Алёна Евгеньевна Виноградская
Я дарю тебе солнечный луч
Мозг сжигают слова
Мозг сжигают слова, не желая стать фразами.
Величье молчит, командует малое.
Жажда сказать – лишь конвульсии речи,
Концерт обречен, он не дает облегчения.
В урну летят клочки ненаписанных судеб,
Хеппи энда не будет.
Нулей не судят.
А жаль.
Узор из слов и нот,
Пустот и тонов
Рассыплется в прах.
Бестишья крах.
Это страх. Безоттеночный страх.
Я вгрызаюсь пальцами в лад,
Как ослабевший от голода солдат
В пищу звуков.
Хоть мотив, хоть припев. Вот так.
Беззвучья голод иссяк.
Пирую телами погибших на фронтах
Войны в звуках, стихах, словах.
В урну летят клочки ненаписанных судеб,
Хеппи энда не будет.
Нулей не судят.
А жаль.
Узор из слов и нот,
Пустот и тонов
Рассыплется в прах.
Бестишья крах.
Это страх. Беззвучия страх.
Мой труп, покалеченный в этих боях,
Останется здесь, землей становясь.
Он сгниет, но не вылезут черви,
Источая зловонье несозданной песни.
Смерть в зародыше и выкидыши мысли.
К ним привыкаешь быстро,
Не пугаясь слишком мертвых полустиший.
Лишь не привыкнуть никак
К осколкам взорванных фраз,
Растерянных смыслов.
Оглохни, ветеран-старик уши,
Не зашьешь твоих ран, не заглушишь.
Лишь припорошить красивым узором
Из слов и нот, пустот и тонов сможешь.
Все рассыпается в прах.
Это страх. Безузорчатый страх.
Недосказанное смолкнет
Недосказанное смолкнет,
Недоплаканное стихнет.
Что когда-то начиналось,
Заметет житейским вихрем.
Что когда-то начиналось,
Надломилось в самом корне:
Недосказанная радость,
Недоплаканное горе.
Что когда-то начиналось,
Может больше не случиться.
Эта жизнь, приснившись дважды,
В третий раз не повторится.
