Алёна Берндт
Янтарные бусы
Глава 9
Не приняла тогда Люба приглашения Галины Николаевны переехать в Калиновку и «жить большой дружной семьей», чем заслужила неодобрение своей свекрови, которая теперь приезжать к сыну в гости стала чаще и все реже удерживалась от язвительных замечаний по поводу ведения хозяйства молодой невесткой. И суп-то она варит неправильно, поджарку в него делает вообще не по правилам, и пюре картофельное какое-то недосоленное…
Люба не обращала внимания на выпады свекрови, думая про себя: если все так невкусно, то почему же на предложение Олега положить маме добавки та не только не отказывается, но еще и тарелочку сама протягивает. А значит – все вкусно, тайком улыбаясь, думала Любаша. Тем более что и муж после отъезда мамы вздыхал с облегчением и говорил Любе:
– Любаш, да не обращай ты внимания, мама всегда такая! Ей кажется, что уж она точно бы все сделала лучше. Я уже давно привык и не слушаю половину того, что она говорит. Ну, я побежал, у нас сегодня с ребятами финальный прогон.
За год с небольшим, который так быстро пролетел с момента их свадьбы, и Люба, и Олег научились жить вместе. Олег смирился, что Люба будет работать в том же режиме, что и до свадьбы, потому что в один вечер, когда Люба по-настоящему разозлилась, она заявила мужу:
– Ты что, маленький ребенок?! Если тебе нужна няня, то давай поищем – у нас в Богородском явно такие найдутся, кто с малыми детками сидит. Или, может быть, ты ходишь голодный и у нас дома шаром покати? Давай-ка заглянем в холодильник, что же мы видим?! Борщ, котлеты, макароны… Ах, этого недостаточно?! Ну, тогда вот еще есть запеканка творожная и варенье на сладкое! Так что же, взрослый человек, вернувшись с работы, не может разогреть себе готовой еды? Маму ждать нужно, пока та с работы вернется и покормит?
– Люб, ну ты чего, – Олег густо покраснел и очень удивился такому выпаду жены, обычно она никогда не выходила из себя. – Я же не о себе волнуюсь… Ну вот что хорошего в ночное дежурство для женщины?
– Я сама могу решить, хорошо это или плохо, – ответила Люба, сбавив тон. – Между прочим, мне и в голову не приходит упрекать тебя в том, что ты – женатый человек – продолжаешь вот эту свою самодеятельность! А ваш Гена, к примеру, который на гитаре играл, когда женился, перестал играть в вашем ансамбле, и вы нового гитариста искали! А Гена где? А Гена дома, с женой, хозяйством занимается, скоро вот ребеночек у них появится. Что же ты, давай, тоже уходи из ансамбля, а я с работы! Будем вот здесь, на диванчике, обнявшись сидеть!
Постепенно разногласия по этому поводу в молодой семье были улажены, чему Любаша была несказанно рада. Теперь она могла сама подбирать для себя удобное расписание дежурств, хотя… что тут утаивать, что тут скрывать, все равно принимала во внимание жизнь своего мужа. Когда они, всей этой самодеятельностью, готовились к концерту или собирались поехать с выступлением в другие населенные пункты, она старалась взять домашние дела на себя и не нервировать супруга.
– Знаешь что, Любашка, – говорила ей Ксюша, заглянув к подруге на работу. – Мне кажется, что мамочка Олега очень баловала. И сейчас он только учится быть самостоятельным, взрослеет, так сказать. Ты его перевоспитываешь, вот потому и были у вас разногласия, что не хочешь ему мамой стать, а хочешь быть женой. Правильно и делаешь, я считаю. Потому что, когда у вас будут дети, он что собирается делать? А так хоть из подросткового возраста к этому времени выйдет!
Ксюша была в положении, через несколько месяцев у них с Алексеем появится малыш, и Люба очень радовалась за друзей. Даже несмотря на то, что этот факт стал поводом для еще одних упреков приезжавшей в гости свекрови. Увидев Ксюшин животик, когда та забежала к подруге в присутствии гостьи, Галина Николаевна поджала свои тонкие губы и укоризненно взглянула на невестку.
Дождавшись, когда Ксюша уйдет, Галина Николаевна доверительно склонилась к Любе и спросила самым что ни на есть участливым тоном:
– Ну а вы что же? Когда нас внуками порадуете? Ты ведь сама медик. Я надеюсь, следишь за своим женским здоровьем?
Люба слегка опешила от таких вопросов, она всегда считала, что это личное дело человека – его здоровье… И вопросы, которые сейчас задавала свекровь, они могут обсуждать только с мужем, а не вот так!
– У вас же есть внучка, и возможно, скоро будет еще одна, – непринужденно ответила Люба. – Марина, как я слышала, в положении. А мы пока подождем с этим.
– Люба, мне кажется, на тебя в этом плане влияет твоя напряженная работа! – Галина Николаевна имела тот самый дар, нередкий у людей с ее складом характера, когда они умеют делать вид, что не услышали ответа своего собеседника и во что бы то ни стало продолжают гнуть свое. – И кстати, ты, как медик, должна изучить и здоровье своих родных, мало ли, может, это наследственное! У меня есть подруга в городе, я могу договориться, и тебя примет хороший женский врач!
– Галина Николаевна, спасибо вам за заботу, но, как вы сказали, я сама медик. И потому могу вас уверить: у меня со здоровьем все в порядке.
– Ну, значит, тебе нужно менять свою жизнь и больше заниматься домом, семьей и своим здоровьем, а ты что же – сутки через сутки, или как там у вас это называется. Я ведь не со зла тебе это все говорю, я забочусь о матери моих будущих внуков!
– Спасибо еще раз, я подумаю над вашими словами, – Люба не желала пускаться в пустые споры со свекровью, потому что та в последнее время завела привычку жаловаться Олегу, что Люба с ней разговаривает довольно резко.
– А я все хочу у вас спросить, – Люба приняла непринужденный вид. – Что же Вика? Почему замуж не выходит? Я слышала, что она встречается с доктором, который новую амбулаторию в Калиновке возглавил… Я почему спрашиваю – может быть, уже пора задуматься о свадебном подарке и о наряде на свадьбу?
– Вика не торопится замуж! – лицо Галины Николаевны из участливого мгновенно сделалось надменным. – Она хочет узнать избранника получше! Да и вообще, по-моему, задавать такие вопросы нетактично! Что за деревенская бестактность!
Люба незаметно усмехнулась, подумав, что задавать подобные бестактные вопросы ей – это нормально и не по-деревенски. Но ничего не сказала свекрови – все же ее с детства учили уважать старших…
Однако время шло, дни летели, превращаясь в недели и месяцы. И вот уже Ксюшин малыш сидит у Любы на коленках, получив в награду за прививку пузырек из-под пенициллина, а дочка другой Любашиной подруги, Нины, только что была завернута в пеленку и унесена молодой мамой на улицу.
Люба и сама уже начала беспокоиться, все же детей ей очень хотелось… Олег не особенно волновался по этому поводу, когда Люба пыталась поговорить с мужем об этом, он просто отмахивался от нее:
– Да ну, какие наши годы, успеем еще! Не выдумывай, все у нас нормально!
Олега не так давно повысили на работе до начальника производственно-технического отдела, чем он очень гордился, и Люба тоже была очень рада за мужа. Вообще, Олег за это время будто и вправду повзрослел и возмужал, но увлечение свое не бросил и все так же пел в ансамбле Дома культуры.
Тайком от мужа Люба все-таки поехала в город, договорившись со знакомой Людмилы Васильевны, и основательно проверилась. Но все врачи в один голос убеждали ее – все у нее в порядке. Организм здоровый и сильный. И только один доктор, седой старичок в очках, глянув поверх стекол на Любу, сказал:
– Вам, голубушка, нужно еще и мужа проверить. Ведь проблемы и разного рода нарушения бывают и у мужчин. Поговорите с супругом, а я напишу вам телефон своего знакомого, он, так сказать, «мужской доктор». Вот к нему и обратитесь вместе с мужем.
Люба растерялась. Как медик, она и сама, конечно, знала то, что посоветовал ей пожилой доктор, но как поговорить об этом с Олегом… Она решила отложить этот разговор и еще немного подождать, хотя бы полгодика.
Но эти самые полгодика стали для Любы настоящим испытанием. Свекровь просто не давала ей покоя; каждый раз, когда они с Олегом приезжали навестить его родителей в Калиновке, Галина Николаевна, не стесняясь ничего и никого, прямо за столом задавала такое множество вопросов… К ней подключилась и незамужняя Вика, которая ехидно поглядывала на невестку и поддакивала матери, используя разные медицинские термины, которых явно нахваталась у своего кавалера. Который, однако, жениться на Вике не спешил…
– Почему ты позволяешь матери и сестре лезть в нашу семейную жизнь?! – возмущенно выговаривала Люба мужу, когда они возвращались домой. – Почему не скажешь, что это только наше с тобой дело!
– Люб, ну как я им скажу? Что мне, ругаться со своими? Чего ты завелась? Вообще, это женские разговоры и пустая болтовня! Я не хочу ссориться с семьей из-за такого пустяка!
Люба понимала, почему Олег так говорит. И почему не хочет ссориться с семьей… Отец не так давно подарил сыну новенькую машину, каким-то чудом выкупив ее у своего знакомого в области. Довольный Олег теперь только тем и занимался, что протирал и руль, и стекло, сметал с машины каждую пылинку.
Люба недолго смогла терпеть выходки свекрови и золовки. Нет, с ними самими она ругаться не стала, не увидев в этом никакого смысла. Просто получив очередные свои, безупречные, результаты анализов, она заявила Олегу:
– У меня все хорошо, вот, я только что проверилась. Доктора говорят, что нужно и тебе сделать то же самое. Вдруг это из-за тебя у нас нет детей…
… Скандал был грандиозным. Олег орал так, как Люба до сей поры от него и не слышала ни разу. Размахивая руками, муж бегал по комнате и кричал, что Люба совсем свихнулась на своей медицине, поэтому так говорит! А у него – все хорошо и нормально! А если ее что-то не устраивает, то она может поискать себе кого-то другого! У него никогда не было никаких проблем с этим самым… здоровьем, а вот Люба… А Люба могла и попросить своих коллег, чтобы они подделали все ее результаты, и теперь хочет все свалить на него!
Хлопнув дверью, Олег вывел со двора свою машину и отбыл в неизвестном направлении. «Проветриться!» – так он кинул жене с порога.
Люба устало опустилась на стул. А потом собрала свои вещи в сумку и отправилась домой, к деду Ивану.
Глава 10
– Ничего, внученька, ничего, промеж мужа и жены всякое бывает, – говорил дед, поглаживая по голове плачущую Любу. – Ты поплачь, полегче будет. А там разберетесь, что да как. Пусть только посмеет тебя обидеть, я ему такое устрою! Вот придет, я с ним серьезно побеседую, что это такое!
Люба, поплакав, и в самом деле ощутила успокоение. Все же у нее есть дедушка, который любит ее и поддерживает, который ни в чем ее не упрекнет. А Олег… ну, что же делать, наверное, не судьба, не сложилось у них с Олегом ни взаимопонимания, ни семьи.
Однако сам Олег так не считал и, вернувшись домой (кстати, когда это произошло, Любе было неизвестно) и не обнаружив там жены, явился к деду Ивану утром.
Утро было солнечным и добрым, в этот день у Любы был выходной, и она намеревалась для начала выспаться, а после пойти и забрать оставшиеся вещи. Конечно, в глубине души она надеялась… что они с Олегом поговорят, без вот этих его истерик и хлопанья дверью и воздевания вверх рук. И она сможет объяснить мужу, что вот эти все его «поеду развеюсь», «отдохну», «приду в себя» неприемлемы для нормальных отношений в семье. Вот сейчас она и ушла-то как раз потому, чтобы показать ему это.
Рано утром Олег шагал к дому Ивана Матвеева деловой и решительной походкой, чуть ли не чеканя шаг. Олег был зол! Это что же за позорище, а не жена ему досталась, думал он, на все село осрамила! Вот сейчас он дойдет и не только самой Любке, но и деду ее все выскажет, это что же за внучку он воспитал?! Что за мода – из дома бегать и жаловаться?
Однако у самой калитки пыл его поубавился и стало немного даже боязно… все же дед Иван человеком был справедливым и никогда в карман за словом не лез. А что, если Любка уже нажаловалась и понарассказывала ему небылиц о самом Олеге? Он остановился в раздумье… может быть, и не ходить вовсе? Пусть посидит и подумает, а соскучится, так сама вернется!
– Что, зятек, вспомнил к нам дорогу? – раздался из палисадника немного насмешливый голос деда Ивана. – Давненько ты до меня не заглядывал. Поди ж, Любаню ищешь?
– Здравствуйте, Иван Савельевич, – деваться Олегу было некуда, кроме как принять непринужденный вид. – Да, с Любой поговорить нужно. А что, она не у вас?
– Да где же ей еще быть-то, как не дома, – дед Иван нахмурил брови. – Я почитай что больше полвека со своей Катериной прожил, а такого промеж нами не бывало – чтобы кому-то хотелось из дома сбежать.
– А я тоже так думаю! – обрадовался Олег, думая, что нашел в лице деда Ивана неожиданную поддержку. – Я Любе это и хочу сказать – мало ли как бывает, а из дома уходить не дело! Вот не ушла бы – мы бы поговорили и все бы решили между собой!
– А ты сам-то где был, когда жена твоя сумку прихватила и ушла? – дед Иван без улыбки, серьезным взглядом смотрел на Олега. – Что же не обнял, не приласкал?
– А я… – Олег растерялся, не зная, что и ответить. – Я хотел успокоиться, поехал… прогуляться…
– Ну, прогулялся? Успокоился? – голос деда становился все более строгим, и от него Олег невольно съежился. – А жена твоя, получается, не человек. Ей прогуляться и успокоиться не хочется? Ты, друг дорогой, очень много о себе думаешь и очень мало о других! Куда же ей было еще идти, как не домой, где ее выслушают, успокоят, если муж на это неспособен оказался. Ты, Олежка, как пацан, сбежал от разговора и теперь пришел сюда жену свою виноватить! Так получается?
– Нет… я думаю, Люба не виновата, – промямлил Олег. – Пришел, потому что не хочу, чтобы она переживала, расстраивалась. В общем, я мириться пришел!
– Вон что! – хмыкнул дед Иван. – Ну ладно, заходи тогда. Сейчас я только спрошу Любаню, может, она сама-то и не хочет тебя видеть.
Дед пошел к крылечку старого добротного дома, но на полпути обернулся и сказал, строго глянув на Олега:
– Ты, Олег, уж, вроде, давно не мальчишка, а ведешь себя… От хорошего мужика жена никуда пойти не захочет, а из тебя, похоже, мужа хорошего не получилось. Гляди у меня, я ведь человек простой! Любашку обижать не позволю! Не смотри, что старый, зубы твои посчитать сил хватит! Еще раз такое будет – на порог тебя не пущу!
– Иван Савельевич, да это у нас случайно вышло, – Олег выглядел испуганным и всем видом старался уверить деда Ивана в том, что не собирается он Любу обижать.
– Дедуль, иди чай пить, я завтрак накрыла! – на пороге дома показалась Люба и замерла, увидев у калитки мужа.
Олег глянул на жену, и ему вдруг показалось, что она изменилась… Может быть, он просто не замечал ее красоты или просто к ней привык. Сейчас на крылечке стояла красивая девушка с чуть зарумянившимися щеками. Простое ситцевое платье в цветочек было ей очень к лицу, и даже синий фартук, который принадлежал раньше Любиной бабушке, как будто украшал ее.
– Любаш… я пришел! – неуклюже сказал Олег, не зная, что сказать, и густо покраснел.
– Я вижу. А что нужно? – Люба слегка побледнела, она не ждала Олега так рано, обычно в выходной он любил поспать подольше.
– Я поговорить пришел. Можно и мне чаю, раз вы завтракать собрались? – Олег криво улыбнулся и посмотрел на деда Ивана, ища хоть какой-то поддержки, но тот молча смотрел на него строгим взглядом.
– Поговорить? Я думала, что вчера нужно было обо всем говорить, а не убегать на машине кататься. Чай здесь дедушкин, я тут не хозяйка. Если он тебя пригласит…
Через четверть часа все сидели за столом в кухне, чай дымился в чашках. Разговор не клеился и был натянутым, крутился вокруг посторонних тем. Уже после дед Иван оставил супругов поговорить, объявив, что у него дела во дворе, да и баню пора начинать топить.
Помирились тогда Люба с Олегом. Поговорили, не без недовольства друг другом, конечно, но все же… Олег, помня строгие слова деда Ивана, просил Любу вернуться домой и обещал больше так не делать – не уезжать и не уходить от разговора, даже если он неприятный. Убеждал ее, что всякое бывает, он вспылил, да и она тоже, но он все осознал… и особенно понял, как это неприятно – когда вот так от тебя уходят, вместо того чтобы поговорить.
Люба вернулась домой, и супруги договорились не вспоминать больше об этом «небольшом инциденте», но… Почему-то Любе казалось, что-то изменилось между ними, именно с этого момента нечто такое витало в воздухе. Они стали меньше разговаривать друг с другом, что-либо обсуждая, каждый из них приходил домой… но не друг к другу.
Однажды Люба услышала разговор своей свекрови, который заставил ее снова задуматься о многом. Осенью их пригласили на небольшой семейный вечер, посвященный бракосочетанию Вики с Антоном, тем самым молодым доктором, прибывшим заведовать недавно построенной в Калиновке амбулаторией. Пара не пожелала пышных торжеств и отметила событие в кругу домашних.
После поздравлений и ужина семья разбрелась кто куда по большому дому, глава семейства, Андрей Игнатьевич, удалился отдыхать, так как завтра ему нужно было еще затемно ехать в областной центр по делам. Люба вышла во двор и уселась на небольшую скамью под окном, накинув на плечи мужнину куртку. Небо было усыпано звездами, прохладный воздух терпко пах опавшей листвой, Люба поежилась и откинулась на спинку скамьи.
– Ну, и зачем ты за ней побежал, как собачка? – услышала Люба голос Вики, которая, судя по всему, стояла у самого окна в комнате, приоткрытое окно которой было расположено как раз над головой Любы. – Ушла и ушла, пусть бы там и оставалась, у старика своего! Кому она нужна, тоже мне королева деревенская! В ее-то возрасте!
– Ну, ты сама-то постарше ее будешь, а вот только сегодня замуж вышла, – ответил сестре Олег немного насмешливым тоном. – Пошел да и пошел, твое какое дело! Ты о своей семье сейчас думай, как бы муж не сбежал от твоего характера!
– Олег! Не смей так говорить с сестрой! – тут же раздался сердитый голос Галины Николаевны. – И между прочим, она права – я с самого начала говорила тебе, что у твоей Любы характер не такой уж и простой! И Вика права – зря ты показал свою слабость и позвал ее обратно! Пусть бы сама пришла и попросилась! Никуда бы она не делась, зачем побежал! Я всегда говорила, что нет у тебя характера, нет моей твердости. Ну да ладно… помирились, и хорошо. Все же Люба будет получше этой твоей… та-то вообще для семейной жизни не годится!
– Да у нее даже детей-то не получается завести! – зло бросила Вика. – А еще медик называется! Сейчас-то тем более, уже даже если и забеременеет – будет старородка! Позорище!
– Ты… – начал было Олег, но его тут же перебила Галина Николаевна.
– Так, хватит, Олег! Это дома жене можешь говорить все что в голову взбредет. Да и ты, Вика, придержи свой язык и не болтай, чего не знаешь. Надоели ваши перепалки!
Люба тихо встала со скамьи и незаметно отошла от окна. Вот как значит… «старородка»… это мерзкое слово, надо же еще такое придумать, а ведь ей и тридцати еще нет… мысли метались в ее голове, перебирая все, что она только что услышала. Значит, Олег все рассказал и матери, и сестрам о той размолвке, хотя сам же уговаривал Любу не рассказывать все деду Ивану и «не выносить сор из избы», а все решать между собой. Люба ощущала себя преданной самым близким человеком…
Но больнее всего, просто набатом стучала в голове мысль: кто же это «она»… та самая, которая была совершенно «непригодна» для семейной жизни…
Глава 11
– Ксюш, ну не просто же так этот разговор случился! Значит, у него есть кто-то! – при первой же возможности Люба поделилась своими тревогами с подругой.
Олег уехал с концертом на три дня в соседнюю область, но перед этим у них состоялся разговор. Любе было неловко признаваться, что она подслушала тот его разговор с матерью и сестрой, но и оставить все просто так она не могла. Потому и решила спросить у мужа прямо!
– Олег, послушай… Мне нужно с тобой поговорить. Мы с тобой люди взрослые, давай без скандалов все проясним. Пока у нас не появились дети… мы можем спокойно разойтись.
– Люба, ну что опять случилось? – раздраженно вздохнув, Олег отложил в сторону книжку и посмотрел на жену. – Мне после работы в собственном доме никакого покоя нет! Что опять взбрело в твою голову?
Люба хотела обидеться и вспылить, но только глубоко вздохнула, пытаясь сохранить самообладание.
– Мне кажется, что у тебя есть другая женщина.
– Что? Какая чушь! Знаешь, вообще-то такие подозрения очень обидны, особенно когда они совершенно беспочвенны! Наверное, у вас там на работе снова болтают всякое? Как в прошлый раз про Тимашева говорили, что он с женой разводится, потому что она вместо сына дочку ему родила, помнишь? Теперь и обо мне что-то говорят?
– Нет, не говорят… я сама ощущаю, – Люба внимательно смотрела на мужа, но у того ни тени не проскользнуло по лицу.
– Знаешь, вот не хотелось бы напоминать тебе… но это не впервые, когда ты на пустом месте пытаешься устроить скандал! Может быть, это не у меня, а у тебя кто-то появился на стороне? И ты ищешь повод…
– Ты что такое говоришь? – Люба даже задохнулась от такой наглости, ведь она же слышала все своими ушами. – Ты пытаешься снова все свалить на меня?!
– Любаш, хватит! Я не знаю, что ты там опять придумала, но давай поговорим про это все потом, после моего возвращения! Мне нужно еще тут кое-что почитать, подготовиться… А ты со своими женскими истериками!
Теперь же Люба сидела в кухне у Ксюши, смотрела, как подруга ловко орудует ножом, нарезая капусту, и грустно помешивала в чашке чай.
– Ты знаешь, мне кажется, что тебе не нужно делать таких скорых выводов и кидаться обвинениями! Мало ли что болтают! А пока сама не убедишься, мало ли кто чего выдумает! – Ксюше было жаль подругу, она думала сейчас, как бы сама поступила, окажись она на месте Любы. – Я думаю, и от его мамаши, и тем более от сестрицы-змеюки можно ожидать чего угодно. Только и ждут, как мне кажется, чтобы вы с Олегом разругались, и еще желательно, чтоб ты виноватой осталась! Может быть, вообще они говорили про какую-то бывшую девушку Олега? Лично я не удивлюсь, если эти мегеры уже не одну его подружку в прошлом извели!
– Может быть и так, – ответила Люба, ей и в самом деле очень хотелось в это верить. – Но я никак не могу перестать думать про этот разговор. Олег думает, что это мои женские истерики, и не хочет говорить серьезно, как он говорит – выяснять отношения ни к чему. И добавляет: если кого-то что-то не устраивает, то дверь в прихожей…
– Да… мужчины вообще не любят на такие темы говорить. Даже не знаю, как бы мы с Лешкой такое обсуждали. У нас как-то само собой все складывается. Любаш, ты сейчас должна успокоиться! Свекровь никогда не желала вам счастья и всегда была мегерой, я так считаю. Поэтому ты просто успокойся и присмотрись к мужу. В нашей деревне все на виду, долго что-то скрывать все равно не получится! Я думаю, такие вещи сразу заметны бывают…
– Очень тяжело сомневаться в том, кого любишь. – Люба с трудом сдерживала слезы, ей не хотелось портить встречу с подругой. – Но ты права…
– А что же по поводу здоровья Олег говорит? – Ксюша поставила на стол вазочку с конфетами. – Когда Олег думает обследоваться? Сколько можно с этим тянуть, разве ему самому не хочется детей?
Люба только махнула рукой в ответ, говорить с мужем на эту тему тоже было бесполезно, сразу же начинался мини-скандал. Кричать и возмущаться громко, как раньше, Олег теперь, видимо, побаивался, понимая, что Люба может просто уйти, но недовольство свое выражал. А Люба в последнее время так уставала на работе, да и от своих мыслей тоже, что добавлять себе плохого настроения ей не хотелось.
Люба задумалась… конечно, то, что она задумала, было нехорошо, некрасиво и недостойно… но она понимала, что по-другому у нее вряд ли получится узнать что-то о муже. Поэтому она решила при случае воспользоваться своим, так сказать, «профессиональным положением». И такой случай представился совсем скоро.
Из Богородской больницы отправляли в новую амбулаторию Калиновки оборудование и документацию, а Людмила Васильевна была в отпуске, тогда Люба и вызвалась поехать вместо нее.
Новая амбулатория в Калиновке была небольшой, но уютной и удобной. Люба, сдав привезенные материалы, тут же отправилась искать свою старую приятельницу Наташу, с которой они когда-то вместе работали еще в старом здании Калиновского медпункта.
– Любашка! Какими ветрами тебя к нам занесло! – Наташа обрадовалась подруге, отложила в сторону журнал и ручку. – Ты не изменилась ни капли, даже похорошела!
Подруги обнялись, и вскоре на столе уже стояли две чашки, теплый парок поднимался из них, и разговоры лились рекой, иногда прерываемые необходимостью отправиться по своим обязанностям. Так как Любина машина уезжала обратно только вечером, Наташа перезнакомила гостью со всем персоналом, а сами подруги успели обсудить все свои новости.
Люба даже успела заглянуть к своему новому родственнику – мужу Вики, который и заведовал теперь новой Калиновской больницей. Антон Валерьевич Стрельников человеком был уже не юным, лет ему было около сорока, хотя точно Люба не знала, а спрашивать стеснялась. Он уже был ранее женат, в первом браке у него было двое детей – это все Любе рассказала Наташа, ведь, как обычно в деревне, все все про всех знают – а вот по какой причине он развелся и что его привело в Калиновку, это осталось тайной.
– Любовь, здравствуйте. Не думал вас встретить сегодня, – Антон будто даже немного и обрадовался, увидев свою родственницу на пороге кабинета. – С машиной прибыли? Что ж, весьма рад встрече. Не желаете кофе?
От угощения Люба отказалась, сославшись на то, что ее уже приветили сотрудники, и пробыла у родственника в кабинете недолго. Дружбы они не водили, да и, по сути, были едва знакомы, поэтому Люба под предлогом посмотреть все в новой амбулатории ушла искать Наташу.
– Наташ, слушай… такое у меня дело к тебе, немного… щекотливое, – Люба виновато посмотрела на подругу. – Хочу тебя попросить об одной вещи, нужно заглянуть в ваш архив… Нет, ты, конечно, можешь отказаться, я тебя пойму…
Через сорок минут, когда в амбулатории начался обед, Наташа и Люба сидели, закрывшись в ординаторской, и читали добытую из архива пухлую карту пациента.
Вечер был еще далеко, когда Люба шла по Калиновке. Была уже поздняя осень, самое преддверие зимы, и ночные заморозки уже крепко сковали землю. Солнце уже не грело по-настоящему, и снег тут и там серебрился на обочинах грунтовой дороги, высокие стебельки пожелтевшей травы были красиво посеребрены бархатным инеем. Знакомая тропинка вела Любу к большому дому Смирновых, который было видно издалека – вторым своим этажом он возвышался над остальными калиновскими домами. Люба надеялась, что хоть ее визит и будет неожиданным, но она застанет свою свекровь дома. И им удастся поговорить.
– Люба? Я не знала, что ты сегодня приедешь. Что-то случилось? – Галина Николаевна увидела невестку в окно и с обеспокоенным видом вышла на крыльцо.
– Ничего не случилось, все в порядке. Здравствуйте, Галина Николаевна. Мне нужно с вами поговорить!
– Сколько раз я тебя просила, чтобы ты называла меня мамой! – вздохнула свекровь. – Перед людьми неудобно! У других невестки со свадьбы мать мужа мамой зовут, а ты… столько лет уже ты жена моего сына, и все я тебе Галина Николаевна. Входи, что там у тебя за разговор.
Люба ничего не ответила на выпад свекрови. Галина Николаевна не впервые выговаривала Любе о том, что во всех семьях принято мать мужа звать мамой, но Люба просто отмалчивалась на это. Потому что язык у нее не поворачивался назвать мамой эту женщину…
На радость Любы, дома никого не оказалось, кроме Галины Николаевны, и их разговору никто не мог помешать, а он будет непростым и откровенным, Люба это понимала.
Галина Николаевна махнула рукой, приглашая Любу сесть на диван, а сама устроилась за столом у большого окна гостиной. Люба же проигнорировала приглашение, отодвинула стул и уселась напротив свекрови, положив перед собой обернутую в бумагу пухлую тетрадь…
– Ну и что? – отложив в сторону бумаги, Галина Николаевна холодно посмотрела на сноху. – Что ты хочешь от меня услышать?
– Почему вы это скрывали? Ведь вы же знали, что у нас с Олегом конфликты на этой почве… Да и кстати – он сам знает про это? Ведь он был совсем маленьким тогда… вы знали, что я по больницам… что только не проверяла, и молчали! Вы знали, что у вашего сына не будет детей, и скрывали это, еще и меня винили! Зачем?
– Ты, девчонка, еще смеешь меня в чем-то упрекать?! Да ты сама не мать и, возможно, ею не станешь, тебе не понять! Да, Любовь, недооценила я тебя и твоего коварства… пронюхала все, разведала и пришла… Зачем пришла? Я тебе ничего не должна – хотела бы, рассказала обо всем. А ты… ты сама виновата, нужно было ко мне относиться с уважением!
Люба молча смотрела на свекровь и не знала, что сказать. Слова так и рвались наружу, но воспитание не позволяло Любе рта открыть.
– Ладно! Давай обе успокоимся, – Галина Николаевна похлопала сноху по руке. – Сейчас выпьем чаю и поговорим, как взрослые женщины.
Люба не притронулась ни к чаю, ни к дорогим конфетам, которые ради такого случая свекровь извлекла из серванта. Она молча сидела и смотрела на Галину Николаевну, такую спокойную и умиротворенную…
