Анастасия Аверина
Живой лес
Глава 4
.
Прощание с прошлым.
Ратмир уверенно скакал впереди, я же отставала, пытаясь поспеть за его стремительным конем. Быстрая езда никогда не была моей сильной стороной, поэтому я до боли в руках стиснула поводья, направляя все внимание на галоп и трусливо прилипнув к изящной лошадиной шее. Через минуту, когда каретная процессия осталась позади, мощный конь жениха (фантазия мне отказала, поэтому про себя я его так и окрестила – Черный) неожиданно остановился, вынуждая затормозить и меня. Ариадна недовольно фыркнула, да и я напряглась, осознав, что оказалась один на один с подозрительным во всех отношениях типом (признаться, подозревала я его в меркантильности и умопомешательстве с равной долей вероятности). Однако Ратмир лишь мельком глянул на меня и без объяснений развернул коня в противоположную сторону. Секунда – и он уже мчался назад, к выходу из леса. Что бы это значило? Липкое беспокойство всколыхнуло грудь.
– Мы что-то забыли? – изумленно спросила я, стремительно перебирая в голове все варианты предметов из гардероба жениха, которые он мог потерять по дороге. Если бы это были столь же дорогие часы, как у дядьки Томсона, то я, без сомнения, поняла бы его поспешность.
Но ответа не последовало, мой попутчик по несчастливому брачному обременению не посчитал нужным отвечать. Он набрал ход, и мне не оставалось ничего иного, как поскакать за ним. Мелькнула подленькая мысль, а не решил ли женишок так сразу избавиться от ненужной невесты? В лесу затеряться не сложно, осталось сослаться на диких и особенно свирепых зверей, по ужасному стечению обстоятельств оказавшихся неподалеку от нерадивой девицы. А утонувший в горечи несостоявшийся жених, смахнув слезу, согласится все же оставить в своем кармане превыгодное торговое соглашение с дедом в качестве недостаточной, но столь вежливой компенсации за утерю взбалмошной невесты, успевшей прихвастнуть проблемами с рассудком.
Отгоняя тревожные мысли, я все же подумывала, не закричать ли, напрягая все голосовые связки, о планирующемся жестоком убийстве? Возможно, моя охрана услышит дикий вопль и не даст случится злодейству? Жаль, что доказательств у меня не было! Выставлять себя в окончательно дурном свете и портить отношения с таинственным женихом, который, мог всего лишь обронить по дороге портмоне, не хотелось.
Я все же не выдержала и позвала негромко:
– Ратмир…
Он моментально обернулся, уколов меня темным взглядом, словно на дне его зрачков притаились две гадюки, так и норовящие укусить, развернулся, подъехал в упор, еще больше напугав меня. Я опасливо потянула поводья, отодвигая Ариадну на безопасное расстояние и внимательно следя за руками жениха, усмиряющими рвущегося в путь Черныша. Первый раз я назвала мужчину по имени. Вышло неожиданно мягко. И… он задумался, как бы пробуя мое произношение на вкус, словно вспоминая что-то… Показалось ли, но мой попутчик на секунду ушел в глубину себя, словно пытаясь разыскать давно забытое ощущение. Затем улыбнулся, без сомнения, ему понравился мой тон загнанной в ловушку мыши. Одна бровь на его лице приподнялась в немом вопросе.
– Я хотела… Не могли бы Вы… пояснить, куда мы едем? – еле выдавила из себя я, запинаясь и чувствуя, как ладони становятся липкими под пристальным взглядом. Возможно, извиняющийся тон мне шел, но я бы предпочла быть похожей на тетку Изольду, чей громогласный голос в момент заставляет моих кузенов Тили и Били (не менее, чем в дважды крупнее нее по размеру) подскакивать со свистом с мест. Толстяки любят, как невидимые тени, непозволительно прятаться, почитывая газетенки, вместо того, чтобы, не покладая рук, работать в теткином кафе «Заморских невиданностей» (популярном, между прочим, среди высшего света)! Но я отвлеклась. Воспоминание о хрупкой, но влиятельной тетке Изольде придало мне сил. Я выпрямила спину и с вызовом посмотрела на жениха. Девчонки
Общение с незнакомыми людьми мне всегда давалось с трудом. Несмотря на все внутренние усилия по внушению себе уверенности, я чувствовала себя нерадивой ученицей, вызванной к доске. Скрывающий мрачные тайны жених смотрел свысока, словно в недоумении, что кто-то помимо него посмел открыть рот! Несколько секунд Ратмир молча разглядывал мое лицо, а потом до подозрительного спокойно ответил:
– Я хочу… – он слегка нахмурился, подбирая слова (но, видимо, так и не подобрал ничего путного), – показать тебе одно место. Увидишь.
«Одно место? Надеюсь, не озеро с пираньями? Унеси меня ветер, какие пираньи в обычном лесу!!! Одно хорошо – жених открыл рот. Возможно, нам даже удастся поговорить членораздельными фразами. Я смогу намекнуть, что… женитьба – излишне обременяющая затея по сравнению с другими прелестями жизни». Мысли роем носились в моей голове, как надоедливые мухи.
Эмоции не читались на лице мужчины – ни радости, ни огорчения. А у меня наблюдалось одно желание – оказаться в своей мягкой постели с книгой в руках. Ну или хотя бы в какой-то постели после нашего многодневного переезда в подпрыгивающей карете, от которого мышцы нижней части моего туловища зудели так, словно я ненароком присела на муравейник. «Надеюсь, в этом его имении не спят на деревянных подстилах, сливаясь с природой?» Я вздохнула, самообладание – то, в чем я нуждалась превыше всего остального. Придется потерпеть, чтобы разведать обстановку намечающейся войны за свободу.
Кивнула, и лошади тронулись, держась ближе друг к другу. Впереди высилась горная гряда, которую мы недавно пересекли, въезжая на территорию жениха. Как объяснил дед, весь лес внутри огороженной горами территории принадлежит Ратмиру, а это довольно большое плато, пересекать которое придется не менее недели. Еще тогда я с недоумением узнала – на нем ничего нет, кроме природы. Дикие дремучие леса и чистые холодные озера, защищенные острыми резными скалами по периметру. «И что мне, порождению цивилизации, здесь делать? Задорно скакать по лесам в сопровождении лесного дикаря?» Впрочем, именно сейчас мы этим и занимались. Я с горестью осознавала, что до более-менее приличного города просто так не доберешься, да что там, надо сооружать отдельную процессию с охраной. Друзей поблизости не заведешь, один этот… странный Ратмир, слишком сосредоточенно изучающий мое лицо, словно опытный образец минерального среза. «Да, удружил ты мне, дедушка, удружил! Семейная жертва принесена, но я еще поборюсь» – продолжала я ворчать про себя, не забывая настороженно поглядывать на жениха.
Горный разъем, через который мы въехали в лес, вырос стремительно, возвышаясь над нами крутой скалой. Улучив момент, когда наши лошади были близко, я сделала попытку разговорить молчаливого попутчика, начав издалека. Из наблюдений за семейными обедами я знала – говоря о природе да погоде, люди невольно переходят к темам, которые их волнуют. И раскрывают себя (особенно если капнуть на их увлечения медом восхищения – чем я и собиралась заняться, чтобы собрать информацию о жизни жениха).
– У Вас очень необычный лес! – крикнула я прямо на скаку, сверкнув фальшивой улыбкой, словно начищенный самовар. – Никогда такого не видела!
– Такого леса ты больше не встретишь, Алёна! – хмыкнул кавалер с удовольствием, покосившись на меня. Все-таки в длинноволосых мужчинах есть своя привлекательность. Вон как красиво развеваются черные пряди при каждом прыжке Черныша! Мой взгляд заморозился на мелькающих в потоках воздуха темных локонах коня и его хозяина. Мелькнула абсурдная мысль, что при другом стечении обстоятельств жених мог бы мне… понравиться? Впрочем, я быстро отбросила неподобающие реакции в дальний уголок сознания. Конечно, у меня случались влюбленности. В абстрактных героев, творивших подвиги ради завоевания трепетного девичьего сердца. И обитающих исключительно в книгах.
– Этот лес, он… особый. Этим деревьям сотни лет, тысячи… Они… слышат все. – Мой путник говорил прерывисто, словно подбирая каждое слово, вкладывая в него какой-то особый, сакральный смысл, а я пожалела, что в этих неудобных условиях я не имела возможности достать блокнот и зафиксировать ценные сведения о предрассудках жениха.
– Неужели??! – искренне удивилась я. – Как же они так долго сохранились? Ведь тут могли проходить войны, нападать засуха и зной, или морозы… Почему не возникли деревни и города?
– Лес неприкосновенен. – Резкий мужской голос заставил меня вздрогнуть. – Наша семья чтит это веками. Можно сказать, что он под защитой.
– Под защитой? – я не смогла сдержать возглас. – Но как можно быть под защитой от погодных условий, например? От хозяйственной деятельности людей? Под защитой кого?
– Лес защищает сам себя, – терпеливо пояснил мужчина. – Он – живой. Любой, кто осмелится нарушить его равновесие, будет наказан. Ты поймешь…
– Лесом? Наказан? – переспросила я, сдерживая насмешливую улыбку. Антропоморфные представления о природе были распространены в человеческой культуре довольно давно, не думала, что столкнусь с этим в своей жизни. Ратмир бросил суровый взгляд, словно в мою голову не вмещались прописные истины, и промолчал. Ровно такой же взгляд исподтишка бросала и я на него в ответ.
Нда-а… Живой лес… Мой спутник, по всей видимости, выражался слишком образно, говоря о живом лесном массиве, размышляла я, стараясь не обращать внимание на отбитый благодаря продолжительной скачке нижний участок спины. А что касается погодных условий, я могла и раньше догадаться, что климат в районе, окруженном горами, гораздо мягче. Сюда не проникают ветра, а влажность достаточно высока даже в засушливое время. Имел ли в виду Ратмир, что лес под образной защитой гор?
– И все же… – не унималась я. – Возможно, Вы его защитник? – капнула я патокой на самолюбие жениха с целью развить разговор.
– Все верно, Алёна. Я – Хранитель, можно так сказать, чтобы тебе было понятнее… Сегодня, когда ваш экипаж зашел в лес, прокатилась волна. Рокот, шорох… Шепот. Деревья шумели. Гул был везде… Чужие люди. Лес не любит чужих. И не всем позволяет войти.
– Но нам позволил? – на всякий случай уточнила я, чтобы понять, что ожидать от этого загадочного места и не менее странного человека.
– Да. Потому что… я был рад.
От этих слов внутри меня закрутился необъяснимы вихрь, екнуло сердце и подозрительно потянуло живот. Было в них нечто такое… что требовало безусловного продолжения. Требование. Я вмиг осознала, что осталась совсем одна, в глуши, и в полной власти человека с чрезмерно темными глазами, что никак не могло успокоить мое взбудораженное настроение.
Некоторое время мы шли в тишине. Единственное, что ее нарушало – звук копыт, потрескивание ветвей, да пение птах в густых сплетениях крон. Я прислушалась, стараясь уловить загадочную шумовую волну, упомянутую женихом, но ничего не услышала. Вероятно, у него разыгралось образное воображение…
– Я слежу за порядком в лесу. – Первым заговорил Ратмир, в его голосе звучали учительские нотки. – И смотрю, чтобы все его жители вели мирное существование.
Становилось ясно, что жениху не мешало бы принять лекарства от головы вместо меня. Он, оказывается, зайцев с белками примиряет. Шум леса слушает. Деревья успокаивает. Об остальном и думать-то было страшно, хотя мое воображение было готово нарисовать самые невообразимые и беспардонные картинки! На моем лице отразилось недоверие сказанным и я не скрыла нервный смешок. Видя это, Ратмир резко остановился, преграждая мне путь. Затоптались, нервно фыркая, лошади.
– Алёна, я хочу чтобы ты уяснила, – сурово, без тени иронии в лице, заявил жених, нахмурив густые брови, – не шути с лесом. Впрочем, ты это поймешь сама, но чтобы не возникало неприятных прецедентов… я пояснил. И еще. Никогда не ходи в лес после захода солнца. Никогда. Как бы тебе не хотелось. Поняла?
Я судорожно сглотнула слюну, зачем-то подергала застежку платья, оглянулась по сторонам (словно лес уже подкрадывался ко мне) и быстро закивала. От слов Ратмира стало не по себе. Интересно, чтобы все это значило?
– В лесу дикие звери?
– Можно и так сказать, – хмыкнул отшельник, уклонившись от дальнейших пояснений и оставив тем самым широкое раздолье для моей трусливой фантазии.
И в тот момент, когда я рисовала в голове не менее, чем десятое шипастое чудовище с огромными рогами и огнедышащей пастью, притаившееся за ближайшим кустом, Ратмир указал в сторону подъема. Небольшая каменистая тропа петляла между кустами и деревьями в основании горы.
– Следуй за мной, держись покрепче, – скомандовал жених, обернувшись ко мне. В следующий момент он проверил мое седло привычным жестом, и, удостоверившись, что оно хорошо закреплено, легко поскакал по узкой горной дороге. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним, сжимаясь от тревожного ожидания. Я набрала в легкие побольше воздуха, словно помогая себе стать смелее, поправила разлетевшиеся волосы, одернула ползущую вверх юбку и поскакала следом.
Я боюсь высоты. Конечно, не так, как огня, но все же… Огонь возвращал к пренеприятной семейной истории, от одной мысли о которой едкие мурашки проделывали танец на моей спине. Моя бабушка погибла в костре, и, возможно все дело в жутком рассказе, но меня пробирала оторопь при упоминании открытого огня…
Мы поднимались все выше и выше и все свои силы я тратила на то, чтобы унять трусливое желание броситься обратно. Горная тропа выглядела безопасной, устланной камнями и окруженная кустарниками, но местами она оголялась, обнажая крутой обрыв вниз. Я постаралась не смотреть по сторонам, поэтому уткнулась в мягкую гриву Ариадны и не заметила, как мы оказались на ровной поверхности.
– Пришли, – прокомментировал Ратмир, бросив на меня внимательный взгляд. Его лицо было спокойным, сосредоточенным. Словно… у сокола, пристально наблюдающего за мышью в поле. Изучающий взгляд хищника, собирающегося пронзить миниатюрное тело острыми когтями… Оставалось надеяться, что коварный план он не собирался привести в исполнение прямо здесь.
Я осмотрелась, и… неожиданно сердце забилось сильнее, заставляя забыть страхи. Дыхание перехватило от окружающей нас красоты. Мы находились в центре площадки, которая неведомым образом возникла между двумя стремящимися в небо скалами, как будто кто-то огромным резаком специально выпилил выемку в горной породе. Открытая с двух сторон площадка резко обрывалась по бокам. С одной стороны – территория до Илийской горной гряды, где лежал наш путь, где процветал мой родной город и грустил по мне любимый дом. С другой же стороны пестрил потрясающий вид на величественные лесные угодья Ратмира. Лошади испуганно прижались к скале, а мы спешились. Ратмир придержал Ариадну, пока она тревожно раздувала ноздри, фыркала и переступала с ноги на ногу, а я спрыгнула на скальную породу, нетерпеливо озираясь.
Ничего подобного я в жизни не видела! Постояла несколько секунд на месте, вдыхая порывистый горный воздух, обжигающий легкие своей первозданной чистотой и свежестью. Глянула вверх на бесконечное лазоревое небо, уходящее в темную синеву подбирающегося к нам вечера. Острые серые скалы, словно два исполина, высились над нами. Желтое солнце, низко висевшее над землей, бросало теплые закатные лучи, окружая все золотистым ореолом. Каждый камень у нас под ногами отсвечивал оранжевым блеском, создавая рябое сияние на земле.
Взгляд невольно скользнул на Ратмира, его профиль, выхваченный золотым лучом, чуть подрагивающие ресницы. Он задумчиво смотрел на линию горизонта, походя на каменное изваяние, не шевелился и молчал, застыв, словно сам был высечен из несокрушимой скалы. Я заметила сжатые в тонкую нить губы, словно их погрузился в непростые размышления, небольшую горбинку на носу и оранжевые огоньки в темных прядях. Наверное, тоже ошеломлен распрекрасным видом, решила я.
Прохладный ветер взметнул мои волосы вверх, ровно как и юбку, и я стыдливо охнула, прижимая платье руками, но Ратмир и бровью не повел, сосредоточившись на своих мыслях. На горизонте виднелся ближайший городок, красиво блестящий куполами храмов, рвущий небо острыми пиками центральной крепости, огибаемый, словно змеей, небольшой речушкой. Немного в стороне можно было рассмотреть еще пару крошечных, почти игрушечных поселений. Между ними раскинулись бирюзовые холмы, плодородные цветастые луга и небольшие зажиточные деревеньки. Пейзаж, заслуживающий кисти лучшего художника.
Я вздохнула. Когда живешь обычной жизнью, порой не замечаешь, что все мы являемся частью одной замечательной картины. Все-таки Империя – одно из сильнейших государств. Богатые города и сытые деревни всегда являлись ее отличительной особенностью. И наука. Лаборатории, факультеты, библиотеки… Латерийская Империя – центр научной мысли всего Света, учиться здесь всегда было престижно. Сюда стекались все выдающиеся ученые, бьющиеся над решением всевозможных исследовательских и практических задач Послекатастрофной эпохи… Столица пестрила объявлениями о конференциях и консилиумах. А ведь я даже не успела попрощаться со своими учителями!
Я посмотрела назад – в сторону необычного леса. Мой новый дом… Быстрыми шагами пересекла площадку и оказалась на другом крае. Вдали в небе виднелся полумесяц, словно манивший в тайные, неизведанные просторы, скрытые от солнечных лучей. Длинные тени от гор облизывали огромную долину, вырастившую лиственных гигантов. Лес здесь существенно отличался от предместий Латеры. Мы оказались выше деревьев, и теперь я могла увидеть их реальный масштаб. Если с внешней стороны Илийских гор, где лежал наш основной путь, лес выглядел как негустой ковер (как у тетки Изольды, экономно подошедшей к украшению лавки), устилающий землю, то со стороны владений жениха – горной долины мы лишь слегка взобрались над зелеными гигантами – из-за чего казалось, что пышная зелень верхушек находится очень близко. Лес простирался насколько хватало глаз, солнечные лучи касались его дальней части, контрастируя с тенями. Таким образом вся картина смотрелась гигантской пастью, смыкающейся над поместными землями Ратмира Оганелосского. Сегодня пасть собиралась отужинать мною.
Я снова вернулась на сторону, где была видна моя родная земля. Ратмир продолжал стоять истуканом. Не беспокоя жениха, я решила насладиться видом. Кому легко делать приветливое лицо с внезапно свалившейся на голову невестой? Взгляд скользнул в сторону, где предположительно растянула крылья предместий Латера. С такого расстояния невозможно было что-то рассмотреть, но в голове немедленно всплыл привычный изгиб реки, и сердце сжалось, нагоняя на глаза соленую слезу.
Как там мои родные? Прошло всего несколько дней, но я уже отчаянно скучала по ним. Наверное, матушка стоит у окна, обозревая горы, нервно теребя влажный платок. Сестры с натянутым оптимизмом щебечут друг с другом, пытаясь поднять настроение, но взбодриться не получается. Все понимают, что прежней жизни не будет. Никогда. Словно один удар острого меча, разрубившего мир на до и после, было беспричинное и оттого невообразимо нелепое согласие жениха на брак. Тяжелой походкой в дом войдет отец, терзаемый тяжестью решения, к которому его склонил дед. Папа не показывал и тени сомнения, но делал это исключительно, чтобы убедить меня в правильности происходящего. Тот груз, который он возложил на себя – не даст ему спокойно спать по ночам. Изыскарий… в нашей аудитории остались мои тетради с недописанными заданиями, с планами предстоящих опытов. Пылятся нетронутые подборки веществ за опытным столом, словно ожидая, что вот-вот кто-то к ним прикоснется. Стопки интереснейших книг остались в прошлом. Разочарованно вздыхает мой руководитель Листор, с которым мы обсуждали мою годовую итоговую работу…
Внезапно мне стало невыносимо жалко себя, грудная клетка сжалась и накатила волна, стремящаяся вырваться из глаз потоком слез. Я прислонила руку к груди и плавно выдохнула, стараясь не издать ненароком всхлип и не выдать своего унизительного состояния. Вышло неубедительно, потому что в разум ворвалось резкое и неумолимое:
– Забудь.
Медленно и рассеянно повернулась к Ратмиру, словно выныривая из забытья. Похоже, у него уже вошло в привычку рассматривать меня впритык, совершенно не заботясь о деликатности. Беззастенчивый взор, казалось, проникал сквозь кожу, пытаясь отыскать то, что у меня и в помине не было. Холодный взгляд изучал мои метания с тщательностью хирурга, оперирующего пациента. В данный момент он безжалостно открывал мою грудную клетку, наслаждаясь беззащитностью оголенного сердца.
– Что?.. – все еще находясь в своих мечтах, растерянно спросила я и улыбнулась глупой улыбкой.
– Забудь. – Отрезал Ратмир, и лицо его стало похоже на жесткую маску, глаза сверкнули холодом, рот презрительно исказился, будто мужчина находил во мне нечто мерзкое и негодное для себя. И это мой будущий муж? – Ты не вернешься… Туда. Поэтому забудь. Так будет легче. Всем.
– Всем? – отозвалась я эхом. Непонимающе заморгала, словно пытаясь обнаружить вокруг себя другую реальность и силясь понять сказанное. Я не хотела, видят боги, отчаянно не хотела слышать эти слова. Легкая дрожь прошла по телу, то ли от ставшего вмиг ледяным ветра, то ли от серого холода, которым веяло от стоящей напротив меня высокой фигуры.
– Никогда. – Ратмир сделал широкий жест рукой, как бы перерезая невидимую границу между мирами. Лицо его оставалось бесстрастным, словно затянутым маской, лишь на миг он позволил себе криво усмехнуться. – Теперь только там. – Махнул в сторону величественного леса и я, словно под гипнозом, тоже посмотрела на расчерченное светом и резкими тенями плато. Весенний ветер трепал мои волосы, улыбка медленно, как бы нехотя сползала с лица. Вековые деревья шумели в унисон ветру, словно напевая свой собственный, особый мотив. Время замерло, остановилось, стало вязким будто слизь. Я почувствовала, как расширяется пространство вокруг меня, пытаясь унести подальше от горькой необратимости. Разум отказывался принимать происходящее, и сосредоточился на мелких деталях, не впуская внутрь режущие слух слова. Серая птица перелетела с ветки на ветку, упорхнула в сторону солнца. Хрипели лошади. Платье порывисто хлопало по ногам. Где-то зашуршала листва, закричало какое-то животное. Как жаль, что я не птица и не могу так просто улететь к свободе…
Постепенно сознание вернулось на место – то есть в мою голову, и мне удалось выдавить из себя необходимый для прояснения ситуации вопрос:
– Вы привели меня сюда… за этим?
Одна бровь на ожесточенном лице мужчины в недоумении изогнулась вверх.
– Чтобы сказать, что я никогда не попаду домой? – уточнила я.
Клуша, обвешанная розовыми соплями и обмякшая от золотистых пейзажей. Черные локоны жениха, до того завоевавшие мое внимание, со злости стали казаться нечесаными паклями.
– Нет дома, Алёна. Нет Латеры, – молвил он с пугающим спокойствием. – Все в прошлом. Растворилось без следа. Теперь дом – здесь! Запомни. Твое место – в лесу. Можешь проститься с этим видом, сейчас… – Он наслаждался эффектом разрушающих меня слов. Нависая надо мной как равнодушная скала, мужчина со скупым любопытством наблюдал за моим смятением и покрасневшими щеками.
– Вы ошибаетесь. Если уж на то пошло… – внутри кольнуло злостью, от вольностей, допущенных женихом еще до того, как мы успели хорошенько познакомиться. Признаться, будь у меня тяжелая швабра из подсобки Неи, мои слова выглядели бы убедительней. – То я действительно планирую вернуться домой. Мой дом никуда не исчез и никакого обвала под ним, к счастью, не образовалось. Надеюсь, Вы не станете препятствовать моей свободе.
– Поздно… Выбор сделан. И не только мной. – Взгляд кольнул насквозь так, что зачесались лопатки. Зачем я вообще согласилась ехать? Наивная простушка, в своей невинной слепоте не оценившая силы злодейского плана. – Советую принять это сразу. Так будет легче тебе… и мне. Не доводи это до… – он замешкался, – неприятностей.
Мое желание обсудить с женихом сложившуюся ситуацию провалилось на корню. Ратмир опередил меня, не мешкая, заколотив гвоздями надежду на свободу. Меня разом покинуло самообладание и чувство юмора (а также от слабости подогнулись колени). Оказалось, ситуация гораздо хуже, чем я ожидала, и вряд ли стоит рассчитывать на мирное соглашение.
– Э-э-э.. Ратмир.. Давайте не будем торопить события. – Собрала я остатки разума, смелости и доброжелательности. Сердце тревожно сжалось, стоило взглянуть на суровое лицо, прищуренные глаза и презрительно сжатые губы. – С чего Вы так? Всегда есть много путей, давайте их обсудим…
Твердолобый и не менее жестокосердечный тиран невежливо хмыкнул и отрезал:
– Ты спросила, зачем я тебя сюда привел. – Не пытаясь и кусочком сахара смягчить горькую пилюлю, заявил подлец. – Мы стоим здесь затем, чтобы ты простилась с этой частью мира. Навсегда.
– Зачем же навсегда?.. – жалобно вырвалось у меня.
– Лес не отпустит. Ты будешь жить его жизнью… – он говорил словно бы о достоверной истине.
– Простите, мне бы не совсем хотелось Вас обижать, то есть хотелось, но не совсем… – запуталась я. – Но, знаете ли… уважаемый… Мне вовсе не подходит жизнь на природе. Да. Сейчас я это совершенно определенно поняла.
– Разве ты не пришла сюда сама? – едкая усмешка заставила меня вздрогнуть. Я замешкалась, кусая губу, стыдно было признаться, что я действую исключительно по указке деда.
– Нет… – выдохнула я, потупив взор. – Но это никоим образом не мешает мне поменять решение на более разумное.
– Думаешь? – еще раз улыбнулся уголком рта он. – Впрочем, неважно, каким образом ты оказалась здесь. Главное – ты вошла в лес. Но… выйти не сможешь.
– Постойте, постойте.. То есть как это не смогу? – слова замельтешили из моих уст. – У меня, да будет Вам известно, – семья, друзья, учение… Я не могу иначе. – Я всхлипнула, вспоминая сиротливо оставленные колбы с едкими веществами и силясь привести какие-то доводы против бескомпромиссного и безумного решения.
– Вот! – подняла я, наконец, палец вверх, зацепившись за краешек спасительной лодки. – У нас же свадьба! Не в лесу! А в городе! Ведь так?
Неприлично, конечно, девице благородного происхождения упоминать про свадьбу. Но я отчаянно пыталась ухватиться за ниточку, связывающую меня с внешним миром. Неприкрытый смех Ратмира ударил не слабее хлыста; мужчина приблизился вплотную, так, что воздуха между нами осталось слишком мало, и глядя в глаза нагло заявил:
– Свадьба? Да, конечно… Ты любишь пышные церемонии, Алёна?
Я бесхитростно мотнула головой, признаться, не испытываю радости быть в центре внимания. Особенно после пережитого унижения на семейном обеде.
– Вот и отлично! – подытожил негодяй, заставляя меня сделать шаг назад из-за неприличной близости между нами. – Документальный наместник может приехать и в имение. А для остальных – кто-то из нас может заболеть… и отпадет надобность проводить церемонию.
И тень малейшего смущения не сочла нужным посетить его лицо. Он без зазрения совести раскрывал свой дерзкий план. Что??? Уши отказывались поверить услышанному, а моя челюсть неминуемо поползла вниз. Это была моя идея с ложной болезнью! Какой беспринципный тип! Фанатично желающий заковать меня, словно дракона в замке. Пламя возмущения внутри меня и правда было готово составить конкуренцию адскому драконовому пеклу!
Признаться, именно на свадьбе я рассчитывала отыграть все назад, поставив злющего тирана в неудобное положение. Да, с невиданным позором для меня самой. С семейными дрязгами и разочарованием всех родственников, желающих вкусить закуски и обсудить последние сплетни, а если очень повезет, завязать знакомство с окружением Императора (на то, что кто-то будет искренне радоваться за меня, рассчитывать не приходилось). Со служебными последствиями для отца и деда, после которых я никоим образом не сочту возможным показаться им на глаза.
Найти пристанище в приюте одиноких дам, когда обозленная семья выставит опорочившую их строптивую девицу, не желающую расставаться со своей неприкосновенностью, на мороз. Но наши законы никоим ведомым образом не могут заставить меня жить как пленницу! И тем не менее, возможность обратить все назад таяла как мартовский снег…
Я закусила губу, пытаясь справиться с потоком эмоций. Предательски резануло глаза, я украдкой стряхнула рвущиеся наружу слезы. Порывисто метнулась, отмеряя шагами небольшой скальный островок и лихорадочно обдумывая возможные варианты действий. В висках стучала горячая кровь, я отвела взгляд от Ратмира. Он был холодной статуей, безнадежно далекой от меня. Говорить бесполезно, словно внутри угловатой фигуры безжалостно затерли способность к состраданию. Бежать – отбилось в голове. Уйти. В эту минуту. Немедленно! Пока еще не стало поздно. Скорей!
Я покосилась на лошадей, которые продолжали переминаться у скалы. Что если сейчас совершить отчаянный побег? Пустое, поморщилась я, шанс опередить жениха неумолимо стремился к нулю. Мой будущий муж, как того требовало соглашение, заверенное Старой Кочергой и причитающимися ведьме пауками, решительно отрезал пути к отступлению, словно мощная плотина на пути довольно скромной речушки. Всего лишь один шанс… разорвать внезапно свалившиеся узы. Один… Подошла к самому краю обрыва, манившему бескрайними умиротворенными просторами, скрывающего за линией нисходящего солнца родной дом. Посмотрела вниз на головокружительную высоту. Несколько камней из-под ног сорвались и, резво отскакивая от скал, полетели вниз. Закружилась голова. А что, если…
Цепкие пальцы буквально впились в мой локоть, больно дернули, развернув так, что из-под ног поднялось облачко пыли.
– Алёна!..
Голос звучал негодующе и почти с угрозой. Я подняла голову, с вызовом глядя в коричневые глаза, наполнившиеся пронзительной темнотой. Влажные щеки охладил порывистый ветер, принося с собой отрезвление. В самом деле, что со мной? Нельзя сдаваться, встретив первую кочку на своем пути. Даже если эта кочка кажется непреодолимой горой… Что бы не говорил беспринципный жених, у меня много шансов выйти сухой из воды. Я резко выдернула руку и попятилась, пытаясь не показывать страх.
– Я Вам не подхожу, Ратмир. Я не та, кого Вы ищите. – Покачала я головой. – Я совсем не люблю лес, я равнодушна к диким зверям, к уединенной жизни…
– Обманываешь… – слова прошелестели совсем близко, Ратмир тихо рассмеялся. – Впрочем, не время тебя убеждать. Не пытайся перекроить судьбу, Алёна. Смирение – наш главный помощник.
– Вот и смиритесь!.. – отбрила я, но фигура снова надвинулась, наползла на меня, бессовестно сокращая расстояние.
– Чем больше ты брыкаешься, тем будет больнее. А итог все равно один… – он схватил меня за руку, сжал пальцы в теплой ладони, поднимая и прижимая к своей груди. Я не рыпалась, затаившись и недоумевая, каким образом умудрилась вляпаться по самые уши. Комары и навязчивые женихи – совсем не та участь, о которой мечтала ученая девица.