Амир Кари
Выдумки
Сладко жить
На противоположной стороне дороги от кафе стоит мужчина, лет сорока, в белоснежной рубашке, и в лакированных туфлях.
Каждое утро Артем Валерьевич любовался изогнутыми буквами, которые гласили «СЛАДКО ЖИТЬ». Затем ручка двери поворачивалась, мужчина входил и со всей внимательностью оглядывал зал кафе, ровно ли лежат скатерти, есть ли на столах соломки и салфетки, все было на высоте, кроме одного – не было в этом кафе посетителей. В углу сидела Наташа – кассир, толстенькая женщина клевала носом, но как увидела кто вошел, подпрыгнула и стала копошиться с бумагами.
Артем Валерьевич опустил глаза, пошел на кухню и увидел, как два повара сидели, уткнувшись в телефоны. Он кашлянул. Они лениво посмотрели кто кашляет и разбрелись по кухне, Антон схватил кастрюлю, не предполагая, что будет делать и начал с ней бегать взад-вперед, а Дима, раскрыв рот рассматривал внутренности холодильника. Артем Валерьевич покачал головой, прикусил губу, оглянулся, хлопнул по плечу Димы и позвал к себе в кабинет.
– Дима, что с супами? – сказал хозяин кафе и уставился в угол кабинета. – Ты сделал как я просил?
– Артем Валерьевич, да сколько можно? И так все жалуются, там хоть… – Дима махнул рукой, как будто отгонял мух – хм, одним словом хоть полощи то самое… – Дима покраснел и рукавом вытер пот со лба.
– Ты пойми, и так практически даром. Ты еще хочешь, чтобы мы в убыток работали? А? Нужно что-то сократить, а то я не знаю, как зарплату вам платить! – Артем Валерьевич привстал опираясь за ручки стульчика и сел поудобнее.
– Так уже некому продавать. Остались залетные ток, остальные вон, по соседству.
Дима присел, и уставился на пол, они сидели, боясь смотреть друг другу в глаза. Артем Валерьевич, продолжил разговор нехотя, лениво.
– Дима, не скули, людям нужно, чтобы было дешево, а ты вон, постоянно что-нибудь, то у тебя, то перец положишь куда не надо, то помидор в борщ. Есть томатная паста, она дешевле. Кстати, почему ты отказался от поставки «Димбл Трейд». Там все дешево. – экономист все смотрел в тот же угол.
– Хреново там.
– Как хреново?
– Да в тот раз брали, курица чем-то пичканная, прям варишь и слизь какая-то! Фу! – Дима поморщился.
– Блин, так-то там дешево… Вот как-нибудь может все-таки, а, Дим? – только сейчас он посмотрел на Диму, чтобы получить его одобрение.
– Да вы не понимаете, что за херь они поставляют? Последних покупателей спугнем.
– Ладно, хватит. – выпалил хозяин – Насчет ревизии. Недостача по овощам и по молочке.
– Да че, киснет все, да пропадает, вы вон полугнилые тащите, я говорю вам лучше подороже и будет зер гуд, вон на рынке я посмотрел рублей на пятьдесят дороже.
– Дима, – хозяин хлопнул рукой об стол, – Дима, причем тут соседний рынок, тут у тебя недостача, ты мне зубы не заговаривай. К чертям тебя, с твоим зер гудом! Куда дели два килограмма помидор, литр молока, двести грамм болгарского перца. А? И это еще не все, куда дели?
Тут всплыли все Димины оплошности, что всех нужно уволить, все бездари, и только он один думает о предприятии. И в конце закончил списком статьи расходов. Начиная от вывоза мусора и заканчивая водой. Тирады окончились и он показал на дверь.
Артем Валерьевич принялся за работу, а именно зарылся в бумаги и попытался где-нибудь что-нибудь то урезать. Уже отчаялся как вдруг увидел и радостный побежал к Диме, взял его под руку и потащил в свой кабинет чтобы никто не услышал.
– Слушай Дим, я тут посмотрел мы в суп харчо не много ли риса ложем?
– Ну не смешите, а? Ну че прям озолотитесь? Рис то оставьте! – И Дима от обиды решил выйти. Но, его держали.
– Ты мне это, самое, не порть дисциплину, я о вас думаю, как в конце месяца зарплату платить, все получат, а ты … а ты – не много помолчав – вот, рис получишь, понял, будет он мне тут!
Когда речь заходила о зарплате Дима молчал.
Артем Валерьевич после разговора вышел в зал. Прошелся по длинной раздаче, где были полупустые мармиты с макаронами и гречкой, две-три маленькие котлетки, полная кастрюля белой жижи, называемой ухой, и в конце раздачи лежал в застекленном холодильнике на тарелке маленький кусочек торта.
Он положил себе одну маленькую котлетку, макароны и взял компот. Занял стол и кушал, приговаривая «Так, здесь соли много, нужно уменьшить. Компот сладкий, нужно меньше». После встал и только хотел скрыться за дверью кухни, как услышал насмешливый голос толстого посетителя.
– Че такая маленькая котлетка, для карликов что ли? – Хозяин замер, боясь повернуться и сделал маленький шаг в сторону отступления.
– Нормальная – ответила Наташа.
– Ммм, понятно, че то у вас и выбора нет.
– У вас не суп, а вода. – сказала женщина которая хотела уходить, – вообще невкусно.
Наташа покраснела, боясь смотреть кому-либо в глаза. В одно мгновение и Артем Валерьевич испарился. И только в след услышал: «Я больше не приду». Он появился у себя в кабинете и заперся.
На следующие утро, хозяин кафе погруженный в мысли, о том, как привлечь больше клиентов, проехал свою остановку. Он не огорчился так как можно еще немножко подумать.
Артем Валерьевич спустился в подземный переход, здесь его встречал приятный запах жареного мяса и овощей. Он забыл про все, и стал искать откуда эти запахи. За углом Артем Валерьевич увидел белую будку с красной надписью «Вкусная шаурма» рядом стояли три человека в очереди. Поваром работал молодой парень в веснушках, который быстро закручивал эти маленькие бомбы и закидывал их в гриль. Когда очередь прошла, Артем Валерьевич решил заказать. И этот парень в течение несколько минут подал ему теплую шаурму.
– А ты не взвешиваешь? – Перед уходом решил спросить Артем Валерьевич.
– Да глаз алмаз, да и какой дурак будет постоянно взвешивать! – молодой парень улыбнулся.
– Ааа, – Только вырвалось из груди Артема Валерьевича.
Он быстро побежал с новой идеей в кафе.
– Слушай Дим, я знаю, как можно увеличить поток людей. – сказал хозяин кафе, когда к нему вошел Дима.
– Как? – сказал Дима, зевая.
– Вот – и он показал на шаурму, – будем делать. Где я брал там три человека стояло, когда уходил еще парочку набежало. Вот представь всего за десять минут пятеро, а это деньги.
– Да не знаю! Да кто ее купит? – Дима присел.
– Давай не это мне, вот принес, посмотри, что внутри и сделай такую же, я пока вывеску закажу. Будет вроде «СЛАДКО ЖИТЬ С ШАУРМОЙ» или «ВКУСНАЯ ШАУРМА». Что-то в этом роде. Пока не знаю. Иди вороши, и сделай мне такую же.
До закрытия кафе оставалось ровно полгода. И даже такой ход конем им не помог. Потом проклиная все на свете Артем Валерьевич, продал все что мог из оборудования и открыл маленький магазинчик со всякими безделушками, вот там то действительно нужно, чтобы было дешево. На кассе сидел Дима.
Разочарование
Тимур стоит перед овальным зеркалом в тесной прихожей. Его худая ладошка проскользнула по щетине, потрогала кончик острого носа и погладила низкий лоб. Он доволен собой. Отходит на шаг назад, поворачивается в профиль и видит щупленького человека с горбом, горб совсем не виден, только тело изогнуто дугой. Он возвращается с небес, вздыхает и чуть погодя ищет удобное положение, чтобы спрятать горб.
Собравшись с мыслями смущенно тараторит.
– Ириночка, вы …эээ… я, – и на выдохе говорит быстро – может сходим в кафе? – растерянно мотает головой – нет, нет, еще раз. Ириночка, – улыбается, говорит запинаясь, – Ирина, солнце, …эээ нет, без солнца. Ир, вы … мы с вами уже так долго бок о бок, да какой бок? Фухххх… Ирина, мы можем с вами сходить в кафе, да что это вдруг она пошла в кафе, со мной.
Он оценивающим взглядом посмотрел на лицо, не найдя не одного изъяна, улыбнулся. Потом взглянул на часы. Все внутри подпрыгнуло. Без пяти девять… А в девять он должен быть на работе.
Тимур вошел в кабинет. Снял куртку, отряхнул ее от воды, которая осталось после снега. Сел за стол на котором две стопки бумаг аккуратно сложены с краю, большой монитор и клавиатура выровнены по краю стола, а вот ручка лежит не на месте, он оглянулся, пытаясь найти нарушителя. Их в кабинете сидело четыре человека: толстый маленький мужчина, который ходил всю жизнь в одном свитере в ромбик, пышная женщина с короткой стрижкой и с большими очками и конечно напротив него сидела Ириночка. Которой не было на месте. Тимур растерялся, она на днях говорила, что ей все надоело, и она думает об увольнении. «Не может быть. Нет вроде. Бумаги раскиданы по всему столу. Спросить – заподозрят». Приступить к работе он не мог, сильно волновался. Тимур ждал, когда распахнется дверь. Пять, семь, десять минут ее нет. По монитору забегала стрелка которая не знала, что делать.
– Тимур, я тебе скинула на почту – сказала чуть слышно толстая женщина.
– Хорошо, Людмила – после паузы тихо проговорил, – Анатольевна.
– Посмотри – она опустила очки, и посмотрела на Тимура добродушно – если я и с этим напортачу, то меня – она подняла вверх руки и показала, как будто выжимает белье. – Ну ты понял, пожалуйста. Молю, молю.
Бухгалтерская работа забавляла Тимура. Еще со школы он любил цифры, ездил на олимпиады по математике. И в старших классах точно знал кем будет.
Его отчеты не требовали проверки. Под словами «Это сделал Тимур» сразу ставился знак качества. Все знали Тимура как работящего и со слабым характером, если ему скинуть отчет для того, чтобы проверить, а там еще конь не валялся, он из любезности и к любви к работе все сделает. Даже после работы останется. Но, если еще с ним Ириночка останется по каким-то своим делам, то счастливее его не найдешь, и через краешек монитора смотрит на нее и представляет, как они смотрят фильм, или дает ей лекарства, когда она лежит больная и как врач твердит: «Так сегодня, дорогая, дома полежишь, я все сделаю». Наяву было все сложней, как-то Ирина попросила налить кофе, с которым Тимур с блеском облажался и пролил все на отчеты.
Дверь открылась, вошла она, длинные волосы развивались, тонкие брови хмурились, а маленький носик дернулся. Пышечка, которая не идет, а летит мягкой походкой. Все это уловил Тимур, через угол монитора. Он простонал «Привет», она не услышала, а только когда села помахала, словно он на другом береге. Тимур отводя взгляд приподнял щупленькую ручку. Ему стало спокойнее, и работа пошла на лад.
– Тимуууурчик – Ирина погладила его по плечу и села на стол, бумаги сдвинулись, он схватил их – ну что ты молчишь, притворюша, сделаешь?
– А, ааа, а, а … чтоооо, о, а. – Он был увлечен работой и не услышал, как она просила о помощи.
– У меня в программе не сходится, там смотреть надо, не объясню. – она встала и позвала его с собой.
– Тимурчик, сделай мне тоже – издевательским женским голосом пролепетал толстый мужчина с ромбиками на кофте. – Тимурчик, а, Тимурчик.
Тимур не обратил внимания на издевки, потому что каждый раз, когда его Ирина о чем-либо просила. Артур вставлял в любую фразу ласково лепетав «Тимурчик», будь то принести кофе или помочь надеть пальто.
– И… ээээ… и. Ириночка, – он закрыл рот, думая, что удастся поймать вылетевшие слово. Оглядел всех, они сидели не поднимая головы. Артур ухмылялся. Наверное, не мог остроумную шутку забыть.
Тимур не мог сосредоточиться перед компьютером, пустяковая работа на две минуты растянулась на четверть часа. Все это время Ирина находилось в пару сантиметров от него, она локтями уперлась в стол и смотрела что делает Тимур. Ему захотелось обнять ее и глубже вдохнуть запах сладкого персика. Когда закончил возиться с программой, заметил, что весь стол усыпан бумагами, от бардака затрясло, но не показал недовольства и не смотря на Ирину, смущенно прошел к себе за стол.
Заснеженный декабрь пролетел незаметно. У бухгалтеров сдача отчетов, а до нового года остается пару дней.
– Может тебе помочь? – робко спросил Тимур, когда узнал, что Ирина остается допоздна. Она с улыбкой кивнула.
Рабочий день кончился. Тимур пошел ставить чайник, Людмила Анатольевна достала медовый торт и разрезала. Артур пошел вымыл кружки. И минут через десять все сели за стол Людмилы Анатольевны – это она всех приучила в любой праздник отмечать с тортом.
– Конечно не шампунь! – проговорила тихо Людмила Анатольевна, все улыбнулись – давайте подымим бокалы за следующий Новый год. Чтобы у всех все было, и, конечно, здоровья. —После выпили по глотку чая и все принялись за торт, с полным ртом Людмила Анатольевна начала говорить смотря на Ирину и Тимура – Давайте, может и вы наконец-то в новом году скреститесь – и добродушная улыбка засверкала на ее лице, они засмущались и сделали вид что не слышали.
– А что вместе на работу, потом в постель – Людмила Анатольевна не останавливалась. – Вот знаете, главное не внешность, главное внутри чтобы не пусто было. Далеко не будем ходить, у меня подруга есть от нее мужик ушел, конечно не она последняя, но бог с ним. Так вот. И знаешь к кому ушел. Ирин?
– Ну, наверное, к топ модели какой-нибудь, я так думаю – и оглядела всех краснея.
– На десять лет себя старше и с четыремя детьми, толстая, с кривыми ногами, видела на днях. Так что это значит? – она раскинула руками – Это значит, что кроме красоты мужчина еще что-нибудь ищет такое в женщине, или в постели что-нибудь делает, такое, не знаю. Короче, эх…
Тимур подавился и громко закашлял.
– Вы что, Тимурчика пугаете со своей постелью? – бодрым голосом проорал Артур. Все засмеялись.
– Да я не из-за этого – кашляя оправдывался Тимур.
После все затихли, и только стук ложек стоял в кабинете.
– Вот у меня, например, жена. – начал рассказ Артур. – Я ее в библиотеке встретил. Так она скромнее самой серой мышки была. Словечки ее заковыристые мне понравились, да еще бегал за ней пару месяцев. Прикинь. Потом как сошлись. С сестрой поговорил, она малеваться научила. Потом смотрю, платье себе купила. Модница теперь, в библиотеке ходит первая крооса, длинная коса. – последние слова выговорил как поговорку.
Любил он этим хвастаться. Ведь в люди вывел мышь свою.
Потом Ирина рассказала про бывшего, как он ее бил, с дочкой из квартиры зимой выгонял.
Тимур от рассказа вжался в стульчик и сжал кулаки.
Людмила Анатольевна поздравила еще раз всех с Новым годом и ушла, Артур посидел с пол часа и тоже ушел. Они остались вдвоем и разделили обязательства: Тимур делает умственную работу, а она отчеты подшивает.
Тимур краешком глаза посмотрит на нее, вздохнет и опять принимается за работу. Он старался сделать быстрее, потому что хотел изложить чувства, от будущего разговора сердце подпрыгивало, дышать становилось трудно.
Работа кончилась быстрее, чем он ожидал. Они вдвоем подошли к выходу. Тимур захотел показать свои джентельменские качества и открыл дверь, но получилось, что загородил весь проход. Ирина улыбнулась, он засмущался и вышел первый.
Они медленно шли по снегу, головы были опущены. Внутри Тимура летали слова как лебеди и вырвались наружу, но необъяснимая сила держала их под замком.
Ирина позвала зайти с ней в ближайшей магазин и проводить до дома. Она сама не ожидала, что попросит его. Тимур с удовольствием согласился.
– Вот куплю себе кофе и буду пить, кхм… – выделяя каждое слово сказала Ирина, и потянулась за банкой.
– Так кофе нельзя вроде ночью, как уснете? – он стоял сзади нее.
– Это может кто-нибудь другой не уснет, я от кофе еще слаще сплю! – ей показалось что у нее в руке хорошая банка кофе, но посмотрев на ценник убрала обратно. – мы с дочкой, в обнимку спим вдвоем.
Тимур подошел ближе.
– И эээ и … э – вырывались тихие стоны из его груди.
– Что это с вами? – они стояли близко и она взглянула ему в лицо.
– Я хотел вам сказать … – быстро произнес Тимур, потом их взгляды встретились.
За столько лет он видел ее только краешком глаза, Тимур не мыслил о таком, чтобы он и она лицом к лицу. Зрение затуманилось, он перестал дышать, стал чаще моргать. Отодвинулся от нее и все стало проясняться, то, что он увидел, поразило его.
Его пышная нимфа в одночасье превратилась в женщину с жирными ногами. Его взгляд приковался на ее лице. Он увидел желтые кривые зубы, зсалистые, запутанные волосы торчали из-под желтого берета, левая бровь чуть выше другой.
Рот Тимура расползся кривой улыбкой.
– Вы чего, Тимур, приведение увидели? – она также стояла улыбаясь. Перед ней стоял человек, который лишился рассудка в одну секунду.
– Нет, нет – торопливо произнес Тимур.
– А что хотели сказать?
– Я хотел … хотел … хотел, вам сказать, то что, я – он увидел корзину с овощами. – Я хотел купить овощей, я хочу сесть на диету, тут по телевизору показывали.
Дрожащий рукой стал набирать все продукты что попадались под руку.
– А вы смешной!
Когда они вышли из магазина, Тимур побрел в сторону дома.
– Тимур, вы обещали?! – крикнула Ирина.
– Что? – не поворачиваясь ответил он.
– Проводить обещали.
– Да, да, обещал, значит сделаю.
Они пошли через парк. Фонари освещали им дорогу, пушистый снег медленно падал к их ногам.
– У меня папа, все время на Новый год, елку живую притаскивал, мы с мамой ругались, что он срубил, а он говорил все время: Новый год же. – она засмущалась, и посмотрев на него продолжела – А у вас в семье что-нибудь было такое? – Она остановилась.
– Не помню, честно, не помню, вроде нет – ответил он сухо, – пойдемте, уже поздно! Праст… – Тимур не договорил, только сильнее сжал губы.
Возле ее подъезда, он разглядывал ее без какой-либо робости, как она стояла и прятала взгляд.
Они попрощались.
Возле двери, Ирина обернулась и пыталась разглядеть в темноте худую фигуру. Тимур растворился.
За пару секунд, до…
В центре маленького города, скрепя двигателями, перемещаются железные консервы, оставляя после себя увесистую тяжелю массу. Если достать нож, то лезвие утонет в воздухе, как в сыре. В банке где кончилось заседание генеральных директоров воздух не лучше, а может даже и хуже. Выходит, на улицу, с того самого совещания Степан Петрович Белоус и сладко вдыхает аромат родного города. Блестящая черная машина увезла его.
Машина остановилась возле двухэтажного здания. Длинные окна блестели синевой, вывеска гласила «Клеопатра, салон красоты».
– Это что? – Степан Петрович немного растерялся.
Водитель повернулся, показал рукой на вывеску.
– Вон же это, эээ… парихахерская, париккакерская ыэ … тьфу … стригут здесь, ваша жена с утра попросила привести, а то сказала вы сами, не дойдете.
– Давай не сегодня.
– У вас запись на семнадцать тридцать, и ваша жена сказала, что в третий раз если я вас привезу домой не стриженным, уволит.
– Да кого ты слушаешь? Я т … – и немного подумав вышел из машины.
Степан Петрович во всем соблюдал чистоту. Раз в неделю стриг ногти, брился каждый день и в выходные тоже. На чистом столе ровно по середине стоял монитор, ручки и бумаги аккуратно сложены полках стола. Порядок портили непослушные волосы, которые пока не начнут мешать жить, он не ходил к мастерам шевелюры.
– Добрый день – пропела девушка за стойкой, одна из тех, которых специально рожают для таких мест работы.
Степан Петрович назвался, она попросила подождать.
Он сидел в кресле, от скуки или от нервов стал растягивать губы в трубочку. Через минуту раздался стук каблуков в длинном коридоре. Стук стих и возле стойки оказалась женщина. Хотя нет. Больше походящая под это дивное существо. Брюки обтягивали ее дряблые ноги, нелепо смотрелась белоснежно завитые кудри по отношению ее коричневого лица. Ладонь согнулась и длинные кривые пальцы свесились. Когда она открыла рот, медленно потек скрипящий звук.
– Деточка! Быстренько, запишите меня на следующую неделю.
– Во сколько вам удобно? – эту фразу девушка спросила у ее спины.
Степан Петрович наблюдал за белокурой курочкой. Ему было стыдно и обидно. Стыдно что такие люди существуют – потребители. Стал тормошить память, припоминая себя в общение с продавцами, кассирами и консультантами. Нет не единого раза он не повел с ними по-хамски и тут же повеселел. А обидно. За девушку, что ей достается счастье, общение с такими людьми.
Степана Петровича позвали стричься.
Его встретила женщина с большим шаром на голове. Скорей всего это не прическа, а нимб, потому что она была так доброжелательна, что даже самым святым людям стало бы тошно.
Когда фартук был накинут, когда женщина-ангел добилась от него хоть каких-то разъяснений по поводу прически магия – началась.
Тонкие пальчики погрузились в каштановые заросли и отмеряв длину к ним спешили ножницы, блеснув на свету, сомкнулись. Маленькие гребешки плыли по воздуху. Некоторые пучки сопротивлялись, то не расчесывались, то запутывались чуть ли не в узел. Опытные пальчики приводили их в чувства, как пощёчина буйному посетителю, чтобы тот пришел в себя.
Действительно здесь творилась магия, но не одна, а целых две. Одна поверх черепа, другая внутри. Сверху понятна какая, а вот внутри более сложная под названием воспоминание.
– Люда, что за хрень? Я прикончу эту шавку! Где она? – это кричал Петр Валерьевич на свою жену Людмилу Аркадьевну, которая до ужаса любила своего Бусю. И конечно прощала все ее шалости. А мужа старалась успокоить, и донести до него, что не стоит оставлять ботинки где попала.
Степа в своей комнате, предполагал, что его долго не побеспокоят. Достал из-под матраца ножницы, а из шкафа куклу, с размером двухлетнего ребенка, такую же мясистую и с розовыми чечками. Юный парикмахер схватил неаккуратно торчавшие пряди, для того чтобы отрезать их, но они были на столько короткие, что острие больно надавливало на кончики пальцев. По телу расплылось негодование. Почему у кукол не растут волосы? С этими мыслями он обратно убрал куклу.
Его подбодрила одна новость, сегодня он едет с отцом на работу. Степа очень любил отца, потому что они редко виделись, а когда виделись маленькому Степе разрешалось практически все; трогать собак, бегать по лужам, кушать хот-доги и пить газировку. Да, много чего можно делать с отцом и только поэтому они становятся любимыми.
Петр Валерьевич более десяти лет работал в банке. За это время он прошелся от входной двери, до двери начальника отдела продаж. На работе старался с подчиненными не общаться. Поздоровался, попрощался и никаких личных отношений. Ведь, его глубокое убеждение, что бедные люди тянут его вниз, а выше стоящие, туда, на божий свет. В мечтах Петр Валерьевич сидел в кресле генерального директора; отдавая указы, подписывая договора; и как сам же считал, что все для этого сделал и всего через пару лет сыны божии позовут его, занять почетное место генерального директора. Почему он так был уверен? Потому что он знал формулу: комплимент, еще один, показать, что ты знаешь толк в своем деле, а это проще простого – выполняй план.
Начальство в нем видело человека, который хорошо делал свою работу и не больше. Еще надоедливого подхалима. Они старались реже с ним видеться, а если попадались, то находили такие сказочные отговорки, что потом удивлялись своей фантазии. Петр Валерьевич, смотрел им вслед и представлял, что скоро будет с ними наравне.
Степа сидел в кабинете отца и через застекленную дверь смотрел как проходят мимо люди, скорей нет, прически, которым он давал названия. Косички у него были хвосты, прямые выравненные – водопад, пучок из косы – чашка.
В кабинет вошла девушка в желтой кофточке. На ее плече лежала коса. Густые воздушные пряди переплетались от самых корней до самых кончиков, это придавало сей особе чистоту и легкость. Степа привстал, отдавая свое почтение мастеру. Тогда он себе сказал: «Она точна будет кокетка». Этим словом злоупотребляла его мама, когда находила в чье-либо особе хоть одну привлекательную черту.
Ровно в двенадцать, отец с сыном пошли в соседнее кафе. Они заказали пиццу с помидорами и грибами. Петр Валерьевич не заметил, как принесли еду, так как был полностью погружен в ленту новостей. Степа потянул треугольный кусок и ниточки сыра повисли в воздухе, в этот момент в голове его проскользнула мысль, а кто-нибудь делал пицце прическу, если нет, то он мог быть первым, и название есть «Сырный бум».
Тарелка опустела. Петр Валерьевич посмотрел на время, попросил Степу подождать пару минут, нужно дочитать статью. Сын не знал чем заняться, ведь все головы рассмотрены. В основном здесь сидели студенты. От скуки глаза опустились, на полу лежал рыжий волос. Степа не задумываясь поднял и закрутил между двумя пальцами. «Этот червячок тоньше чем у его куклы», – сделал вывод эксперт.
– Эт, чё? – Отец убрал телефон. Лицо его онемело и побледнело.
– Правда красивый? – Степа смотрел на будущую неприятность, с любопытством, ведь в его голове закрутились девушки, которые могли потерять столь дивную красоту.
Петр Валерьевич пришел в себя, не предав словам сына особого внимания, позвал официанта. Когда они вышли за дверь Степа понял, что молодому человеку попало из-за него. Отойдя на несколько шагов потянул отца за руку.
– Это я, пап, виноват! Прости. – Степа отпустил голову и стал носком ботинка ковырять землю.
– Послушай, – отец присел, чтобы видеть глаза сына и со всей твердостью в голосе продолжил – ты не в чем не виноват, эти люди должны нам прислуживать. Мы выше них. Посмотри на него. – За стеклом молодой парень вытирал тряпкой с их стола – разве он может чего-то добиться в этой жизни, кроме как быть обслугой, нет не может. Нет сынок. И еще раз нет. Это они виноваты. Ты меня понял?
Степа молчал.
– Я тебя спрашиваю, ты меня понял?
– Да пап.
После этого случая прошли годы и еще годы. Степе стукнуло четырнадцать и страсть его привела в парикмахерскую, которая находилась возле его дома. Здесь он проводил все свободные часы. За несколько месяцев юный парикмахер научился смешивать краски, делать прически манекенам и даже где-то нашел трехмесячные курсы «Парикмахерское искусство».
Иногда Степа имел смелость предлагать женщинам интересные варианты их внешности. Один из случаев был в начале мая. Весна его бодрила, он ворвался в парикмахерскую танцуя танго. Его радость улетучилась, увидев девушку со смазанным макияжем, она не могла выбрать прическу на свадьбу. Степа сел рядом, минут пять молчал. Имея опыт подобного общения стал расспрашивать, какие на ней будут украшения, туфли, рюшечки на платье, цвет глаз приметил и для чего-то даже спросил про жениха. Сделав убедительно умное лицо потянулся к шкафу с журналами и из нижней полки достал толстенный журнал. Пролистав, показал несколько мрачных причесок, только для того чтобы дать ей право выбора. Ведь покажи ей то, о чем он думает, она может отказаться. После пяти картинок с разными неинтересными головами, понял, что хватит. Через мгновение девушка плакала от счастья.
Его приводило в трепет одно лишь понимание что на курсах ему дадут занятие по душе, практику, а не теорию. Останавливало – деньги. Можно карманные накопить, но хотелось прямо сейчас. Просить отца или мать, появятся вопросы, а врать он не умел и не хотел. Тем более родители всю его сознательную жизнь твердят что будет он работать в банке. Идти на работу значит лишить себя последних часов, которые он проводил в маленькой комнатке, где пахнет дешевым шампунем, выедающий нос и аммиаком.
В середине летних каникул, его живые мысли скисли, настроение пропало. Обои с фиолетовыми кругами давили на него, мысли становились туманными и расплывчатыми. Изредка Степа доставал лысую куклу, но через минуту опять зашвыривал ее в шкаф. Телевизор не помогал, каждый человек проявлявший на экране был обязательно с хорошей прической. Не отказаться ли от всего и как отец говорил и мечтал, для него где там есть местечко. С другой стороны, он понимал, что если подождать, то когда-нибудь он прикоснется к волосам другого человека, и как он уже говорил отдаст всего себя, но не хотелось ждать, хотелось сейчас, сию же секунду. В один день его переполнило решимостью, и он минут десять стоял возле той самой двери, храм где его утешение и разочарование. Не смел войти.
На следующий день отец послал его в магазин за хлебом. И как Степа не молился, в магазине столкнулся со Светой. Она не спросила почему его так долго не было, а только подмигнула.
– Приходи завтра, у меня есть один клиент с которым я уже давно договорилась. Понял. Давай!
Степа успел кивнуть, а Света исчезнуть.
На следующий день Степа впорхнул в парикмахерскую и остановился возле двери, он не мог войти, то подходил, то отходил от двери. Его движения походили на полет бабочки, которая ударяясь о стекло не может вылететь.
За дверью послышался грубый мужской голос.
– И что это?
– Вы дернулись. – это был голос Светы.
– Оправдания! Одни оправдания! – открылась дверь, вышел старик в белой кофте, – Еще минус одна парикмахерская. Ах, вы же какие все. – И дверь захлопнулась.
– Простите! … Козел. – Последние, Света сказала, когда входная дверь за посетителем закрылась.
Степа так и остался по другую сторону двери.
– Готово!
Степан Петрович, встал, поблагодарил и даже не стал смотреть на прическу, вышел. Сел в машину. Машина оставила вонючий запах, а Степан Петрович грязные волосы.