Амелия Брикс
Если ты со мной
– За моих небезнадежных друзей! – выкрикивает тост Кирилл. Дима с радостью опустошает свою бутылку.
После тоста ребята обсуждают учебу. Я облегченно выдыхаю. Предыдущая тема поставила меня в неловкое положение и мне больше не хочется обсуждать нечто подобное, а вот учеба – другое дело. Эта сессия у ребят последняя. А затем они выходят на практику. Оказывается, отец Димы работает следователем, и они отправятся к нему в отдел. Мне нравится то, что они увлечены учебой. И она для них не просто получение диплома.
Затем парни заводят разговор о машинах. Дима утверждает, что сейчас самое время поменять машину. Макс возражает и предлагает подождать. Замечаю, что Кристина начинает зевать. Ей, как и мне, тема кажется скучной. Мы начинаем собирать грязные тарелки и стаканы. Парни понимают намек и удаляются в другую комнату.
– Знаешь, я не теряю надежды, что мы вот так будем общаться семьями, – с теплотой говорит Кристина.
Я понимающе улыбаюсь. Меня трогает ее забота о будущем друзей. Не смотря на их колкости и шутки, они настоящие друзья. Почему Инна этого не видит? Странно. Она целый год прожила с Кристиной в одной комнате. И в отличие о меня она не из робкого десятка. Легко заводит знакомства. Если я могу с ними общаться, то ей это не составило бы труда.
Мне выделяют комнату мамы Кирилла. Двуспальная кровать в полном моем распоряжении. Переодеваюсь в свою розово-серую пижаму и забираюсь под одеяло. Дима и Макс спят в зале на одном диване, так как комната бабушки и дедушки неприкосновенна. О-о! Кирилл вдоволь над ними поиздевался. Я улыбаюсь, вспоминая об этом. Я вообще часто улыбаюсь в их компании.
Глава 23
27 сентября, 2014 год
Я сажусь на кровать и потягиваюсь. Интересно, какой сейчас час? Смотрю на телефон и не верю своим глазам. Двенадцать! Мне холодно. Натягиваю халат поверх пижамы. Собираю волосы резинкой и иду на кухню, Все уже завтракают. По дороге забегаю в ванну.
– А вот и наша соня! – Кирилл отправляет в рот бутерброд.
– Доброе утро! – хриплю я. Откашливаюсь. – Доброе… – снова не то.
– Мы тебя поняли, не мучай себя. Садись завтракать, – говорит Кирилл.
Я усаживаюсь рядом с Максом. Кристина наливает мне чай.
– Ты не заболела? – спрашивает Макс.
– Голос пропал и знобит, – мой голос звучит так, будто я курила с самого рождения.
–Толстый, неси градусник, – командует Макс.
Кирилл послушно выполняет приказ. Макс прикладывает ладонь к моему лбу.
– Ты вся горишь. Съешь бутерброд, а потом выпьешь лекарство, – заботливо просит он, чем снова удивляет меня.
Градусник показывает 37,6. Пока я завтракаю, Макс растворяет Колдрекс.
– Вот и сходила в баньку, – голос Димы полон сочувствия. Выдавливаю улыбку.
– Сейчас Макс поставит тебя на ноги, – успокаивает Кристина.
– Спасибо, – ставлю пустой стакан на стол.
– А теперь марш в постель, – Макс поднимается со стула, я вслед за ним. Тело ломит. Я хочу в кровать. Немедленно.
Не снимая халат, ложусь в кровать. Макс укрывает меня одеялом и садится на край кровати.
– Хочешь, посижу с тобой, пока не уснешь?
– Да, – голос более-менее напоминает мой. Меня все еще знобит, я кутаюсь в одеяло. Макс закидывает ноги на кровать и садится по-турецки напротив меня. Под действием лекарства я практически сразу засыпаю.
Кто-то аккуратно тормошит меня за плечо, и я просыпаюсь. Чувствую себя еще хуже, чем прежде. Меня не просто знобит, а лихорадит. Моя надежда на скорейшее выздоровление умирает.
– София, давай измерим температуру, – беру градусник. Через пару минут протягиваю обратно Максу.
– 39,3, надо ехать в больницу, – говорит он.
Куда угодно, лишь бы согреться.
Пью чай с малиной и аспирином. Потом Кристина помогает мне переодеться. Прощаюсь со всеми, и мы с Максом уезжаем. Всю дорогу я дремлю. В больнице мы сидим в очереди двадцать три минуты. Это я знаю со слов Макса, но мне кажется, проходят часы, прежде чем я попадаю к врачу. Макс провожает меня до стула и объясняет все симптомы. Не забывает упомянуть о бане, как вероятной причине плохого самочувствия. Когда доктор просит поднять вверх кофту, Макс говорит, что подождет за дверью и выходит. Доктор расплывается в улыбке.
Мужчина в белом халате и колпаке прислоняет холодной стетоскоп к моей спине, и я вздрагиваю. Проделывает ту же процедуру над грудью. Осматривает горло и выносит вердикт: ангина. Пожалуйста, только не больница. Я не знаю, что это такое.
– Молодой человек, можете войти, – кричит доктор. Макс тут же залетает в кабинет. – Что же вы не заботитесь о своей девушке? – не глядя на нас, врач что-то пишет размашистым почерком. Если кто-то понимает их писанину, то он – гений!
– Я не…
– Она ни разу не была в бане, хотел как лучше, – перебивает меня Макс.
– А получилось как всегда, – заканчивает доктор и поднимает голову. Это самый улыбчивый доктор!
– Вот список лекарств, – протягивает рецепт. Ух ты! Меня не оставят здесь! Макс пробегается глазами по листочку и кивает, – как выздоровеете, приходите за справкой. Я так понимаю, вы студентка?
– Да, – Макс отвечает за меня. Я ему благодарна, потому что мои связки отказываются мне подчиняться.
– Тогда все. Лечитесь. И больше жидкости, – напоминает доктор. Макс придерживает меня, чтобы я не упала. В дверях благодарим доктора.
– Что так долго? – ворчит женщина и проходит в кабинет, чуть ли не сбивая меня с ног.
– Полегче, женщина! – возмущается Макс. Дверь закрывается, и мы не разбираем ее слов.
По дороге заезжаем в аптеку. Я протягиваю Максу кошелек. Он отмахивается и быстро выходит из машины. На пререкания у меня нет сил. Позже с этим разберусь.
Пока Макса нет, звоню бабушке. Мой голос практически пропадает. Я не говорю о температуре и ангине. Ей не стоит волноваться. К тому же она может завтра же приехать ко мне. Заверяю, что у меня только голос пропал. Макс открывает дверцу, когда я прощаюсь с бабулей.
– Поедем ко мне, – я начинаю возражать, – Кристина на даче, Аня уехала домой, а Инна ты сама знаешь. К тому же я уже получил выговор от доктора. Больше не хочу, – Макс заводит машину.
– Хорошо, – хриплю я. Квартира Макса звучит лучше, чем больница.
Спустя пятнадцать минут мы заходим в квартиру Макса. Он ставит на пол пакет с лекарствами и наши сумки. Помогает мне снять куртку, и я сразу чувствую легкий озноб. Обнимаю себя за плечи, чтобы как-то согреться.
– Тебе нужно лечь, пойдем в комнату.
Наверно, в комнате для секса никогда еще не спала девушка с ангиной.
Макс резким движением срывает с кровати покрывало и вместе с ним одеяло. За ними на пол летит простынь.
Макс выходит из комнаты и на ходу бросает мне:
– Полежи пока на диване.
– София? – медленно открываю глаза, – вставай. Твоя сумка на полу. Переодевайся, а я схожу за лекарствами, – Макс стоит в дверях комнаты.
Когда он возвращается, я уже лежу в кровати. Одеяло натянуто до подбородка.
– Держи.
Выпиваю лекарство, и, обессиленная, сразу откидываюсь на подушки.
– Если что-то понадобится, позвони мне.
– Телефон в сумочке, – шепчу я, не в силах открыть глаза.
– Телефон и вода – на стуле, – слышу я через несколько минут. – Я оставлю дверь открытой.
Время – десять. Вопрос в том, какой сегодня день? Я не знаю, сколько спала. Поднимаюсь на локтях. Одеяло скатывается к животу. Холодно. Мою пижаму можно выжимать. Переодеваюсь в халат. Пью воду и плетусь в туалет. Ни сон, ни лекарства не улучшили мое самочувствие. Когда выхожу из ванны, Макс топчется в коридоре.
– Ты в порядке? – спрашивает он, когда я направляюсь в комнату.
– Еще жива.
Да уж, в таком виде меня без кастинга утвердили бы на роль зомби.
– Тебе надо поесть.
– Не хочу, – прыскаю аэрозоль.
– Ладно, спи, – Макс поправляет одеяло.
Сворачиваюсь в позе эмбриона, и стоит мне закрыть глаза, как я проваливаюсь в сон.
Глава 24
28 сентября, 2014 год
Новый день не дарит ничего хорошего. Просыпаюсь в поту, горло першит, голос хрипит, слабость во всем теле. Собираю всю силу воли в кулак и встаю. После ванны иду на кухню. Судя по шуму Макс там. Он накрывает на стол.
– Привет, – хриплю я.
Бросаю взгляд на часы. Девять.
– Привет! Куда собралась? – Ставит передо мной ярко-зеленую пузатую кружку с бульоном. Придвигает вазу с сухарями. Такое ощущение, что я дома. Только бабушка куда-то вышла.
– Потею, как беговая лошадка. – Смущенно улыбаюсь. Халат и пижама мокрые от пота лежат в сумке, но вслух говорю другое, – это все что осталось из чистой одежды.
– Значит, устроим стирку. – Макс ставит тарелку с яичницей и садится напротив.
– С первого дня знакомства я приношу тебе только хлопоты. – Отпиваю бульон.
Он внимательно смотрит на меня, а потом говорит:
– Если я не хочу что-то делать, я не делаю, – тон у него серьезный.
– Понятно, – единственное, что приходит на ум.
Некоторое время мы едим молча. Я макаю сухари в бульон и запиваю им же.
– Как тебе? – Макс кивает в сторону кружки.
Я рада, что он прерывает неловкое молчание.
– Очень вкусно, такое ощущение, что я дома. – Без того красные щеки заливаются румянцем.
– Благодаря тебе мой холодильник забит продуктами и я готовлю кушать. – Наливает мне апельсиновый сок.
– Хоть какой-то прок от меня. – Макс протягивает мне стакан и улыбается. – С тех пор как умерла бабушка, я ни о ком не заботился.
Я поднимаю глаза от кружки, удивленная его откровенностью.
– Мне очень жаль, – я замечаю грусть в его глазах. – Как давно ты живешь один?
Может, не стоило спрашивать об этом? Макс не любит говорить о себе.
– Больше двух лет. Я уже привык, что один. Первое время было тяжело, но это скорее от чувства вины, чем от потери, – Макс опускает и поднимают ложку в кружку с кофе, – я не всегда был хорошим внуком. Поздно понял, – бросает ложку в кружку, – апельсин? – он так быстро меняет тему разговора, что я киваю несколько раз.
Макс аккуратно очищает апельсин от кожуры. Я наблюдаю за ним. Как обычно вытягивает губы, когда делает какую-то работу. Впервые обращаю внимание на его пальцы. Длинные, изящные, с идеальной формой ногтей. Такие обычно у пианистов. Светло-каштановые волосы лежат в беспорядке на макушке. Но эта небрежность только делает прическу идеальной. Вся его внешняя красота так не вяжется ни с его мнением, ни с мнением Инны о нем, как о плохом человеке.
– Держи! – Протягивает апельсин. Сам налегает на виноград.
– Спасибо.
Жаль, что он не хочет жениться. Он стал бы заботливым мужем и отцом. Надеюсь, со временем он поменяет свои взгляды по поводу брака.
– Как ты себя чувствуешь? – Макс собирает грязную посуду.
– Уже лучше. – Иду к раковине.
Макс кладет посуду в раковину и отодвигает меня.
– Градусник на стуле. Иди, я сам уберу. Только сначала выпей лекарство. – Открывает один из шкафчиков и протягивает мне антибиотик. Затем аэрозоль для горла. После всех процедур выпроваживает из кухни.
Пока измеряю температуру, оглядываюсь по сторонам. До чего же безликая комната. Надо ехать в общежитие. Но из-за слабости я даже не хочу шевелиться.
– Ну, обрадуешь меня или как? – Макс заходит в комнату.
– 38,3.
– Тебе нужно больше спать. Давай пока постираем твои вещи. – Макс оглядывается в поисках грязной одежды.
– Нет, спасибо, думаю, сегодня я могу вернуться в общежитие. – Смотрю на свои руки.
– Если возникнут проблемы с машинкой – позови. – Макс делает вид, что не слышит меня.
Минут десять после ухода Макса я сижу в раздумьях. С одной стороны, я не хочу надоедать ему, с другой – мне так хорошо в его квартире. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности. И самое главное, я прихожу в ужас только от одной мысли выйти на улицу.
– Я все понимаю, мы привыкли к техническому прогрессу, но твои вещи сами не дойдут до машинки, – я быстро открываю глаза и сажусь на кровать, – я тебя разбудил? – тон Макса с насмешливого меняется на виноватый.
– Нет- нет.
– Я могу сам закинуть вещи в машинку.
– Что? Нет. Я еще в силах сделать это сама.
– Не похоже, – Макс садится на край кровати.
– Будет лучше, если…
– Только не начинай, – раздраженно прерывает Макс, – такое ощущение, что ты не знаешь, как избавиться от моего общества. – Он быстро встает, а я подаюсь внезапному порыву и хватаю его руку. Макс останавливается.
– Нет, что ты, наоборот, – никогда я еще не чувствовала так остро стыд за свои слова, – я так благодарна тебе, – его рука зажата между моими руками. Макс смотрит на наши руки. Чувствуя неловкость, выпускаю его руку, – что ж, у меня стирка, – неловкая улыбка.
Хватаю сумку и иду в ванну. Закидываю свои вещи в стиральную машину. Без смущения роюсь в шкафчике в поисках порошка и кондиционера. Смеюсь, когда ими оказывается «Ушастый Нянь».
Захожу в комнату и на кровати нахожу толстовку и спортивные штаны. Застилаю кровать и иду на поиски Макса. В зале его нет, на кухне тоже.
– Макс! – хриплю я. Бесполезно. Он не слышит меня. – Макс!
– А? – подает звук из своей комнаты.
Подхожу к двери, в нерешительности останавливаюсь. Он не любит, когда заходят в его спальню. Дверь открывается. Макс отходит, чтобы я прошла.
– Проходи, – приглашает меня.
Несмело переступаю порог. С плохо скрываемым любопытством смотрю по сторонам. Эта комната словно не из этой квартиры. В других нет ничего лишнего, здесь же повсюду разбросаны вещи Макса: на кровати, на письменном столе, стуле, кресле. Постель не заправлена. Стол завален книгами и бумагами. Мне казалось, Макс очень опрятен, судя по его внешнему виду.
Мебель современная и собрана в тон. Но больше всего меня удивляет книжный шкаф, заставленный книгами. Меньше всего ожидала это увидеть в спальне Макса. Пробегаю глазами по книгам. Много классики, но достаточно и современной литературы. Одна полка полностью заставлена юридическими справочниками, кодексами и прочей нормативно-правовой литературой. И только потом я замечаю, что стены здесь бежевого цвета, а не серые, как в других комнатах.
Видимо, я долго рассматривала комнату, потому что Макс уже сидит за столом и что-то пишет.
– Что делаешь? – Медленно подхожу к нему.
Макс протягивает лист формата А3, и я вижу портрет ребенка, нарисованный карандашом. Беру в руки. Работа еще не закончена, но выглядит потрясающе. Аккуратно провожу пальцами по детскому лицу, которое мне улыбается. На столе замечаю еще несколько работ: пейзаж, геометрические фигуры, цветы. Ничего подобного в жизни не видела.
– Это… ты нарисовал? – наконец, спрашиваю я.
– Да. Нравится?
Я округляю глаза.
– Ты еще спрашиваешь? Это восхитительно! Я в восторге! С ума сойти! Фантастика! – я не могу остановиться, Макс смеется. – Ты рисуешь? Почему тогда юридический?
– Это хобби, – Макс кивает на лист в моей руке, – хобби, которое приносит мне неплохие деньги, – пожимает плечами, словно это пустяк, а не талантливые работы, – а юридический – это стабильность, и теперь я отлично знаю свои права.
– Чем ты еще меня удивишь? – спрашиваю я, прищурившись.
– Если я раскрою все свои таланты, ты будешь от меня без ума, – мы смеемся, – почему не переодеваешься? – Макс дергает за толстовку, которая перекинута через мое плечо.
– Ах, да! Собственно, поэтому я тебя искала.
– Мой любимый костюм. Кажется, мне было четырнадцать, когда мне его подарили. – Изящным движением выдергивает карандаш, зажатый за ухом.
– Ого, – теряю дар речи.
– От сердца отрываю, – шутит Макс.
Звонит его телефон. Я узнаю голос Стинга. Прогресс! Оставляю Макса одного.
Я смотрю на вещи в своих руках и пытаюсь представить четырнадцатилетнего Макса. Возраст, когда остатки детскости борются с неизбежным взрослением. Возраст, когда мы являемся максималистами, и нам кажется, что мы всегда правы. Возраст, когда все дороги перед нами открыты, и мы думаем, что нет ничего невозможного.
Несмотря на ангину и температуру сегодня необычный день. Макс начинает открываться мне. Приятно осознавать, что тебе доверяют. Вдвойне приятно, что это делает человек, которого ты знаешь буквально месяц. Много раз читала и слышала, как едва знакомые люди понимают, что они родственные души. Только общаясь с Максом, я начинаю понимать, что такое действительно случается в жизни.
С радостью надеваю костюм Макса. Я не могу отказать ему – не после всего, что он для меня сделал и делает. Втягиваю голову в плечи, чтобы насладиться запахом свежести и трав. Даже сквозь забитый нос я улавливаю эти нотки. Если я ослепну (тьфу, тьфу, тьфу), то непременно узнаю его по этому запаху.
– Если причешешься, то скажу: «Ты выглядишь круто!» – Макс застает меня в самый неудачный момент. Еще подумает, что я фетишистка! Что он сказал о моих волосах? Я хлопаю руками по голове. Птичье гнездо! Вот так называется моя прическа!
Макс смеется надо мной все время, пока я не разгоняю птичье гнездо на своей голове. Как обычно, сначала чувствую смущение, неловкость, но с каждым взрывом его смеха во мне борются злость и желание смеяться вместе с ним. Стиральная машинка пищит. Демонстративно выхожу из комнаты, но улыбаюсь, пока Макс не видит этого.
На обед Макс тушит курицу с овощами, а на гарнир – рис. Пока он колдует у плиты, я бью баклуши, потому что температура выше 39. С пол часика лежу на кровати, время от времени проваливаясь в сон. Измеряю температуру и встаю.
– Ты вовремя! Садись.
Во время обеда понимаю, что восприятие вкуса слабое. Это на руку только мужьям, которые не любят стряпню своей жены.
– Как давно ты рисуешь? – спрашиваю я.
– Сколько себя помню.
– Заканчивал художку?
– Самоучка.
– У тебя талант… на мой взгляд, – поправляюсь я, – я не знаток живописи, но все, что ты делаешь – потрясающе. Пожалуй, закажу тебе портрет своего сына.
– Клиентская база пополняется. – Смеется Макс.
– Кстати, а где ты их находишь, клиентов имею в виду?
– Через знакомых, через офис.
– Офис?
– Дизайн-студия. В основном я там работаю. Внештатный сотрудник.
– А не в основном?
– Слушай, болезнь тебе только на пользу, разговорчивая такая. Болей чаще.
– Спасибо. Ваша доброта не знает границ! – язвлю я.
Стинг оповещает о входящем звонке на телефон Макса.
– Здорова, Толстый! – Слушает собеседника. – Дома. София у меня. Нормально, только потеет как беговая лошадка, – Макс хохочет. Ушам своим не верю, что об этом он говорит Кириллу. Строю самое злое лицо. – Ладно, Толстый, увидимся. Если, конечно, я выживу. Что-то София не в духе! – слушает, что-то говорит в ответ Кириллу, смеется и завершает звонок.
– Значит, беговая лошадка? – Делаю обиженное лицо.
– Это твои слова, если помнишь.
– Не помню, – вру я, – зачем ты это делаешь?
– Только не говори, что обиделась, это же шутка. – Макс удивленно смотрит на меня.
– Зачем ты заботишься обо мне? – наконец-то я озвучиваю вопрос, который не дает мне покоя с первого дня нашего знакомства.
– Не знаю, – Макс пожимает плечами. Протягивает мне батончик КитКата.
– Не знаю, зачем ты это делаешь, – к сожалению, я не получаю долгожданного ответа, разворачиваю батончик, – но я бы хотела иметь такого заботливого брата как ты.
– Вот поэтому я это и делаю, – глаза Макса горят, словно он разгадал загадку. – Если бы ты вешалась на меня как другие девчонки, я даже пальцем не пошевелил. И еще, – моя рука с батончиком замирает на полпути, – ты выбрала меня, а не единственную подругу.
В три часа Макс уезжает на работу. Я лежу, слоняюсь по дому, смотрю музыкальные каналы, звоню бабушке, снова лежу, потом засыпаю. Просыпаюсь от звонка Ани. С ней разговариваю минут двадцать. Макс возвращается ближе к девяти.
– София?
– Я на кухне.
У меня снова высокая температура.
– Не скучала, надеюсь? – спрашивает Макс и прислоняется к столешнице.
– Самую малость, – растягиваю губы в улыбке. – Голоден? Я нашла БигБон, – замечаю след от красной помады у него на шее. Беру салфетку и протягиваю ему. Слегка касаюсь указательным пальцем до его шеи. – Испачкался.
– Ой! – резкими движениями проходится по шее, но в итоге еще больше размазывает.
Я хихикаю. Макс уходит в ванну. Судя по льющейся воде, он отмывает следы от помады не только на шее.
Набираю в чайник воду и включаю. Спустя пятнадцать минут появляется Макс. Заливаю БигБон кипятком, параллельно расспрашиваю его о работе. В офис Макс ездит, чтобы отвезти или принять заказы. Сегодня было и то, и другое.
– После учебы, чем планируешь заняться? – интересуюсь я.
– Не знаю, так далеко не загадывал.
– Осталось несколько месяцев. – Не могу сдержать смешок.
– А ты? Пойдешь в школу?
– Нет, – уыбаюсь. Макс удивленно вскидывает бровь. – Я хочу пойти по стопам отца. Он защитил кандидатскую диссертацию по русской литературе.
– Боже! Ты что из династии филологов? – Макс смеется.
– Да, хотя мой дедушка был учителем математики. – Вспоминаю книги у него в комнате и спрашиваю, – ты сам собрал библиотеку?
– Кое-что я, но многие принадлежали бабушке.
– Она тоже была филологом, – смеясь, спрашиваю я.
– Нет, – Макс встает, чтобы налить себе кофе, а мне чай, – просто любила читать. Она всю жизнь проработала медсестрой в детской больнице.
Когда он вспоминает бабушку, его глаза тускнеют. В них скрыта боль и грусть. Что же терзает тебя?
– Будешь спать?
– Пока не хочется.
– Может, фильм посмотрим? – предлагает Макс.
– Давай.
Мою посуду, пока Макс курит.
В зале садимся на диван в нескольких сантиметрах друг от друга. Я подбираю под себя ноги. Ноги Макса изображают четверку.
– Ты какие фильмы предпочитаешь? – Щелкает каналы.
– Комедии, мелодрамы, – слышу смешок. Толкаю его локтем в бок. – А ты?
– Ужасы, фантастику, триллеры. А вот то, что надо, – смотрю на экран, но фильм мне не знаком. – Нам повезло, это первая часть. – Кладет пульт на диван справа от себя.
– Что за фильм?
Макс улыбаясь, смотрит на меня.
– «Любовь в большом городе».
– Ужасы говоришь, фантастика. Ну-ну, – дразню я.
– Могу ужасы найти. – Тянется к пульту.
Я останавливаю его, cхватив за руку. Макс смеется.
– Это же Киркоров! – пищу я, когда вижу знакомое лицо. – Не знала, что он в кино снимается.
– А я думал, ты не знаешь ни одного певца.
Он снова получает локтем в бок.
– Бабуля слушает его.
– Мне нравится его песня «Снег», – приподнимаю бровь, услышав признание Макса. – Потом скину тебе, хорошо?
Минут через двадцать я клюю носом. Прислоняю голову к спинке дивана и слышу, как Макс смеется, но уже не понимаю, над чем. Я смотрю одним глазом. Вскоре и он сдается.
– София! – такое ощущение, что я в шахте. – София! – а теперь меня поднимают на лифте. – София! – голос звучит отчетливо.
– М-м… – открываю глаза. Телевизор выключен. Моя голова и плечо опираются на что-то. На Макса! Сон как рукой сняло. – Извини, – поднимаю голову. Шею сводит. Разминаю руками.
– В другой раз посмотрим, – Макс поднимается с дивана, – уже поздно.
Вытягиваю ноги. О, ужас! Тысячи иголок мне в пятки. Опускаю их на пол и придавливаю. Так легче. Покачиваясь, встаю. Макс берет меня под руку и помогает дойти до спальни.
– Спокойной ночи, София! – Он оборачивается в дверях.
– Спокойной ночи, Макс! – я не хочу снимать толстовку, но надо. Переодеваюсь в свежевыстиранную пижаму. Хорошенько зеваю и засыпаю.
Глава 25
29 сентября, 2014 год
Сегодня я чувствую себя намного лучше. Температуры нет. Еще день или два – и я буду на ногах. Неожиданно раздается звонок в дверь, и я вздрагиваю. У Макса есть ключи. Тогда кто стоит за дверью? А вдруг это его родители. На цыпочках подхожу к входной двери и смотрю в глазок. У меня галлюцинации или это действительно Аня и Слава? Открываю дверь друзьям.
– Мы тебя разбудили? – Аня целует меня в щеку.
– Нет. Привет.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Слава и протягивает пакет с фруктами и еще с чем-то.
– Намного лучше. А вы что тут делаете? – заглядываю во второй пакет. Мои вещи?
– Вообще-то навещаем подругу, у которой ангина, – я слышу нотки обиды в голосе Ани.
Она проходит на кухню, а я виновато улыбаюсь Славе.
– Я не это имела в виду, – ставлю чайник.
– Макс попросил меня собрать тебе кое-какие вещи. Заодно решили проверить, жива ты или нет.
Включаю чайник. Похозяйничаю без хозяина.
– У тебя до сих пор температура держится? – интересуется Слава.
– Сегодня нет. Вы должны оставить мне задания, – прошу я, пока не забыла об этом.
– Конечно, – Слава вскакивает со стула.
– Позже, Слава, – Аня останавливает его, а потом продолжает, – Слушай, Инна еще та сучка. Если бы ее глаза могли стрелять, то она выпустила бы в меня целую обойму.
– Что ты ей сказала? – накрываю на стол.
– Правду. Ты болеешь, тебе нужны вещи. Она начала расспрашивать, что да как. Подумала, ты в больнице лежишь. А когда узнала, что у Макса – ее лицо перекосило, словно после инсульта.
– Ясно.
– Почему она ненавидит Максима? – Слава поправляет очки. Даже от него не осталось это незамеченным.
– Если бы я только знала.
– Да забудь ты о ней. Лучше расскажи, как вы тут играете в семью.
– Аня! – не могу скрыть своего возмущения.
– Макс с такой заботой говорил о тебе. София то, София это. Софии нужна сменная одежда. Навестите Софию, а то ей скучно одной.
– Аня!
– Клевый костюмчик! Где купила? – Аня проверяет толстовку на ощупь.
– Не скажу.
Слава с улыбкой на губах наблюдает за нами.
После трехчасового обеда провожаю своих сокурсников. Приятно, когда тебя не забывают, уделяют внимание. Но когда ты видишь, что люди делают это искренне, то готов летать от счастья. Находясь в эйфории от дружеского внимания, убираю со стола. Не зря я сегодня полдня провела у плиты. Котлеты, пюре, салат, медовый торт ждут Макса. Это малое, что я могу сделать для него в знак благодарности. Ну, еще генеральная уборка! На его комнату я потратила больше времени, чем на всю квартиру. Хрюша!
– София, мы пришли! – кричит Макс, заходя в квартиру.
– Всем привет! – хлопочу на кухне.
– Гони бабки, Макс! – Кирилл обнимает меня за плечи.
– Серьезно? – с расстроенным лицом Макс достает бумажник из кармана и протягивает две купюры Кириллу.
– Как оно? – Дима целует в макушку. С его ростом это не проблема.
– Хорошо.
Кирилл отталкивает Диму и сгребает меня в охапку. Я визжу от неожиданности.
– Съешь лимончик, Толстый! – подтрунивает над ним Макс. Корчит кислую гримасу и выходит из кухни.
Кирилл выпускает меня из объятий.
– Привет! – Кристина целует в щеку. Кладет руки на мои плечи и разворачивает к себе. – Выглядишь лучше!
– Что это с ними?
– Поспорили, приготовишь ты обед или нет. Так, говори, что я должна сделать.
– Нарежь хлеб.
– Спасибо, – Макс обнимает меня за плечи и целует в висок. Он переоделся в спортивные штаны и футболку. Значит, увидел порядок в шкафу. Дима откашливается. Макс показывает ему средний палец.
– Гости были? – спрашивает Макс. Садится рядом со мной.
– Да. Спасибо! – я наелась с сокурсниками, но еще от одного кусочка торта не откажусь.
– Все вкусняшки уходят в ляжки, –говорит Кирилл с набитым ртом.
– Ты у нас одна большая ляжка, – огрызается Макс.
– Мы что-то пропустили? – Кристина переводит взгляд от меня к Максу и обратно.
– Нет.
– Ты о чем? – спрашиваю я. – Кому добавки? – обращаюсь уже ко всем.
– Мне, – Кирилл протягивает пустую тарелку.
– Толстый, а почему тебя называют Толстый? – с серьезным лицом спрашивает Макс.
– Хорошего человека должно быть много! – поглаживает живот. Перед обедом Кирилл потирает руки, после – поглаживает живот.
– Я решил не ждать до 30 лет. София, давай поженимся, как только ты выздоровеешь! – заявляет Дима.
Хорошая шутка, Дима!
– Размечтался! – язвит Макс.
Я ставлю тарелку перед Кириллом.
– Только не говори, что хочешь опередить меня, – Дима с любопытством смотрит на Макса.
– Я? – Макс ухмыляется. – Ты знаешь, что я под дулом пистолета не зайду в загс.
– Это точно, – вставляет Кирилл, закидывая в рот котлету.
– Откуда тогда такая уверенность, что София не согласится выйти за меня замуж? – спрашивает Дима.
Ох, не нравится мне этот разговор. Как-то неловко, когда люди говорят о тебе, но при этом забывают, что ты сидишь на соседнем стуле.
– Это и ежу понятно, Димон.
– Мне нет, – Дима сидит, как учитель на экзамене, ожидая ответа на каверзный вопрос.
Кристина с интересом наблюдает за своими друзьями. Кирилл налегает на салат.
– Кто будет торт? – хватит нести чушь, мне это порядком надоело. Кирилл тут же поднимает глаза от тарелки.
– Мы не договорили, – бросает Дима.
– Конечно, – Макс откидывается на спинку стула. Он часто так сидит за столом. Подхожу к холодильнику, чтобы взять торт.
– Кому кофе? – интересуется Кристина.
– Мне, – в один голос говорят парни.
Оставшуюся часть обеда они говорят об учебе. Я планирую, чем займусь вечером и завтра. А в среду я собираюсь к врачу. Три пропуска достаточно, чтобы отстать от программы.
После обеда Кристина помогает мне убрать со стола, жалуясь при этом на аврал в учебе.
– А ты сейчас в общежитие? – интересуюсь я.
У меня уйма времени, могу позволить себе такую роскошь, как вязание.
– Сегодня останусь у Кирилла. А что?
– Твоя кофта. Могла бы связать за эти дни.
– Серьезно? – хлопает в ладоши. – Мы сейчас привезем.
– Я поеду с вами.
– Нет, – Кристина замирает, – будь здесь, мы сами привезем.
– Но…
– Пожалуйста, – в ее взгляде читается мольба, – не оставляй Макса одного. Он такой счастливый сегодня. Думаю, потому что ты рядом. Нет. Не думаю. Уверена. Пожалуйста.
– Не злоупотребляю ли я его гостеприимством? Может, Максу неудобно в этом признаться.
А от друзей он этого не скроет. Наверно…
– Нет! Что ты! Давно его таким не видела.
– Каким?
– Спокойным, – Кристина задумывается, а потом добавляет, – счастливым что ли. Когда мы познакомились, он был такой. Точно. А после смерти бабушки изменился.
– Он часто о ней вспоминает, – аккуратно складываю кухонное полотенце.
– Да? – удивленно спрашивает Кристина. – При мне ни разу, – мы смотрим друг на друга, – с него получился бы отличный разведчик! – смеемся, но смех с оттенком грусти. Парадокс! Мы понимаем: в данном случае неразговорчивость Макса – это обратная сторона медали.
Кристина и Кирилл уезжают в общежитие за пряжей. Макс и Дима садятся за дипломные работы. У них один руководитель, который требует через неделю подробный план их научной работы. Парни сидят на кухне и с головой уходят в учебу. Я тем временем переписываю лекции, оставленные Славой. В плане учебы я ему доверяю больше, чем Ане. Макс предоставил мне свою комнату. Услышав это, Дима снова откашлялся. Получил подзатыльник от Макса, и они ушли на балкон.
К приходу Кристины и Кирилла я успеваю переписать лекцию, а вот английским придется заняться на выходных. Складываю тетради в одну стопку и оставляю на столе. Кристина смотрит на меня с открытым ртом, когда я выхожу из комнаты Макса. Теряюсь немного от ее взгляда, но вовремя вспоминаю, с чем связано замешательство Кристины. Надеюсь, то, что Макс позволяет мне входить в его комнату, не заденет чувств его друзей. Хотя Диме и Кириллу это наверно не так важно. Парни обычно не замечают такие мелочи.
