Алёна Александровна Будкина
У постели умирающего
Запах плесени и старости пробирается в лёгкие. Звук проезжающего неподалёку поезда и громкое тиканье часов с маятником бьют по мозгу. Помещение заполняет серый свет. Стены местами обшарпаны, известь сыпется с потолка, шторы на дверях поедены молью.
Русоволосый голубоглазый парень среднего роста в синей безрукавке закрывает за собой дверь. Осматривает входную комнатку, которая является кухней. «Бывало и хуже.»
Из соседней комнаты выходит женщина в такой же синей безрукавке с толстой тетрадью и ручкой в руках. Останавливается напротив него и говорит вполголоса:
– Бабушке 92 года. Не ходит, почти ничего не видит. – Поворачивается и направляется в дальнюю комнату, жестом указывая идти за ней. – Твоя задача – вынести мусор и сделать влажную уборку. На холодильнике список продуктов.
Он аккуратно огибает косяки и выпирающую мебель, стараясь ни к чему не прикасаться. Останавливаются в проходе. Среди антиквариата, на панцирной кровати лежит полностью седая старушка. Её лицо изборождено морщинами, на шее и руках обвисшая полупрозрачная кожа. Голубые глаза, устремлённые на стык стены и окна напротив, затянуты мутной плёнкой.
Взгляд парня приковывается к постели. С годами такие виды не перестают вызывать бурю непонятных эмоций, в которой выделяется жалость. Коллега подталкивает его в спину. Шаг вперёд получается очень громким.
– Машенька, это ты? – От писклявого с хрипотцой голоса бабушки присутствующие вздрагивают.
– Здравствуйте. Меня зовут Илья. Теперь я буду Вам помогать. – Вырывается привычная добрая улыбка для пожилых людей.
Женщина уходит.
– Я Наталья Сергеевна.
Илья, едва справляясь с брезгливостью, находит тряпки и таз. «Начну с комнаты старушки.» Она всё так же лежит. Подходит к самому большому шкафу, достаёт из него тарелочки, протирает и составляет на заранее разложенное полотенце.
– Ты учишься или работаешь?
– Я студент.
Аккуратно отмывает сервизы из шкафа. О предназначении большей части посуды парень не может даже догадаться.
– Женат?
– Нет.
В крохотной квартире ни одного яркого предмета. Всё в приглушённых тонах, будто пыль здесь скапливалась несколько лет, но её почти нет.
Глаза Натальи Сергеевны медленно двигаются примерно по тому месту, где стоит Илья.
– Можешь поговорить с бабушкой напоследок?
– Конечно. – Подавляет вздох.
«Напоследок?» Илья оглядывается и замечает у кровати почерневший деревянный стул со спинкой. К нему не хочется прикасаться. «Убирать во время её монолога будет проявлением неуважения, а простоять час – не лучшая перспектива. Мне потом в магазин идти.»