Аманда Квик
Капитуляция
– Прошлой ночью, – решительно начала она, но заколебалась, стараясь подобрать точные слова, – прошлой ночью я предупредила вас, что сама мысль о браке для меня невыносима.
– Я слышал ваше предупреждение. И насколько припоминаю, вы повторили его несколько раз и по-разному.
– Следовательно, вы поняли, что в этом вопросе я шутить не намерена? Я не собираюсь выходить замуж.
– Я понял. – Лукас слегка улыбнулся, глядя в ее серьезные глаза. Она надеется ускользнуть от этой игры, тем не менее она будет в нее играть и проиграет. – Но вы хотите поиграть в другие игры, не так ли? Как насчет полуночных развлечений?
Она молчала. Лукас заметил, что ее пальцы слегка дрожали, когда она рассеянно потянулась к широкому листу какого-то экзотического растения над ее плечом.
– Вы верно угадали вчера ночью, милорд. Я счастлива была бы иметь компаньона в ночных приключениях. Кого-нибудь, кто умел бы соблюдать тайну, кто повел бы меня в те места, куда я не могу пойти ни одна, ни с такими друзьями, как Аннабелла и ее брат. Признаюсь, то, что вы предложили мне вчера вечером в саду, звучит для меня очень соблазнительно. Меня беспокоит другое – меня тревожит, что вы слишком хорошо знаете, насколько соблазнительно для меня это предложение.
– Вы тревожитесь потому, что не уверены, можно ли принять то, что я вам предложил, и не уплатить за это. Ведь в этом вся проблема, Виктория?
Она кивнула, насмешливо улыбаясь:
– Вы совершенно правы, милорд. Вы умеете сразу подойти к самой сути дела. Я не уверена, удовлетворитесь ли вы той платой, которую я сама сочту уместной.
Лукас глубоко вздохнул и сложил руки на груди:
– По-моему, это уже моя проблема. До тех пор пока эта сделка будет устраивать меня, вам не о чем волноваться.
– Дело в том, милорд, что, откровенно говоря, я просто не могу представить, чтобы вы удовлетворились парой поцелуев украдкой в ночном саду, но смею вас заверить: сверх этого вы никогда ничего от меня не получите. Вот так. Теперь я ясно все объяснила?
– Вполне.
Виктория готовилась отразить его возражения, но Лукас с вежливым равнодушием склонился над редкой разновидностью кактуса, и, как он и рассчитывал, Виктория быстро утратила самообладание. Эта леди отважилась заплыть слишком далеко, но она еще сама не понимала этого.
– Вы не станете заговаривать со мной о браке? – повторила она.
– Не стану. – Он коснулся шипов другого причудливого кактуса и убедился, что они столь же остры. – Однако я обязан предупредить вас, что обещание не заговаривать о браке не означает, что я не приложу всех сил, дабы залучить вас в свои объятия. Вы совершенно правы, Виктория, я не хотел бы ограничиваться несколькими случайными поцелуями.
– Вы слишком дерзки, милорд!
– Какой смысл скрывать правду? Вы должны знать, что я хотел бы получить в уплату за наши совместные приключения.
– Цена слишком высока. Я никогда не соглашусь на нее, – заявила она.
– Я сказал – это награда, которую я хотел бы получить, но не говорил, что потребую ее. – Он поглядел на нее, радуясь той буре желания и любопытства, которая полыхала в ее глазах. – Не надо бояться меня, Виктория. Даю вам слово чести, что не стану принуждать вас к капитуляции.
– Прошу вас, никогда больше не произносите этого слова, – выдохнула она.
Лукас пожал плечами:
– Капитуляция? Ради бога. Вы можете сами подобрать слова для моих намерений, но вы не должны обманываться относительно самих намерений.
– Ваши намерения никак нельзя назвать благородными, – осуждающе произнесла она, поджимая губы.
– Как же быть? Вы не оставили мне выбора. Вы запретили мне делать вам предложение.
– По-моему, вы с готовностью приняли мои условия, – колко заметила она, задумчиво перебирая пальцами лист, свисавший ей на плечо. – Мне даже показалось, милорд, что вы не так уж и заинтересованы в браке.
– Не все мужчины стремятся связать себя брачными узами. Чего ради человек в здравом уме откажется от своей свободы, если он может завладеть желанной женщиной, не давая ей свое имя? – холодно возразил он.
– При условии, что он и вправду сможет завладеть ею.
Лукас усмехнулся:
– Такое случается довольно часто. Полагаю, вы уже достаточно взрослая и не раз слышали о подобных вещах, Виктория.
– Да, несомненно. – Она вздохнула, и в голосе ее почему-то прозвучало разочарование. – Не поймите меня превратно, но мне известно, что большинство мужчин женятся вовсе не ради любви. Они вступают в брак по необходимости: например, чтобы обеспечить себе наследника, чтобы завладеть чужим состоянием, или же пытаются получить и то и другое одновременно.
– Я всегда считал любовь слишком туманной и совершенно недостаточной причиной для того, чтобы предпринимать серьезные шаги.
Виктория разглядывала его сквозь опущенные ресницы:
– Ваши слова звучат цинично, милорд, но надеюсь, они вполне уместны в устах человека, который стремится всего-навсего к незаконной, скандальной связи.
Лукас печально покачал головой:
– Боюсь, вы сами себе противоречите, Виктория. Вы запретили мне делать вам добропорядочное предложение и тут же, не переводя дыхания, упрекаете меня в цинизме потому, что я мечтаю хотя бы о связи с вами.
Виктория пробормотала весьма неуместное для леди ругательство.
– Вы правы, – уступила она, – если бы у меня не было приданого, все было бы гораздо проще. Аннабелла говорила мне, что я слишком придирчива, даже подозрительна.
Лукас ласково улыбнулся, сочувствуя ее горю:
– Пуганая ворона куста боится?
– Похоже, что так, – согласилась Виктория.
– Вы всегда все проверяете, что ж, неплохой метод.
– До сих пор этот метод меня не подводил, – заметила Виктория.
– И вы надеетесь благополучно остаться старой девой?
– Черт побери! Вы забываетесь! – Ее губы изогнулись в забавной усмешке. – А вообще-то вы правы. Я старая дева, чему очень рада. Более того, я рассчитываю навсегда ею остаться.
Лукас оторвал взгляд от экзотических кактусов, заинтересовавшись роскошным золотисто-желтым цветком, названия которого он не знал. Словно тонкая золотая корона на высоком зеленом стебле, с пылающей пурпурной сердцевиной… Лукас направился к нему, привлеченный золотистым оттенком, удивительно напоминавшим ему цвет глаз Виктории. Осторожно придерживая рукой царственный цветок, он внимательно разглядывал его странные лепестки.
– После того, что произошло между нами в саду ночью, вы не можете утверждать, что собираетесь прожить всю жизнь, не открыв для себя глубины своих собственных страстей. Вы слишком похожи на этот цветок, Виктория: вы прекрасны, вы сладостны, и все в вас обещает страстную любовь.
Она усмехнулась:
– Право, милорд, не стоит так увлекаться цветами и цветистыми метафорами. Насколько мне известно, ваш опыт – опыт военного, но не писателя.
– Иногда человек, сталкиваясь со смертью, узнает о жизни такое, чего не вычитаешь из всей античной поэзии. Даже если вам удастся до конца жизни скрыть от себя свою страсть, я сомневаюсь, что вы сумеете совладать со своим любопытством.
– Любопытством! Неужели вы рассчитываете, что любопытство доведет меня до незаконной связи? Более чем оригинально.
– Зато очень понятно. Если женщина способна восхищаться жуками и кактусами, она, несомненно, должна интересоваться своим собственным организмом. – Он склонил голову в галантном поклоне. – Я готов помочь вам в этом научном эксперименте, мисс Хантингтон. И уверен, вы не устоите.
Виктория с яростью воззрилась на него, но через несколько секунд гнев сменился весельем. Через минуту она уже хохотала так, что вынуждена была схватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.
Лукас наблюдал за ней, все еще держа в ладони золотисто-желтый цветок. Он был восхищен ее искренним весельем: она не хихикала в той противной манере, какую усваивают большинство девиц, воображая, что в их смехе слышатся журчание ручейка и перезвон колокольчиков. Смех Виктории был полон тепла и жизни. Больше всего ему хотелось заключить ее в свои объятия и целовать до тех пор, пока смех не сменится стоном желания, того желания, что он сумел пробудить в ней накануне.
«Я мог бы это сделать», – подумал Лукас. Вчера, когда Виктория ответила в саду на его поцелуй, он понял, что сумеет пробудить в ней желание. Он собирался использовать это, а также ее страсть к приключениям, чтобы соблазнить Викторию. В конце концов она не устоит перед ним. Как он и предупреждал ее вчера в саду, она не сумеет найти другого человека, который предложил бы ей то, что предлагал он.
Когда она наконец окажется в его объятиях, до брака останется только один шаг. Пусть Виктория отважно рассуждает о незаконной связи – он был уверен, что она не решится на поступок, который поставит под угрозу не только ее репутацию, но и репутацию ее тети. В конце концов, юная леди получила прекрасное воспитание, и она достаточно хорошо знала правила, диктуемые светским обществом.
Общество требовало, чтобы юные леди из хорошей семьи воздерживались от незаконных связей, до того как они выйдут замуж и подарят мужу наследника. После этого женщины могли позволить себе завести романчик, при условии, что они, разумеется, будут достаточно осторожны. Их мужья, как правило, содержали любовниц как до брака, так и вступив в брак, причем им даже не приходилось соблюдать осторожность.
Но, следя за тем, как на лице Виктории смех постепенно уступает место все той же ослепительной улыбке, Лукас внезапно поймал себя на мысли, что он вовсе не собирается разрешить своей будущей жене вступить на обычный путь, который ведет от алтаря в супружескую постель, а оттуда к череде тайных романов.
Лукас был не из тех мужчин, что снисходительно относятся к женской неверности. Он не станет ни с кем делиться принадлежащей ему женщиной. Вспыхнувшая в нем ревность превосходила все чувства, какие он мог ожидать от самого себя по отношению к женщине, которой даст когда-нибудь свое имя.
«Пусть только она станет моей, – решил Лукас. – Она станет моей, и только моей – навсегда». К черту обычаи высшего света. Он не станет ни с кем делить эту очаровательную сумасбродку.
– Милорд, с вами невозможно иметь дело. Совершенно невозможно, – Виктория вытерла влажные от смеха глаза и покачала головой, все еще улыбаясь. – Подумать только – вы предлагаете мне себя в качестве партнера по научному эксперименту! Как великодушно с вашей стороны! Как самоотверженно! Право, вы ведете себя в высшей степени благородно.
– Я на все пойду, чтобы завоевать вас.
– И как же вы рассчитываете завоевать меня, милорд?
– Я предложу вам приключение, я предложу вам восторг, я предложу вам страсть, Виктория! Я вам дам все, Виктория…
Она посмотрела на него, и в ее глазах Лукас прочел принятое решение.
– Я буду выбирать очень осторожно, я приму от вас только то, что сочту уместным, и заплачу за это так, как сочту нужным.
Он покорно склонил голову, в глубине души торжествуя победу:
– Все в вашей власти.
Она заколебалась, потом быстро шагнула к нему и дотронулась до его рукава:
– Лукас, что вы имели в виду, когда сказали, что хотите меня, именно меня, но не мои деньги?
Он провел рукой по ее нежной щеке:
– Я хочу тебя.
– Я ничего не могу вам обещать, – капризно напомнила она. – Мне понравился поцелуй вчера вечером, но дальше этого мы не пойдем, и вы должны это учесть.
Ее пальцы все еще касались рукава Лукаса, и он накрыл их своей ладонью:
– Я понимаю. Не надо сейчас думать, что вы вправе обещать и чего вы обещать не вправе. Мы двинемся в путь вместе и узнаем, как далеко мы можем зайти.
Какое-то время Виктория не двигалась с места.
Она просто стояла и смотрела на него с такой тоской, что он готов был немедленно прижать ее к себе. Сейчас он читал в ее прекрасных янтарных глазах не страсть и безрассудное любопытство, но нечто особенное, радостное и трепетное. Ее взгляд был полон надежды и щемящей тоски.
– Если вы уверены, что это все, чего вы хотите, я принимаю ваше предложение, – произнесла Виктория. – Тогда я предлагаю вам быть моим спутником!
Лукас с трудом перевел дух.
– Решено и подписано. – Он наклонился и слегка коснулся губами ее губ. Она задрожала, почувствовав это прикосновение, а Лукасу в одно и то же время хотелось успокоить, утешить ее и уложить ее прямо здесь, в оранжерее, на мозаичном полу, и заняться с ней любовью. Прежде чем он сумел разобраться в столь противоречивых чувствах, Виктория ускользнула от него, оставив у него в руке маленький листок бумаги.
– Что это? – Лукас, нахмурясь, разбирал изящный почерк. – Игорный дом. Бордель. Скачки. Мужской клуб.
– Это первые пункты в моем списке, – пояснила она.
– В каком списке? – Наконец он понял. Он недооценил своего противника, подобного рода просчеты случались с ним очень редко. – Черт побери, вы полагаете, что я поведу вас в игорный дом и в бордель? Бога ради, Викки, будьте хоть немного разумнее. Одно дело ночная ярмарка или прогулка по темным аллеям Воксхолл-Гарден. Но повести вас в бордель или в игорный дом! Вы шутите?
– Ошибаетесь, милорд. Я серьезна, как никогда, – не уступала Виктория.
Он поглядел на нее и понял, что так оно и есть.
– Черт побери! Я же совсем не это имел в виду.
Виктория отмахнулась от его протеста:
– Вечер четверга как нельзя лучше подходит для очередного приключения. Я увижу вас на балу у Кинсли, и мы окончательно составим наш план. А тем временем…
Голос Клео Неттлшип прервал этот инструктаж:
– Викки, дорогая, вы все еще там? Пожалуйста, не увлекайся, иначе твоя лекция надоест лорду Стоунвейлу. Не все любят подробные экскурсии по оранжерее.
Лукас обернулся и увидел леди Неттлшип у самой двери с приветливой улыбкой на губах.
– Уверяю вас, миледи, я в жизни еще не был так далек от скуки, – вежливо возразил он.
– Да, рядом с Викторией соскучиться трудно, – согласилась леди Неттлшип.
Лукас глянул на самодовольное личико Виктории, а потом вновь на странный золотисто-желтый цветок, привлекший его внимание:
– Прежде чем мы покинем оранжерею, я был бы вам очень благодарен, мисс Хантингтон, если бы вы назвали мне имя этого причудливого растения.
– Strelitzia reginae. Все были просто потрясены, когда она впервые расцвела в Кью. А нам с тетей Клео очень повезло, и мы тоже достали один отросток. Правда, она замечательная? – восторженно произнесла Виктория.
Глаза Лукаса вновь обратились к ней. Она была полна жизни, она словно сияла в своем золотисто-желтом платье, ее янтарные глаза светились радостью.
– Да, – сказал он, – она просто прелестна.
Глава 5
Спустя неделю Виктория надела новую коричневую с желтым амазонку, лихо сдвинула набекрень маленькую шляпку в военном стиле с желтым пером и велела груму привести ее любимую лошадь. Было пять часов вечера – время, когда все отправляются на верховую прогулку в парк.
В числе «всех» непременно окажется и граф Стоунвейл. Прошлым вечером на балу у Баннербруков Виктория целых пять минут давала ему строжайшие указания появиться назавтра в парке. Ей было нужно непременно с ним поговорить.
Как Виктория успела уже убедиться, проблема в отношениях с Лукасом заключалась в том, что хотя он с неизменной покорностью принимал все ее указания, но имел дурную привычку переиначивать все на свой собственный манер. Пора покончить с этим.
Когда Виктория спускалась по лестнице, тетя Клео как раз пересекала холл, направляясь в библиотеку. Она с кротким удивлением оглядела наряд племянницы:
– Собираешься кататься верхом, дорогая?
– Да. Мне надо немного прогуляться. – Виктория легонько чмокнула тетю в щеку и устремилась к двери. – Не беспокойся, явлюсь домой вовремя и успею переодеться к лекции Гримшо о состоянии земледелия в Йоркшире.
– Что ж, прекрасно. – Тетя Клео удовлетворенно улыбнулась. – Я надеюсь, лекция будет интересна и Лукасу.
Виктория резко остановилась и обернулась к ней:
– Что ты сказала?
– Я сказала, что надеюсь на интересную лекцию.
– Ты сказала, что она будет интересна и Лукасу?
– О да, ему, наверное, понравится. Он мне сам признался. Это ведь вполне естественно, не правда ли? В конце концов, у него имение в Йоркшире, насколько мне известно. Я пригласила его еще в среду, когда мы вместе осматривали мои новые георгины. Должна заметить, наш граф проявляет глубокий интерес к садоводству и родственным дисциплинам, – заметила тетя Клео.
«Да, похоже, граф действительно проявляет глубокий интерес к садоводству и родственным дисциплинам», – мрачно подумала Виктория, поправляя шляпку. Последнее время его интерес к садоводству и земледелию стал подозрительно глубоким. Виктории даже казалось, что в последнее время она только и слышит о проблемах удобрений и севооборота.
Еще неделю назад он хотел соблазнить ее. Однако Лукас так внезапно уклонился от первоначального намерения, что Виктория не знала, гневаться ей или радоваться.
Через несколько минут она быстрой рысью въезжала в парк, за ней на пони следовал грум. Дорожки были заполнены нарядными всадниками, колясками, открытыми маленькими экипажами. В этот час все светское общество выбиралось в парк – что называется, людей посмотреть и себя показать, то есть дело было не только в приятной и полезной прогулке. Те, кто любил верховую езду ради нее самой, отправлялись гулять поутру.
Виктория машинально улыбалась, приветствуя своих многочисленных знакомых, и не переставала высматривать Лукаса. Ей уже казалось, что он намеренно избегает назначенной встречи, и она гадала, как он потом объяснит свое поведение, но тут Лукас неожиданно возник слева от нее верхом на великолепном гнедом. На миг Виктория забыла их счеты:
– Какое изумительное животное! Просто красавец!
Лукас слегка улыбнулся:
– Приятно это слышать. Я сам привязан к старине Джорджу. Где мы только не побывали вместе, верно, Джордж?
Виктория наморщила носик:
– Вы назвали его в честь короля?
– Нет, я назвал его Джорджем потому, что имя показалось мне простым для запоминания.
– Такую лошадь не забудешь, как ее ни назови. А жеребята от него были? – продолжала расспросы Виктория.
– Еще нет, но у Джорджа серьезные планы на будущее.
При этих словах Виктория усмехнулась:
– Вы надеетесь, он станет основателем династии?
– Почему бы и нет? Породистый жеребец должен исполнить свой долг, тем более с такой родословной, как у старины Джорджа. У нас, мужчин, есть свои обязанности, верно, малыш? – Он похлопал жеребца по шее, и гнедой, обернувшись, зафыркал.
Улыбка сбежала с лица Виктории. Она рассердилась на себя за свою «династическую» шутку. Лукас время от времени намекал, что у него есть обязательства перед именем и титулом, и Виктория старалась избегать щекотливой темы. Почему-то ей была не по душе сама мысль, что лорд Стоунвейл должен будет однажды выбрать жену, которая подарит ему наследника.
– Да, очень красивое животное, но не гнедого я собиралась обсуждать с вами, – торопливо произнесла она.
– Очень жаль. Я так люблю беседовать о лошадях. – Лукас вежливо раскланялся с элегантной четой средних лет в красивой карете. Они улыбнулись в ответ, пристально рассматривая Викторию.
Виктория послала лорду Фокстону и его супруге королевскую улыбку, пуская лошадь в быструю иноходь. Джордж поскакал вслед за ней. Обернувшись через плечо, Виктория сердито потребовала:
– Довольно шутить, Лукас! Повторяю, мне необходимо обсудить с вами важное дело.
– Тогда не гоните так свою лошадь.
– Я только хотела избежать разговора с леди Фокстон. Она смотрит на меня так, будто ей что-то про меня известно. Кстати, и не она одна. Именно это я и хотела обсудить с вами, Лукас. В свете уже обращают внимание на наши… м-м… отношения.
– Чего же вы ждали? Вы не хуже меня знаете: стоит парочке потанцевать вместе на балу больше двух раз, как кто-то уже распространяет слух, что до свадьбы недалеко.
– Но мы не танцевали вместе.
– Никого это не волнует. Мы были вместе на нескольких вечерах, и этого вполне достаточно. – Он прикоснулся к шляпе, приветствуя пожилую леди, которая в ответ проницательно улыбнулась.
– Все равно. Тут уж ничего не поделаешь. Я вызвала вас потому, что сегодня мне не представится другой возможности поговорить с вами наедине, а нам нужно кое в чем объясниться.
– Этого я и опасался.
– Пожалуйста, не стройте из себя мученика. Вы сами предложили мне приключения. Более того, вы настаивали на своем праве сопровождать меня в полуночных вылазках. Мы заключили сделку по вашей инициативе, Лукас, – выпалила Виктория.
Лукас прищурился:
– Похоже, вы собираетесь пожаловаться на то, как я выполняю свои обязательства. Я сражен. Неужели вам не понравились те два приключения, ради которых я рисковал руками, ногами и самой жизнью, перемахивая через стену вашего сада?
– Вы прекрасно знаете, что оба путешествия на прошлой неделе мне показались весьма интересными. Но я рассчитывала на большее.
– Что вы ожидали увидеть, пробравшись в мир мужчин?
Виктория в задумчивости прикусила нижнюю губу.
– Я не могу точно вам ответить, милорд. Наверное, больше приключений. Больше острых ощущений.
– Вам мало показалось острых ощущений и приключений в среду вечером?
– Ужин в ресторане поздно ночью – конечно, весело, не отрицаю. Во всяком случае, было весело, пока тех двоих юнцов не стошнило прямо на платья их приятельниц, танцовщиц из оперы. – Припомнив эту сцену, напрочь лишившую ее аппетита, Виктория состроила гримаску.
– Мне жаль разочаровывать вас, Викки, но печальная истина заключается в том, что мужчины вряд ли помогут открыть вам для себя что-то новое. Собравшись вместе глубокой ночью, они только и делают, что пьют. Как насчет нашей экскурсии в Воксхолл – она ведь понравилась вам, верно?
– Господи, Лукас, не надейтесь, что я удовлетворюсь прогулкой по Воксхоллу. Такое приличное, тихое место. Я могла отправиться туда с Аннабеллой или любой другой подругой, и никто бы не счел это странным.
– Будьте же справедливы. Вы пошли в мужском костюме, и Воксхолл открылся вам совсем с другой стороны.
– Вы уклоняетесь от прямого разговора, Лукас, – твердо произнесла Виктория. – И полагаю, намеренно.
– О чем же вы хотите говорить?
– О том, что вы до сих пор не сводили меня ни в одно из тех мест, которые значатся в моем списке.
– Ах да, наш знаменитый список. Я опасался, что сегодняшняя встреча приведет именно к этому чертову списку!
– Лукас, вы же обещали. Вы обещали мне, что поведете меня туда, куда я захочу. Вместо этого вы намеренно пытались отбить у меня охоту к приключениям, не так ли? Даже не надейтесь, что я не сумею разгадать ваш план! Вы рассчитывали, что омерзительные сцены вроде той, когда молодые люди напились до одурения, или зрелище боксерского матча в Воксхолле заставят меня отказаться от моего списка!
– Я только хотел показать вам, что вас ждет, прежде чем подвергнуть вас настоящей опасности. Что касается боксерского матча, по-моему, вы нисколько не боитесь крови.
– Так я и знала! Вы хотите, чтобы я удовлетворилась безопасными приключениями. У вас ничего не получится, – провозгласила Виктория. – Я требую, чтобы вы выполнили ваши обязательства. Завтра же ночью мы отправимся в бордель или игорный притон. Я настаиваю на этом. – Она просияла, предвкушая приключение. – Полагаю, мне больше понравится притон. Решено, мы должны пойти в самый настоящий игорный дом.
– Вам там не понравится, Викки.
– Предоставьте мне самой решать, что понравится мне, а что нет. Итак, договорились или мне поискать другого спутника?
Лукас с улыбкой наклонил голову, приветствуя еще одну востроглазую пожилую леди, проплывавшую мимо в карете. Внешне он был воплощением любезности, но в его голосе, когда он ответил на угрозу Виктории, звучал лед.
– Не стоит бросаться угрозами, которых вы не в состоянии осуществить, Викки.
Виктория уже знала – если Лукас говорит с ней таким тоном, лучше всего отступить и попытаться добиться своего иным способом. Она сердилась, видя, как под ее нажимом он становится только жестче и увереннее, но он был прав: где она найдет другого спутника, который показал бы ей ночную жизнь?
Кроме того, с каждым разом прощальный поцелуй в ночном саду после завершившегося приключения все больше порабощал Викторию. Таких поцелуев насчитывалось уже два после сцены в саду, когда они вернулись с ярмарки, и Виктория жила предвкушением следующей встречи, когда Лукас вновь заключит ее в свои объятия.
– Лукас, вы забываете, что в наших приключениях главное слово остается за мной, поскольку именно я должна принимать решения. Итак, что касается следующей нашей вылазки… Черт побери! – Виктория принужденно улыбнулась знакомой паре в поравнявшейся с ними коляске. Насмешливо-любопытные глаза Изабеллы Рикотт глядели прямо ей в лицо.
Изабелла сияла словно маленький, но безупречный драгоценный камень – скорее всего рубин. Рядом с ней держал вожжи ее постоянный спутник Ричард Эджворт. Минувшим вечером Виктория познакомилась с ним, но он не произвел на нее особого впечатления. Признаться, ее удивило, почему Изабелла, у которой был большой выбор, предпочла именно его.
С первого взгляда никаких особых недостатков в нем не замечалось. Эджворт был светловолос, красив стандартной красотой. Ему недавно минуло тридцать, и Виктория полагала, что к сорока годам он утратит свою внешнюю привлекательность. В его глазах залегла тень угрюмой неудовлетворенности, как будто Эджворт чувствовал себя вечно обманутым жизнью. Вялая, какая-то безвольная линия его рта указывала на отсутствие внутренней силы.
У Виктории мелькнула мысль: а справедлива ли она к этому человеку, ведь она невольно сравнивала его с Лукасом.
– Викки, дорогая, добрый день, – прощебетала Изабелла, – как приятно снова повстречаться с тобой.
– К вашим услугам, мисс Хантингтон, – буркнул Эджворт. Быстро скользнув взглядом по Лукасу, он отвел глаза в сторону. – Здравствуйте, Стоунвейл.
– Здравствуйте, Эджворт.
Почувствовав пробежавший между мужчинами холодок, Виктория вгляделась в непроницаемое лицо Лукаса и, как всегда, не смогла разгадать его чувства. Она быстро обернулась к Изабелле Рикотт:
– Какая у вас прелестная шляпка, леди Рикотт. Вы не скажете, где вы ее купили?
– С удовольствием. Магазинчик на Оксфорд-стрит. Может быть, мы поболтаем сегодня вдвоем? У леди Атертон намечается небольшой прием.
– Прошу прощения, но я занята, – ответила Виктория, припоминая, что несколько дней назад отказалась от приглашения. Интересно, принял ли его Лукас? – У меня на сегодня другие планы. Как-нибудь в следующий раз.
– Как-нибудь… – повторила леди Рикотт и, загадочно улыбнувшись Лукасу, махнула рукой своему поклоннику, чтобы тот направил лошадей на боковую дорожку. Повинуясь ей, Эджворт чуть подхлестнул лошадей, изящно взмахнув затянутыми в серые перчатки руками.
– Вам не очень-то нравится леди Рикотт, – заметил Лукас, как только карета отъехала.
– А вам, судя по всему, не очень-то нравится мистер Эджворт, – откликнулась Виктория.
– Ничего серьезного, небольшая ссора за карточным столом.
Виктория искоса глянула на него:
– Вы вместе играли в карты?
– Только один раз. Он шулер.
Виктория была потрясена:
– Эджворт – шулер?! Подумать только! Как же ему разрешают играть в клубе?
Лукас следил за каретой, пока та не скрылась за деревьями:
– Его еще никто не поймал. Он очень ловкий шулер.
– Что же случилось в тот вечер, когда вы играли с ним? – сгорая от любопытства, настаивала Виктория.
Горькая усмешка появилась на его губах.
– Посреди игры, когда я уже довольно много проиграл, мне удалось рассыпать всю колоду карт. Само собой, нам тут же принесли новую колоду.
– Вы избавились от крапленых карт? Потрясающе! – Виктория была в восторге. – И тогда Эджворт проиграл?
– Да. В пух и прах.
– Великолепно! Вот видите, Лукас, подобное приключение я и хотела бы пережить.
– Со стороны смотреть было не на что. Карты упали на пол. Эджворт глянул на меня. Я мысленно вознес благодарность небесам за то, что вовремя понял, что тут происходит, и не успел проиграть слишком много.
– Вот-вот, а сами собираетесь лишить меня столь увлекательного приключения. – Виктория нахмурилась. – Эта игра – первое ваше столкновение с Эджвортом?
– Почему вы спрашиваете?
– Не знаю. Вы как-то странно посмотрели друг на друга. Мне показалось, что вы давно знакомы. Впрочем, не важно. Возвращаясь к нашему разговору…
– А почему вы не любите Изабеллу Рикотт?
Виктория прикусила губу:
– Это так заметно?
Лукас раскланялся с еще одной парой и сказал:
– Только для того, кто хорошо вас знает. А я уже научился понимать вас, дорогая.
– У меня нет никаких причин плохо к ней относиться. Нас познакомили несколько недель назад, но она сразу же заявила, что она старая приятельница моей мамы и моего отчима. – Виктория не хотела заходить слишком далеко в объяснениях.
– Вашим отчимом был Сэмюэль Уитлок?
– Да.
– Вы ни словом не обмолвились о своей семье, если не считать тетю Клео, – заметил Лукас.
– Моя семья не предмет для обсуждения. Откуда вам известно имя моего отчима, Лукас?
– Кажется, мне называла его Джессика Атертон.
– Да, конечно. – Голос Виктории дрогнул.
– Что-то не так? – ласково спросил ее Лукас.
– Нет, нет, все хорошо.
– Викки, не забывайте, я ваш друг. И надеюсь однажды стать вашим возлюбленным. Почему бы вам не поговорить со мной откровенно?
Виктория резко обернулась, чувствуя, как ее щеки запылали румянцем.
– Боже мой, Лукас, как можно обсуждать подобные вещи посреди парка! К тому же не ясно, как дальше будут развиваться наши отношения. Будьте так добры, не воображайте о себе чересчур много.
– Вам не понравилось, что мы с Джессикой обсуждали вас?
– Да, не понравилось.
– Ее вы тоже недолюбливаете?
– Не то чтобы недолюбливаю… Я уже как-то говорила вам, что у нас мало общего, однако я ничего не имею против нее. Как можно не любить образец всех добродетелей? – Виктория перевела дыхание. – Вы давно знакомы с ней?
– С Джессикой Атертон? Уже несколько лет. Мы были знакомы еще до ее замужества с Атертоном.
«Что-то таится в их отношениях, он явно что-то скрывает», – подумала Виктория, прислушиваясь к голосу Лукаса. Она не знала, как выведать у него интересующие подробности, и потому переменила тему.
– Любопытно, что леди Рикотт нашла в Эджворте? – заметила она. – Наверное, она не знает, как он играет в карты.
– Да уж, наверное.
– Как все-таки хорошо быть вдовой! – вздохнула Виктория.
Последнее замечание привлекло внимание Лукаса.
– Что, черт побери, вы имеете в виду?
– Понимаете, леди Рикотт, распоряжаясь состоянием по своему усмотрению, обладает гораздо большей свободой, нежели я, она даже может позволить себе выбрать любовника!
– Об этом я не подумал, – подавленно проговорил Лукас.
– А я думала. Много раз. Поскольку я не замужем, я словно нахожусь под наблюдением и должна все время спрашивать себя, а что скажут в свете. В моем возрасте я все еще обязана беречь свою репутацию. А Изабелла Рикотт вправе разъезжать по парку в одной коляске с Эджвортом и танцевать с ним, и отправиться в его компании домой, когда закончится вечер у Атертонов, и никому до них нет дела. Боже, до чего несправедливо устроен мир!
