но в это утро все шло не так, как я хотела. На кухне было многолюдно и шумно: хлопала дверка холодильника, гремела посуда, гудела кофемашина и ржали ребята. Они уже немного ожили и стали больше походить на себя вчерашних. Лена сидела рядом с Царевым и пила чай. Лицо у нее было еще недовольное, но уже не злое. Изредка она поглаживала его плечо уверенным собственническим жестом.

Не показывать, как мне больно. Молчать, держаться, улыбаться!

Я с независимым видом встала в дверях и стала ждать, пока за столом освободится место.

– О, пирог остался! – вдруг радостно сказал Кирилл, притянул к себе тарелку, цапнул самый большой кусок и смачно откусил от него. – Вкусный. Откуда? Мы ж вроде вчера такого не покупали.

– Это Кристина испекла, – отозвалась Маринка.

– А кто это? – с набитым ртом поинтересовался Царев, и мне словно дали под дых. В груди стало горячо и больно, мир закружился перед глазами, и я едва не рухнула на пол. Он что, даже не помнит, как меня зовут?!

– Ты че, вот же она! – фыркнула Верка и махнула рукой в мою сторону. Царев оглянулся и наконец заметил меня:

– А, ну так бы и говорила, что Мышонок! Вкусный пирог, кстати. Ты молодец.

И снова отвернулся, будто полностью позабыв о моем существовании.

У меня сразу пропали одновременно и жажда, и аппетит, и вообще все желания. Кроме одного: заползти в укромный уголок и сдохнуть. Уходить демонстративно раньше всех не хотелось, поэтому я просто подождала, пока основная масса народу станет собираться и быстро влезла в куртку, чтобы выйти вместе с ними.

Но тут меня буквально на пороге поймала Маринка.

– Кристин, ты очень торопишься? Можешь остаться буквально на полчасика – помочь мне убраться?

– А остальные? – мне очень, очень не хотелось еще и разгребать за всеми мусор. При этом и Маринку оставлять одну с этим гигантским фронтом работ тоже было стыдно.

–Давай еще кого-нибудь попросим помочь, – почему-то шепотом предложила я. А то нечестно получается – веселились все, а убирать нам вдвоем.

– Да ну их нафиг, у них у всех руки из задницы, – отмахнулась она. – Согласна? Мы быстро, обещаю.

Проклиная себя за добросердечность, я со вздохом кивнула и стала снимать куртку.

Маринка как-то очень быстро всех выпроводила, и в квартире остались только мы вдвоем. Решив не затягивать, я пошла на кухню и стала собирать со стола грязную посуду, но одногруппница со смехом потянула меня в комнату:

– Ой да забей, через полчаса клининг придет – они тут все вылижут. Давай лучше поболтаем! Кофе хочешь?

Я отрицательно покачала головой. Надо было сразу догадаться, что Марина вряд ли стала бы утруждать себя уборкой, ей просто хотелось посплетничать. И явно на ту тему, на которую я говорить не хотела от слова «совсем».

– Тогда чай, да? – она подскочила и убежала на кухню, а потом притащила мне кружку кипятка с чайным пакетиком и водрузила ее на столик, предварительно расчистив там маленький островок. – Пирог не предлагаю, его весь сожрали. Преимущественно твой Царев! – тут она хихикнула и устроилась поудобнее на диване.

– Ну давай! Рассказывай! Как тебе Царь?

– Марин, – я судорожно пыталась придумать, как вежливо объяснить ей, что не хочу об этом рассказывать.

– Девчонки говорили, он прямо огонь в постели! Что несколько раз подряд может. Не врут?