Анабель Ли
В тихом омуте черти пляшут
Глава 2. Ребекка
– Какого дьявола ты вытворяешь! – голос отца, раздавшийся у меня над ухом, рычащим шепотом, заставил вздрогнуть от неожиданности. – Ребекка, полегче удар!
Я направила мяч в сетку намеренно и полюбовалась, как его босс на той стороне корта радостно ухмыляется, а его дочь в поросяче-розовом платье подскакивает от восторга.
Настроение у меня сразу ушло в ноль. Безжалостное полуденное солнце пекло, заставляя футболку прилипнуть к телу. Бездвижный воздух душил, усугубляя состояния разбитости. Ненавижу эти концерты поцелуев в задницу. Какого дьявола мы вообще с ними играем каждый месяц? У меня потом три недели занимает забыть этот позор перед новой встречей.
Отец подошёл подбодрить:
– Отлично Бекки, не забывай: его победа – это моя победа. – Отец подмигнул мне и слегка кивнул, потрепав по плечу.
Я поджала губы. Если честно, то мне хотелось вставить ракетку в задницу мистера Далтона, но я умудрилась улыбнуться, по крайней мере левым уголком губ. Уговаривая себя думать о приятном, я очень удачно изображала потерянность на корте.
«Поеду-ка после матча к Шону и останусь у него на ночь».
Давно пора скрепить наши отношения, как говорится, а главное папа будет в бешенстве. Мои губы растянула довольная улыбка. «Итак, закончу в шесть, двадцать минут на душ и переодевание и я в машине. Тридцать минут по трассе и я у Шона».
Так отвлеклась, что опустила ракетку и вообще пропустила пасс этой свинки. Рисуя в воображении образ моего парня в расстёгнутой на треть чёрной рубашке я лениво поглядывала, как папа аж подпрыгивал от восторга, кивая мне.
– Ребекка, отличная игра! – жал мне руку мистер Далтон, через час, когда позор, наконец, закончился. – Может ты хотела бы потренироваться с Милдрет дополнительно? Она сейчас в отличной форме – подтянет тебя.
Я потеряла дар речи и перевела взгляд на его бесформенную дочь, запиханную в розовый костюм для игры в теннис. Явно пошитый на заказ, чтобы удовлетворить прихоти клиента, как говорится, и к цвету, и к покрою, он привлекал внимание корсетной ставкой совершенно неуместной в спорте. Поджав губы я опустила взгляд на непозволительно короткую даже для тенниса юбку Милдрет. К сожалению, пауза с моим молчанием затянулась и могла стать фатальной, поэтому встрял папа:
– Прекрасно, Джек! Бекки в восторге.
«Убейте меня».
Заставив себя улыбнуться, я исподлобья взглянула на радостную Милдрет, которая протянула мне руку и икнула. Пожимая её липкие потные пальцы, я уговаривала левый уголок губ чуть-чуть приподняться.
– Отлично, как насчет ужина семьями в субботу? – продолжал папин босс, подозрительно косясь в расстегнутый ворот моей футболки поло.
– Отлично! – папа явно собой доволен. – Давайте у нас.
Вот дерьмо! Мои выходные с Шоном только что накрылись. Я бросила умоляющий взгляд на отца, но он сиял, как утреннее солнце и подмигнул мне. Значит в этом месяце теннисный позор повториться несколько раз с интервалом в сутки. Это означает только одно, мне нужна интенсивная терапия, иначе я не смогу держать себя в рамках покорного послушания. Картинка с Шоном в расстегнутой рубашке в моих мыслях прогрессировала до Шона без рубашки.
– Я в душ, – сообщила отцу и ушла в здание Теннисного клуба «Далтон Групс». Конечно, это было привилегией играть с самим владельцем, быть допущенной к дружбе с его дражайшей Милдрет и разделять субботние трапезы в кругу семьи. Далтон доверял отцу, это действительно был бизнес успех нашей семьи, но, господи, какой ценой. Успех через унижение. И то и другое – неосязаемые вещи, реструктурирующие душу человека, их испытывающего. Ни один человек не может владеть тем, чего не может потрогать или увидеть, как никто не может увидеть душу. Такие люди как Далтон живут в иллюзии обладания. Своим маленьком мирком, своими рабами, как мой отец. Далтон думает, что ветер дует только для него, что солнце светит только, чтоб он радовался дню. Все что он собой представляет на самом деле, это задира. Да, как в детском саду, считающий, что право имеет, только потому, что иллюзия обладания никогда не занимала его мозг вопросами реальности его имущества. Тиран перед глазами Бога, и я, в отличие от отца, предпочитающая быть собой. На месте родителя, я бы не старалась прогнуться или угадывать слова диалога, который бы был приятен боссу. Горькая ирония в том, что, хотя мое тело сковано в действиях ввиду того, что, как дочь, я имею обязательства и должна поддерживать отца, мой разум всё же более свободен, и менее боязлив. Если я могу быть благородной в этих муках, мне нечего бояться. Когда-нибудь, когда я закончу учебу, я смогу съехать от родителей и, надеюсь, буду сама командовать своей жизнью.
Спасительная прохлада раздевалки. Расстегнув молнию на юбке у своего шкафчика, я прокручивала в голове варианты, как удивить Шона. Можно купить тортик и просто вломиться со стороны веранды. Возможно стоит надеть красивое бельё, или…
– Ты очень красивая, Ребекка! – я уронила юбку на пол от неожиданности. Узнавание голоса прошло морозом по позвоночнику. Резко повернувшись я встретилась взглядом с горящими глазами мистера Далтона. Сердце ухнуло в пятки и оттуда пустилось в бешеный ритм, разгоняя в голове панические восклицания:
«Где его дочь? Никого нет рядом!»
Вот сейчас я бы не отказалась от её компании. Поджав губы, я наблюдала как босс отца приближается ко мне, стоящей в футболке, трусах и носках, не смеющей пошевелиться. Уверена, он понял, что я испугалась, но попыталась поступить храбро:
– Это женская раздевалка! Выйдите, пожалуйста, я переодеваюсь.
Чёртово послушание, вдалбливаемое отцом, не позволило мне звучать невежливо.
Мистер Далтон усмехнулся и, преодолев остававшееся расстояние двумя стремительными шагами, вдруг положив руки мне на талию, с силой впечатал в шкафчики за моей спиной. Это было настолько неожиданно, что я потеряла равновесие и ударилась локтем о дверцу, несмотря на то, что его горячие потные руки жгли через футболку. Почувствовав губы босса отца у себя на шее и его лапу, спустившуюся ниже, я набрала в рот побольше воздуха, чтоб закричать.
Мужчина разгадал мой манёвр и отстранился.
– Это мой клуб, Ребекка, кричать бесполезно, – он оттолкнулся от меня, отпуская и кривя губы в ухмылке. – До субботы.
Руки и коленки у меня тряслись от страха с такой силой, что я с трудом доехала до дома. В голове вертелась брошенная Далтоном прощальная фраза. Прозвучало как приговор. Уверена, они притащатся к нам в дом и, дождавшись момента, когда родители выпьют, расслабятся и предложат остаться на ночь, он придет ко мне.
По лестнице в свою спальню я влетела с поразительной скоростью и, достав первую попавшуюся сумку, начала скидывать туда вещи.
«Если папа думает, что ради финансовых побед я и сама должна сдаться этому ублюдку – черта с два!»
Через семь минут я уже была опять в машине с вещами на пути к Шону. Я не смогу вернуться домой. Растерянность – отвратительное чувство. Вроде ещё утром я просыпалась с какими-то планами на день, неделю, месяц и вот, спустя каких-то четыре часа я не знаю, что делать дальше.
Вернувшись домой, я буду должна играть этот спектакль со всеми его актами. Не вернувшись домой, я не смогу продолжить учебу, потому что за университет платит отец. Моя подработка не сможет покрыть все расходы, если еще придется оплачивать жильё.
«Что мне делать?»
В дверь дома своего парня я барабанила с той же частотой, что тряслись руки, но никто не открыл. Облокотившись на косяк, я присела у кашпо с розовой петунией.
«Ну где его носит?»
Мы, конечно, не договаривались сегодня встретиться, но как-то не думала, что у него могут быть планы. Может он на работе сегодня, я даже об этом не подумала. Поднявшись на ноги, я поняла, что шок от пережитого повлиял на меня гораздо сильнее, чем я предполагала. Я осознала, что переоделась в белое платье для тенниса и леггинсы. Про красивое бельё я, естественно, тоже не вспомнила. Опустив взгляд на сумку с вещами, я поняла, что и ракетку с собой прихватила. «Господи, что за бестолочь!»
Вздохнув, я огляделась и вспомнила, что со стороны сада Шон заднюю дверь обычно не запирает. Решила обойти дом. Впервые за сегодня мне повезло и я вошла через веранду на кухню. Бросив сумку на плетёную кушетку, я прошла к холодильнику и, достав оттуда банку пива и открыла. Не то, что бы я это пила, но в холодильнике более ничего на глаза не попалось, да мне, если честно, было не до выбора напитков.
В следующую секунду у меня чуть сердце от испуга не выскочило, когда Шон ввалился на кухню в расстёгнутой рубашке весь взлохмаченный:
– Бекка? Ты…ты что тут делаешь?
– Боже, ты что, спал? – я похихикала, окидывая его взглядом. Господи, почти как в моём воображении, только рубашка не черная, а синяя. Я смотрела на Шона таким взглядом, что мне даже показалось у него румянец на щеках выступил. Облизав губу, я рассказала ему о случившемся.
– Шон, я просто вся на нервах, прости, что так вломилась. Папин босс клеился ко мне, представляешь! Я не знала, что делать. Я… – Нервы сдали, я всхлипнула, пытаясь отогнать жжение в глазах.
– Любимая, это ужасно! – он подошел меня обнять. Теплые руки и медленные поглаживания обещали спокойствие. Я уткнулась ему в грудь, чувствуя, как бьется его сердце.
Шон погладил меня по голове и отстранился, заглядывая в глаза: – Давай куда-нибудь сходим развеяться? Да? Иди к машине я сейчас подойду.
Я покачала головой, решительно обхватывая его за талию: – Ну уж нет, я никуда не пойду. Давай дома развеемся.
Опустив руку по его спине, я умудрилась запихать её за ремень на его брюках. Уверена, это было достаточно красноречиво. Однако, мой парень не воспринял приглашение с энтузиазмом, чем меня весьма озадачил, ибо ранее мы не раз обсуждали тему, насколько ему хотелось бы стать ближе. Я уверенно сжала пальцы, настаивая.
На Шона это произвело обратный эффект и, проснувшийся в нем праведник, сообщил: – Бекки, я настаиваю! Ты расстроена! – он меня отстранился и почему-то отвёл взгляд. – Иди в машину.
Я посмотрела не его взлохваченные волосы ещё раз и догадка настигла меня молниеносно, острой иглой вонзившись в сердце. Если честно, я даже будто не расстроилась. Возможно, при наступлении шоковых ситуаций порционно раз за разом, защитные барьеры организма активизируются, ограждая нас от новой боли. Я почувствовала, что загоревшаяся в крови злость вдруг разлилась по венам:
– А что такое? – поинтересовалась я, отступив и высвободившись из его объятий. – Или кто?
– Что ты, любимая, я просто хочу тебя взбодрить.
Он кусал губы, пока я стояла секунд десять, размышляя, хочу ли я это видеть. Решив, что знание лучше, чем неизвестность, я решительно прошагала через гостиную к лестнице и начала подниматься наверх. Шон скакал за мной, пытаясь обогнать, но куда ему! Он не занимается спортом так интенсивно, как я.
Собственно говоря, я уже подготовилась увидеть полуголую девицу в кровати, которая в испуге пыталась спрятать голову в одеяле.
– Взбодрить говоришь? – я оглянулась на Шона, замершего за моей спиной у дверного проёма. Запыхавшийся и раскрасневшийся, он с досадой кусал костяшки пальцев на левой руке. Я продолжила: – Удалось! Молодец, спасибо.
В машину садилась спокойная, как никогда, и дорулила до ближайшего паба.
«Так, сейчас я немного выпью, как плохая Леди, а потом поеду к Линде ночевать. На такси, естественно».
Парковка была битком, но мне было настолько плеваться, что я кинула машину почти последи дороги. Даже если эвакуируют – фиг с ней. Стукнув пару раз по рулевому колесу, я пыталась проморгать подступавшие слёзы и вытащила из сумки ракетку. Наряд у меня и так не для паба, надеюсь сочтут за сумасшедшую и не будут приставать. Я впервые собралась в паб одна.
В заведении было полно народу, но я умудрилась протиснуться к столику в углу и заказала эль. Уверена, мне не задавали вопросов, поскольку мой горящей ненавистью взгляд выдавал, что я готова убивать. Примерно на третьей кружке я осознала, что эль – коварная штука, и небольшой процент алкоголя в нем аккумулируется при интенсивных вливаниях натощак в геометрической прогрессии.
– Привет! – какой-то парень подсел ко мне. Слегка затуманенным взглядом я окинула его странный прикид: кожаная коричневая жилетка, льняная бежевая рубашка и длинные, затянутые в хвост на затылке грязные блёклые волосы. – Скучаешь?
– Катись отсюда, я не в настроении! – отрезала я, сжимая под столом рукоятку ракетки.
– Что так грубо-то? – Он ухмыльнулся и мне это совсем не понравилось. Я решила, что буду игнорировать. Рано или поздно ему надоест и он пойдет искать добычу попроще. Вдруг к нам за стол подсели двое по обе стороны от меня. – Ты что, не видишь, девушка деловая. – Один из новеньких хлопнул по плечу первого парня. – Давай сразу о деле, Ребекка.
Алкогольная нега рассеялась от ледяного ужаса: – Откуда ты знаешь моё имя?
Мне стало не просто страшно, а я бы описала это как животный страх – жуткий, липкий, оставляющий следы под кожей. Я сжала ракетку покрепче.
– Мы много, что знаем. Нам нужна одна услуга в обмен на которую мы сохраним тебе жизнь. – Пояснил тот, что подсел первый.
Так, если я закричу, владелец вызовет полицию. Решила без дополнительно подготовки, чтобы парни не успели разгадать мой манёвр.
Открыв рот я выдохнула, но по какой-то причине ни звука из моего горла не вырывалось, хотя я чувствовала как напрягаются голосовые связки. В шоке я втянула воздух, закрывая рот и лихорадочно размышляя, что делать.
– Что за ребячество, Ребекка, – третий парень махнул рукой и, к моему ужасу, все посетители и персонал, как по команде, стали выходить из паба.
– Что?…Как? – я не знала, как сформулировать вопрос: мозг отказывался воспринимать происходящее. Я с ужасом наблюдала, как, проходя мимо, никто не обращает на нас внимания. Будто под гипнозом, люди двигались к двери.
– Давай, ты будешь хорошей девочкой и сделаешь, что говорят. – Парень, сидящий справа, схватил меня за подбородок и притянул к себе. Его лицо было в двух дюймах от моего и я почувствовала запах потного, давно не мытого тела. Меня замутило. – Ты ведь хочешь быть живой, хорошей девочкой, Ребекка?
Я кивнула, понимая, что выхода нет. А что мне оставалось делать? Боковым зрением, я заметила, как парень, что был слева от меня, положил руку мне на голову и в следующий миг всё померкло.
Глава 3. Максар
Первым делом утром я выглянул во двор проверить, как дела у Питра. После вчерашней дождливой пасмурности, сегодняшний день обещал быть приятным в плане погоды. Солнце светило ярко, но ещё не было таким жарким, как летом. Тропинки на заднем дворе более не представляли собой полосы изрытой грязи. Прогретые лучами, они казались высохшими. Стебли редких растений, обрамлявших тропы по сторонам колыхались легким ветерком. Воздух был более тёплым и ароматным. Между живыми изгородями, около двух метров высотой, я разглядел загон с Питром. Недовольный взгляд исподлобья передавал всю горесть сложившегося положения. Он явно не наслаждался красотой природы, а драматично вздыхал, не имея возможности даже развернуться в узких стенах загона.
Дракон одарил меня страдальческим вздохом, едва я приблизился, поэтому решил, что сегодня куплю ему повозку сырого мяса. Мне тоже нельзя сказать, что было легко. Ночевать в доме терпимости, коими, по сути обернулись трактирские комнаты, оказалось возмутительно раздражающе. Конечно, ни стоны, ни шепот, ни зазывные речи не смогли нарушить моё душевное равновесие. Я просто отнёсся к этому, как к очередному испытанию, которое меня закалит, однако отдохнуть хорошенько у меня тоже не получилось.
Несмотря на то, что комната, что я снял, была удовлетворительно чистая, а плотная деревянная дверь смотрелась надежно, как и прилагаемый к ней металлический ключ, оставлять ничего из вещей тут не хотелось, поэтому сумку определил на дракона на время, пока буду отрабатывать свой первый день на ярмарке.
В трактире на завтрак собралось очень мало народу. Я ожидал, что в день открытия масштабного народного гуляния тут будет не протолкнуться. Взяв себе Элмит и кусок слабосоленой тины, уселся за дальний стол послушать, что заботит жителей с утра.
Центральные забегаловки любого города, особенно на главных улицах ̶ это самые ценные источники информации. Это места, где можно услышать болтовню за каждым столиком, шутки, поддразнивания, громкие пререкания и едва слышные сплетни. Еда простая и доступная большинству, декор незамысловатый и столики расположены близко друг к другу, чтобы вместить максимум клиентов. Я люблю такие места за то, что собирают информаторов, за откровенные разговоры последних, за речи без прикрас исходящие четко от народа, которые можно проанализировать, за привычку людей встречаться друг с другом и за возможность завести эти непринужденные связи в новом месте по приезде.
– Ты слыхал, Фриск опять притащил мясо единорога, – послышалось слева. Я не поворачивал головы. Несмотря на то, что контрабанда мяса единорога преступление, конечно, особо тяжкое, у меня другое задание в приоритете, а посему пришлось подавить приступ справедливости.
– … Такое будет, ты ещё не видел…, – долетели обрывки фраз справа. – Говорят, редкий товар. Да, прямо тут! Девку можно купить чистую, как новорожденную.
Так, ну это было поближе к интересующей меня теме, поскольку во вводных отчетах пропажи девушек шли первым списком в сводках.
Собеседник мужчины за столиком скептически хмыкнул: – С чего ты взял? Тут чистых девок отродясь не было.
С этим я мог легко согласиться. Учитывая, что девушки либо сами, либо через посредников недвусмысленно намекали на свою доступность, начиная с самого момента моего прибытия: будь то внучки прохожих дам, будь то торговки на ярмарке.
– Девки не местные. Говорят, товар чужаки поставляют. Ходят слухи, что они из … Этих! – голос перешел на шепот и я ничего не расслышал дальше. Само по себе преступление о продаже рабыни меня насторожило не меньше, чем мясо единорога, а то, что про чужаков говорят, и кого подразумевают под таинственным «Эти» меня насторожило ещё больше, поэтому придвинулся к столику прямо со стулом.
– По чём девки? – обратился я к тому, что активно жестикулировал руками и вещал, про редкость товара.
– Откуда мне знать? Приходи, может и тебе какая по карману. Начало в девять. – Он подмигнул, растянув губы в улыбке. Я понял, что сам мужик собрался на торги однозначно и, более того, будет в первых рядах сидеть.
– Откуда девки? – я умудрился установить с информатором зрительный контакт.
Как это обычно бывает с простыми людьми, не наделенными магией, взгляд мужчины затуманился, движения замедлились и он монотонным тоном отрапортовал: – Фриск сказал, что ему отшельники поставили. Четыре чистые девицы из Миров Содружества. Говорит, что сами члены Ордена обычно таких заказывают для своих утех, так что чистейшие девки – это точно.
Я ослабил силу внушения слегка моргнув: – Что ж продают? Краденые?
Мужик начал слабеть, но плечами пожал. Поняв, что информатор выдал всё, что знал, я повернулся к его собеседнику за столом. Увлеченно болтая Элмитом в своей кружке, тот зло процедил: – Вот как Орден отношения налаживает с мирами! Дурят нас, как скотину, а мы и верь! —он оторвал взгляд от напитка и пригнулся к нам поближе. – Я вот что слыхал: отшельники набирают силу. Все они – мужики с магией, они себе мощную армию готовят. Поднатаскаются, а потом – переворот и … Это… Того… Справедливость восстановят. Зажрался этот Орден!
– Да уж. – Согласился первый информатор. – Коль баб им иномирских подавай, пищу наверно, только с рук самого бога Алты едят! – мужик повернулся ко мне, качая головой. – Нельзя Ордену больше верить. Все уже говорят про его промахи. Вы слыхали? Что ни день – новое преступление! И где они, спрашивается?
Ну и новости! Я только на завтрак вышел, а уже можно отчёт отправлять. Доверие Ордену подорвано в массах. Это меня не удивляет, толпе всегда проще внушить стадное недовольство. Винить высшую власть всегда удобно, особенно по-тихому за глаза. Надо будет и с правящей элитой государства пообщаться – их отношение выяснить.
На рыночную площадь я явился вовремя, в отличии ото всех остальных, зато работодатель меня похвалил, когда справился с удивлением.
Ярмарка оказалась занятным событием с той точки зрения, что все посетители навеселе много чего пересказывали. С точки зрения времяпрепровождения – пустая трата ресурса. Толпы таскались по одним и тем же прилавкам, что-то смотрели, нюхали, мерили, покупали, опять смотрели, мазали, спорили о цене и так постоянно.
Асек удивил меня к полудню:
– Иди поешь! – сказал он. Я решил, что если есть возможность утолить голод ̶ нужно воспользоваться случаем. Неизвестно, в какой ситуации ужин застанет.
Направляясь к трактиру, я увидел двух крепких мужиков, у одного их которых на плече безжизненно висело тело девушки. Белое платье с невероятно короткой юбкой и белые брюки, бесстыдно облегающие длинные ноги, оставляли мало простора для воображения. Белокурые волосы волнами свисали почти до колен мужчины, что её нёс. Окинув всех быстрым взглядом, я понял: неместные все трое. Мужчины крепкие и хорошо одеты. Меня поразило вульгарное одеяние девицы. Также я молниеносно осознал, увидев, как они повернули к трактиру, что она из другого мира и явно ворована, раз бездыханная висит на плече. Более того, видимо, это и есть редкий товар, про который мне рассказали с утра. Второй мужчина тащил какое-то приспособление, тоже явно не нашего производства. Непонятная сетка с ручкой. Функционал неясен.
В крови заструились потоки магии с бешеной скоростью, как это обычно бывает в предвкушении сражения. Если это и есть отшельники, надо попытаться наладить контакт. Я пошёл за чужаками. Зашли они, как и предполагалось, в трактир, только с черного хода. Я постоял немного за углом, надеясь дождаться, когда мужики выйдут, но никто не вышел. Ладно, вечером приду на торги, попробую пообщаться. Ясно ведь, что это одна из девок на продажу. Я, можно сказать, присутствовал при поставке товара.
За обедом в трактире ничего интересного выяснить не удалось, зато вынес Питру несколько кусков мяса с кухни, которые взял, убедив повара, что повар как раз я.
– Хорошо, поработал, – хвалил меня Асек в конце дня за то, что я выловил трёх воришек. Он отсчитал мне пять монет. – Завтра можешь попозже выйти.
Воров было на самом деле гораздо больше, но мне не хотелось выделяться, поскольку остальные смотрители – просто стояли и ковыряли в ушах или флиртовали с улыбающимися девицами всё время ярмарки. Мне же главной задачей – было послушать, что болтают, а воришки, как известно, при верно примененных рычагах шантажа становятся очень словоохотливыми.
Поблагодарив работодателя, направился к лекарской лавке: целые сутки на ногах, к моему разочарованию, потревожили рану. Покупая снадобья, я вспомнил о девице на продажу. Её явно против воли притащили, может и били. Наверно стоит травы ей передать, заодно допросить.
Запах камфоры, диэтилового эльфийского эфира, успокоительной настойки, зубодробительные сочетания очень интенсивно и специфично пахнущих веществ ударили мне в нос. Ароматы, создающие вместе атмосферность любой лекарской лавки. Место, где мы пытаемся найти хороший и надежный медицинский совет, если нет времени идти к целителю, и получаем помощь в надежде вернуть здоровье.
Взяв несколько целебных мазей, способствующих восстановлению тканей, я понял, что по времени уже должны начинаться торги, а значит, пора поспешить в трактир.
Гам сотни голосов был слышен с улицы. Толпа зрителей поражала масштабом. Похоже, все, кто были на ярмарке, приперлись смотреть на редких девиц, набившись в обеденный зал трактира. Свободных мест не было, многие стояли вдоль стен в два ряда, где позволяло пространство. Некоторые сидели на столах, перекрывая видимость расположившимся за их спинами зрителям.
Я протолкался внутрь и, буквально распихивая народ локтями, умудрился встать почти у импровизированного деревянного помоста, наспех собранного из ящиков. На постаменте, уже стояли четыре девушки. Одна – эльфийка, но не чистокровная. Её серебристые волосы спутались, глаза были устремлены в пол и поникшие плечи открывали ссадины на плечах. Её подруги по несчастью, три девицы из Государства Алых Искр, вели себя весьма уверенно. Бросая томные взгляды в зал, они, либо махали, либо подмигивали мужикам в толпе. Я скептически выгнул бровь, вспомнив утренний диалог о чистоте девок. Девушки, что я видел днем, нигде не было. Где же иномирянка?
На постамент вышел крепкий мужичок и, подняв руку вверх, призвал к тишине.
– Дорогие друзья, мы рады приветствовать вас на уникальном вечере посвященном девичьей красоте. Сегодня у вас есть уникальная возможность купить себе подругу для нежности. Начнем, пожалуй, прямо сейчас. – Он прошагал до крайней слева девицы, которая в данный момент посылала воздушный поцелуй в зал, и пробасил. – Десять тысяч монет за чистую красотку Алых Искр!
Схватив за руку девушку, второй рукой он стянул в неё дымчатую накидку. Тот факт, что девушка не стеснялась стоять практически голой перед толпой мужчин заставил многих усомниться, действительно ли она столь чиста, как заявлено.
Я оглядел помещение. Тех, кто притащил иномирскую девицу и кого я посчитал отшельниками, не было видно. Безразлично наблюдая, как раскупают рабынь, я задумался, также ли глупо сейчас мои братья тратят время?
– Продана за тринадцать тысяч монет! – огласил торговец, когда какой-то странник приобрел Эльфийку. Народ, обсуждая увиденное, начал гадать всё ли это и пора ли расходиться. Кто-то считал, что девок было слишком мало, кто-то комментировал, что иномирских и вовсе не оказалось.
– А сейчас вас ждет настоящая драгоценность! Кристалл немагического мира, чиста, как взгляд младенца – пятая и самая бесподобная! – проорал с постамента торговец, а толпа моментально затихла.
Я увидел, как крупный мужчина выносит иномирянку на постамент. Девушку поставили в центре. Я был достаточно близко, чтобы разглядеть её лицо. Стояла она плохо, потерянно оглядываясь и щурясь от направленного ей в лицо прожектора. Идеальные черты лица, пронзительные голубые глаза, затуманенные каким-то дурманом. Девушку опоили. Я сразу понял, что её ещё и били, поскольку скула была рассечена и на полной нежной губе была запёкшаяся струйка крови. Раздевать её не стали, видимо для убедительности, что иномирянка. В руке она держала свое приспособление с сеткой, очевидно, для усиления эффекта. Народ вокруг гудел пуще прежнего, что невероятно раздражало. Я завороженно смотрел на неё и какое-то чувство, возникшее в душе вызывало непонятное беспокойство. Я решил, что это жалось. Девушка была невероятно хорошо сложена и безумно красива, даже несмотря на следы побоев. Думаю, никто даже не удивился, когда огласили цену: – Пятьдесят тысяч монет.
В зале стало тихо: сумма немалая, хоть товар, действительно, стоящий. Я смотрел на мужчину на постаменте, который, вместо того, чтобы осматривать зал в ожидании предложений, постоянно косился на дверь. Торговец явно нервничал.
Девушка позади него время зря не теряла и, замахнувшись, огрела купца по голове этой сеткой на ручке. Идея была глупая, сетка слишком тонкая и мягкая, но удар у неё явно неплох. Мужчина покачнулся. Я хмыкнул.
Девушку тут же схватил здоровяк, что вынес её, а купец, держась за голову, уже замахнулся, чтобы дать нахалке пощёчину, но взорвавшаяся у меня в груди ярость удивила даже меня.
– Беру! – услышав собственный громогласный рык, перекрывший весь шум в зале, я встретился с полным ненависти взглядом девушки, пока торговец, опустив руку, поворачивался ко мне.
По толпе пронесся коллективный ропот. Девушка, всхлипнув, обмякла и повисла на руках у здоровяка. Похоже, обморок.
Я направился к задней комнате, для оформления сделки, не сводя взгляда с торговца.
– Где владельцы? – спросил я купца, как только мы оказались в крохотном помещении за шторкой.
– Я владелец. – Сообщил он, указывая мне на стул и помогая здоровяку уложить моё приобретение на подстилку на полу.
Сразу понял, что он врёт. Дождавшись, когда мужчина усядется за стол и достанет купчую, я, заглянув ему в глаза, повторил вопрос.
– Владельцы ещё не пришли. Они мне на сохранность оставили, а я решил продать по-тихому. Когда они придут, нас уже тут не будет. – Монотонно проговорил мужчина, а здоровяк в углу испуганно глянул в нашу сторону.
– Ты их видел, кто они? – настаивал я, не отводя взгляда, пока подписывал купчую.
– Ходят слухи, что отшельники. Девица вроде наделена какой-то магией им нужной. – Мужчина начал слабеть и больше ничего из него выдавить не удалось.
Я взял документ на право владения, свернул его и положил себе в карман. Взяв девицу на руки, уже шагнул к выходу, но потом решил прихватить её сетку на ручке. Как знать, вдруг полезная вещица.
С моей ношей я сразу направился во двор седлать Питра, кляня себя за поспешность и неуместную жалось. Ну почему, я не продумал план детально! Ведь настоящие владельцы кинутся искать. Привязав сумку и положив даму впереди себя на спину животному, я решил, что придется уехать из города, чтобы доставить девушку в центр на лечение. Значит я пропущу несколько дней ярмарки. Это ж надо так сглупить! Что за блажь на меня нашла?
Питр молча наблюдал за моими действиями, хотя, я уверен, вопросов у него было море.
– Я за провизией в путь, а ты пока посмотри за ней, чтоб не сбежала, – попросил дракона.
– Ясно, – ответил тот, пока я доставал монеты из кармана под седлом. – Из какого она мира?
– Не знаю пока.
Я отвёл животное с ношей подальше от трактира и велел ждать меня в переулке через три улицы. Продуктовая лавка была рядом, но я использовал эти минуты прогулки, размышляя над изменением плана.
«Будем считать мою поспешность интуицией. Если отшельникам нужна девица – они пойдут ее искать, а значит им придется рано или поздно поговорить со мной».
Я ухмыльнулся. Думая так, получается, я всё сделал правильно. Всего сутки, а успех операции уже колоссальный – я приобрёл элемент, который жаждет противник.
Возвращаясь из лавки к дракону, я увидел, что в дверях трактира стоят те двое, что притащили иномирянку, и трясут за грудки купца. Разговора не было слышно, да и не пытался прислушиваться: ясно, что про товар спрашивают. Стараясь не особо выделяться, я плавно с толпой двинулся к трактиру, наблюдая, как возмущенные тащат купца подальше от любопытных глаз в переулок. Я притаился за углом, аккуратно выглядывая.
– Её купил чужак и даже не заплатил мне! – купец опустился на колени перед мужчинами. – Око Алты мне свидетель! Я не вру!
