Амалия Рейх
Крылья для Амадеи
Непрерывно смотря в мужские глаза, Амадея с хрустом откусила от сочного плода. Сок брызнул и потёк по её подбородку. Он был кисло-сладким. Деус проводил взглядом за соком, который стекал дальше по шее и устремился в ложбинку между двух полушарий груди.
В этот момент Деусу тоже захотелось попробовать запретный плод.
Амадею.
Но он ведь сам себе запретил. Значит, настало время разрешить.
Девушка гулко сглотнула, прожевав кусочек. Лиф платья немного намок, всего на пару капель. И Амадея мысленно пожелала убрать одежду с себя.
– Очень вкусно, почему мы никогда раньше не ели эти фрукты? – спросила она.
И облизнулась. Кажется, у неё тоже просыпался аппетит. И не только к фрукту.
– Не хотелось, – просто ответил Деус.
Он продолжал смотреть на девушку, на её теперь обнажённую грудь. Она была полной, мягкой. И вероятно, тоже очень вкусной. От подувшего ветра вершинки груди сжались в круглые розовые бусины и напоминали ягодки. Спелые, сочные. Деус не раз видел Амадею обнажённой и даже принимал вместе с ней купание. Но ни разу, она не видела его явного желания обладать ею.
Деус взял плод из рук девушки и раздавил его. Сок брызнул из его кулака и запачкал Амадею.
Ошмёток от фрукта был выкинут.
Мужчина подошёл вплотную к девушке. Провёл влажным пальцем по её губе, которую Амадея облизывала. И на миг замер.
Он уже много раз представлял, как соединится с Амадеей. Как наконец она станет его до конца.
Взгляд мужчины затягивал Амадею в какую-то пропасть. И в неё хотелось упасть. Девушка обхватила мужской палец губами, который так и застыл там. И втянула его в рот. Сладость фрукта снова почувствовалась на языке. Девушка прикрыла глаза и услышала стон мужчины.
Амадея мысленно представила, что на Деусе тоже нет одежды. Ей тоже уже давно хотелось познать его. Но до этого момента она продолжала делать равнодушный вид.
Больше же она не будет бесстрастной к нему.
В этот момент Деус не выдержал и подхватил свою невероятную соблазнительницу. Она оплела его ногами, а руками обняла за плечи. Теперь её грудь была прямо перед его лицом. Он вобрал один сосок в рот и облизал его, а потом второй. Как он и думал, они были, как ягодки вкусны и желанны.
Амадея тяжело вздохнула, и по саду пронёсся женский долгий стон.
Сейчас в саду были лишь они. Мужчина и женщина. Которые готовы познать и принять друг друга. Деус так смотрел на Амадею, что она видела в его глазах сам первозданный грех. Но это было не так. Что может быть греховного в познании друг друга и получении удовольствия от этого.
Деус уложил манящую девушку на траву и стал ласкать своим горячим взглядом, и своими сильными руками её тело. Он словно дорвался до живительного источника и не мог им насытиться.
Их губы встретились. Наконец-то Деус сорвался. Всё, что он копил годами, он обрушил сейчас на Амадею. Мужчина клеймил девушку, заявлял на неё свои права. А она сдалась ему не сопротивляясь, лишь льстилась к нему всем телом. Желала принадлежать ему. Но ещё больше она хотела, чтобы он принадлежал ей. Лишь ей одной.
Они целовали друг друга, сжимали руками кожу, и если бы были обычными людьми, то на теле оставались бы отметины. Но они были другими созданиями.
Деус уже чувствовал, как под ним девушка уже изнемогает. Его самого уже так переполняли эмоции, что казалось, пространство вокруг них вибрирует.
Мужчина развёл девичьи ноги в стороны и наполнил её всю собой. Проник в её желанное тело, и укутал Амадею своей магией мощным потоком. И не ожидал того, что магия девушки тоже устремится к нему, пронзит его насквозь.
– О-о-о… Амадея…
– Де-у-c… – вторила ему она.
Они так сплелись телами, что в этом мало было нежности. Была жажда обладания друг другом. Возможно, когда-нибудь потом они смогут насытиться и смогут быть нежными и ласковыми, но не сейчас.
Сейчас они столкнулись в вечном танце, движения их были резкими, импульсивными. Мужчина врывался в тело любимой женщины, даря ей ошеломительное удовольствие. И даря всего себя без остатка.
Сад уже не был таким красивым.
Амадея с Деусом были очень сильны и не могли себя контролировать, себе они не причиняли ущерба, а вот к концу их соития от сада же почти ничего не осталось.
