Алёна Астафьева
Ненужные

– А мы те, кого убивают чеченцы. – Меншиков плюхнулся на стул, глаза наполнились слезами, он виновато пробубнил: – Мне нужно домой.

Алёша взял на последние деньги бутылку дешёвого портвейна. По дороге он хлебал алкоголь из горлышка, обжигая душевную муку. Встреча у подъезда с сестрой переключила паршивое настроение на безудержную радость.

– Се-ст-р-ру-ха, ты меня опять ожи-дае… – На шипящей Алексея повело в сторону, и он шлёпнулся на асфальт.

В первый раз Виктория увидела брата в таком состоянии, она попыталась узнать, что случилось. Алёша только мычал, силясь подняться. Вика в растерянности пошла за помощью Игоря.

Они довели брата до квартиры, тот попросил курить. Игорь нащупал в его кармане пачку и достал из неё проклятое курево. Алёшины руки не слушались, и сигарета покатилась по лестнице. Алексей хотел кинуться за ней, но одумавшись, еле удержался за перила. Игорь поспешил отправить любимого братца в комнату.

– С чего он надрался? – не понимал старший брат, укладывая Алёшу в постель.

– Не знаю, – пожимала плечами Вика.

– Ладно, завтра всё выясним, а сейчас пойдём ужинать. – Игорь устремился в кухню.

Виктория почувствовала, как сосёт под ложечкой, направилась за ним.

– У нас есть только бутерброды, могу пожарить картофель, – девушка открыла холодильник.

– Сейчас что-нибудь приготовлю. – Игорь достал из шкафа ведро с картофелем.

– Ты просто прелесть, братишка, повезёт твоей жене! – лицо Вики расцвело в улыбке.

Меншиков принялся чистить картошку.

– Когда твой муж приезжает? – заботливо осведомился он.

– Должен завтра. Наконец-то мы заживём хотя бы гражданским браком. Снимем квартиру. Так что Алёшка может перейти в мою комнату. – Её зелёные глаза наполнились нежностью и любовью.

– Тебе мать не говорила?! Меня, возможно, заберут в армию. – Игорь ожидал от сестры высокопарных слов о настоящем мужчине, знакомые уже успели ему надоесть этим.

– Что-то об этом слышала, – прикинулась дурочкой сестра. – Ты не переживай, два года быстро пролетят, – на удивление юноши она махнула рукой.

Игорь порезал очищенную картошку соломкой. Виктория разогрела масло и взяла в свои руки дальнейшее приготовление пищи. По воздуху разлетелся аппетитный запах, от которого не терпелось насытиться вкусной едой.

Поужинав, они поблагодарили друг друга. Брат пошёл в спальню, а Вика приступила к мытью посуды.

В комнате Игорь присел на краешек кресла, постучал пальцами по столу, как по пианино. Взглянув на спящего Алёшу, он волнующе сосредоточился на ящике стола. Под ним, словно в тайнике, уютно лежал конверт с небольшой суммой сэкономленных денег от разных подработок в старших классах и части зарплаты, полученной на химзаводе.

Летом Игорь устроился с помощью матери, имеющей высший разряд мастера, на химический завод по производству кремнийорганической продукции. Ему приходилось исполнять прихоть начальства – красить заржавевшие трубы или быть мальчиком на побегушках; больше на эту работу никто не шёл, потому его и взяли. Меншиков получал хоть какие-то деньги для семьи и понемногу откладывал себе. Игорь даже не задумывался, что его могут скоро призвать в армию, ведь все говорили про отсрочку.

Юноша, достав конверт из-под ящика, повертел его в руках, и принял решение отдать все свои сбережения матери.

Справившись с мытьём посуды, Виктория у зеркала в прихожей накручивала бигуди и мяукала песенку под нос. Пришёл отец с мясокомбината, где работал уборщиком. Поинтересовавшись, все ли дома, он прошёл в кухню.

– Куда подевалась мать ваша?! – крикнул оттуда он.

– На работе, она в ночную, ты что забыл, папа?! – удивилась дочь.

– А! Сегодня меня задержали, поэтому я так поздно. Ну, хорошо, что мать ушла, – согласился Максим Павлович.

Виктория не хотела связываться с ним. Она знала, что у отца закончились деньги, и он опять будет клянчить их у неё. Вика поспешила скрыться в комнате.

Ночью на Алексея нахлынули страхи, он резко оторвался от подушки. Игорь спросонья включил светильник и увидел небывалое: Алёша с испуганным видом всматривался в окно, не обращал внимания на действия брата. Игорь подошёл к нему, помахал ладонью перед его глазами.

– Что там интересного? – усмехнулся старший брат.

– Ты видишь их? – очнулся Алексей.

– Кого?!

– Глаза цвета заката. – Алёша показал на окно, за которым повисла темнота.

– Мне думается, тебе алкоголь противопоказан.

– Я не пьян! – со всей серьёзностью возразил юноша.

– У тебя последствия от пьянки!

– Братишка, мне страшно, они смотрят на меня!!! – занервничал Алёша.

Игорь зашторил окно:

– Всё, теперь их нет, не дрейфь.

– Я не сумасшедший, – чуть слышно пробормотал Алексей.

Старший брат пошёл за водой и тазом. Вернувшись, он протянул кружку:

– Пей, тебе станет лучше.

Алексей выпил содержимое и наклонился к тазику.

– Вот, молодец! – спокойным голосом произнёс Игорь.

Неожиданно Алёша вскочил с кровати и стал трясти одеяло.

– Что ты делаешь?! – возмутился Игорь.

– Да я крестик потерял!

– Завтра найдёшь, спать ложись уже. Мне с утра на работу!

– Пока не найду, не дождёшься! – ухмыльнулся Алёша.

– Я уже давно не видел его на тебе, – подсказал Игорь.

– Точно, он же здесь, – младший брат достал из ящика стола коробочку.

Он долго рассматривал крестик, приговаривая что-то на непонятном языке. Игорь положил на голову подушку, но сон отгоняли Алёшины вскрики.

К утру Алексей заснул, Игорь заторопился на смену. Он выпил кофе, однако голова от него только потяжелела, и вышел из квартиры, где осталась манящая к себе постель. В подъезде пахло осенней сыростью. Улица плакала проливным дождём.

На проходной завода Игорь встретился с матерью. Уставшая от работы, она немного сутулилась. Мария Анатольевна поинтересовалась, как дома обстоят дела. Игорь по-солдатски выполнил приветствие:

– Товарищ генерал, во время дежурства происшествий не было! – он не захотел беспокоить мать.

– Уже готовишься служить, сыночек дорогой?! – погладила его по щеке Мария Анатольевна.

С утра Виктория хозяйничала на кухне, готовясь к приезду Ильи. После приготовления борща и жареного картофеля, она начала одеваться в лучшие наряды, их выбор оставлял желать лучшего. Вика сто раз спросила мнение матери, в чём лучше предстать перед возлюбленным, но всё-таки надела простенькую длинную юбку цвета сгущёнки и розовую маечку.

Поднявшись с постели, Алёша почувствовал тошноту, подступающую к горлу, он бросился в ванную комнату. Его знобило, мысли перескакивали с одной на другую: «Зачем поддался слабости и напился?!» – рассуждал он. – «Чтобы дать разуму отдохнуть, не сойти с ума, однако важно не привыкнуть к этой зелени. Как быть в отношениях с Агнией, она, наверное, сердится на меня? Хандра, мне ничего не хочется делать, чувствовать. Лучше уйти от всего, скрыться, отключить переживания. Всё бессмысленно. Чужая для меня жизнь, ничем не радующая! Может заточиться в монастырь и найти там смысл бытия? Принять на себя всю людскую вину перед Богом и выстрадать человеческие грехи. Страданиями омыться, впрочем, я только думаю о своей никчёмной душе. Или… нет, истинно говорится, Господь возрадуется, что перед ним тёмный человек кается, тем самым подпуская к себе свет, и возьмёт меня после телесной кончины к Себе. Я хочу попасть в рай, найти там блаженство души, но ведь православный никогда не будет считать себя святым, а я, выходит, заранее считаю и потому грешник. Сложно, разобраться сложно, сомнения и грехи не пускают».

Виктория сидела на табуретке посредине спальни, нетерпеливое волнение нахлынуло на неё. Позвонили в дверь, и сердце застучало сильнее, девушка кинулась встречать возлюбленного. Предчувствие не обмануло, на лестничной площадке стоял с сумкой полный мужчина тридцати лет. Он перешагнул порог.

– Илюха! – Виктория прильнула к нему.

Он бросил сумку на пол. Его большие руки ухватили девушку, Илья одарил невесту поцелуем.

– Ну, здравствуй, Викуся, рад вас видеть! – он протянул руку Алексею, вышедшему из ванной комнаты.

– Здорово, здорово! – пожимая двумя руками ладонь Ильи, протараторил Алёша.

– Где все? – во весь басистый голос поинтересовался Илюха.

– Родители спят, мама после работы недавно легла, а папа ещё не вставал. Игорёк на смене, – Виктория доложила сводку.

Разочарованный таким приёмом будущих родственников Илья вслед за дамой сердца прошёл в её комнату. Он, посадив Вику рядом с собой на диван, поинтересовался, как протекает беременность.

– Наш малыш меня почти не беспокоит, – улыбнулась девушка.

– Больше тебя ни на минуту не оставлю, хочу наблюдать за моим сыном, я почему-то уверен, что будет мальчик. Кстати, я с другом открываю автосервис. Поэтому нам с тобой нужно как можно скорей переезжать в квартиру, которую я купил в Подмосковье. Так что увольняйся с работы!

От неожиданной новости Виктория воскликнула:

– Откуда у тебя столько денег?! Почему раньше не говорил?

– От верблюда, – Илья щёлкнул по её вздёрнутому носику. – Сюрприз тебе хотел сделать!

– Ты голоден?! – засуетилась девушка.

– А ты как думаешь? – он обнажил белые зубы, голубые уставшие глаза умилялись реакцией Виктории.

Она повела за руку милого обедать. В кухне Алёша попивал чай. Илья принёс из прихожей сумку и, вытащив из неё дорогой коньяк, торжественно поставил его на стол:

– Ну что, Лёха, по одной?!

Алексей добыл из шкафа две рюмки, Илья налил в них алкоголь, и они чокнулись за встречу. Виктория достала из холодильника закуску. Быстро разогрела борщ и картошку.

Словно почувствовав, к ним присоединился заспанный отец. При виде спиртного он сразу взбодрился, подобрел и повеселел.

– Мама ещё спит? – спросила у него дочь.

– Начала потихоньку вставать, – ответил отец, тыкая вилкой по маринованным грибам.

– Пойду, посмотрю, как она там? – Виктория чмокнула в колючую от коротко постриженных волос макушку Ильи.

Девушка приоткрыла дверь зала и тихонько зашла. Мария Анатольевна лежала одетая на кровати, её взгляд был устремлён к потолку. Заслышав скрип половиц, которые не так давно настелил Максим Павлович, она повернула голову и улыбнулась:

– Приехал твой жених?!

Виктория подсела на диван к матери:

– Я наконец очень счастлива!!! Теперь у меня будет своя семья, даже квартира.

– Откуда квартира?! – подхватила мать.

– Илюха купил для нас.

В зал вошёл Илья поздороваться с будущей тёщей. Мария Анатольевна извинилась за своё пребывание в постели и поспешила встать, но Вика её отговорила, сославшись на то, что Илюхе нужно также выспаться, ведь с дороги человек.

Глава четвёртая
Заупокойная

В квартире Меншиковых собралась компания. Звучали армейские песни, частушки под гитару. В воздухе висел дурманящий аромат сигарет и алкоголя.

– Игорь, ты пока не знаешь, куда тебя отправляют служить? – полюбопытствовал сочувствующим голосом Долохин.

– В Тамбов, но информация пока неточная, могут перенаправить в другую воинскую часть.

– Хочешь в армию? – не отставал Иван.

– Думаю, больше пользы от меня на гражданке.

– Почему учиться не стал?

– Не нашлось денег, потому упустил время, – неохотно ответил Игорь.

– Меня вот из института отчислили, – ухмыльнулся Иван.

– Из-за чего?

– За несданную сессию и стрельбу.

– Ты убил кого-то?!

Долохин расхохотался, но взял себя в руки:

– Я обкурился, после чего из ружья солью стрелял по студентам.

– Ничего себе! – Меншиков искал глазами брата, взор остановился на прекрасной картине любви: Алёша обнимал Агнию за плечи, любуясь болотной зеленью её глаз.

Игорь налил водку в два гранёных стакана и подошёл к ним:

– Братишка, осушим бокалы напоследок?!

Алёша взял у Игоря стакан:

– За тебя, брат, служи Отечеству на славу!

Они выпили беленькую.

– Я сообразил, кого мне Долохин напоминает! – Игорь поморщился после огненной воды. – Змия-искусителя.

– Что это ты вдруг?! – удивилась Агния.

– Да достал он, так и просится под горячую руку. Кто его вообще позвал?! – вспылил старший брат.

– Вообще-то он чует тусовки, – смутился опьяневший Алексей.

– Давайте лучше пить! – вставила Петрова.

– Не, я больше не буду, утром ехать, – замотал головой Игорь.

– Кстати, завтра нужно забросать тебя кусочками хлеба у родительского дома, после чего обязательно всего один кусочек с корочкой подобрать и отдать домовому на съедение, – вспомнила обычай Агния.

– Как это домовому?! – поднял брови Алёша.

– Положить этому духу корочку через левое плечо в угол, а через три дня проверить, она должна пропасть, если лежит, то значит, всё хорошо не законч… – запнулась Агния.

– Откуда ты это знаешь?! – присоединилась к трио Виктория, не поехав с Ильёй в московскую область из-за проводов брата.

– Бабушка рассказывала! – со всей серьёзностью ответила Агния.

Игорь повернулся к сестре:

– Когда Илюха и ты будете вместе? А то вы опять откладываете семейную жизнь.

– Я же не могла забить на тебя, братишка. – Виктория взяла за руку Игоря, её лицо просияло. – Илья завтра за мной приедет! У него сегодня важные дела.

– А твоя бабуля – ведьма?! – задумчиво спросил Агнию побледневший Алексей, в памяти возникла старуха в окне.

– Думаю, что нет. Она хранит русские традиции и рассказывает мне случаи из жизни. Ещё бабушка говорила, что из дома нужно выйти спиной и так с лестницы спускаться до самой машины, обманывая злых духов.

– Ладно, хватит об этом! – Алексей резко прервал неприятную для него тему. – Дорогая Агнюша, у тебя есть автомобиль?! – он переключился с мысли о загадочных сущностях.

– «Вольво»! Я на нём приехала, чтобы завтра вас подкинуть до военкомата, – насторожилась Петрова странному вопросу.

– Хорошо! – задорно подмигнул Алёша.

– Однако все мы не влезем в машину, кому-то придётся другим транспортом добираться, – Агния зеркально отразила приподнятое настроение Алексея.

Ранним утром дружной толпой ринулись провожать Игоря. На выходе из подъезда ребята по традиции, чтобы Игорь вернулся домой живым и невредимым, закидали его кусками хлеба на радость бомжам, которые сидели через дорогу у заброшенного кладбища. В машину сели призывник и родные, а остальные пошли к остановке.

Возле ворот военкомата пожелали ему ещё раз хорошей службы. Мать расцеловала сына, и он пошагал на место отправки.

– С Богом! – перекрестила Виктория военный путь брата, не подозревая, что за её спиной вырисовался силуэт сущности с пепельными волосами чуть ниже плеч.

К вечеру Мария Анатольевна ушла к соседке. Виктория укладывала вещи для отъезда. Дома оставался отец.

– Дочь, дай выпить, а! – жалобно простонал он, не найдя ни капли алкоголя.

– Хватит пить! – строго проронила Вика, нервно сворачивая блузку. – Всё спиртное, а его было, кстати, мало, выпили на проводах!

Отец, будто обезумев, полез с кулаками на Викторию. Девушка схватила трубку телефона.

– Я сейчас в милицию позвоню!!! – припугнула она.

Расстроенный отец стремительно прошёл на балкон, прокричав оттуда:

– Звони! – и спрыгнул.

В смятении Виктория выскочила из квартиры. Она пронзительно постучала в противоположную дверь, но никто не открывал. Девушка нажала несколько раз звонок, имитируя трезвон.

Соседка щёлкнула наконец-то замком, в её голосе прозвучали укоризненные нотки:

– Зачем же так ломиться?!

– Где мама?!

– Я здесь, – крикнула Мария Анатольевна.

Вика быстрым шагом прошла в кухню. Мать с возмущённым взглядом сидела на табуретке с чашкой сваренного кофе.

– Папа умер! – прокричала девушка.

– Как умер?! – Мария Анатольевна изменилась в лице.

– Упал с балкона!

– Звони 03!!! – утробным не своим голосом выкрикнула она.

Карета «скорой» приехала довольно-таки быстро. Врач выскочил из машины, пощупал пульс. Перед всеми лежал труп. Вызвали милицию.

Заплаканная Виктория сбивчиво рассказала милиционеру о суициде отца. Он осмотрел место смерти, мертвеца и балкон, после чего тело увезли в морг.

Семья собралась в комнате Виктории. Дети не могли понять, почему отец вот так просто взял и выпрыгнул с пятого этажа.

– Допился совсем, – сквозь зубы процедил Алёша.

– Где теперь деньги на похороны взять?! – всплеснула руками Мария Анатольевна.

– Разве тебе Игорь не отдал сбережения?! А то он мне перед отъездом шепнул просить их у тебя, если появится дельная нужда, – нахмурился Алексей.

– Я хотела сохранить деньги для Игорёчка, но вот теперь-то придётся на похороны. Да там сумма мизерна, – в глазах матери стояли слёзы.

Потрясённая смертью отца Виктория выдавила:

– Мам, я у Ильи возьму взаймы.

От переживания дочь захватил кашель. Алёша принёс сестре стакан с водой.

– Пусть Илюха приезжает, но пока ты не родишь, я тебя никуда не пущу! – Мария Анатольевна строго посмотрела на дочь. – Хватит с меня расставаний и потерь.

И всё-таки, каким они видели отца? Что он рассказывал им о своей жизни до встречи с Марией Анатольевной? В последние годы Максим Павлович пил, и потому его перестали принимать за человека. А ведь он по неграмотности своей считал себя из рода Александра Даниловича Меншикова, услышав об однофамильце по радио. В советское время верил, что вернётся к великосветским корням, когда придёт новая власть и сгонит «красных» с трона, однако получилось, что коммунисты быстро перевоплотились в демократов. Не настали счастливые времена, и депрессия охватила отца. Водка стала единственным спасением.

Максим Павлович часто наедине с собой вспоминал мать Анну Григорьевну. С пожелтевшего чёрно-белого снимка на него смотрела стройная, красивая с гордым взглядом женщина в светлом платье и убранными в пучок тёмными волосами. На протяжении всей жизни она хранила верность мужу.

Его отца, Павла Александровича арестовали в начале июня 37-го. Наркомом внутренних дел тогда был Николай Ежов, усердно чистивший страну от врагов советской власти и верящий в правильность своего дела.

В то время Павел Александрович, работая на автосборочном заводе в Москве, снимал над выходом из проходной портрет Сталина, чтобы обрамить в новую раму с резным орнаментом в виде зигзагов. Он увлекался резьбой по дереву, и потому заранее к 20-летию Красного Октября смастерил узор. Но вождь народов выскользнул из рук. Очевидцы приняли произошедшее за политическую диверсию и, негативно приукрасив ситуацию, доложили начальству. По воле Бога жена Анна Григорьевна избежала ареста. Она осталась одна с новорождённым сыном в московской коммуналке. Соседи, особенно те, кто обзавёлся большим семейством, боялись с ней заговорить и косили неприятные взгляды в общей кухне. Они шептали за её спиной мерзости, держа в мыслях заполучить себе несколько лишних квадратных метров. Комнату Меншиковых обыскали органы НКВД. На следующий день её опечатали. Женщину с ребёнком приютила свекровь.

Анна четыре дня разыскивала мужа по московским тюрьмам. В длинной очереди из родственников арестованных, она познакомилась с бабулей, у которой чекисты забрали сына, а потом внука. Всё повидавшая старая женщина посоветовала Анне бежать из столицы, чтобы спастись от возможного ареста. Недолго думая, Анна Григорьевна с грудным ребёнком уехала из Москвы. Свекровь с больными ногами время от времени продолжала искать сына.

Жена арестованного мужа с сынишкой поселились в Саратове у двоюродной сестры Анны. В чужой сторонушке Меншикова устроилась работать официанткой в кафе. В тот день свекровь сообщила ей в письме, что отец Максимки приговорён к десяти годам лагерей за контрреволюционную деятельность.

Однако Анне Григорьевне и Максиму на новом месте долго задерживаться не пришлось, в городе началась чистка от врагов советской власти. Женщина испугалась, если её арестуют, как жену врага народа, то тяжёлая судьба не минует сына. Мать с ребёнком перебрались в другую область, и пришлось обустраиваться заново. Опьянённая муками скитания по европейской части Советской России Меншикова не испытала участи жён, отбывающих заключение в лагерях, мужья которых признались в предательстве Родины. Но от этого её женская доля не была лёгкой.

С начала войны мать и сын остановились в посёлке Ивановской области, подыскав жильё в бараке. Анна Григорьевна копала траншеи, строила блиндажи, пока её не попросили работать на торфозаготовках. В 1946 году Анна узнала, что муж умер в лагере от кровоизлияния в мозг.

В пятнадцатилетнем возрасте Максим, начеркав с ошибками записку матери, что уехал из Иваново, сбежал из дома с летним тёплым солнышком в Москву искать заработок. В столице на вокзале Меншиков познакомился с беспризорниками, они приняли его за детдомовца, одевался он не лучше их. Ночевали мальчишки в заброшенном вагоне. Максим научился у друзей-хулиганов вытаскивать из карманов зевак кошельки и зарывал половину денег в землю. Через два месяца он вернулся к матери в её день рождения. Анна Григорьевна всыпала сыну нагоняй за самовольный отъезд:

– Бесстыдник, ты не подумал обо мне! Вдруг с тобой что случилось?! Я тогда умерла бы от горя!

Максим протянул ей триста рублей:

– Мать, это тебе от меня подарочек на день рождения!

– Откуда у тебя деньги?! – прошептала женщина.

– Я нашёл работу на вокзале носильщиком сумок. И уютную комнату мне добрые люди предоставили, – сочинял сказочку Максим. – В Москве иногда встречается хороший народ, ну, ты должна знать, – прищурившись, чесал затылок сын.

Анна Григорьевна поверила или сделала вид, что поверила, однако наказала Максиму:

– В Москву не суйся. Кто будет спрашивать, где пропадал, отвечай, что поехал в Иваново погулять по городу, а там у тебя украли деньги на обратную дорогу. Потому нашёл заработок, помогал людям, но не на вокзале ты таскал сумки, а, к примеру, по всему городу, и что они тебе платили деньги по своему желанию. Ты покупал на заработок еду, а ночевал, где придётся. А почему не возвращался домой, скажи, что ты решил к моему дню рождению набрать сумму на подарок, – мать говорила нервно, вздрагивая при каждом шорохе.

– И что же мне с деньгами этими делать?! – не выдержав, она заплакала.

– Давай я их спрячу до лучших времён, – прошептал сын, недоумевая от странности матери.

– Но наступят ли они эти дни?!! – Анна Григорьевна отдала Максиму купюры.

– А как насчёт подарка?

– Возможно, спросят, какой ты купил мне подарок, отвечу, что сладости, которые мы с тобой сразу же умяли.

– Ты слишком волнуешься, мама.

В этот момент подростку подумалось, что за его отсутствие мать совсем извелась от страхов, истощала, а может, он давно её не видел, и теперь ему казались чересчур заметными тёмные круги под глазами, красивое лицо мамы отдавало сероватым оттенком. Поэтому Меншиков, послушавшись приказа матери, не оставлял её до тех пор, пока его не призвали в армию. К удивлению Анны, не доверявшей советскому режиму, в хрущёвское время военкомат проигнорировал то, что отца Максима арестовали – как врага народа.

Сорокалетняя Анна Григорьевна во время армейской службы сына заболела. От мучительной болезни она умерла, не дождавшись всего один день до возвращения кровинушки домой. Максим, не зная о смерти матери, с радостью, захватывающей дух и заставляющей сердце стучать быстрее, в предвкушении скорой встречи вернулся в холодный без материнского тепла барак. В его душу ворвалось невыносимое горе.

Годы проносились за пеленой нетрезвых глаз Максима. Ему опротивела скучная работа сторожем склада стройматериалов со свистком в роли ружья.

В тридцать седьмой день рождения он стоял на краю обрыва, нависающего над тихой речкой, малодушно помышляя о самоубийстве. Но мысли, словно дым, рассеял звонкий голос за спиной:

– Стойте, вам ещё рано умирать!!!

Максим обернулся и перед взором предстал ангел в образе двадцатичетырёхлетней девушки. Её серебристые волосы переливались в лучах солнца. Меншиков пал перед ней на колени. Она подбежала к нему, присев рядом.

– Как зовут тебя, создание, присланное с небес?! – Максим завораживающе смотрел на прекрасное загорелое лицо дамы его сердца.

– Мария! – засмеялась девушка.

– Почему я раньше тебя не встречал?

– Я в отпуск к тёте приехала погостить! – щёки девушки залила краска, и тут же Мария восторженно добавила: – Она живёт недалеко, в соседнем селе! Люблю гулять по окрестностям, могу по траве босиком пройти пятнадцать километров! Моя душа каждый день просит соединения с природой!!!

– Будь моей женой! – промолвил Меншиков, боясь неожиданным предложением спугнуть ангела.

Девушка ахнула. Её покорил загадочный взгляд Максима, беспомощный с лучиками надежды, и Мария кивнула в ответ. Максим переехал к девушке и её родителям в провинциальный городок, находящийся примерно в трёхстах пятидесяти километрах к юго-востоку от Москвы. Мария с дипломом химико-технологического института работала на заводе. Максим Павлович устроился временно грузчиком в продовольственный магазин.

Через три месяца влюблённые скрепили подписями судьбы. Родители невесты подарили молодожёнам собственный старенький дом, а сами перебрались в деревню к матушке отца, чтобы помогать ей. Мария и Максим начали супружескую жизнь. Жена родила ему детей.

На закате брежневской России Меншиковы встали в очередь на получение квартиры, дождавшись её весной 1995 года.

И вот умер Максим Павлович, не уважаемый никем. Он был нелюбим даже своими детьми. Все вздохнули с облегчением после похорон и зажили, как будто человека и не было. Данный Меншикову Господом шанс, счастливо прожить с любимой женщиной, рассыпался словно карточный домик.