Amy Blankenship
Опасные Дела (Кровные Узы. Книга 3)
Тут распахнулась дверь, вошел Чед, а за ним Тревор и Закари.
– А он-то какого черта здесь делает? – вопросил Девон, вставая.
– Чед – коп, – напомнила ему Энвай. – Он уже знает кое-что о том, что происходит, и он увидел окончание всего, что произошло на кладбище. Он уже причастен, независимо от своего желания. Кстати, он на какое-то время сможет отвлечь от тебя копов.
– Я говорил не о твоем брате, – сказал Девон с угрозой в голосе.
Кэт кивнула, видя, что Энвай ошибочно собирается заступиться за Тревора. Не желая допустить начала королевской битвы, она вышла из-за бара и встала между ними.
– Тревор тоже может остаться, – твердо заявила она и скрестила на груди руки. – В конце концов, он хорошо ладит с людьми. – Кэт подмигнула блондину, а тот шутливо отдал ей честь.
Куинн встал со стула, подошел к Кэт, обнял ее за талию и прижал.
– Мне придется приглядывать за тобой, верно? – игриво прошептал он, но его взгляд говорил совершенно иное.
– Мы можем наконец-то начать? – вопросил из темного угла Кейн.
Все, кроме Майкла, вздрогнули, услышав его голос. Кейн сидел так тихо, что о его присутствии никто не знал.
– Согласен, – подтвердил Уоррен. – Полагаю, все знают, почему мы здесь. – Он взглянул на Чеда, который кивнул, показывая, что понял, затем перевел взгляд на Тревора и Закари. – Прежде чем мы перейдем к тому, что произошло на кладбище, я хочу задать вопрос Тревору.
– И какой же? – прищурился Тревор.
– Кто ты такой, черт подери? – спросил Девон, перебив Уоррена.
– Я такой же оборотень, как и большинство присутствующих, – ответил Тревор.
Кейн фыркнул, и все уставились на него.
– Ты что-то знаешь о нем? – вопросила Энвай. Она явно не собиралась верить Тревору на слово – тот уже доказал, насколько он большой лжец.
– Возможно, но вы должны быть действительно любезны со мной, если хотите узнать, – с удовольствием произнес Кейн.
Девон вскочил и вздернул Кейна, ухватившись за лацканы его пиджака.
– Полагаю, мы уже покончили с любезностями, – прорычал ягуар.
Кейн ухмыльнулся, глядя на него верху вниз.
– Ах, как жаль. Я уже сказал своему щеночку, какой ты душка, и он был так рад, что познакомится с новым приятелем для игр.
Оба знали, кто станет проигравшим, если они решат сцепиться... и это будет не котенок.
– Твой щенок? – спросила Джевел. У нее загорелись глаза при мысли о возне с милым и мохнатым существом, а губы тронула улыбка: она представила собачку среди множества котов в этой комнате.
– Это пыльный кролик-переросток, – буркнул Майкл.
Уоррен ущипнул себя за нос, и Куинн едва сдержался от смеха, глядя на своего шурина-ягуара.
– Девон, опусти Кейна и приклей свою задницу к стулу, – рыкнул Уоррен. – Дискуссию насчет Тревора мы закончим позже.
Ник, Девон и Кэт смотрели на Уоррена, распахнув глаза. Если бы средний человек не знал Уоррена, он бы не понял причины. А Уоррена восхитила перспектива появления нового оборотня в их краях, и ему хотелось больше узнать об этой неизвестной породе.
Девон отпустил Кейна и плюхнулся обратно на стул рядом с Уорреном. Открылась дверь, вошел Крисс, ведя под ручку Табату. Сверля взглядом блондина-вампира, Девон позволил себе слегка улыбнуться. Возможно, не в его силах поставить Кейна на место, но только что вошедший человек мог это сделать. И он знал, что Крисс не любит возрожденного вампира.
– Мы опоздали? – спросила довольная Табата: ей удалось переспорить Крисса и тоже прийти с ним на собрание. Иногда Крисс начинал опекать и защищать ее сверх меры.
– Нет, вы как раз вовремя, – сообщила Энвай. – Мы еще даже не начали по-настоящему.
Табата присоединилась к женщинам возле бара и села, а Крисс подошел к Чеду.
Когда Табата вошла, у Кейна перехватило дыхание, и он с трудом подавил желание схватить ее в охапку и унести. Он еще глубже забился в тень, чтобы был едва виден лишь его силуэт. Его взгляд переместился на падшего, и он невольно съежился, встретив ненавидящий взгляд Крисса.
– Нам нужно узнать больше о демоне, который был заперт в ловушке на кладбище, – продолжил Уоррен. – Нужно узнать, как он выглядит, а раз Дина здесь нет, но Кейн единственный, кто его видел.
Кейн достал сигарету и щелкнул зажигалкой. Огонек на миг осветил его лицо, и все увидели тревогу в его глазах.
Табата забыла вдохнуть, когда ее взгляд метнулся к огоньку, и она увидела Кейна. Его безупречные губы слегка изогнулись, когда он закурил, а темные ресницы затеняли глаза. Но, даже не видя его глаз, она ощущала его взгляд – как ладони, поглаживающие кожу. Что-то отвлекло ее, коснувшись руки. Табата обернулась и увидела рядом с собой Крисса.
– Ее имя Страдание, – произнес через секунду Кейн. – Но проблема в том... я не совсем уверен, что знаю, как она выглядит.
– Как ты можешь этого не знать? – вопросил Крисс, сильно хмурясь. – Ты же был там вместе с Дином очень долго.
– Может, дашь мне договорить, пернатый? – ехидно осведомился Кейн.
Крисс прищурился, услышав оскорбление.
– Вот и хорошо, – продолжил Кейн. – Причина, почему я не знаю, как она выглядит – она постоянно меняет внешность. То она прелестная девочка с дьявольской личностью, то гниющий труп, то облако черного дыма. Под конец она стала прекрасной женщиной. Похоже, это ее любимый облик. И она чрезвычайно сильна, если смогла удержать в той пещере двух падших одновременно.
Крисс глубоко вдохнул и кивнул:
– Известно, что некоторые демоны обладают такой силой.
– К нам сейчас летит специалистка по демонам, – сообщил Закари. – Ее самолет прибывает через несколько часов. Когда она присоединится к нам, будет лучше всего, если мы оставим Страдание ей.
– Ей? – Кейн приподнял бровь.
– Да, – подтвердил Тревор. – Ее имя Ангелика. Ей доступна информация буквально о каждой легенде, мифе и сказке в мире. И если имеется хоть какая-нибудь история о Страдании, то она отыщется на ее флешке.
Алисия разочарованно вздохнула.
– Прекрасно, она может заняться демоницей. Но я хочу знать, что мы намерены предпринять для поисков Мики.
– Мика может сам о себе позаботиться, – сообщил Куинн.
Истина состояла в том, что во время последнего спора между ним и Микой он приказал ему ни во что не вмешиваться, но брат не подчинился. А это могло означать только одно: теперь в клане кугуаров два альфа-самца – неслыханное прежде явление. В прошлом такой конфликт всегда заканчивался схваткой до смерти.
Куинн любил Мику и гордился тем, что у того настолько сильная воля. И ему меньше всего хотелось, чтобы один из их споров вышел из-под контроля.
– Но он ничего не знает о том, что произошло, – воскликнула Алисия, подыскивая любую причину, которая побудила бы начать его поиски. – А вдруг он наткнется на Страдание и пострадает... или погибнет? Ушел он, или нет, он остается одним из нашего клана.
– С ее логикой ты спорить не можешь, старина, – вставил Кейн, прочитав мысли Куинна.
Алисия взглянула на него, покраснела и отвернулась. Приятно было услышать, что хоть кто-то поддержал ее вслух. Но вот чего Алисия не знала, так это того, что вся ее семья думает о Мике и о том, когда они видели его в последний раз – сразу после схватки с Энтони, в которую Мика ввязался.
Кейн улыбнулся ей в ответ, хотя Алисия и не могла этого увидеть. Очевидно, только у нее в этой группе имелась хоть какая-то смелость.
– Когда мы видели Мику в последний раз, он устроил соревнование по взаимному оскорблению с Энтони Валачи и вышвырнул его из клуба, – негромко проговорил Стивен. – И было это перед самым его исчезновением.
– С вервольфом? – уточнил Тревор, слегка наклонив голову.
– Угу, и в довесок ко всему Стивен женился на невесте Энтони, – сообщил Куинн ему и всем, кто этого еще не знал.
Джевел нахмурилась, поняв, что Стивен говорил ей правду о возможных связях его исчезнувшего брата с Энтони. Она прикусила губу, гадая, не было ли это единственной причиной, по которой Стивен ей помог. Нет, это не так. Когда Стивен вывел ее из церкви, он даже не знал, что Энтони – ее жених.
Она услышала невысказанное обвинение в голосе Куинна и расправила плечи. В ней проснулся защитный инстинкт, и она должна была его озвучить.
– Стивен даже не знал, кто мой жених, а я понятия не имела, что Энтони – вервольф, – твердо заявила Джевел. – И лишь когда мы стали супругами, я рассказала ему про Энтони. Так что если хотите кого-то в этом обвинить, то вините меня.
Куинн проявил вежливость и изобразил, будто он обличен и согласен с критикой, а Кэт высказала отдельное одобрение, жестом показав, что все классно.
Джевел прислонилась к стойке бара и снова начала покусывать нижнюю губу. Возразив старшему брату Стивена, альфа-самцу племени кугуаров, она даже немного испугалась.
Посмотрев на Стивена, она расслабилась, прочитав в его глазах гордость за нее. Что-то внутри нее размягчилось, и она отчаянно принялась восстанавливать защитную стену вокруг себя. Сердце забилось чаще, и она стала гадать, уж не влюбилась ли она в него.
– Энтони Валачи уже давно был под подозрением, – заговорил Чед. – У полиции имелись основания полагать, что он причастен не только к похищению людей, но и рабству. По слухам его люди снимали проституток, похищали их и продавали как секс-рабынь.
– Тогда почему полиция никак на это не реагировала? – спросила Кэт.
– Нам было приказано не вмешиваться, потому что контроль над расследованием передали ФБР. К сожалению, когда появляется ФБР, у нас нет юрисдикции, и нам ничего не остается, кроме как не стоять у них на пути, если мы не хотим оказаться в тюрьме рядом с плохими парнями.
Стивен кивнул, решив, что настало время рассказать все подробности.
– Некоторое время назад отца Джевел допрашивали парни из ФБР. Это стало главной причиной, почему Джевел оказалась обручена с Энтони.
Он улыбнулся Джевел и повернулся к остальным.
– Ее отец был менеджером курорта в Палм-Спрингс, и Энтони очень не понравилось, что они явились туда с ордером на обыск, и что Артур позволил им рыскать по его собственности. Поняв свою ошибку, Артур убил агента и был арестован за убийство. Чтобы спасти свою шкуру, Артур отдал Джевел Энтони в качестве платы за то, что тот замнет дело с убийством.
– Это он убил моего отца. Я в этом уверена. – Джевел стиснула кулаки. – Так когда мы сможем им заняться?
– А нам и не нужно им заниматься, – сообщил Чед. – Мы составим план, а потом оповестим, что ты под защитой Уайлдера. И когда он сделает ход... тут мы его и сцапаем.
– На мой взгляд, это может оказаться немного незаконным, – поправил его Тревор. – Подержите Джевел в секрете еще пару дней, а мы с Закари позаботимся о том, чтобы ФБР не вмешалось и не превратило все в полный бардак.
– А с чего они станут вмешиваться? – спросила Кэт. – Ты же сотрудник той паранормальной организации. Разве она не выше, чем ФБР?
– Только в определенных областях, – пояснил Тревор. – Большинство федералов даже понятия не имеет о нашем существовании. Черт, да сам президент Соединенных Штатов про нас не знает. Наши полномочия намного выше, но для этого мы должны иметь доказательства, что происходит нечто паранормальное.
– Означает ли это, что хотя бы кто-то в правительстве о нас знает? – спросил Ник, которому не понравилось ощущение тревоги, разбуженное этой информацией.
Тревор покачал головой.
– Не конкретно о каждом из вас. Но им известно о другом... необычном. Вы под такой же защитой, что и люди, возможно, даже под большей защитой. И еще более мягкими законами и небольшим, но мощным правительством внутри и над правительством. – Он почесал голову, надеясь, что все смогут понять эту примерную версию правды.
– Меня тревожит, что ФБР это копает, но поздно поймет, что они имеют дело с вервольфами, а не людьми.
Чед нахмурился, поняв только что сказанное Тревором, и суть ему не понравилась. Правильно ли он понял, что у паранормальных существ больше прав, чем у людей? Может, он немного пристрастен, но он один из этих «низших» людей.
Тревор покачал головой.
– Вся эта стая не впадет в бешенство и не нападет на ФБР. Кроме того, если мир узнает про вервольфов, то они окажутся следующими в очереди на вымирание, и вервольфы это знают. Когда они в последний раз вышли из сумерек, на них охотились так, что едва не выбили всех.
– Дайте мне сделать пару звонков и выяснить, обладаем ли мы полной юрисдикцией в деле Валачи, – предложил Закари. – Если да, тогда у нас развязаны руки, и мы сможем нанять любого, кого сочтем подходящим помощником. – Он обвел взглядом присутствующих, зная, что такое определение распространяется почти на каждого из них и дает им иммунитет независимо от того, как обернутся события.
– Кто-нибудь знает, на чем уехал Мика в день исчезновения? – спросил Чед. – Я смогу отследить его из патрульной машины и разослать ориентировку.
– На своем мотоцикле, – сообщила Алисия, и тут ее глаза распахнулись: она вспомнила, как говорила Уоррену, что ехала на том же мотоцикле во время вчерашней ночной грозы. Взглянув на него, она облегченно выдохнула, когда он просто подмигнул ей.
– Я полностью за то, чтобы держаться подальше от Страдания, – вставил свои два цента Ник, – но благодаря ей размножаются вампиры, а такого мы допустить не можем.
– Теперь каждый из нас должен отслеживать кровососов, – согласился Уоррен.
– Надеюсь, не буквально все, – возразил Тревор и взглянул на Энвай.
Закари быстро встал перед Тревором, чтобы заблокировать пылающий взгляд, которым Девон одарил друга.
– Думаю, для нас также настало время попросить кое-кого об ответной услуге, чтобы усилить нашу команду в этом районе.
– Ты хочешь сказать, что неподалеку есть еще такие же, как ты? – спросил Стивен.
Закари сунул руки в карманы и слегка наклонил голову. Его светлые торчащие волосы мягко засветились под лампами.
– Извини, что разочарую, – усмехнулся он, – но я только один. Я хотел клонировать себя, но этот боязливый вождь не позволил. – Он ткнул пальцем в сторону Тревора.
– Заткнись и иди звонить, – велел Тревор. – Если вокруг начнет рыскать твоя копия, то Ангелика убьет её просто чтобы сказать, что это ей наконец-то удалось.
Лицо Закари мечтательно застыло.
– О, какое счастье быть затоптанным чудесными сапогами «Док Мартинс», которые она прячет в шкафу.
Тревор резко шагнул к коллеге, и Закари немедленно пробежал через бар и спрятался за Кейном.
– Есть ли причина, почему ты используешь меня в качестве щита? – осведомился Кейн.
– Да! Дай мне минутку, и я ее придумаю.
– Дай мне минутку, – ухмыльнулся Кейн, – и я сбегаю домой и отыщу свои «Док Мартинс».
Закари попятился от Кейна, подняв руки:
– Эй, ты! Я натурал!
– Закари! – рявкнул Тревор.
– Хорошо, хорошо, – сказал Закари и достал мобильник. – Господи, меня окружают люди без чувства юмора. Ангелике они точно понравятся...
Глава 4
Кейн прислонился к кресту в нескольких шагах позади Майкла, разглядывая с высоты город и гадая, где прячется Страдание, если она все еще в городе. Перед ней был целый мир, который она могла терроризировать. Но карма – это сука, равно как и инстинкты, которые подсказывали ему, что она ушла не очень далеко.
Он скривился, представив, как демоница шагает по тротуару в облике гниющего трупа, и подавил дрожь, вспомнив ее в облике уродливой девочки и решил, что труп был менее страшным. За прожитые столетия он видел моменты, когда взрослые вампиры превращались в детей.
Но вот чего многие из них никогда не узнали, так это то, что дети часто были более злобными, чем их взрослые «родители». И они умирали от руки взрослого, или же ребенок убивал того, кто его обратил. Он был вынужден признать, что одной женщине, написавшей книгу о вампирах, пришла в голову правильная идея.
И он надеялся, что, кем бы ни была тот эксперт по демонам, которую упомянул Тревор, она свое дело знает. Но в этом он сомневался.
Именно воспоминание о демонице заставило его нянчиться с Майклом. А заодно это занятие теперь удержит его от хождения за Табатой, раз она вернулась в город. Чтобы сдерживаться, ему требовалось огромное количество силы воли. Даже нахождение в одной комнате с ней причиняло ему физическую боль. И он знал, что не сможет долго выдерживать эту боль, если они с Табатой будут рядом. Его взгляд обратился на друга, и он еще сильнее прислонился к кресту.
Ему пришлось признать, что, если хочешь побыть один, но чтобы тебя при этом окружали люди, то крыша самой большой в городе церкви – довольно интригующее место для осуществления этой идеи.
Как ни странно, он знал, что Майкл пришел сюда не ради спокойствия и мира. Сюда вампиры приходили хандрить и размышлять. И не имело значения, что там они были открыты всем взглядам, потому что у Кейна было чувство, что, если Страдание захочет их найти, то их не спасут и четыре стены. Он никогда прежде не прятался от врага, и не собирался теперь начинать. Очевидно, Майкл был настроен так же.
Он усмехнулся, когда в голове мелькнула странная мысль. Как только он вновь повстречает Дина, то попросит падшего об услуге. Он хотел получить горсть перьев вместе с теми заклинаниями, которыми Дин начинил их в катакомбах. Той сучке они очень даже не понравились. Кейн положил ладонь на плечо, вспоминая исчезнувшую плоть, которая каким-то образом восстановилась, пока он был в отключке. Майкл сказал, что это Дин его исцелил.
Кейн мало что помнил из тех моментов в пещере. Он помнил голос Майкла, зовущий его из темноты, но мало что еще. Следующее, что он мог вспомнить – как он приходит в себя в церкви, полной людей, а Майкл нависает над ним, как несушка над цыплятами.
Перед его мысленным взором мелькнуло лицо Табаты. Последние несколько часов он отчаянно пытался не думать о ней, но большую часть этих нескольких часов он прислушивался к себе.
Майкл ощущал присутствие Кейна где-то позади себя, но вместо раздражения из-за нежелательного отвлечения он ощущал спокойствие, зная, что за ним приглядывает внимательный дружеский взор. Если Кейн волнуется из-за него, то это хотя бы на время отвлекает его от паранойи. Кроме того, он любил Кейна как брата. Слово «брат» прозвучало у него в голове, когда его мысли омрачились и обратились на Деймона. Как могла истинные братья так взаимно заблуждаться?
Пытаясь избавить разум от тяжелых воспоминаний, Майкл улегся и отдался на волю усталости. Он знал, что может спать спокойно – Кейн за ним присматривал.
Кейн удивился шепчущей мысли Майкла. Он и не знал, что у того проблема со сном. Какую угрозу чувствовал его друг – настолько страшную, что боялся сомкнуть глаза? Он знал, что недостаток сна медленно сводит с ума, но еще он жестоким образом узнал и то, что слишком много сна приносит вреда еще больше.
Он посмотрел через дорогу на дом Майкла, примостившийся между другими городскими зданиями. Судя по круглой комнате наверху, он был построен в викторианском стиле. Он согласился перебраться жить к Майклу, но, похоже, сейчас ему предстоит уговорить Майкла перебраться домой вместе с ним, а не спать на крыше через улицу.
Кейн приподнял бровь, глядя на друга. В доме имелось все современное для комфорта, каким его могли представить существа их возраста, включая охранные заклинания для отпугивания демонов. Так откуда возникло это внезапное желание отказаться на свежем воздухе, пахнущем дождем?
Он знал, что Майкл все еще ощущает вину за то, что его не было рядом, когда Кейн оказался похоронен. Хотя Кейн и пытался не влезать ему в голову, он до сих пор так и не сказал Майклу, что тот, если попробует, сможет читать его мысли. Просто это было нечто такое, чего друг не хотел знать. К тому же у Кейна было ощущение, что он единственный, кто обладает такой способностью.
Но сегодня вечером Майкл думал не только об этом. Его внимание привлекла причина, по которой тот покинул страну – Деймон, брат Майкла. Кейн не видел Деймона с тех пор, как пришел в чувство – в те чувства, что у него остались, – но оставшиеся воспоминания были по большей части хорошими. Деймон обладал диковатым характером, и совместно они доставили Майклу немало головной боли.
Кейн посмотрел вниз и увидел, что Майкл играет кольцом на пальце, думая о Деймоне. Вскоре Майкла одолел сон, и начались образные сновидения. Чем дольше продолжались сны, тем больше Кейн узнавал о том, что скрывает Майкл. Кейн закрыл глаза, чтобы не видеть город, и впервые серьезно сосредоточился на чьей-то боли.
Его поразило, что он не только вслушивается в сны, но и видит воспоминания о том, что происходило сорок лет назад. Он видел эти события со стороны, как если бы смотрел трагический фильм.
Впервые более чем за столетие Майклу захотелось увидеть Деймона. Когда он отыскал брата, все казалось хорошо. Деймон наслаждался жизнью в высшем обществе Лондона, и Майкл на время к нему присоединился. Они отлично проводили время, пока не встретили девушку. Кэти.
На ее восемнадцатый день рождения были приглашены наиболее подходящие холостяки, включая братьев. Она воистину была королевой бала. То, что началось как простое состязание между братьями, превратилось в опасную игру ревности. Все между ними словно превратилось в соревнование. Чтобы завоевать ее благосклонность, они неделями вели молчаливую войну друг против друга.
Деймон велел ему уехать, пересечь океан в обратную сторону, но Майкл не мог так поступить. Он не мог позволить Деймону выиграть, согласившись на такое. По мере того, как соперничество братьев нарастало, они уже были готовы вцепиться друг другу в горло из-за девушки. Проблема состояла не в том, что она была их «родственной душой» или чем-то вроде, хотя братья были ей очарованы. Похоже, судьба наделила Кэти той же проблемой: она влюбилась в обоих и не могла сделать выбор.
Отношения внутри этого любовного треугольника еще больше усугубило то, что Кэти считала их людьми – они никогда не давали ей повода думать иначе.
Однажды вечером они приехали с Кэти на танцы, но это оказалось смертельной ошибкой. Напряжение между братьями было слишком большим. Пока один танцевал с ней, другой медленно умирал внутри, и всего через час дело дошло до обмена ударами. Они не понимали, насколько утратили контроль над собой, пока их глаза не изменили цвет, когда они вцепились друг другу в горло и рухнули на пол.
Они не увидели, как она сбежала. Из яростных объятий Майкла и Деймона вырвали визг тормозов и скрежет металла за стенами бального зала. К тому времени, когда они подбежали к Кэти, та была мертва.
Когда Деймон бросился к ней, явно намереваясь оживить ее своей вампирской кровью, Майкл остановил его, потому что вокруг уже собралась толпа. Тогда Деймон возненавидел брата всерьез, обвинив Майкла в том, что он не уехал, когда брат ему приказал.
После этого они враждовали месяцами, ненадолго заключая перемирия, но потом всегда начиналась новая схватка. Майкл знал, что Деймон становится все более темным вампиром, и что он хочет убить его. Если он попытается, то Майклу придется защищаться, и один из них умрет.
И тогда Майкл сделал то, чего поклялся не делать – отправился на встречу в Сином. Син был первым вампиром. Он залег в спячку и не просыпался столетиями, но Син не был мертв, потому что не мог умереть – но об этом мало кто знал. Никто толком не знал, почему тот решил проспать несколько последних столетий, но было похоже, что Син ждал чего-то, что еще не произошло.
Майкл обошел вокруг статуи, обозначавшей место упокоения Сина в мавзолее. Он знал, что Син сейчас глубоко под ним. Майкл разговаривал с пустой гробницей, слыша, как слова эхом отдаются вокруг него – иногда шепотом, а иногда оглушительными воплями.
Борьба с Деймоном сводила его с ума, а он не собирался зайти в ней настолько далеко. Он даже не был уверен, что любой из них действительно любил ту девушку. У него разрывалось сердце от боли, которую он причинил брату... и Кэти. Он не знал, слушает ли его Син, но ему было достаточно хотя бы того, что кто-то выслушал правду.
Глаза статуи шевельнулись, наблюдая за ним. Она воспроизводила облик Сина, но не цвета. Горящие вокруг свечи замерцали, потускнели, а потом вспыхнули высоким пламенем, когда статуя шевельнулась. Из-под земли донесся шепот на давно забытом языке.
Последовавшая затем тишина была подобна успокоительному грому, и Майкл понял, что Син простил его, в отличие от Деймона. Он потер ладони, отгоняя озноб. Син владел магией, и Майклу осталось лишь гадать, какое заклинение сейчас глубоко проникло в него.
Собравшись, он вышел из катакомб в мавзолей и увидел, что там стоит Деймон, поджидая его. Они вновь обменялись спокойными словами, передающими эмоции, но уже скоро эмоции накалились. Майклу хотелось только одного – покончить с враждой, обнять брата и начать с чистого листа.
Деймон воспринял первую часть его фразы буквально и, прежде чем Майкл успел его остановить, выхватил из куртки деревянный кол. Майкл почувствовал, как дерево входит ему в сердце, и упал на колени. Глядя снизу вверх на Деймона, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в горле лишь булькала кровь.
Майкл упал на бок, ощущая, как кровь останавливается в венах и превращается в пепел, а перед глазами медленно темнеет.
Деймон побрел прочь со слезами на глазах, зная, что теперь он проклят. В голове у него зазвучал голос Сина, заставляя его вопить. Он обхватил голову и согнулся, пытаясь заглушить голос, но Сина заглушить невозможно.
В тот момент все внутри Майкла резко вернулось к жизни, наполняя его местью. Ощущая ошеломляющую боль от убивающего кола в груди, он ухватился и вырвал его из сердца. Боль от извлечения была такой же, как когда кол входил в сердце.
– Деймон! – завопил Майкл, с трудом поднимаясь и отыскивая взглядом брата. И понял, что каждый миг боли стоил выражения лица Деймона, когда тот понял, что Майкл жив.
Майкл перехватил скользкий кол и мгновенно всадил его в Деймона.
– Почувствуй это, братец! – крикнул он, убивая брата. Часть его в тот миг умерла, но все это надо было каким-то образом закончить.
Когда Деймон ожил, Майкл сел на землю, пытаясь отдышаться. Он понял, что сделал Син, и чем были прозвучавшие в катакомбах слова. То было заклинание, которое мог произнести только Син, и теперь для Майкла и Деймона стало невозможным убить друг друга. Возможно, они теперь вообще не могли умереть. Да, они могли убить друг друга, но отделаться только болью.
После той ночи они умирали несколько раз, и всегда на руках друг у друга. Майкл в конечном итоге сдался и вернулся домой, оставив брата на другой половине мира. Он знал, что искать его бесполезно, и, хотя сердце кричало ему, что еще не все потеряно, Майкл до сих пор не был в этом уверен.
Когда Майкл резко вынырнул из кошмарных воспоминаний, Кейн мудро промолчал. Он моргнул, гадая, не кроется ли причина столь четких воспоминаний в том, что они глубоко врезались в разум Майкла. Если так, то он мгновенно пожалел, когда ощутил в воздухе запах соли – запах слёз. Кейн исчез быстрее, чем Майкл обернулся посмотреть на крест, когда солнце начало вставать.
*****
Алисия добавила на губы помады, стараясь избавиться от невинного личика, что смотрело на нее из зеркала. Она была очень зла – не на Кейна, который забрал у нее книгу с заклинаниями, ведь это, в конце концов, была его книга. Она была зла на всех, потому что с ней обращались, как с младенцем. В конце концов, она ведь живет в ночном клубе!
И пусть она училась в школе-интернате, но это же был не детский сад. Она кугуар, черт побери, и может прекрасно о себе позаботиться. Из-за строгих правил и внимательных глаз учителей Алисия в совершенстве освоила искусство тайных перемещений ради обретения свободы. Ее животная часть личности никогда не любила пребывание в клетке.
Теперь, когда она была дома, а семья нуждалась в защите, было несправедливо, что все начали действовать командой, куда ее не включили. Если бы здесь был Мика, он понял бы ее стремления. Как бы он ни стремился ее защитить, он никогда не пытался лишить ее свободы. Именно такую черту характера она оценила у Кейна – он заступился за нее, как будто понимал, что у нее на душе.
Но имелась и более серьезная проблема. Мика пропал, и она решительно настроилась отыскать его, пусть даже для этого придется перебить всех паранормальных обитателей города, начиная с вампиров и вервольфов.
Она нахмурилась своему отражению, зная, что полностью облажалась, пытаясь воспользоваться заклинанием на кладбище. До того момента она и не подозревала, что существуют для совершенно разных типа вампиров.
Во время коротких визитов домой она не встречала Майкла, да и любого другого вампира, а единственный, кто регулярно навещал ее в школе, был Мика. Он приезжал туда и забирал ее на выходные и праздники. Как раз тогда они ездили в лес, где он учил ее сражаться с оружием, или без него.
Закончив тренировки, они общались и бегали, наслаждаясь свободой. Благодаря Мике она стала умнее, быстрее и круче большинства женщин-оборотней. Мика всегда был ее героем, и он единственный в семье не считал, что быть девушкой – это недостаток.
Она до сих пор помнила, как Мика впервые взял ее из школы на выходные. Они отправились в лес и разбили лагерь, а потом Мика сказал, что они устроят пробежку. Алисии никогда прежде не подворачивалась такая возможность, и после обращения она настолько возбудилась, что нарезала три круга вокруг лагеря на полной скорости.
Остановившись, она посмотрела на Мику. Тот хохотал, схватившись за бока. Сперва она подумала, что он смеется над ней, но оказалось, что он смеется над глупостью остальных членов семьи. Никто из них не нашел времени обучить ее кугуарскому наследию, да и бегать ей позволяли не очень много. И когда он наблюдал за тем, как она резвится на свободе, она показалась ему котенком, впервые вышедшим прогуляться.
Она выросла, думая, что все вампиры – монстры, потому что именно так Натаниэль учил своих детей. Но он ошибался. Если бы Кейн не освободился из могилы, куда его загнал проклятием ее отец, то ее точно убили бы в ту ночь на кладбище.
Она была благодарная Кейну за спасение, но не собиралась прекращать поиски любимого брата. На этот раз она будет осторожнее. Она могла поблагодарить Кейна еще за одно: благодаря ему Майкл ее поцеловал. Но видел ли Майкл лишь ребенка, когда смотрел на нее? Иногда она в этом сомневалась. Она улыбнулась своему отражению. То был очень приятный поцелуй.
