Алёна Русакова
Мамочка, помоги
– Алена Ивановна, здравствуйте, – вошел в кухню с пакетом в руках зять, Иван.
– Добрый вечер, – вошел в кухню и Амир Риятович. Мужчина недовольным взглядом окинул тут все и на «свою» женщину посмотрел. Та испуганно сжалась и отвернулась к плите, намешивая что-то в кастрюле половником.
– Вы кто? – удивился Ярослав, поглядев на Амира.
– Видимо «никто», – нервно ответил Амир. – Я пустое место и ноль без палочки.
Ярослав удивлённо пошевелил усами, поглядывая на незваного гостя:
– Если честно, то я совершенно ничего не понял, – добродушно улыбнулся он.
– Амир Риятович, – повернулась и задышала полной грудью Алёна. – Прошу извинить меня за то, что заставила вас ждать. Дело в том, что меня тут по-родственному попросили суп сварить, я и задержалась.
Сват-Ярослав задумчиво вгляделся в лица обоих.
– А я понял, – указал он пальцем сначала на Алёну, затем на Амира Риятовича. – Это, Алёна Ивановна, ваш воздыхатель? Рад за тебя. Хорошая ты женщина, больно смотреть на то, как в-одиночестве маешься.
Амиру Риятовичу не понравились эти слова.
– А мне больно смотреть на Вашу женщину! Забирайте своё «чудо», мы ее к вам привезли, в машине спит!
Ярослав вскочил из-за стола и свирепо затряс указательным пальцем перед Алёной:
– Зачем привезли?! Я что просил? А ты! Сразу не могла сказать, что она тоже здесь! Ванька! Немедленно уходим! Нашу базу твоя мать засекла!
***
– Амир Риятович, – повернулась к «своему» мужчине Алёна Ивановна. – Я попросила бы вас выйти и подождать меня за дверью, мне поговорить с зятем и его папой нужно.
Выпроводив мужчину за дверь, Алёна повернулась к зятю:
– Ванечка, скажи, что происходит? Тебя Тамарочка дома ждёт. Нервничает. Зачем ты соврал ей, что у родителей?
– Я не соврал, – хладнокровно ответил Иван. Спокойным взглядом он посмотрел на тёщу, – Я действительно, как видите, провожу время с отцом.
– И что вы тут делаете, вдвоём? – разнервничалась Алёна, – Я ничего не могу понять!
– А что тут понимать? – вмешался в разговор папа Ивана, Ярослав, – Твоя дочь, Алёна, превращается в стерву, извиняюсь за выражение! Пилит и пилит сына парня почем зря!
– Пап, я же просил, не надо, – засмущался Иван, однако отец оттеснил его в сторону своей мощной рукой и продолжил вещать, глядя прямо в глаза сватье:
– У Ваньки элементарно нервы сдали с ней жить, вот он и прибежал ко мне. Не обессудь, но ты воспитала не дочь, а потребительницу!
Алёна Ивановна замолчала, растерянно переводя взгляд с одного мужчины на другого.
– Ярослав Иванович… Ну зачем в жизнь молодых влез? Ты со своей сначала разберись.
– Ну уж нет! – гордо выпятил подбородок Ярослав, – Ванька у меня сын единственный, как и у тебя дочь, Алёнка. А каждый родитель своему ребенку естественно лучшей жизни желает! Я вот до сих пор плоды своей неразборчивой влюбчивости пожинаю, как видишь. Так что на собственном опыте, надеюсь, смогу сына собственного от ошибок в будущем предостеречь!
Алёна Ивановна сердито брякнула половником об стол и повернулась к зятю:
– А ну ка, Ваня, давай на выход. Пошли! – властно вцепилась она в плечо паренька и попыталась развернуть его к выходу, однако сват воспрепятствовал ее попытке зятя увести.
– Никуда он не пойдет! Тебе надо, ты и иди сама к своей доче-истеричке!
– Да что ж такое, то? – рассердилась Алёна. – Отпусти мальчика, я тебе говорю!
– Да прекратите вы! – взбунтовался и вырвался из рук обоих взрослых Иван. – Никуда я не пойду! Пусть сначала Тамара осмыслит своё поведение! И перестанет истерить! Руки уберите, Алёна Ивановна, я в душ!
Парень вырвался и убежал, а Ярослав довольно сложил на груди руки:
– Что, съела, Алёна Ивановна? Мы с сыном требуем, чтобы Тамара твоя, пересмотрела все свои принципы касаемо совместного проживания с моим сыном! Не пересмотрит – значит, скатертью дорожка, пусть квартиру освобождает и съезжает, мы уж как-нибудь это переживём!
Алёна Ивановна сузила глаза и покачала головой:
– Так значит, да? С собственной супругой ужиться не можешь, так на жизнь сына переключился?
– Вывод неверный, Алёна Ивановна! Просто нас с сыном объединила наша общая проблема. И проблема заключается в неверно выбранных спутницах жизни! – нагло изрёк Ярослав. – Ванька мне пожаловался на свою беду: мол Тамарка его начала каждый день пилить. А я ему дал свой отцовский совет: тихо, молча, собери свои манатки и дуй ко мне. Ведь зачем нервы себе портить, глядя на кислую физиономию жены, когда есть куда от нее уйти!
– Так. Что это за квартира? – нахмурила лоб Алёна.
– Моя, – гордо заявил Ярослав. – От матери мне досталась. Хорошо, что я не поддался на уговоры Алины ее продать!
Алёна Ивановна задумалась.
– Ну хорошо. Дочери то мне что сказать? «Папа грудью встал и не отпускает Ваню домой»?
– Не ёрничай, родственница. Ты своей дочери так и скажи: пока не научится себя адекватно вести, мужа более не увидит!
***
В машине рассерженная Алина Иосифовна безрезультатно пыталась выбить окно, стуча по стеклу своей туфлей.
– Ва-а, что ты делаешь, женщина? – испугался Амир Риятович, открыв дверь. – Ты мне машину собралась расхабарить?
– А зачем вы заперли меня тут? – ругалась недовольная женщина.
– Алиночка успокойся, все хорошо, – попыталась успокоить сватью Алёна. – Сейчас поедем к Тамарочке.
– Зачем к Тамаре?
– Ну как зачем? – нараспев произнесла Алёна. – Клин клином придётся вышибать. Мужички то ваши – «скооперировались»! Свои проблемы решают сообща! Что будем делать?
Алёна всю дорогу поглядывала на Амира Риятовича. Тот сидел за рулём с очень недовольным видом.
– Это замечательно, что мы едем сейчас к твоей дочери Алёна-джан, – обмолвился он. – Родственницу твою высадим и выйдешь, нам нужно с тобой серьезно поговорить!
– О, Боже, какой серьезный тон! – вдруг высказалась с заднего сиденья Алина Иосифовна. – Ну просто суровый мужчина, как я погляжу! А разговор то – обычная любовная чепуха, которую они нам, женщинам бедным, на уши в виде «лапши» вешают!
Амир Риятович грозно нахмурил брови.
– Попросил бы вас не комментировать, женщина! Я вас везу, в непотребном, непозволительном виде. В моей, заметьте, машине! А вместо благодарности вынужден выслушивать всё это!
– Ну извините, уж что наболело, то и озвучила! – отчеканила Алина. – Меня просто тошнит уже от вашего мужского эгоистичного тона раздутого самомнения! И не смейте так разговаривать с Алёночкой! Вы, мужики, все одним миром мазаны!
– Что-о? – весь надулся Амир. – Алёна-джан! Только ради тебя я сижу и терплю эту хамку! Так бы высадил прямо на тротуар и пусть пешком идёт! Нет, ползёт! В одной туфле!
– Амир Риятович, успокойся! – попыталась успокоить мужчину Алёна. – А ты Осиповна спи! Что толку теперь на воду дуть, когда у самой молоко сбежало? И вообще! Из-за тебя Осиповна, в машине дышать нечем, все окна запотели, ещё и орёшь, обстановку нагнетаешь!
– Я в кои-то веки с горя напилась! – громко возразила пьяная пассажирка, – Или права такого не имею? Накинулись вдвоём кричать на раздавленную горем женщину!
– Да не похоже, что она горюет! – тут-же завёлся возмущаться Амир Риятович. – Наклюкалась до неприличия, еще и шубу надела, губы накрасила! А туфли – каблук? Это наталкивает на мысль, что женщина радуется уходу мужа и отмечает бурно! А теперь вот, гулять собралась!
– Успокойтесь! – затрясла руками Алёна Ивановна. А с заднего сиденья раздался истошный женский хохот.
– Ахахахаха! – хохотала Алина. Женщина даже рот свой напомаженный открыла и зажмурив глаза, радостно потрясла вдруг своей головой:
– Ух, до чего же жуткий и нудный тип этот ваш «мужчина», Алёна Ивановна! Меня словно в прорубь с ледяной водой вверх ногами окунули! Мой вам совет, милочка! Ни при каких обстоятельствах не связывайте свою жизнь с этим вздорным болтливым ничтожеством!
***
– Ты извини меня Алён, – вымолвила бледная, растрепанная Алина Иосифовна, закутанная в тёплый махровый халат. – За то, что так вышло с твоим, этим как его…
Женщины: Тамара, Алёна и Алина втроем сидели в кухне и грелись горячим чаем с кренделёчками.
Алёна Ивановна с отрешённым видом сидела и глядела в свой молчащий телефон.
– Мама, ты мужчину себе что ли завела? – недовольно заметила Тамара.
Алёна Ивановна вздохнула:
– Да вот. Ухаживал тут один за мной… А теперь видимо, передумает!
Алина Иосифовна подняла глаза на сватью:
– Ага. Передумает он. Зря что ли цветы дарил? Он с тропинки, протоптанной, уже не свернёт! Пока своего не добьётся!
Алёна Ивановна гневно хлопнула по столу рукой:
– Хватит, Осиповна, помолчи! И так уже поучаствовала в развале моих отношений, чего тебе еще надо?
Тамара удивленно поглядела на мать:
– Мама не лезь к Алине Иосифовне, ей и так плохо. Алина Иосифовна, пойдемте я вам в своей комнате постелю! Я вас так понимаю!
Девушка обняла свою свекровь, и та всхлипнула, уткнувшись лицом в плечо невестки. Так, обнявшись, две брошенки и ушли из кухни.
***
Алёна Ивановна почувствовала себя брошенной собственной дочерью. Внутри не то, чтобы ревность закопошилась, а состояние такое, недопонятости собственным ребенком.
– Так, я наверное, пойду, – высидев тщетно полчаса в ожидании, встала из-за стола Алёна.
– Уже уходишь? А ну стоять! – услышала она голос дочери, когда отпирала входную дверь.
– Томочка, – обернулась Алёна.
– Вернись в кухню, нам надо с тобой серьёзно поговорить! – скомандовала Тамара.
***
– Что ты там за мужчину себе успела завести? – требовала объяснений дочь, Тамара.
– Никого я не заводила. Он сам за мной начал ухаживать.
– Ну-ну. Столько лет в твою сторону никто не смотрел, а не успела дочь замуж выйти, как тут-же объявился кто-то, – засомневалась дочь. – Мама! Мне Алина Иосифовна рассказала о том, какой нудный и вредный этот мужик, который к тебе клинья подбивает! Вы еще толком сойтись не успели, а он уже тебе нотации смеет читать!
– Доченька! – вздохнула Алёна Ивановна. – Я попросила бы тебя не лезть в мою личную жизнь. Давай для начала в твоей все проблемы разгребём?
– Нет мама! – строго заявила Тамара. – Сегодня ты никуда не пойдешь, я тебе в гостиной спать постелю. Ты мне нужна. Ты нам с Алиной Иосифовной нужна, поэтому останься сегодня с нами!
– Но это абсурд, Тома, мне нужно идти, – принялась закипать Алёна. – Меня… ждут! Ну да, ждут! Почему я должна оправдываться и врать? Меня ждет Амир Риятович! И у нас должно быть признание, плавно переходящее к свиданию! – выпалила правду она.
– Мужчина не поезд. Если с чувствами, то подождёт! – холодно ответила Тамара. – Я прошу тебя мама, переключиться сейчас на мои проблемы. Я на эмоциях выкинула свое обручальное кольцо и свадебный фотоальбом в мусорку. Поможешь искать!
Когда часы показали половину пятого утра, а в окнах уже достаточно посветлело, Тамара разбудила мать, шепнув: пора!
Обе женщины тихо, на цыпочках, чтобы не разбудить спящую в соседней комнате Алину Иосифовну, двинулись к прихожей. Оделись в старьё, которое заранее отыскали, на головы натянули шапочки. Ведь неудобно будет, если их узнают в тот момент, когда женщины будут шарить по мусорным контейнерам.
У контейнеров Тамара скомандовала:
– Перчатки надевай!
***
Амир Риятович удивленно похлопал глазами, признав в одной из бомжих, шарящих в мусорке, свою «джан».
– О не-ет! – скривилось лицо мужчины, и он выбежал из своего автомобиля, подбежал к мусорным бакам и пронзительно свистнул.
– Ай! – вскричала, выронив мусорный пакет из рук Алёна Ивановна.
Дочь ее, Тамарка, пригнув голову и натянув на лицо шапочку, юркнула за мусорку и спряталась там.
– Алёна… Это ты? Что ты делаешь?! – громко поразился мужчина.
– Амир Риятович! – расстроилась Алёна Ивановна. – А ты что тут делаешь?
Женщина заглянула в глаза своего восточного мужчины. И сразу же безо всяких слов поняла: он всё это время караулил, когда она выйдет. И даже домой не поехал.
– Ты поужинал хоть? – вздохнула Алёна.
Амир кивнул головой:
– Я покупал себе чебурек с пепси. А ты?
Амир Риятович разглядывал свою джан. И совершенно ее не узнавал. Лицо Алёны было ненакрашенным, отёкшим и распухшим от недосыпа. Нос – как картошка, весь крупными порами изрыт. Под глазами огромные фиолетово-синие «мешки». Да еще и одета как бомжиха с помойки…
– Мама, – вышла из-за баков мусорных Тамара. – Я нашла то, что искала.
Девушка показала матери свой свадебный фотоальбом. К которому присохла яичная скорлупа.
– А кольцо? – забеспокоилась Алёна Ивановна.
Дочь пожала плечами:
– Его не нашла. Ну и ладно. Значит, примета сработала: потеряла обручальное кольцо – это к разводу. Но мне важней всего был фотоальбом. Я домой пойду, помыться хочу.
– Иди доченька, – проводила взглядом дочку Алёна. – Амир Риятович, – повернулась она к мужчине, когда дочь ушла.
Амир Риятович отстранился от нее, прижав к носу платок.
– Давай поговорим Алёна. Я тоже тебе кольцо хотел дарить, – признался он. – Но сейчас посмотрел, всё взвесил. У тебя такая странная, неадекватная родня. Одни командиры кругом. Признаюсь честно: не смогу. Не потяну такую женщину как ты. Прости, – пробормотал он.
– Да как же так, Амир Риятович? – задрожали руки у Алёны Ивановны.
– Иди тоже домой, – попросил ее Амир напоследок.
***
Тренькал в ее сумочке телефон.
"Амир Риятович"? – покрылась мелкой дрожью Алёна Ивановна и принялась рыться в сумке. Но звонил не он. Звонил зять.
– Да Ванечка. Случилось что-то? – отворив дверь, вышла в подъезд женщина. Слёзы душили ее изнутри.
– Алёна Ивановна, вы только Тамарке не говорите, что я звоню, – попросил парень.
– Хорошо, – кивнула головой женщина.
– Я домой не могу прийти, – начал исподволь зять Ванечка, – А мне барсетка моя нужна. С документами. Вы не могли бы ее из квартиры вынести и мне передать?
– Барсетка? – прошептала Алёна. – А где мне ее искать?
– А она в спальне, в шкафу, в самой нижней полке слева под моими… В-общем, под бельём, – промямлил парень.
– Я поищу, – кивнула головой Алёна Ивановна. – И принесу. Можешь не волноваться.
– Спасибо вам Алёна Ивановна, – потеплел голос зятя. – Вот, честное слово, я вас очень уважаю и ценю!
